Судья

скачать книгу бесплатно

Судья
Евгений Викторович Шалаев

Даниилу всё чаще снятся странные сны, где он, обладая мистическими способностями и правом вершить правосудие, стремится успеть на встречу с таинственным незнакомцем, что уже так долго ждёт его. Однако молодому человеку постоянно мешают и даже пытаются расправиться с ним. Вскоре и в настоящей жизни Даниил сталкивается с прямой угрозой собственной жизни от существ, даже внешне не всегда похожих на людей. Насколько тесно переплелись сон и явь? Сможет ли Даниил с честью выйти из обрушившейся на него новой реальности?

Евгений Шалаев

Судья

глава 1.

Все сегодня было не так. Это был и я, и не я. Все мои чувства, обычные для меня чувства, особенно зрение, сегодня были другими. Ещё теми. Когда я ещё был собой. Тем самым, давно забытым, собой. Но, это не мешало мне идти к цели. Не могло помешать. И я шёл. Шёл по коридору этой странной квартиры.

Коридор оказался удивительно длинным. Можно сказать, неестественно длинным для обычной квартиры. И комнат оказалось неожиданно много, даже если предположить, что каким-то неимоверным способом я вдруг оказался в коммунальной квартире со множеством жильцов в таком далеком уже прошлом веке.

Передо мной были прямой коридор и череда комнат справа и слева. Голова почти касалась потолка, хотя рост у меня вполне себе обычный, до ста восьмидесяти сантиметров чуть-чуть не дотянул. Так что предполагать, что я в каком-то сказочном мире, не приходилось. Как раз из-за вот таких вот низких потолков, покрытых самой дешевой, меловой краской. Квартира, обычная вроде бы квартира, только очень уж удивительной планировки. Как будто по странной прихоти архитектора протянулась она на всю длину дома. Очень даже многоподъездного дома.

Шёл я уже достаточно долго, чтобы начинать потихоньку злиться. Злился я на окружающую меня темноту, к которой глаза все никак не могли привыкнуть, различить я мог лишь арки комнатных дверей, да и то, потому что коридор был слишком узок и смотрел я на них почти в упор. И это было совсем непривычно для меня. Злился на слабо мерцающий огонёк света где-то вдалеке, похоже, что в последней комнате этой квартиры, цели моего небольшого путешествия, которой я все никак не мог достигнуть. Злился я и на крайне раздражающие меня звуки, всё время раздававшиеся из комнат, мимо которых я проходил.

Вот опять. Справа в проёме двери мелькнули две жёлтых искры, скорее, две небольших ярких вертикальных полоски, очень напоминающие по виду и по расположению два зрачка. Тут же огоньки погасли, раздался еле слышный звук, точнее сказать, шорох, направленный от дверей вглубь комнаты. Как будто необычный обитатель квартиры вдруг стремительно бросился подальше от дверей, слишком явно выражая тем самым нежелание познакомиться со мной поближе. Следом из глубины комнаты раздались странные звуки, слишком уж похожие на недовольное, злобное рычание. Звуки были очень тихими. Я скорее почувствовал их, чем услышал. Тем не менее, я остановился. Раздражение все сильнее наполняло меня. Хотелось рвать, метать, крушить всё и всех подряд.

Существо, а, безусловно, в комнате находилось какое-то существо, попалось мне навстречу сейчас очень некстати. Хотя, нет! Это существо задержало меня по пути к моей цели. Очень не вовремя оно решило проверить, кто идет по коридору. И за это существо теперь будет наказано!

Я остановился и внимательно посмотрел в глубину комнаты. Искры тут же погасли. Я почувствовал, как обитатель комнаты в ужасе закрыл глаза, а рычание перешло в жалобный, наполненный ужасом скулёж. Не чувствуя жалости, я решительно сделал ещё один шаг в направлении входа в комнату, но… Взгляд мой был опять направлен в сторону мерцающего огонька вдали, цели моего визита в это место. Огонёк манил и звал меня. Я знал, что задерживаться нельзя. Время подходит. Надо спешить. Со злостью пнув дверной косяк, я развернулся и, более не оглядываясь, опять направился к своей цели. А в глубине комнаты остался витать страх, исходящий от существа, так и не поверившего до конца в то, что его оставили в покое. Что ему сделали крайне щедрый подарок, добавили еще один день к его никчемной жизни.

Я шёл и чувствовал этот страх, волнами разливающийся по квартире. Знал я и то, что не только я чувствую эти волны. Периодически в комнатах, всё так же часто встречающихся мне по пути, мелькали красные, белые, опять жёлтые огоньки глаз, которые тут же гасли, встретившись с моим взглядом. И воздух снова всё больше и больше наполнялся ужасом местных жителей. Ужасом передо мной. Безраздельным страхом, вытесняющим все прочие чувства, от той лишь одной мысли, прочно засевшей в голове, что вот вдруг я сейчас внезапно окажусь рядом и произнесу эту фразу: “Ты помешал мне! Виновен!”. А дальше последует мгновенное и неминуемое наказание. Быстрое и безболезненное или долгое и жестокое? Кто знает? Возможно всё.

Я вздохнул и раздраженно махнул головой, словно сбрасывая с себя наваждение. Всё-таки так нельзя! Кто бы не находился в той комнате, наказывать его только за необычный разрез и цвет глаз не стоит. Надо признать, что и задержка в пути была вызвана только лишь моей минутной прихотью вылить свой гнев на первое, попавшееся на пути, создание. Существо, надо признать, постаралось как можно быстрее оказаться на максимально удалённом расстоянии от меня, и не то чтобы не мешало мне, а вообще постаралось сделать вид, что его здесь нет, да и не было никогда вовсе. К тому же ещё, оно и так достаточно поплатилось за свое излишнее любопытство, испытав тот страх, который, совершенно точно, не испытывало до сих пор никогда. И, поверьте мне, еще нескоро отойдет от этого, нового для себя, чувства.

