скачать книгу бесплатно
Определенно, герцог был умен. Посему я не стал строить из себя умника:
– Сложно, долго… – покачал я головой. – Но возможно! Нужно установить личность убийцы, проверить, с кем он встречался в последнюю неделю. Выйдем на посредника, а там – на заказчика. Вряд ли наниматель будет делать это лично… Но все-таки, имея терпение и деньги, всегда можно на него выйти. А уж там…
– Любопытно-любопытно, – уже в который раз повторился владетель. – А, не подскажете, как наказывают нерадивого телохранителя, который не сумел спасти… э-э своего патрона?
– Откровенно говоря, не знаю, – честно ответил я. – Не хвастаюсь, ваша светлость, но мне эта участь будет вряд ли грозить. Чтобы добраться до той особы, которую охраняю я, нужно прежде всего убить меня…
– А ты – бессмертный?
– Ну, бессмертных людей не бывает. Просто кого-то убить сложно.
– Тебя, значит, убить сложно, – в который раз прошелся герцог по залу. – А что ты скажешь по поводу меня?
– Лично про вас сказать ничего не могу. Думаю, что вы владеете оружием так, как и положено дворянину. Но, что касается охраны…
– И где же ты видишь охрану? – деланно удивился герцог.
– За портьерой сидит арбалетчик, – стал я излагать. – Сидит хорошо, но, судя по звуку, пружина натянута слишком туго, даже, (сделал я паузу) перетянута, поэтому арбалет может выстрелить произвольно. Могу еще сказать, что парень нервничает – чересчур громко дышит и сбивает прицел, а потому – за последние десять минут на линии прицела был не я, а вы…
Герцог испуганно обернулся в сторону стрелка. Тот, вероятней всего, от неожиданности, нажал на спусковой крючок. К счастью, я успел слегка отодвинуть его светлость, а иначе остался бы без хозяина, еще не приступив к работе.
– Да я… да я тебя, сукина сына… – закипел герцог, набросившись на несчастного арбалетчика, который, ползая на коленях, скулил и плакал, пытаясь объяснить, что все случилось само собой.
Когда его светлость отвесил недотепе последний пинок и немного успокоился, а избитый стрелок уполз, я продолжил:
– А лучник, что целится в меня через отверстие в балконе, слишком ярко вырядился – красный камзол на фоне серых балясин …
Герцог, встав рядом со мной, вскинул голову и выругался:
– Доннер веттер! И откуда же такие болваны взялись?!
– Не судите их строго, – заступился я за охранника. – Парням нужно немного опыта, вот и все.
– Опыта, опыта, – проворчал герцог. – Пока они опыта набираются…
– Если позволите, ваша светлость, я готов дать им пару занятий и в следующий раз они …
– Следующего раза не будет, – перебил меня герцог. – Если уж совсем откровенно, то эти предосторожности были только ради встречи с тобой.
Теперь настал черед и моему изумлению:
– С чего это такая сомнительная честь?
– Прочти, – протянул мне Отто Уррийский грамоту, сработанную в типографии.
Насколько я знаю, печатают документы тогда, когда их требуется сделать быстро и в большом количестве: Манифесты по случаю восхождения на престол или по случаю розыска государственного преступника. Писцы в этом случае не успевают.
В бумаге, вышедшей из королевской типографии, было обращение к соседям с требовавшим выдачи «злокозненных» сторонников узурпатора Карла Юхана. Числился там и некий наемник Юджин Артакс, «коварным образом втершийся в доверие» к бывшему королю, получивший высокие должности и награды…
– Как думаешь, часто наемники попадают туда, где перечислены только особы королевской крови да титулованная знать?
– Я лично попал впервые, – честно признался я. – Про остальных сказать не могу – не видел и не слышал …
– Вот и я не видел и не слышал, – усмехнулся герцог. – И что ты мне скажешь? Выдам я тебя или нет?
