скачать книгу бесплатно
Я сделал зарядку, принял контрастный душ, хотя и без этого чувствовал себя отлично. Однако решил не пренебрегать своим здоровьем и, словно в награду, все это доставило мне только удовольствие. Почистил зубы, побрился (сегодня вопрос – бриться или нет, не стоял – не хватало еще перед европейскими нотариусами невоспитанным русским дикарем выглядеть) и направился на кухню.
Запустив кофемашину, я открыл холодильник и задумался, глядя на его содержимое. Хотя о чём тут особо думать, когда кроме пустых полок в холодильнике ничего нет. Сам же я за один воскресный вечер целенаправленно уничтожил, не жалея живота своего, все ещё остававшиеся, немногочисленные продукты, чтобы к отъезду ничего не пришлось выкидывать. И весьма преуспел в этом. Вздохнув, я направился в комнату, осознавая по пути, что второй день подряд завтрак мой будет состоять исключительно из одного кофе, пусть и свежесваренного, а не растворимого.
Понимая, что мой желудок не особо будет рад такому питанию и быстро поспособствует тому, чтобы весь организм восстал против своего хозяина и тем самым испортил ему его чудесное настроение, я начал активно собирать дорожную сумку.
Сборы много времени не заняли. Всего на неделю поездка. Носки, трусы, запасная рубашка, футболка, бритвенные принадлежности, зубные щётка и паста, одеколон, книга, планшет, зарядник для телефона – и я готов. Только-только призывно запищала кофемашина, оповещая меня о том, что кофе сварилось, а я уже натягивал на себя вчерашний наряд, заменив лишь рубашку на свежую, решив, что в этой одежде и вчера удобно было, и сегодня в самолете удобно будет и в нотариальную контору явиться не стыдно.
Не успел я сесть за стол, дабы выпить ту самую свою кружку свежесваренного горячего кофе, намереваясь во время этого самого скудного завтрака вызвать такси в аэропорт, где и подкрепиться уже основательно в каком-нибудь кафе в ожидании полёта, как раздался телефонный звонок, а на экране моего сотового высветилось «Серёга».
Сергей – мой университетский товарищ. Мы и сейчас поддерживаем достаточно тесные отношения, встречаемся по праздникам (и не только по праздникам) в общих компаниях, но вот сказать о том, что мы не разлей вода, всё-таки нельзя. Есть у Серёги друзья и поближе, но вот при возникновении каких-либо проблем обращается он сначала ко мне, почему-то. Не сказать, что я такой уж добрый и безотказный – совсем наоборот скорее, думаю в первую очередь о себе – а вот Серёге ни разу не отказал. Так вот сложилось, что не в тягость ни разу помощь ему оказать было. Наверное, поэтому я и стою первым в списке друзей у Сергея, готовых выручить его в любую минуту.
Вот и опять. Сергей сбивчиво объяснил, что жена его уехала в отпуск на две недели куда-то в Турцию, дома он на это время затеял ремонт, трубы начали менять, да что-то пошло не так, ремонтники весь дом без воды оставили. Теперь, пока работнички порядок заново наведут, вода обратно из кранов потечет, да соседи немного успокоятся и не будут уже пытаться при виде Сергея немедленно суд Линча ему устроить, можно ли ему три-четыре денька у меня перекантоваться? Ведь всё равно я пока один, Катя в командировку уехала, добавил столь хорошо осведомлённый о моих личных делах товарищ.
И снова повезло Серёге. Не стал я отказывать. Только предупредил, что через полчаса убываю в аэропорт, откуда затем в далёкие дали на белокрылой птице на целую неделю и упорхну. Соответственно если успеет мой непутёвый друг за это время добраться до моего дома, то и получит вожделенные ключи от нового убежища, где, надеюсь, не смогут уже его достать разъярённые соседи.
И ведь какое чувство самосохранения у человека! Живёт Сергей совсем не близко, а успел добраться! Аккурат у моих дверей оказался, когда я из квартиры выходил, как раз оповещение мне пришло, что такси подъехало. Пары секунд не хватило только Серёге ещё и на звонок дверной нажать.
Вид у Сергея был одновременно замученный (видимо, из-за ремонта и злобных соседей), запыхавшийся (от невероятных попыток успеть добраться до меня) и довольный (от того, что успел). Я молча достал из кармана второй комплект ключей от квартиры, который намеривался оставить соседям, нисколько не сомневаясь, что товарищ вовремя совершенно точно не явится. Серёга, который всё никак не мог отдышаться, взял ключи у меня из рук и в ответ только благодарно кивнул мне. Я ещё предупредил, что холодильник совершенно пустой, но парень только безмятежно махнул рукой. Крепко пожав на прощанье другу эту самую руку и пожелав ему удачи, я двинулся по лестнице вниз, а Сергей направился в мою квартиру.