Внезапно я ощутил на своем лице победную ухмылку, которая неожиданно появилась у меня исключительно по собственной прихоти. Мне казалось, что я снова сконцентрировался на конечной цели своего путешествия. Однако часть моего собственного «я» упивалось новой, очередной победой, пусть маленькой, зато одержанной совершенно без боя, находя в этом хотя и небольшое, но всё-таки развлечение в затянувшейся дороге.

Прислушавшись к себе, пытаясь определить при этом, чем же ещё развлекается мой организм, пока я мыслями нахожусь уже в самом конце пути, я понял, что этот маленький инцидент каким-то чудесным образом помог мне снять внутреннее напряжение. Раздражение от поведения хозяев квартиры (или, быть может, их гостей) спало. В конце концов, если бы и ко мне в гости кто-нибудь пришел, я тоже вышел бы посмотреть на нового посетителя. Смешно, наверное, было бы ожидать от меня, что я спокойно продолжил бы есть, спать, читать книгу, готовить ужин, в общем, заниматься своими обычными делами, пока неизвестный гость будет мерять шагами мой коридор, ну или что ещё он там захочет посетить, совершенно не обращая внимания на мое присутствие.

Я усмехнулся теперь уже вполне осознанно. Взгляд мой случайно упал влево, и я увидел внутри очередной комнаты, достаточно далеко от входа, две пары ярко красных зрачков, начавших неожиданно быстро увеличиваться в размерах при встрече с моими глазами. Тут же, не дав мне даже толком удивиться такой необычной метаморфозе, красные точки, а точнее уже сказать круги, погасли, и я услышал, как что-то медленно сползло по стенке на пол. Раздался характерный стук удара чего-то твердого о пол. Слегка нахмурившись, я снова продолжил движение вперед, надеясь, что услышанные мною звуки, это не падение в обморок двух слишком уж впечатлительных особей. Ну, или, по крайней мере, удары о пол – это стук выпавших из рук жителей комнаты предметов, а не попытка кого-либо случайно нанести самому себе серьезную травму. Предположим, головы.

Идти теперь стало действительно гораздо легче. Я, правда, старался больше не улыбаться. Хотя бы какое-то время. Совершенно не исключено, что моя улыбка в темноте, да на фоне недавнего моего всплеска неосознанной агрессии, была воспринята, скорее, как злобный оскал. А случайно брошенный взгляд был признан целенаправленно устремлённым прямо в глаза специально выбранной новой жертвы. Я слегка пожал плечами. Ну, что же. С другой стороны, да и пускай думают себе так. Зато больше никто не пытается просверлить мне взглядом спину или, как бы случайно, дыхнуть мне в ухо, когда я прохожу мимо обиталища очередного шутничка. Неприятные звуки и колебания воздуха, то и дело вылетающие из темноты, больше не тревожили меня.

Одну проблему удалось решить. Осталось победить темноту и добраться, наконец, до вожделенного огонька. А ведь это же одно и то же, вдруг осенило меня! Добравшись до цели, я, очевидно, попаду в освещённое помещение. Улыбка снова появилась на моем лице, я даже замурлыкал какую-то весёлую песенку себе под нос и ускорил шаг.

Комнаты начали стремительно мелькать по сторонам, проносясь мимо меня словно вагоны товарного поезда. Мне больше не было дела до обитателей квартиры, кроме, конечно, тех, что ждали меня в последней комнате. Я уже почти бежал. Воздух стал ощутимо плотнее, словно пытаясь если не остановить, то хотя бы задержать меня. Понятно, что я даже на секунду не остановился из-за такого пустяка.

Огонёк становился всё ближе и больше. Подтвердились мои предположения, что это льётся свет из освещённой торцевой комнаты квартиры. Последней комнаты. Той, куда мне и требовалось попасть.

Я настолько разогнался, пытаясь быстрее оказаться рядом с теми, кто меня ждал в этой квартире, что едва смог затормозить и не врезаться всем своим телом в стену, а точнее в тонкое зеркало, висевшее на этой самой стене. Освещённый вход в комнату, в которую я пытался ворваться на полном ходу, оказался входом мнимым. А точнее, всего лишь отражением в зеркале истинного входа, находившегося справа в нише.

Почти касаясь лбом зеркала, опираясь руками на стену и расставив руки так, что они оказались расположены точно по ширине зеркала с разных его сторон, я, повернул голову в сторону настоящего входа, и недобро посмотрел на цель моего визита. Стена оказалась холодной, руки начали стынуть. Да и от зеркала ощутимо тянуло прохладой. Отражавшийся свет нисколько не согревал поверхность зеркала, что, собственно, нисколько не удивило меня. Странно было то, что стена оказалась почти ледяной. А ведь двигаясь по коридору я не испытывал никаких неудобств, связанных с холодом. Воздух в квартире был вполне себе обычной, как говорят, комнатной температуры, градусов двадцать. И одет я был также вполне обычно, по летнему варианту. Чёрная рубаха с короткими рукавами, чёрные же бриджи, обхватывающие резинками ноги чуть ниже колена, чёрные гольфы, полностью скрывающие икры. Дополняли мой костюм ярко-красные кроссовки с мягкой подошвой, идти в которых я мог быстро, а при необходимости вполне себе бесшумно. Уж холод бы я обязательно почувствовал. И зашел бы к обитателям одной из комнат попросить тёплый плащ. Думаю, мне бы не отказали в такой маленькой просьбе.

Снова ухмыльнувшись, я выпрямился, убрал руки от стены, повернул направо и уверенно направился в освещённую комнату. На секунду задержался около двери, костяшками пальцев постучал по ней три раза и радостным голосом произнес: “А кто к вам пришёл?! Встречайте гостя дорогого, хозяева!”. Не дожидаясь ответа, я шагнул вглубь комнаты и застыл на пороге, широко улыбаясь.

А комната оказалась пустой. Ну, как пустой. Посередине стоял стол. На столе стояло блюдце, а в блюдце горела свечка. Простое такое блюдце, белое с золотистой каемочкой, и восковая свеча, в диаметре сантиметра два. Обычно такой набор держат бабушки в своих старых квартирках, на случай если свет вдруг отключат. Свет-то в квартире, похоже, действительно был отключен, свечу зажгли не зря. Только вот ни бабушки, ни дедушки, ни их внуков, да вообще никого не было. Ни живых не было, ни не живых. Вообще никого. Вот как раз в этом смысле комната и была пустой.