– Воля ваша, – поклонился я как можно ниже и, пытаясь сделать вид, что стараюсь унять нервную дрожь… – Тут ведь либо выдадите, либо – не выдадите…
– Воля моя, это точно, – хохотнул довольный герцог. – Только выдавать тебя у меня нет ни малейшего резона. Общих границ у нас нет. Преступников уррийских, которых можно было бы на тебя выменять, в их тюрьмах тоже нет. Да и числишься ты в общем списке. Стало быть, попал в перечень случайно, из-за этого ордена. Покажи-ка его еще раз.
Его сиятельство внимательно оглядел орден, взвесил на вытянутой руке и хмыкнул:
– Фунта два… Такие ордена хорошо поверх кирасы надевать – болт арбалетный не пробьет. Или – на шею вешать, перед тем как топиться идти…
Возвращая мне «Башню и крест», герцог, как бы мимоходом, обронил:
– Покамест, – выделил он с сожалением, – я не могу учреждать ордена. Но есть и у меня оч-чень неплохая награда для верных людей. Смотри…
Подвернул рукав, Отто продемонстрировал браслет шириной в вершок… Глядя на золото и драгоценные камни, мне захотелось стать верным человеком герцога Отто Уррийского. А герцог, меж тем, еще и подлил масла в огонь:
– Если моя супруга, дражайшая герцогиня, подарит мне сына, то эта награда – твоя.
«Помогу! Без вопросов!» – чуть не ляпнул я, но сдержался…
Дав полюбоваться, Отто Уррийский опустил рукав и стал говорить о моих обязанностях…
Будучи дочерью двоюродного брата короля и супругой Владетельного герцога Уррийского, Лилиана-Августа-Фредерика-Азалия (это ее сокращенное имя!) ненавидела светскую жизнь. Она никогда не показывалась на балах, если, разумеется, это не диктовалось государственной надобностью, терпеть не могла светские рауты и более всего ненавидела гостей, которых была вынуждена принимать едва ли не каждодневно. По слухам, Великая герцогиня хранила верность своему супругу и не принимала дам, имеющих любовников…
Любимым занятием герцогини была охота. Мотаться по прибрежным камышам за диким кабаном, травить волков по свежему снегу, гоняться за лисицами ей было гораздо милей, нежели блистать в собственном ли, или при каком прочем дворе. Любимыми ароматами герцогини были запах конского пота, свежего воздуха и звериной крови (подозреваю, что и навоза тоже…).
Лучшими друзьями герцогини числились егеря и доезжачие, а лучшим подарком она считала не драгоценности, а новое навершие для охотничьей рогатины или италийский арбалет с роговым прикладом и стальной пружиной. Изысканным нарядам, которые герцог покупал для любимой супруги, она предпочитала кожаные охотничьи камзолы и (о, ужас!), кожаные штаны, так несовместимые с достоинством Великой герцогини.
Увы и ах, но герцог не мог запретить жене подобные вольности. В брачном контракте, подписанном при помолвке, когда принцессе было всего десять лет, а Отто уже перевалило за сорок, особой строкой было оговорено, что «муж не будет чинить супруге препятствий при ее развлечениях». Кто же тогда мог предположить, что ставши из девочки женщиной, Лилиана-Августа (и так далее) увлечется охотой? Запретить – означало расторгнуть контракт и потерять надежду стать его высочеством. В то же время герцогиня никогда не уклонялась от собственных супружеских обязанностей, которые Отто мог совершать «не менее одного раза в неделю, но не более десяти раз в месяц».
Однако, хотя герцогиня не противилась супружеским обязанностям, но и забеременеть она не могла. Герцог считал, что виной всему – неумеренная любовь супруги к охоте, когда Лилиана-Августа-Фредерика-Азалия, не свет не заря срывается с супружеского ложа и скачет в леса. Кроме того, Отто Уррийский опасался, что во время охоты с герцогиней может случиться какая-нибудь неприятность: встреча ли с кабаном на узкой тропе, волк, прорвавшийся через оцепление егерей… Ну да – мало ли еще что…
К сожалению, государственные дела не позволяли владетелю Уррии выезжать на охоту так часто, как это делала его жена. Да герцог и не был поклонником охоты. Вот тогда он решил, что к супруге необходимо приставить человека, который будет на охоте заниматься лишь тем, что беречь Великую герцогиню…
Когда герцог изложил свои соображения, я мысленно застонал. Видимо, взгляд у меня был не очень веселый, потому что Отто Уррийский спросил с беспокойством:
– Что-то не так? Неужели охранять женщину на охоте сложнее, чем охранять от наемных убийц?