Около такси я немного замешкался. Никак не мог решиться: бросить сумку на заднее сиденье, дверь к которому я уже приоткрыл, или всё же положить её в багажник, около которого стоял водитель и терпеливо ждал, как же я поступлю. В этот момент во двор стремительно ворвался огромный чёрный джип, с ужасным визгом оттормозился совсем недалеко от нас, почти мгновенно погасив скорость, с которой вообще-то обычно по дворам не ездят. Из машины вышли четыре просто огромных человека, все в чёрных рубашках, чёрных брюках и чёрных же кроссовках. Глаза этих существ прикрывали очки, естественно тоже чёрные. Просто чёрные люди какие-то. Только вот восторга или хотя бы простого интереса они не вызывали. Скорее наоборот. Атмосфера во дворе стала необычайно напряженной, опасность, исходящая от этих людей, буквально витала в воздухе, находиться с ними рядом совершенно точно не рекомендовалось никому.
Мы с водителем переглянулись, и мгновенно таксист захлопнул багажник и фактически бросился на своё место за руль, я же, в свою очередь, также быстро опустил свою сумку на задний ряд и устремился на переднее правое сиденье нашей машины.
Но сесть в машину я не успел. Стоящий с краю один из пассажиров чёрного джипа вдруг повернул голову и внимательно посмотрел на меня. Я застыл на месте и тут же, действуя на каком-то подсознании, принял расслабленную позу, выбросил все мысли из головы и поднял глаза вверх, сразу же залюбовавшись облаками и пытаясь определить, а на что похоже каждое из этих самых облаков надо мной, как пытался определить когда-то в детстве. Чёрный человек тоже поднял было голову вверх, но тут же замотал ей в разные стороны, словно пытаясь сбросить наваждение, и вновь взглянул на меня, ещё более пристально, чем до этого. И хотя глаза его были прикрыты непроницаемыми на первый взгляд очками, мне показалось, как за ними засветились две ярко-красных точки. И эти точки буравили меня, пытались проникнуть внутрь моей головы. Я, внешне сохраняя невозмутимость, начал медленно садиться в такси, как будто не замечая столь пристального внимания к моей персоне, краем глаза наблюдая при этом за реакцией со стороны своего визави.
Ничего хорошего, как я быстро понял, меня не ждало. Чёрный человек сделал первый шаг в мою сторону. Я продолжал медленно опускаться на сиденье машины. Неожиданно другой пассажир джипа хлопнул по плечу существо, нездоровый интерес у которого я вызвал, и показал рукой ему куда-то наверх, в сторону моего дома. Чёрный человек повернулся и взглянул в направлении вытянутой руки. Я непроизвольно посмотрел туда же. Взгляд мой уперся в мое же собственное окно моей же квартиры, где виднелся силуэт Серёги, толи изучающего двор и окрестности от скуки, толи решившего помахать мне рукой на прощанье.
Я мотнул головой, как только что мой визави, также сбрасывая наваждение. Серёга, видимо решив, что это я ему киваю, помахал мне рукой. Значит, все-таки меня провожал, мелькнула у меня мысль. Я снова перевёл взгляд на четверых амбалов, не сомневаясь, что неправильно понял направление, куда показывал один из них, и отчего-то решив уточнить, что же на самом деле там такого интересного может быть. В доме двенадцать этажей, восемь подъездов. А ещё крыша – может туда и следовало смотреть? Однако все четверо “чёрных людей” уже шли в сторону моего дома. Интерес ко мне был потерян. Словно очнувшись, и не дожидаясь более, чтобы “интерес потерян” быстро превратилось в “пока был потерян”, я опустился на сиденье машины, закрыл дверь и обратился к водителю: “Поехали”?!
Таксист осуждающе посмотрел на меня. Видимо, его тоже нисколько не прельщала встреча и близкое знакомство с людьми в чёрном, и вот он-то как раз ехать был готов уже давно. Даже не предложив мне сначала пристегнуться, водитель такси нажал на газ и уже через несколько секунд мы вылетели со двора, набрав скорость не хуже того злополучного джипа. А еще через пару минут мы мчались по шоссе в сторону аэропорта.