Улыбка медленно сошла с моего лица. Такого просто не могло быть! Меня позвали на встречу, путь мой не был напрасным, я точно знал это. И удивление от того, что меня здесь никто не ждал, а может даже некоторая растерянность, отрицание происходящего на несколько мгновений победили все прочие мои чувства. И только оглядев второй раз комнату, я, снова взглянув на свечу, понял, что не может ведь такая небольшая свеча освещать комнату так же, как огромная люстра на двенадцать шестидесяти ватных лампочек, да еще и отражаться в зеркале, как маленькое солнце. Что-то здесь не так.

Словно в подтверждение моих внезапно возникших подозрений, продолжая цепь неправильных, скорее даже, нелогичных событий, свеча вспыхнула ещё ярче. Света от этого, правда, больше не стало, зато ощутимо выше поднялась температура в комнате. Сразу градусов на тридцать, наверное. Дышать стало также трудно, как, наверное, в пустыне. Ко всему прочему, за мной ещё и дверь захлопнулась, щёлкнул замок. Я оказался заперт в ловушке. Точнее кто-то, видимо, думал, что я в ловушке. Но, этот кто-то уж абсолютно точно был не я.

Не обращая внимания на всё ярче разгорающуюся свечу и всё выше поднимающуюся температуру в комнате, я опёрся спиной о дверь и ещё раз оглядел комнату. Никаких особых изменений не произошло, никто так и не появился, не встал пред моими очами и не зашёлся в глубочайших извинениях за своё совершенно непозволительное опоздание. А комната, тем временем, стала напоминать хорошую парилку, в которой какой-то злобный банщик, не переставая, поливал воду на камни в печке.

Пол и потолок начали плыть перед моими глазами. Все предметы вокруг превратились вдруг в расплывчатые очертания неизвестного происхождения. Пламя от свечи неожиданно взвилось сначала до потолка, а потом резко метнулось в мою сторону.

Я ждал чего-то подобного и такой поворот событий не стал для меня чем-то особенно удивительным. Я спокойно, но достаточно быстро поднял руку и направил ладонь навстречу потоку огня, мысленно приказывая ему остановиться. И огонь послушался. Стелясь почти до самого пола, словно в поклоне, пламя постепенно влилось обратно в свечку. Остался гореть только маленький яркий цветок, такой же, что встретил меня немного раньше в столь недружелюбном, как теперь оказалось, помещении. Температура в комнате в один миг снова стала нормальной. При этом всем, пламени свечи по-прежнему вполне хватало, чтобы полностью освещать всю комнату.

Я огляделся ещё раз. Ничего и никого нового в комнате так и не появилось, как и следовало, собственно, ожидать. Я стоял, всё так же опирался спиной о входную дверь и думал, что мне делать дальше. Ничего путного в мою вспотевшую голову не приходило. Мыслей, кроме той, что неплохо было бы опять прислониться головой к холодному зеркалу, не было никаких. Не удивительно впрочем. Пребывание в комнате, нагретой более чем на сто градусов, даром всё-таки не прошло. Очень хотелось теперь освежиться.

Вздохнув, я отвел левое плечо вперед, а потом с силой вернул его обратно, ударив им таким образом о дверь, которой мое плечо касалось секундой ранее. Дверь тут же сорвало с петель, она стремительно распахнулась, ударилась о стену и осталась висеть, чуть покачиваясь, скособочившись, на одних лишь остатках замка, предназначенного, похоже, для того, чтобы на веки вечные запереть меня либо другого какого путника, оказавшегося случайно в этой страшной комнате.

Уже никуда не спеша, я вернулся к зеркалу и принял ту же позу, которую занимал до этого. Руки по бокам, туловище чуть наклонено вперед, лоб касается ледяной поверхности. Приятная, теперь уже приятная, прохлада растеклась по всему телу. Я стоял и смотрел на отражение пламени в зеркале и чувствовал, как далекий огонёк продолжает настойчиво звать меня. Я снова повернул голову вправо и посмотрел на недавно покинутую комнату. Сорванная с петель дверь, ярко освещенный вход, всё по-прежнему. Только желания идти в ту сторону пропало напрочь.

И опять мой взгляд направлен на отражение огонька. Горящее вдалеке пламя, не переставая, манило меня к себе. Я вгляделся в отражение внимательнее, и тут меня, наконец, осенило. Я хотел горячего приёма и получил его. Хотел пошутить, мне ответили на шутку. Что же, все справедливо. Надо теперь двигаться дальше. Просто дальше войти в дверь. И ведь в подобную дверь я входил далеко не единожды. Входил в подобную, кстати, и сегодня, как входил почти каждый день, бывало и не по разу, на протяжении многих и многих лет. Так что меня остановило на этот раз?! Нет, определённо я сегодня не в себе. Этот странный дом, похоже, не только смог существенно ограничить часть моих физических способностей, но и серьёзно понизил способность логически мыслить, принимать быстрые и, что самое главное, верные решения.

Я положил руки на поверхность зеркала и слегка надавил, потом надавил чуть сильнее. И руки прошли твёрдую поверхность, словно она была соткана всего лишь из плотного слоя воздуха. Я вздохнул и покачал головой. Если бы я не удержался первый раз, не опёрся руками о стену, то пролетел бы иллюзорную преграду, оказался бы уже давно в нужном мне месте, а не терял бы совершенно бездарно столько времени, принимая абсолютно не нужные никому сейчас тепловые ванны.

Недовольно мотнув головой ещё раз, я сделал шаг вперёд и, приложив небольшое усилие, буквально протиснулся сквозь служившее мне преградой зеркало. Стало ощутимее прохладней. Я передернул плечами и, давая моему телу время, чтобы приспособиться к новым условиям, застыл на месте, оглядываясь по сторонам.