– Не то слово, ваше высочество, – по «рассеянности» употребил я титул принцев крови вместо герцогского, но владетель меня не поправил. – Наемный убийца – это всего лишь человек. Стало быть, мыслит по-человечески. Что может стукнуть в голову льву, носорогу, или там, тигру – я не знаю. И уж тем более, что взбредет в голову женщине-охотнице…
– Ну, львы и носороги у нас не водятся, – утешил меня педантичный супруг. – Есть медведи, рыси, кабаны. А вот насчет того, что в голову взбредет охотнице, тут ты прав. Герцогиня очень болезненно воспринимает любого телохранителя, которого я ей даю. Отказаться она не может, но…
– Происходят несчастные случаи … – догадался я.
– Вот-вот, – поддакнул герцог. – У одного из телохранителей лопнула подпруга во время гона за зайцами. Заяц же, как известно, может задними лапами и медведю брюхо распороть. Хорошо, что у охранника была кираса… Еще одного избили до полусмерти егеря и загонщики: дескать, глазел он на герцогиню нехорошо… Эти бездельники мою супругу просто обожают – в огонь и в воду за нее пойдут. Ну, а еще один просто исчез. Вернулся только конь с ободранным боком. Говорят – рысь напала! Трупа так и не смогли найти. Не скрою, Артакс, у меня не так много вассалов …
«М-да, весело, – подумал я, хотя веселиться тут было нечему. – Это как же удастся защитить того (то есть, ту!), кто не хочет защиты? Да еще – как не стать вместо телохранителя жертвой? – поразмыслил я. – Отказываться – нельзя. Герцог-то, вроде бы человек неплохой. Но и хорошим он тоже быть не может…» Намек я понял очень ясно. Будешь служить – награжу, а нет, накажу. Поэтому, ежели что, выдаст он меня, как «злокозненного соратника-сподвижника узурпатора».
– Ваше э-э … Ваша светлость, – нерешительно спросил я. – Разрешено ли мне будет применять меры воздействия к герцогине?
– Не понял… – вытаращился на меня герцог.
– Ну, предположим, если мне придется дернуть ее за руку, сбить с ног, а то и выругать – это не будет преступлением?
– Хм-хм, – подумал несколько секунд герцог, а потом, внезапно повеселев, заявил: – Знаешь, дружище! Если понадобится, для пользы дела, то можешь ее отшлепать! Только, (показал он кулак!) – во всем меру знай!
…Мое знакомство с герцогиней и ее свитой состоялось на следующее утро. После третьих петухов, когда начинают просыпаться коровы и пастухи, а все добрые люди (мы, наемники, в эту категорию не входим) еще спят, герцогиня уже направлялась в конюшню. Туда же сползалась и ее заспанная свита. Я не очень силен в охотничьих премудростях, но если человек держит на поводу (или, как правильно – на поводке?) собак, значит, он – псарь. А, ежели имеет при себе охотничий арбалет (почти такой же, что и боевой, только короче и изящнее), то это, наверное, егерь. Стало быть, псарей было трое, да четверо егерей. Было еще двое парней лакейского вида, имевших при себе лишь охотничьи ножи.
Мне было жаль обитателей замка и жителей городка. Когда ежедневно и спозаранку гавкают собаки и ржут лошади, а потом охотничья кавалькада высекает копытами искры из старого булыжника мостовых, то любители поспать поминают увлечение герцогини не очень добрым словом…
Лилиана-Августа-Фредерика-Азалия не выглядела красавицей. Когда я впервые увидел ее вытянутое лицо с увесистой нижней челюстью (фамильный признак эрл-герцогов Паренских, предков по отцу), массивный нос (достались по женской, королевской линии) и тонкие губы, то понял, почему у герцогини нет любовников… И удивился мужеству старого Отто, который «не менее одного раза в неделю, но не более десяти раз в месяц» пытается обзавестись наследником.