До аэропорта, хвала небесам, мы добрались без приключений. К тому же за время пути я успел достаточно успокоиться. В конце концов, ну приехали люди в мой двор на джипе. Никого не обидели ведь даже на самом деле. Ну, посмотрел один из них на меня. Убивать же не стал. Девяностые годы прошли давным-давно. Да и зачем я вообще им нужен?! Скорее всего, это просто служба охраны. Нужно сопроводить кого-то важного куда-то. Или перевезти что-то важное. Утром люди приехали, не ночью тёмной. Не прятались, не угрожали никому, не сквернословили. И чего я так напрягся?!
Пройдя регистрацию на рейс, я наконец-то добрался до кафе. Как водится во всех аэропортах мира, кафе было типа “бистро”. Завтрак, более уже похожий на обед, мне подали почти сразу. Я с энтузиазмом принялся за еду, а то последние полчаса мой организм всё настойчивее напоминал об обязанности заботиться о нём, как легкими спазмами и урчанием в животе, так и прочими, доступными ему, способами. Всё-таки привычка плотно завтракать давала о себе знать. Я легко мог обойтись без обеда, заменив его парой-другой кружек кофе, не был требователен к ужину, но вот мой завтрак должен быть полноценным и питательным.
Закончив трапезу, я посмотрел на время. До отлёта оставалось, конечно, более двух часов, однако следовало принять во внимание необходимость прохождения ещё пограничного контроля и предполётного досмотра. Так что времени у меня было не так, чтобы и много. Я позволил себе спокойно допить кофе и решил перед осмотром зайти на всякий случай в туалет. Мало ли, какая там очередь на досмотре. Уже поднимаясь из-за стола, я случайно взглянул направо и слегка оторопел от увиденного. Недалеко от входа в аэропорт, прямо напротив табло отлета стояли два человека в чёрном и внимательно осматривали зал, методично и не спеша поворачивая головы в разные стороны.
Я снова опустился на стул и задумался. Сидел я неподалеку от выхода из кафе, прямо рядом со стеклянной перегородкой, отгораживающей кафе от общего зала аэропорта. Стекло имело светоотражающий эффект. То есть я видел всё, что происходит за пределами кафе, а меня и прочих посетителей извне видно не было. Это значит, чтобы не смущать других голодных пассажиров, не имеющих времени либо возможности зайти в это славное заведение. Ну, и чтобы оградить посетителей от лишних настойчивых взглядов тех же самых других пассажиров на них самих либо на их бутерброды. Соответственно, я видел тех двоих в чёрном, а они меня – нет. Скорее всего, нет…
Лёгкая оторопь меня взяла в первые секунды, когда я принял этих друзей за тех существ, что прибыли в мой двор. В голове моей даже прозвучал истеричный крик: “Как они могли меня найти”?! Но, приглядевшись внимательнее, я понял, что это всё-таки другие люди. Несмотря на чёрные очки, которые эти ребята не сняли даже внутри здания аэропорта, отличия имелись. И в форме головы, и ушей, и носа, и рук. И в оттенках цвета волос. Если сильно придираться, то даже в росте. Несомненно, это сотрудники какой-то организации. Да и вот ведь одеты-то они были абсолютно одинаково. Очень похоже на униформу. Скорее всего, это всё-таки персонал охранной фирмы, как я уже предполагал ранее.
А заморочились руководители этой фирмы знатно. Подыскать таких похожих атлетов, внушающих уже самим своим видом трепет перед окружающими! Одеть их одинаково, натренировать, обеспечить транспортом (джип был практически новым, из категории весьма дорогих и престижных), скорее всего и оружием, может даже и боевым – услугами такой компании пользуются люди не бедные, очень даже не бедные. И сама компания, судя по всему, новая, но уже достаточно востребованная. Везде уже её сотрудники бдят.
Пока я размышлял о профессии ребят в чёрной одежде, ситуация около табло отлета несколько поменялась. Понятно, что к такому месту постоянно стекались люди. Они подходили, находили, в основном достаточно быстро, свой рейс и убегали в сторону стоек регистрации. В общем, обычная суета, достаточно привычная для любого аэропорта. Так было, пока к этому самому табло не подошла группа китайских туристов. Достаточно большая группа, заполонившая собой фактически всё пространство в зоне информации о вылете.
Китайцы громко переговаривались между собой, размахивали руками, показывали друг другу на табло и постоянно перемещались на небольшом пятачке, чтобы дать возможность и своим товарищам найти нужный рейс, но тут же пытались снова пробиться поближе к экрану. Как будто номер стойки регистрации и время вылета за эти несколько секунд коварные работники аэропорта успели бы поменять. Ну, что делать… Нация такая. Такое у них обычно поведение. Они считают, что всё, что естественно, то небезобразно. И люди во всём мире уже давно привыкли к этому. Привыкают и в России.