Картина, вставшая передо мной, не особо сильно отличалась от той, что я наблюдал чуть раньше. Всё тот же коридор, уходящий абсолютно прямо вперёд, правда, визуально существенно короче того, который я уже преодолел сегодня. Комнаты по бокам. В комнатах кто-то есть. Я снова услышал доносящееся и справа и слева недовольное ворчание, очевидно, связанное с моим присутствием. И опять звук я скорее чувствовал, чем слышал. Ну что же, как бороться с этой проблемой я уже знаю. Видимо, существа по эту сторону реальности не почувствовали страха своих соседей по другую сторону, посмевших также выразить своё неудовольствие от моего присутствия.

Я обернулся. За спиной висело зеркало. Поверхность его была абсолютно темна, не было видно даже моего отражения. Ну, что же. Хорошо и то, что само зеркало никуда не пропало. Есть шанс вернуться домой той же дорогой, что и пришёл. Я хотел было попытаться еще раз просунуть руку сквозь зеркало, дабы удостовериться, что дорога обратно действительно открыта, но периферическим зрением уловил отблеск огня. Повернувшись, я увидел освещённый квадрат прохода невдалеке, тот самый, теперь уже, несомненно, истинный свет, что так манил меня.

Огонёк все настойчивее звал меня, я почувствовал, что меня торопят, что идти дальше следует быстро. Тут же забыв про зеркало, я твёрдым шагом направился по пути к своей цели, кляня себя по пути за глупую задержку. За то, что отступил с прямого пути. Именно так, как вдруг стало очевидно для меня теперь, мне и следовало двигаться всё это время. Не обращая внимания ни на недовольство жителей этой квартиры с разноцветными зрачками-щелочками, ни на призывный свет другой комнаты, манящий свернуть с правильного пути. Опасения опоздать на встречу помогли прогнать чувство озноба, и я стремительно двигался вперёд, думая, что, может, стоит перейти уже и на бег.

Недовольный гомон существ из комнат зазеркальной части квартиры заставил меня остановиться, когда до цели оставалось всего пара десятков метров. Злобные звуки я уже не только чувствовал, но и определенно слышал. Огни разноцветных глаз, не скрываясь, недобро смотрели на меня со всех сторон. Такого я оставить без внимания позволить себе просто не мог.

Остановившись, я медленно огляделся по сторонам. Этого оказалось достаточно, чтобы блестящие глаза исчезли полностью из поля моего зрения. Местные обитатели, наконец, почувствовали мою ярость и поняли, что допустили серьёзную ошибку, выказывая слишком явно свое отношение ко мне и моим действиям.

– Я вернусь и виновные в том, что пытались задержать меня, будут наказаны. Сурово наказаны. Суд будет справедливым, но быстрым. Именно так. Кто-то хочет сейчас возразить мне? – громко произнес я и снова огляделся. Желающих не появилось. Зато и в этом коридоре появился страх. Страх, который висел в воздухе и был почти осязаем. Страх, до которого можно было даже дотронуться при желании. Но, обитатели зазеркальной части квартиры сами были виноваты. Не стоило им меня раздражать. Ох, не стоило.

В абсолютной тишине я сделал шаг вперед. Никаких блестящих огней, горящих зрачков справа и слева больше не было и в помине. Остался только мой огонёк впереди. Совсем уже близко. И я сделал еще один шаг.

И тут раздался оглушительный звон. Звон такой силы и громкости, что я даже пригнул слегка голову от неожиданности, но тут же снова выпрямился и быстро огляделся в поисках источника звука, только ничего и близкого к искомому не обнаружил.

Звук, казалось, шёл отовсюду, со всех сторон. Он окутывал, тянул за собой, полностью овладевал сознанием. И среди всего этого бесконечного, нескончаемого звона раздался всего один тихий разочарованный вздох. Но, я услышал его, не мог не услышать и тут же понял, что опять опоздал.

Меня стало затягивать в пустоту. Всё вокруг потемнело. Очертания коридора и комнат исчезли. Зато вновь появились разноцветные искры-полоски – множество белых, жёлтых, красных и зелёных глаз разнообразной формы, и тут же раздался злобный хохот обитателей этого странного дома, празднующих мою неудачу. Существа хохотали, а в глазах их всё же отражался страх. Страх снова встретиться со мной. И быть судимыми и наказанными.

Но, вот звон поглотил последний всплеск визгливого хохота, темнота закрыла последний отблеск света, и я оказался в кромешной тьме, где существовал только нескончаемый звон. И больше ничего. Только звон.

глава 2.

Я проснулся от звука будильника, установленного на моём телефоне, и, толком ещё не придя в себя после сна, протянул руку вправо, чтобы этот самый звук поскорее выключить. Пошарив рукой на прикроватной тумбочке несколько секунд, я взял, наконец-то, телефон и, всё так же, не открывая глаз, попытался пальцем нащупать кнопку, которая остановит этот противный нескончаемый звон. Однако подлая скользкая штука для связи меня с остальным миром умудрилась каким-то образом выскользнуть из рук и упала на пол. Словно наслаждаясь одержанной маленькой победой, телефон, находящийся и в режиме будильника и в режиме вибрации, затрезвонил еще громче, радостно подпрыгивая на деревянном покрытии, неприкрытом в том месте ковром. Естественно, маленький злодей оказался под кроватью, куда он, совершенно непонятно каким образом, смог проникнуть, не будучи удовлетворенным, видимо, глухими звуками на мягкой шерстяной поверхности. К звону будильника теперь прибавился ещё и стук пластикового корпуса о дерево.

Я, в тайне надеясь, что телефон от таких прыжков по твёрдой поверхности получит какую-либо травму, несовместимую с его никчемной непродолжительной жизнью, заставил себя не подниматься с кровати еще с полминуты. Но, толи здравые мысли о том, что вставать так либо иначе придется, пора уже собираться на работу, толи природная жадность, тихим монотонным голосом нашёптывающая мне все эти тридцать секунд цены на новые смартфоны, в общем, что-то заставило меня всё-таки вылезти из постели.