Однако, если быть справедливым, то герцогиня имела довольно стройные формы, что подчеркивалось ее мужским нарядом. Мой гнедой, (папаша Гневко) был уже готов, но в седло я не запрыгивал, поджидая остальных. Охотники, за исключением герцогини, сосредоточенно седлали коней. Хозяйка, наблюдая за действом, лениво зевнула и пренебрежительно бросила мне в лицо:
– Ты кто? – И, не дожидаясь ответа, заключила: – Наверное, мой новый хранитель тела… Не боишься в лес ехать?
«Свита» захохотала, предвкушая потеху…
– Н-ну! – требовательно спросила она. – Боишься – или нет?
– Боюсь, – кротко ответил я.
Свита заржала еще громче. А один из егерей, самый молодой и наглый, презрительно сощурившись, присоветовал:
– Ты, наемничек, когда в лес поедем, в штаны не наделай.
– Ничего, – примирительно улыбнулся я. – Твои возьму…
– Чего? – вытаращился на меня егерь. – А ну, повтори, что сказал…
– Повторяю, – улыбнулся я еще более кротко. – Если наделаю в свои штаны, то сниму твои. Показать?
Егерь рванулся, как лось, узревший соперника. Но лосиный турнир я разыгрывать не собирался – насадив парня на свой кулак, перевернул вниз головой и, развязав его пояс, вытряхнул из штанов.
– Вот, примерно так… – сказал я, бросая парню штаны. – Носи, пока я добрый…
Охотники не сразу поняли – почему их товарищ, оказавшийся в одних кальсонах, принялся судорожно блевать, а герцогиня, на несколько секунд потеряв дар речи, махнула псарям:
– Ату его!
Холуи повиновались бездумно и беспрекословно. Что же, такое развитие событий я предвидел, потому что за спиной была стена, а рядом – верный жеребец, и первая гончая, атаковавшая меня, отлетела, жалобно поскуливая.
«Позвоночник…» – отметил я, отшвыривая в сторону еще одну псину. Третья получила удар (не то – кулаком, не то – копытом) в голову, но сумела отползти сама. Еще одну псину конь ударил в нос… Жаль, что кожаная перчатка мешала всунуть руку в пасть, поэтому пятую я поднял за хвост и ударил об стенку…
Псари, не осмелились оттаскивать собак без повеления герцогини, но те оказались умнее. Уцелевшие звери отскочили подальше, образовали полукруг и стали истошно лаять. Мы с конем стояли, прикрывая друг друга, а в паре саженей, не решаясь приближаться, бесновались люди и выли собаки. Герцогиня нервно кусала губы в сторонке …
– Ну, кто еще смелый? – спросил я, обращаясь к людям. – Собак вам не жалко, ублюдки?
Егеря и псари были не робкого десятка. Тем более, за вычетом одного (он еще не пришел в себя) их оставалось восемь против одного. В руках появились ножи, а один орудовал «козьей ножкой», взводя арбалет.
– Парни! – обратился я с краткой, но убедительной речью. – Хотите подраться, вперед! Но если кто-то вытащит нож, я достану меч. Убивать не буду, но руки и ноги поотрубаю… И еще, – обернулся я к герцогине, – если тот придурок вскинет арбалет – умрет первым!
– Ренье, убери арбалет, – приказала ее светлость, поняв, что я не шучу: – И все остальные – спрячьте ножи!
Арбалетчик злобно посмотрел на меня, перевел взгляд на хозяйку и отбросил оружие. Парни, хоть и неохотно, стали убирать ножи. Кажется, охотники не бывали в настоящих схватках. Да и откуда? В сражениях они не участвовали, а пьяная кабацкая драка – это пьяная драка, но не бой.