Вот только ребят в чёрном такая ситуация явно раздражала. Им приходилось всё время отступать назад под натиском туристов из поднебесной, которых нисколько грозный вид этих амбалов не смущал. Количество, как и всегда, побеждало качество.
Пока предполагаемые сотрудники охранной организации были вынуждены следить ни за залом аэропорта, а за морем рук китайцев, мелькающих то и дело перед их глазами, я, воспользовавшись таким удачным случаем, спешно покинул кафе и быстро направился в сторону туалетов, направление куда мне подсказал указатель, подвешенный в непосредственной близости от выхода из заведения общепита.
И опять я действовал, казалось, нелогично. Ну что я, в самом деле, в прятки играю. Причем ещё и сам с собой. Хорошо хотя бы, что не на деньги. Я усмехнулся. Однако усмешка вышла так себе, не убедительная. Всё внутри меня восставало против встречи с этими персонажами из фильмов-боевиков. Вот не хотел я встречаться с ними и всё тут! Встретился уже один раз взглядом, как-то вот хватило мне. Понимал я, что просто смешно выглядел бы со стороны, если кто-то смог бы узнать причину таких моих поступков. Но, вопреки доводам разума, подчинялся я в своих действиях сегодня исключительно собственной интуиции. И пусть лучше, весьма вероятно, от этого себе не делал, но зато хуже не делал абсолютно точно.
Размышляя таким образом, я двигался в сторону туалетных комнат вдоль стены, избегая лишний раз появляться на открытом пространстве зала, куда мог в самом скором времени упасть взгляд парней, стоящих около табло отлета и избавленных уже, скорее всего, от общества китайских друзей. Так я и достиг заветной цели.
Широкий проход к туалетным комнатам находился чуть в стороне, однако я заметил почти рядом узкий проход в стене, скорее даже небольшую арку, ведущую, несомненно, в том же направлении. Я прошел сквозь неё буквально несколько метров, и тут же передо мной оказалась искомая дверь с большой буквой «М» на самом видном месте. Прозвучал резкий звук открывающейся защелки изнутри нужного мне помещения и эта самая дверь с буквой «М», как по заказу, распахнулась передо мной. Пропустив выходящего из туалетной комнаты грузного мужчину, я буквально юркнул в освободившуюся уборную и закрыл за собой дверь на замок.
Не успела ещё захлопнуться дверь уборной, как один из двоих мускулистых парней, стоящих на втором этаже, достал из кармана своих чёрных брюк небольшую рацию и нажал кнопку вызова. Двое у табло отлёта в этот же момент достали точно такие же трубки и, выслушав короткое сообщение, немедленно покинули свой пост и направились в сторону туалетных комнат. Люди в чёрном со второго этажа, убедившись, что их коллеги поняли всё правильно, и сами двинулись к эскалатору, ведущему вниз, с очевидным намерением присоединиться как можно быстрее к своим товарищам.
Много времени мне не понадобилось, да и когда сомнительная чистота туалетных комнат аэровокзалов могла удержать человека на время хотя бы чуть большее, чем это необходимо. Осторожно, двумя пальцами вымытых и ещё мокрых рук я открыл замок, плечом толкнул дверь и, сделав шаг наружу, обомлел. Прямо на меня смотрел я. Рубашка, пиджак, джинсы, туфли, волосы – всё было моё, только верхнюю часть лица моего двойника закрывали непомерно большие роговые очки.
Двойник медленным движением снял очки, и с меня как будто спала пелена. Глаза человека напротив были не моими. Какие-то блеклые, с огромными мешками, редкими ресницами. Присмотревшись внимательнее, я понял, что и одежда наша, хотя и весьма похожая на первый взгляд, всё-таки имела определённые различия, как в оттенках, так и в других мелочах, таких как количество пуговиц на пиджаке, например.
Я изобразил на лице свою самую располагающую к себе улыбку, но сказать ничего не успел. Взгляд мой уперся в отнюдь не дружелюбное лицо моего визави и презрительно перекошенный рот.
– Ну что? Самым хитрым и ловким себя считаешь? – произнес мой двойник сквозь зубы.