Заглянув под кровать, я достал, наконец, телефон, отключил будильник, размахнулся, чтобы бросить куда-нибудь подальше это маленькое злобно-пластиковое создание, и, грустно вздохнув, положил аккуратно его на тумбочку. Разум опять победил у меня чувства.

Через пару минут я, находясь в ванной комнате и успев уже, как следует, умыться прохладной водой, окончательно проснулся. Старательно чистя зубы, я рассматривал свое отражение в зеркале и пытался решить сложную для себя задачу. Стоит бриться или нет.

Раньше, точнее последние полгода, такой проблемы не возникало. Моя девушка заставляла меня бриться каждый вечер, а если я пытался пропустить по какой-либо причине эту ежедневную процедуру, просто не пускала меня в нашу общую спальную. Ей совершенно не нравилось, как отрастающая щетина царапает её нежную кожу. И способ бороться с этой щетиной Катя, так звали мою девушку, выбрала очень даже действенный.

А теперь Кати рядом не было. Собрав две недели назад свои вещи, она сообщила мне, что нам надо взять паузу в отношениях, за время которой я должен определиться, что, собственно собираюсь делать в дальнейшем в свои уже совсем полные тридцать лет. Строить своё счастливое будущее (а заодно и уютное семейное гнездышко, что впрямую не говорилось, но вполне себе подразумевалось), взявшись, наконец-то, за ум и твердо двинувшись к покорению каких-либо вершин. Вершин любых, на мой собственный выбор. Не обязательно чересчур высоких, но при одном условии, а именно таком, что не только я считаю, что это и есть вершина, но также считает и большинство людей вокруг. Или я всё также дальше и буду продолжать бесцельно барахтаться по океану жизни, не имея никаких определённых целей. То, чем, по мнению Кати, я и занимался именно сейчас.

А вот Катя цели имела вполне себе определённые. Благополучно окончив институт, она устроилась на работу в престижную крупную компанию, где смогла за несколько лет собственным трудом, перемешанным пополам с удачей и везением, достигнуть уже вполне приличного положения. Следующий шаг должен был ввести Катю, а точнее Екатерину Александровну, в волшебный круг топ менеджмента, такой далекий и недостижимый для большинства людей нашей страны, да, в общем-то, и всего земного шара.

Вот только делать этот шаг Катя, пока еще просто Катя, не спешила. Девушка абсолютно точно понимала, что жизнь крупного руководителя достаточно серьёзно отличается от жизни простого обывателя. Кроме всех тех благ, которые ты получаешь, ты обзаводишься еще и обязанностью тратить большую часть своего времени на работу. Приходится чем-то жертвовать. Чем-то тем, чем ранее ты занимал это самое время. И первыми на очереди встают семейные отношения. Даже сейчас, оставив меня одного думать о своём (для Кати, читай, нашем) будущем, сама она укатила в рабочую командировку куда-то в Европу на месяц с небольшим, о чем я узнал как бы случайно от наших общих друзей, причём совершенно незамедлительно узнал. Совместила Катя, так сказать, полезное с полезным. Карьеру с моим воспитанием. Получалось, что уже сейчас я пал жертвой работы моей девушки, и впору было призадуматься о том, а нужна ли действительно Кате семья.

Но, на самом деле, несмотря на все свои качества твердого и уверенного в себе руководителя, у Кати было очень много чисто женского в характере, в том числе и огромное желание иметь семью. Семью полноценную. Не просто мужчину в доме, который будет встречать ее усталую после работы, но и ребёнка, который будет любить её просто за то, что она есть. И, пускай, потом для общения с семьей времени будет не так и много. Зато она (эта семья) точно будет! И муж будет, и дочка. Или сын. Или и сын, и дочка сразу, если повезёт. Да все равно кто. Лишь бы был. Вот Катя и решила сделать перерыв в карьере, чтобы обрести, наконец-то, семью, и дальше уже с чистой совестью снова окунуться в бизнес, твёрдым шагом преодолевая ступеньку за ступенькой к вершинам управления.

И вот в качестве мужчины, терпеливо ожидающего Екатерину Александровну с работы, выбрали меня. По крайней мере, пока ещё меня. Я снова посмотрел на себя в зеркало и задумчиво потер ладонью свои заметно отросшие жёсткие волосы на подбородке. Почему Катя выбрала именно меня, я понять не мог. При её внешности, уверенности в себе и при её-то доходах она вполне могла позволить себе какого-нибудь мачо, легко поигрывающего рельефными мускулами и, естественно, с трёхдневной щетиной на лице, добавляющей ему только мужественности, да ещё и обладающей волшебной способностью ласково гладить девушку по щекам, а не оставлять раздражение на коже. Для такого мужчины не встаёт вопрос, бриться ему или нет. Подобные вопросы в ведении исключительно личного имидж-мастера, который каждый раз встречает мачо в престижном спа-салоне после того, как тот вдоволь натренирует свое драгоценное тело в спортивном зале.

А вот мне теперь приходится решать все самому. Кати рядом нет и накануне вечером, как, собственно, и последние три дня, я бриться, соответственно, не стал. Решил оставить это дело на утро, а утро вдруг взяло, да и наступило. Гораздо быстрее, чем я ожидал. Опять же, как и было всё последнее время. И снова передо мной одна и та же задача, в который раз требующая решения.

Я, конечно, до мачо не дотягиваю, но фигурой бог при непосредственной помощи моих родителей меня совсем уж не обделил. Добавив пусть не совсем систематические, но достаточно частые утренние пробежки по парку перемежающиеся с посещением раз-два в неделю спортивного зала, на выходе получилось вполне себе приличное тело. Не для подиума, правда, но и без явных недостатков. Щетина для такого тела тоже вполне годилась, с одним небольшим допущением, естественно – когда рядом нет Кати. Однако такие выводы устраивали меня предыдущие дни. Сегодня побриться надо бы. Последний день на работе всё-таки.