Если готовишься драться с теми, кого много, и победить, то будь готов пропустить несколько (а то и с десяток) ударов. Другое дело, как ты сможешь их «держать».
Не дожидаясь, пока толпа приблизится, я пошел на прорыв…
Первые, попавшиеся под удары моих кожаных (со стальными накладками!) перчаток, упали, не пискнули, а я оказался за спинами нападавших. Некрасиво, неблагородно – но пришлось бить сзади. Удар в голову, пинок с левой ноги, под копчик; пинок с правой – в почки, и число противников уменьшилось. Теперь – удар кулаком в печень одному, пинок под колено другому…У двоих оставшихся на ногах сдали нервы… Крепкий мужчина (егерь или псарь – не знаю), развернулся и бросился бежать. Второй ухватился за рукоять ножа (Вот, мерзавец, договаривались же. Что-то у парня не клеилось – то ли лезвие застряло, то ли руки вспотели. Пока он дергался, я снял шлем и запустил им в голову убегавшего (все нужно доводить до конца!). Парень, наконец-то вытащивший свой свинорез, стоял на полусогнутых ногах и внимательно следил за мной.
– Ты помнишь, что я обещал? – строго напомнил я. – Считаю до трех: раз, два (помедлил я, выжидая)… три…
На счете «три» парень уронил нож на землю и прыгнул на меня, пытаясь угодить ногой в лицо. Удар был классный! Нога, как известно, гораздо сильнее, чем рука. И, если бы попал, то он точно вдавил бы мой нос в череп! Пришлось упасть на колено, поймать его ногу и ударить кулаком в пах… Ну, возможно, дети у него еще будут.…
Я огляделся. Восемь (а, нет, девять) парней корчились, держась за животы, головы и прочие места.
Лилиана-Августа-Фредерика-Азалия стояла на прежнем месте, а по ее лошадиной физиономии было невозможно определить – испугалась она, или, напротив, восхищается. Герцогиня молча повернулась и гордо удалилась в замок. Решив, что ее светлость сама пришлет слуг за пострадавшими, я отправился докладывать герцогу о первом дне службы.
В приемной его светлости, желавшей стать его высочеством, дежурил паж. Героически прикрывая цыплячьей грудью дверь в кабинет, юнец надменно сказал:
– Их светлость заняты!
Я уселся на кожаный диванчик, заработав неодобрительный взгляд: мне следовало либо стоять, или, в качестве особой милости, сесть на откидной табурет у стены. Однако указывать наемнику его место мальчишка не рискнул. Из-за дверей доносились яростные вопли герцогини. Стало быть, Лилиана-Августа-Фредерика-Азалия изволит сетовать …
Дверь кабинета откинулась так резко, что мальчишка отлетел в сторону. Его светлость, не обратив внимания на травму юнца, высунулся из дверей.
В халате и колпаке Отто Уррийский не производил впечатления коронованной особы. Узрев меня, герцог слегка поморщился:
– Ты кстати, Артакс. Заходи.
Я изобразил межевой столб, замерший в почтении и смирении, а герцог изволил заорать:
– Ты знаешь, что натворил?!
– Никак нет, ваша светлость! – голосом недалекого капрала отрапортовал я.
– Из-за тебя я был вынужден нарушить брачный контракт! – бушевал герцог, посыпая мою голову сочными эпитетами …
– В каком пункте? – деловито поинтересовался я. – Если в том, что касается права Великой герцогини на развлечения, то вашей тут вину нет. Как говорят крючкотворы – имеют место форс-мажорные обстоятельства. Или – «казус», то есть – случай. Любой стряпчий докажет, что его светлость ни в коей мере не пытался ущемить права ее светлости.
– А как же тот факт, что вы (сколько яда было в этом «вы»!) избили моих людей? С кем, по вашему, я должна теперь ехать на охоту? – поинтересовалась герцогиня, тряхнув гривой.
Ба! Оказывается, помимо статной фигуры, у герцогини очень красивые волосы. Во дворе они были убраны под шляпу…