Я несколько растерялся, отведя глаза от лица моего несостоявшегося товарища, неловко переминулся с ноги на ногу, не понимая, что имеет в виду этот человек, к которому я уже тянулся всей душой. Взгляд мой теперь упал за его плечо, и я обомлел во второй раз за столь короткий промежуток времени, чего со мной вообще никогда ещё не случалось.
За спиной моего весьма раздражённого двойника стояла не менее раздражённая очередь людей, страждущих попасть как раз в ту комнату, куда я проник, как теперь оказалось, несколько нелегальным образом. Ну, или весьма хитрым и ловким, как только что было произнесено. Мне просто повезло, что эти люди в очереди, явно ждавшие меня и отнюдь не с самыми добрыми намерениями, не ожидали, что из туалетной комнаты выйдет тот, кто вообще-то должен был бы зайти туда следующим.
– Извините, – негромко произнес я и тут же шмыгнул обратно всё в тот же, теперь ещё и спасительный для меня, узкий проход в стене, не дожидаясь, пока очередь разберётся что к чему, и праведный народный гнев обрушится на меня.
– Извините его! Никакого стыда нет, а с виду приличный человек, – раздался вдогонку мне скрипучий голос моего двойника, вновь водрузившего себе на нос роговые очки и гордо двинувшегося в комнату, которую я только что покинул.
– А вы куда?! Куда?! Да что же это творится! Все без очереди лезут! Совсем люди совесть потеряли! – неожиданно раздались возмущенные крики вновь ожившей очереди.
Я непроизвольно оглянулся назад и успел увидеть, как двое товарищей в чёрных одеждах придержали дверь в туалет, не дав её закрыть, зашли внутрь и защёлкнули за собой замок.
– Ничто человеческое им не чуждо, – усмехнулся я, живо представив, как мой двойник жмётся сейчас к стенке в уголке, оказавшись вновь не первым в очереди. И, совершенно понятно, что наедине с этими ребятками не поспоришь. Ни к чему это умному человеку.
Видимо к такому же выводу пришли и люди в очереди. Крики сменились тихим недовольным бурчанием. Никто, однако, в открытую больше не выступал.
Из узкого коридорчика, конечно, совершенно не было видно, что отсутствию криков нимало поспособствовали две фигуры в чёрном, ставшие напротив очереди, сложившие руки на груди одна на другую, да так и застывшие. И только глаза этих двух амбалов из-под тёмных очков обводили постепенно каждого из людей, находившихся пред ними – слева направо и обратно. Медленно и методично. Так же, как несколько минут назад обводили зал аэропорта.
Справедливо полагая, что не стоит сейчас больше в этом месте задерживаться, все мои дела уже здесь сделаны, более не таясь, я направился в сторону зоны вылета, пограничного контроля и предполётного досмотра.
Несмотря на смутные подозрения о том, что моему двойнику в роговых очках сейчас совсем не сладко приходится, чувствовал я себя уже значительно лучше. Напряжение спало. Всё теперь опять начало получаться быстро и ладно.
Очередь на прохождение пограничного контроля оказалась совсем небольшой, и вот я уже с печатью в своем заграничном паспорте радостно прохожу через предполетный досмотр. Проигнорировав магазины дьюти-фри (кто же в Тулу со своим самоваром ездит? в Праге местное пиво попью. Настоящее Пиво!) я сел рядом с выходом на посадку и углубился в изучение собственной электронной почты и последних новостей, потрясающих, как обычно, наш бедный мир.
Время до посадки пролетело незаметно, любезные стюардессы и бдительные пограничники сопроводили всех пассажиров нашего рейса, в том числе и меня, на борт самолета. Никто, на удивление, не потерялся, не опоздал, не буянил и не ругался.
Я прикрыл глаза, сидя в самолете в своём кресле у прохода. Не люблю смотреть, как самолет взлетает и садится, тем более следить за этим в иллюминатор. Поэтому и выбираю всегда, когда летаю, места у прохода. Ещё и привычка слегка упираться рукой в спинку кресла, находящегося передо мной, и прикрывать глаза, как-то вот сама собой выработалась.
Двигатели взревели, самолёт начал разгон, и через минуту мы уже были в воздухе. Всё было как обычно. Вскоре стало понятно, что наш лайнер набрал высоту, что и подтвердил вежливый голос стюардессы, разрешившей, но не рекомендовавшей отстегнуть ремни безопасности. Однако глаза мне было открывать лень. Так я и задремал под монотонный рассказ всё той же стюардессы о том, как долго нам лететь, какие напитки нам будут предлагать, какая погода ожидает нас всех в Праге и как хорошо нам там всем будет.