Решившись, я намазал подбородок и шею гелем для бритья и взял в руки бритву. Пока руки сами автоматически выполняли свою обыденную обязанность, мысли мои вернулись к работе.

Да, сегодня был последний день моих трудовых подвигов менеджера среднего звена одной из многочисленных компаний, существующих на обширном рынке услуг. Устроился я в эту компанию сразу после университета, особых вершин не достиг, но свои непосредственные обязанности выполнял старательно, за что пользовался рядом привилегий. Изредка разрешалось припоздниться с приходом на рабочее место, иногда можно было пораньше его покинуть. Сама работа меня не напрягала, денег на жизнь хватало. Уже и квартира своя была. Правда, большую половину средств на покупку собственного жилья мне выделили родители, но я обещал им вернуть когда-нибудь. Только вот, это когда-нибудь все сдвигалось и сдвигалось по времени вправо.

В общем, и моя работа, и я устраивали друг друга. Уже больше семи лет. Только вот после отъезда Кати на меня неожиданно вдруг что-то нашло, накрыло полностью. Мозг отключился, в голове была только одна мысль – я всем докажу, что я достоин быть великим. Но разве можно достичь чего-то великого в моей теперешней конторке? Конечно, нет! И я в тот же день написал заявление об увольнении по собственному желанию.

Меня не слишком-то и уговаривали остаться. Зарплата у меня достаточно высокая, а затраты сокращать надо. Уволят меня, а на мое место возьмут стажера с вознаграждением, соответствующим опыту и умениям вчерашнего выпускника ВУЗа. Мою же работу раскидают по отделу, не в первый раз. Текучка на предприятии есть всегда, и наши руководители приняли решение снижать затраты вот таким вот естественным образом. Старые сотрудники, объем работы которых всё только увеличивался, ворчали, конечно, но понимали, что деваться им особенно-то и некуда. Пока не найдут более достойное место такого же менеджера в другой компании с более интересными условиями.

Опытные сотрудники на то и опытные, чтобы понимать и ориентироваться в ситуации в целом по рынку, и принимать решения быстро, но осознанно. На меня же в этот раз озарение нашло, только когда я шёл с работы.

Шёл же я, гордо выпятив грудь вперёд, упиваясь собственным мужеством и решительностью. И пешком-то я решил пройтись, пускай идти было и не близко, средним шагом минут сорок-сорок пять, только для того, чтобы прорепетировать в уме разговор с Катей.

“– Я принял решение, – гордо заявил я, глядя Кате прямо в глаза. – Мне нечего делать в этой конторке. Меня ждут великие дела, огромный успех, всеобщее восхищение. И я более не буду противиться своей судьбе. Я иду ей навстречу! Ты же, дорогая, будешь гордиться мной и всегда идти рядом, поддерживая своим хрупким плечом.

– Конечно, дорогой. Я готова! Я так счастлива! – потупив глазки, нежно прошептала Катя. – Я всегда буду рядом с тобой. А где именно ты достигнешь такого всеобщего успеха, ты уже решил?”.

Я просто застыл на месте. Какая-то дама, шедшая прямо за мной и никак не ожидавшая столь коварного маневра с моей же стороны, врезалась мне в спину, чуть не выронив при этом сумку из рук. Не особо стесняясь в выражениях, женщина громко выразила своё мнение обо мне и обо всех моих ближайших родственниках. Весьма нелицеприятное мнение. Удовлетворившись, видимо, произведенным эффектом на окружающих, дама пошла дальше по своим делам, как, впрочем, и все окружающие. Только я так и остался стоять столбом посередине дороги. И дело было вовсе не ввергших меня в состояние грогги фразеологизмах случайной попутчицы. На самом деле до меня только теперь дошло, что такие судьбоносные решения, которые принял сегодня я, просто так, как говорится с кондачка, в абсолютном большинстве случаев не принимаются.

Похоже, что Катя оказалась для меня слишком дорога, чтобы терять её. Я готов был немедленно покорить вершину, не откладывая дело в долгий ящик, и встретить свою суженную, стоя наверху с пылающим взглядом в окружении толпы восхищенных поклонников. Показывая, понятно, что эти самые поклонники сами навязываются, а мне нужен только один человек – моя Катя. Вот только до вершины путь я пока выбрать не удосужился, а поблизости указателей, которые бы направили меня в нужную сторону, не наблюдалось.

И вот, две недели, положенные по законодательству на отработку при увольнении по собственному желанию, пролетели. Никакого озарения по поводу той вершины, на которую мне предстоит начать стремительно взбираться, пока не пришло, что и не особо удивительно. Забрать заявление, покаявшись перед начальством, и остаться на прежнем месте работы мне не позволила моя же гордость, неожиданно проснувшаяся в самый неподходящий момент. В общем, сегодня был последний день моей старой размеренной жизни, но вот что будет дальше, я пока представлял себе весьма смутно.

Хотя, не совсем так. Планы на ближайшую неделю у меня были и достаточно определённые.

Я рассказал родителям о своем увольнении, рассчитывая таким образом отрепетировать предстоящую беседу на ту же тему с Катей, всё-таки и тут и там родные люди, реакция должна быть примерно одинаковой. Однако родители повели себя совсем не так, как я ожидал. Они не стали причитать, охать, даже не стали спрашивать причины такого моего решения. Раз принял решение, значит, так оно и должно быть, уже взрослый человек, чтобы самостоятельно отвечать за собственные поступки, резюмировал общую позицию моих родственников отец. Они только поинтересовались, сразу ли я перехожу на новое место работы. Услышав отрицательный ответ, мои папа и мама даже обрадовались, тут же предложив мне слетать на недельку в Прагу. Не просто так, а по семейным делам. И не то, чтобы предложили, а скорее безапелляционно заявили об этом.

Сами родители пропадали целыми днями на даче. Как раз шёл самый сезон, конец лета. Хотя для моих родителей, по-моему, этот сезон никогда и не заканчивался. То посади урожай, то ухаживай за ним, то собирай, то храни и консервируй, то готовь дом к следующему сезону, то за рассадой следи. И так бесконечно. В общем, никак на неделю ни папе, ни маме дачу не покинуть, тем более, сейчас, заявили мне. И надо же такому случиться, что необходимо срочно лететь в Прагу. Ко мне и так хотели обратиться с этим предложением, пояснила мама, а тут такая удача, сын как раз абсолютно свободен.