глава 4.
Сам замок мне был неинтересен. Ни богатое убранство роскошных залов, ни картинные галереи, ни оружейные комнаты, ничто иное здесь мне было не нужно, кроме той двери, которая открывала бы путь к моей цели.
Я быстро проходил комнату за комнатой по широкому коридору, спускался по спиральным лестницам все ниже и ниже, вновь шел мимо открытых дверей и вновь, не найдя ничего интересного для себя, спускался на следующий этаж.
Как я оказался сразу на верхнем этаже, было не важно. Скорее даже, не было никакой необходимости думать об этом. Было только желание выполнить наконец-то предназначенную мне миссию. Всё остальное не имело никакого значения.
Нижний (последний для меня) этаж был почти полностью отведён обеденному залу. Столь огромному, что собраться на банкет одновременно там могли не менее трехсот гостей. И им не было бы тесно. Отнюдь. Они могли бы и танцевать там, ничуть не упираясь друг в друга локтями.
По всему периметру зала стоял не менее впечатляющий стол. К тому же весь уставленный яствами. Изысканные деликатесы, приготовленные исключительно для настоящих ценителей и гурманов, перемежались с огромными блюдами, полностью заваленными мясом всевозможных сортов и видов. Мясом жареным, запечённым, вяленым, холодным и горячим. Любым, каким душа пожелает, да еще и столь сочным, что даже завзятый вегетарианец готов был бы впиться зубами в первый же кусок.
Дополняли эту картину вазы с фруктами, тарелки с сыром и орехами, икорницы, доверху наполненные красной и черной икрой. Ну и, конечно же, фужеры, бокалы, стопки, также украшавшие стол и с огромным нетерпением жаждавшие скорее принять в себя стоявшие рядом красное либо белое вино из старинных бутылок, а также коньяк, виски, водку – в общем, любой напиток, который вы предпочитаете.
Чудесный аромат заполонил все помещение. Хотелось броситься за стол и полностью отдаться чревоугодию, сколь порочному, столь и желанному чувству для любого живого существа. Но не для меня. Кто вообще мог предположить, что такой смешной повод может задержать меня хотя бы на мгновение?!
Ни на секунду не замедлившись, я прошел зал насквозь, затем минул примыкавшую к залу кухню и, наконец, оказался в небольшой комнате, заваленной каким-то хламом. Всё также, особо не мешкая, я, быстро оглядевшись, направился в дальний левый угол, где обнаружил еще одну дверь, в отличие от всех остальных, виденных мною до этого, запертую почему-то на засов.
Отодвинув засов, я дернул дверь на себя, но вопреки моим ожиданиям, дверь не открылась. Проход был по-прежнему закрыт. Я дернул сильнее, однако результат остался всё тот же. Я нахмурился. Непредвиденная задержка начала раздражать меня. Я, правда, ещё не был взбешен, хотя кто-то этого, похоже, очень добивался. Однако состояния этого я мог достигнуть очень быстро, что, в общем-то, весьма свойственно для меня.
– Остановка не входила в мои планы, – ледяным голосом произнес я, не оборачиваясь. – Я мог бы просто достать эту дверь из прохода вместе с косяком, но тогда мне придётся вернуться. И наказать тех, кто задержал меня. Тех, кто доставил мне неудобства. Тех, кто расстроил меня. Тех, кто виновен!
И тут же я ощутил страх, тяжёлой липкой массой заполнивший всё вокруг. Тот же самый страх, который испытывает каждый из них рядом со мной, когда я готов вынести ему этот самый вердикт: “Виновен”! Тот же самый страх, который накатывает волной на каждого, кто знает с кем свела его судьба, и который я чувствую постоянно. Тот же самый страх, который столь часто окружает меня, что стал мне уже вполне обыден.
Вот и сегодня весь мой путь проходил сквозь облако страха, нескончаемыми волнами исходящего от обитателей этого замка. Лёгкого, но навязчивого, от которого невозможно избавиться. Того, который присущ мелкому воришке, только что доставшему кошелёк из кармана зеваки в торговом центре, и забежавшему после этого в лифт, двигающийся вниз к желанному выходу. И неожиданно оказавшемуся в этом самом лифте в обществе трёх друзей полицейских, неизвестно каким образом очутившихся там. Может они за покупками зашли, а может и рейд проводят. По поимке карманников, как раз.
И теперь воришка медленно едет вниз, слушает ленивый разговор стражей порядка, судорожно сжимает в кармане украденную вещь и боится. Боится, что его поймают. Боится, что полицейские поймут, что он боится, и решат проверить его карманы.
Не первый раз вор попал в подобную ситуацию. Лицо его внешне спокойно. Но внутри живёт страх, от которого он никогда, как бы ни старался, не смог бы избавиться. Страх лёгкий, не заставляющий в ужасе отводить глаза от всех и вся, потеть и покрываться красными пятнами, но страх навязчивый.
Но теперь страх стал другим. Всеобъемлющим, заставляющим рыдать от ужаса и пытаться раствориться в воздухе, понимая, тем не менее, при этом, что скрыться от этого чувства не удастся нигде. Этот страх, как живой, звенел в воздухе, заглушая все чувства: зрение, обоняние, слух, саму способность мыслить.… Все чувства, но, уж конечно, кроме моих.
Я услышал лёгкое движение за той стороной двери. Настолько лёгкое, словно ветер прошелестел, вырвавшись на какой-то миг на свободу. И тут же раздался еле слышный звук отодвигаемой защёлки. Ветер прошелестел обратно, толкнув на прощанье дверь, которая от этого слегка качнулась и приоткрылась.
Я, всё так же не оборачиваясь, усмехнулся и, снова взявшись за ручку, потянул её на себя. Дверь со скрипом открылась и моему взору предстала ещё одна лестница, ведущая вниз. Это, безусловно, был спуск в подвал. А скорее даже – в подземелье, учитывая тот факт, что находился я сейчас в замке. Подтверждал это и сопутствующий антураж.
Ну, что же. Подземелье, так подземелье. Почему-то чаще всего мне приходится спускаться в различные подвалы, катакомбы, склепы и прочие места, лишенные доступа солнечного света и свежего воздуха. И вот опять. Значит, пусть будет так. Пусть будет подземелье.
Электрический свет здесь отсутствовал. Однако по боковым стенам были развешены факелы, освещавшие спуск вниз. Судя по лёгкому сумраку, царившему внизу, факелы и дальше оставались единственным источником света. Рассмотреть подробно, что именно ждёт меня в конце спуска, не представлялось возможным. Лестница внизу упиралась в какой-то проход, уходивший направо и, естественно, находившийся вне зоны обозрения сверху.
Ничуть не смутившись от ожидавшей меня внизу неизвестности, я уверенно начал спускаться по лестнице. Всё это было так знакомо.
Страх, оживший с новой силой в этом замке, слегка уменьшил свой напор наверху, разделив свою власть там со слегка забрезжившими чувствами надежды и облегчения. А вот внизу безраздельно властвовали ужас и паника. Ну что же. Так и должно быть.
Уже очутившись внизу, но даже не успев пока еще повернуть в проход, безусловно ведущий меня к моей цели, я почувствовал лёгкий стук сверху. Подняв голову, я обнаружил, что дверь, через которую я только что прошёл, опять закрыта. Но не на засов, нет! Даже не на маленькую цепочку, с усмешкой констатировал я.
Кто-то очень не хотел больше видеть меня и не стал даже дожидаться, когда я отойду подальше, поспешив возвести между собой и мной хотя бы какое-то подобие преграды. Пускай и очень смешной преграды, надо прямо сказать, но, тем не менее, отрезавшей меня и царивший в подземелье легкий сумрак от всех существ наверху, а также и от яркого света электрических ламп, в изобилии наполнявших комнаты самого замка. И заодно лишив меня и последнего спутника сверху – тонкого лучика, сына этого самого яркого света, пытавшегося до этого пробить себе дорожку вниз, но постепенно терявшегося в тёмных тенях подземелья.
А и зачем мне сейчас этот свет? Даже факелы, пытавшиеся бороться со страшной темнотой подземелья, мне, на самом деле, погоды никакой не делали. Это для нежных дам и чересчур впечатлительных юношей темнота, только ещё грозившая победить красные отблески огня, уже несла неведомую и от того ещё более ужасную опасность. Она способна была заставить дрожать от ужаса, вынуждала судорожно вздрагивать от любого звука и даже периодически терять сознание от переизбытка чувств. Темнота и мрак очень часто сами по себе бывают смертельно опасны. Для многих, почти для всех. Но не для меня, само собой разумеется.
Для меня что темнота, что свет – всё едино. Предпочтение я не могу отдать ни тому, ни другому. Моё зрение одинаково быстро приспосабливается и к ярким лучам солнца и к кромешной тьме. Пусть по-разному, но приспосабливается.