В общем, объявился у нас в Праге какой-то родственник. Пятая вода на киселе, как говорится. Слыхом мы о нем не слыхивали уже давным-давно, вроде как уехал он еще лет почти сорок назад в Чехию, тогда еще Чехословакию, по какой-то надобности, да там и остался навсегда. И вдруг оказалось, что мы о нем не помним вовсе, а он нас не забыл. В завещании своём нашу семью упомянул. Богатства, правда, никакого нам не оставил, надо уточнить, но особую семейную реликвию решил передать именно в наши руки. Что за реликвия и почему именно нам, в завещании не указывалось. Но, зато были указаны вполне себе конкретные место, время и сроки передачи этой самой реликвии.

Передача реликвии, что совершенно естественно, должна была состояться в Праге, на оформление документов уйдет дней пять-шесть, чтобы подстраховаться предлагалось прилететь ровно на неделю. Перелет и проживание в гостинице, более чем приличной, как было особо подчеркнуто, за счет принимающей стороны. Принимающей стороной был, понятно, мой почивший родственник, а точнее его средства, выделенные, что также упоминалось в завещании, специально на эти нужды. Интересы представляла какая-то нотариальная контора, название которой мне ни о чём не говорило. Я думаю, не сказало бы это название ни о чём и большинству чехов. Всё-таки в основном люди не так часто пользуются услугами подобных организаций, чтобы ещё и их названия запоминать.

Я даже попыток отговориться от этой поездки делать не стал. Согласился сразу, чем крайне обрадовал своих родителей. Отец, решив по старой русской традиции ковать железо пока горячо, тут же стребовал с меня копию заграничного паспорта и визы. В современном мире всё это хранится в виде фотографий в обычном телефоне. Виза у меня была шенгенская и действительная. Так что препятствий никаких с этой стороны для поездки не было.

Пока папа с мамой переносили фотографии паспорта и визы на компьютер, а затем отправляли всё это в чешскую нотариальную контору, я сидел и думал о том, что на новом месте в совершенном одиночестве у меня будет прекрасная возможность спокойно осмыслить то, чем мне предстоит заниматься в ближайшем будущем. Хотя подспудно, на самом краешке подсознания, копошилась маленькая надежда на то, что, может быть, удастся встретиться и с Катей, хотя бы на денёк. Она же в Европе, а Европа совсем маленькая. Не то, что наша необъятная Родина. И должен же, в конце концов, быть у Кати хотя бы один выходной!

Не успели мы с родителями и чаю попить, как на электронный адрес отца пришли билеты на самолёт в Чехию, оформленные на моё имя, и подтверждение брони на комнату в отеле в самом центре Праги, также выписанное на меня.

Очень, надо признать, оперативно. Не знаю, в каких уж отношениях был мой чешский родственник с этой нотариальной конторой, но даже после смерти распоряжения его выполнялись немедленно и беспрекословно. А может быть так и должны работать все подобные заведения. А может и вообще все заведения. Хотя, это уже утопия, несомненно. В России, по крайней мере.

Я, наконец-то, закончил бриться. Всполоснув ещё раз лицо и побрызгавшись одеколоном, я скептически оглядел себя в зеркале. Результатом был удовлетворен, чего нельзя сказать о времени, затраченном на водные процедуры. Все эти мысли, копошившиеся в моей голове во время пребывания в ванной комнате, привели в итоге к тому, что я потратил здесь времени в два раза больше, чем обычно. Будет все-таки некрасиво опоздать на своё рабочее место в последний день перед увольнением.

Пришлось пожертвовать завтраком. Точнее, полноценным завтраком. Кофе в кофемашине я себе, конечно, сварил. И выпил его практически на ходу, пока одевался. Большего позволить себе не решился. И только выйдя на улицу и взглянув на часы, я успокоился. На работу я не опаздывал, времени спокойно доехать до моей (пока еще моей) конторы было вроде как достаточно. Однако и медлить особо не следовало.

Я направился в сторону остановки общественного транспорта, где, увидев остановившуюся маршрутку, обречённо пожал плечами и втиснулся в эту сумасшедшую повозку.

Сегодня намечалась небольшая вечеринка с моими старыми коллегами. Коллеги, для уточнения, старые были не в плане возраста – кто-то чуть старше меня, кто-то примерно моего возраста – просто я с ними проработал уже достаточно долго для нынешнего времени – больше семи лет. Так вот сегодня я планировал посетить с моими старыми коллегами один уютный бар, неподалеку от работы, куда мы частенько и раньше заглядывали по разным, чаще действительно имеющимся, как, например, сегодня, поводам.

Был понедельник, неделя только начиналась, завтра моим сослуживцам на работу, поэтому серьезной попойки не предвиделось. Да и у меня билеты на самолет на Прагу были забронированы на завтра на 14 часов. Тоже следовало держать себя в приличной форме. Особенно учитывая тот факт, что сразу по прибытию в Прагу мне предписано было незамедлительно явиться в нотариальную контору, чтобы подтвердить документально и физически факт своего существования. Всё для того, чтобы как можно скорее запустить неведомый мне и большинству обычных людей механизм нотариального, соответственно, оформления документов. Который, как уже отмечалось раньше, будет длиться почти неделю, по окончании которой мне и выдадут заветную старую семейную реликвию, завещанную моим почившим дядюшкой.

В общем, серьёзной вечеринки не предвиделось, тем не менее, по паре бокалов чего-нибудь крепкого с коллегами выпьем непременно. Вспоминая всё только хорошее. А оно ведь, и правда, было это хорошее, пережитое нами совместно за последние семь лет.

Так что на машине ехать я себе позволить не мог. Пешком идти – было уже не успеть. В моём распоряжении оставался только общественный транспорт. И хотя обычно я предпочитаю в подобных ситуациях дождаться троллейбуса, как самого безопасного с моей точки зрения средства массовой перевозки, где диких водителей обычно не водится, сегодня было не до понтов. Пунктик на счёт “не опаздывать в последний день работы” прочно обосновался в моей голове, и я решительно сел на тот транспорт, который подошёл первым.

Стараясь, насколько это было возможно, не обращать внимания на безумные маневры водителя маршрутки в плотном утреннем потоке машин, я думал о каких-то пустяках, когда громкий крик заставил меня вздрогнуть.

– Не виновен я, не виновен! – кричал молодой парень в телефон, прижимая его щекой к плечу, одной рукой уже держась за ручку двери маршрутки, и одновременно активно махая второй рукой водителю, призывая того остановиться. – Меня подставили, толкнули на это! Не виновен я!

Микроавтобус, наконец, остановился, и юноша быстро выпрыгнул в открытую дверь, тут же смешавшись с толпой. “Ты виновен”, – злорадно подумал я, недовольный тем, что мой покой был потревожен таким беспардонным образом. Судя по недовольным лицам большинства других пассажиров маршрутки, они поддерживались того же мнения. А может, это было их обычное состояние, состояние людей, недовольных самой жизнью, да ещё и начинающих новую тяжёлую трудовую неделю. Мне это собственно было не особо интересно. “Виновен”! – злорадно повторил я про себя и тут, неожиданно, перед моими глазами встал мой сегодняшний сон.

Я взглянул на свой наряд и усмехнулся. Костюм я сегодня, в связи с предстоящим походом в бар, одевать не стал. Джинсы, светлая рубашка, клубный пиджак, туфли. Как-то неправильно. Чего-то сегодня я без обычных черных бридж и высоких гольф, в такой славный день, для разнообразия, желтого цвета. Я снова усмехнулся. Приснится же такое! Хотя, надо признать, ощущение превосходства над обитателями неведомой квартиры, чудесные способности, которые я обрел во сне – все это было так естественно и так удобно. Хотелось бы, конечно, и в настоящей жизни быть таким же.

– Виновен, – снова про себя повторил я и опять усмехнулся. Что-то сегодня на меня нашло. То в ванной комнате, сам с собой мысленно разговаривая, чуть не час провел, то сны какие-то странные снятся. И тут меня осенило. Снятся странные сны. Уже не первый раз. Я вздрогнул.

А ведь и действительно – не первый раз похожий сон мне приснился. Только вот так ярко, жизненно и запоминающе – такого точно ещё ни разу не было. Вспоминались из прежних снов сейчас лишь какие-то “огрызки”. И дома, и комнаты разные и залы, и жуткие узкие зрачки, и шёпот и крики за спиной. Ещё какие-то пещеры, утёсы, гроты, какие-то монстры, каждый раз новые. И в каждом сне обязательно главный герой – я сам, весь из себя крутой, непобедимый. Или это не я был? Не так это и важно. И вот ещё всегда этот я или не я куда-то спешил. И, вроде как, ещё не успел ни разу.

Может статься, что и до этого полноценные сны мне снились. Такие, как сегодня ночью. Только я не запоминал их. Так ведь вообще часто у людей бывает. Вот и у меня, похоже, такая же точно ситуация – толи мне сны и вовсе не снились обычно, толи я их забывал сразу же. А тут полноценное действие. И всё, каждый эпизод, осталось в памяти. Хотя ведь, может и так случиться, что это просто поездка в Прагу всё спровоцировала. Многие этот город мистическим признают. А я фантастику и мистику люблю. Вот и сложилось как-то всё вместе.

Случайно взглянув в окно, я тут же буквально подскочил со своего места. Совершенно незаметно пролетело время в пути, и я оказался как раз напротив своего офиса. Пробираясь к выходной двери, я на ходу крикнул водителю: “Остановите”, и уже через минуту находился около здания своей конторы, здороваясь на ходу с коллегами, как и я спешащими на работу.

глава 3.

Рабочий день прошёл, в общем-то, как обычно. Я постарался максимально закрыть все свои хвосты, которые успел накопить за последние две недели. Ну, а те, что не закрыл, передал сослуживцам. Уж, пусть не обессудят. Не так много их и осталось (хвостов, само собой, а не сослуживцев).

В конце дня собрался наш коллектив почти в полном составе, пришёл Генеральный директор, который произнёс проникновенную речь о том, какой я был ценный сотрудник, как им будет меня не хватать, пожелал удачи в дальнейшем трудовом пути. Где, правда, продолжать мне мой трудовой путь не уточнил, обратно возвращаться в любой момент такому ценному сотруднику, как я, тоже предлагать, почему-то, не стал. Зато вместо стандартного сувенира с символикой компании вручил запечатанный конверт с хрустящими бумажками внутри, что явилось весьма неожиданным, но очень приятным сюрпризом.

Содержимого запечатанного конверта как раз хватило на то, чтобы оплатить чек по окончании прощальной вечеринки в баре с коллегами. Достаточно приличный чек. В этот вечер жадничать я не стал и заказывал всё, что выбирали мои бывшие сослуживцы. Они при этом, надо признать, держались в рамках приличия – напитки и закуску употребляли качественные, но в разумном ценовом диапазоне. Что меня, несомненно, порадовало. Всё-таки я, по сути, остался безработным. И хотя какие-то накопления у меня и имелись, да плюс еще последняя зарплата и компенсация при увольнении, но вот вопрос, когда я смогу пополнить свои денежные запасы, оставался открытым и достаточно актуальным.

Уже около одиннадцати вечера я был дома. Переоделся, принял лёгкий душ и лёг в постель с намерением немного почитать, но почти сразу уснул, так и не взяв книгу в руки. Вроде и выпил немного совсем, и усталости особой не чувствовал, а вот взял да и уснул. И открыл глаза уже только в восемь часов утра. Абсолютно бодрый и в прекрасном настроении. Ничего мне не снилось, ни разу за ночь не проснулся даже, ничто и никто не потревожили мой сон.