Длинные тени от домов, закрывающие днём весь переулок, и дрожащие тени, образованные тусклым светом ночных фонарей, для меня всего лишь тени. Ни место, где способны спрятаться ужасные монстры – порождение самого извращённого творчества владыки тьмы. Ни место, где притаились укутавшиеся в серые плащи убийцы и душегубы, упорно дожидающиеся своих жертв. Ни место, таящее в себе неведомую и неотвратимую угрозу, от того ещё более ужасное и отталкивающее. Нет! Для меня это просто тени. Самые обычные, ни чем особо не примечательные. В большинстве своем, конечно. Бывают, надо признать, некоторые исключения.
Исключения – это когда в самой глубине тени, пытаясь слиться с самим мраком, всё-таки притаится какое-нибудь недоразумение. Из описанных чуть выше. Ну, или каких других, подобных им.
Правда, только для меня недоразумение. Для обычного человека – это те самые ужасные создания, встреча с которыми не принесёт ничего, кроме боли, физической и душевной. Ничего, кроме страшных потерь, а в конечном итоге – смерти, чаще всего извращённой, жуткой, долгой и мучительной.
И вот здесь обычный человек в первый и, чаще всего, в последний раз может позавидовать той самой чересчур впечатлительной и чувствительной особе, обычно хилой и болезненной, не владеющей толком никаким делом, причем независимо от того является эта особа женщиной, мужчиной либо ребенком. Ведь эта самая особа, только лишь осознав, с кем свела её судьба, медленно осядет на землю, да и тут же испустит дух, скоропостижно скончавшись от разрыва сердца. Да так и останется лежать перед опешившим созданием тьмы, озадаченно почёсывающим свой лохматый затылок и обиженно надувающим губы, как то дитя, которого лишили сладкого на обед.
Обычный человек будет желать умереть, но не сможет. Неожиданно он поймёт, сколько на самом деле ещё таится сил в его теле, сколько там скрытых резервов и желания жить. И, несмотря на весь тот ужас и все те мучения, которые он сейчас испытывает, обычный человек умрет именно тогда, когда этого возжелает его страшный визави, шагнувший неожиданно из тени.
Для обычного человека эта встреча будет очень неожиданной. Но, я то ведь отнюдь не обычный человек. Спрятаться от меня в тени, в сумраке, в темноте, ну или хотя бы просто остаться незамеченным, просто невозможно. Невозможно примерно так же, как и остаться незамеченной посередине улицы голой двухметровой бородатой женщине. Той женщине, что стоит солнечным летним днем под включенным фонарём, вылившей на себя не меньше пяти флаконов мужского одеколона с самым отвратительным запахом, какой только вы себе могли бы представить, и во всё горло орущей какой-то бравурный марш.
Для меня сравнение любой особи, скрывающейся в темноте, с образом двухметровой женщины не является преувеличением. Просто так оно и есть. Я, может, и не так прекрасно вижу в темноте, как днём. Ну, так и что?! Каждая тень для меня различима, как различимы настоящему художнику все оттенки красок. Мне положение и форма теней расскажут и покажут, что ждёт меня на самом деле в, казалось бы, непроглядной тьме, больше, чем вам расскажут ваши глаза там же, но в свете сотни электрических ламп.
От вашего взора укроется человек, жмущийся к стене дома, стоящего вдоль дороги, по которой вы идёте на работу утром? Ярким, солнечным утром. Смешно! Так вот для меня создание, пытающееся скрыться во мраке, сродни такому бедолаге, пытающемуся слиться со стеной. К тому же я способен различать огромное количество запахов и без особого труда определять, откуда они исходят и кому принадлежат. Бедолаге или обычному человеку. Или это одно и то же?
Я уже не говорю про то, что мой слух очень хорош. Очень. Я слышу, как в соседней комнате дышит паук, поджидая на краю паутины свою жертву. Чего уж там говорить о других обитателях нашей грешной Земли. Их я услышу, даже если буду крепко спать после долгого изматывающего дня. Слух мой просто идеален! Впрочем, как и я сам. Иначе я не был бы тем, кем являюсь.
Я усмехнулся. Настроение моё заметно улучшилось. Идти стало веселей. Несмотря на то, что идти надо было, похоже, ещё совсем не мало. Вот ведь, весь я такой, какой есть. Всегда найду себе развлечение по пути. И всегда смогу поднять себе настроение даже там, где это остальным кажется невозможным.
Факелы по-прежнему освещали мне путь, теперь уже прямой, как стрела. Стрела, смотрящая вдаль.
Вдоль стен справа и слева то и дело встречались какие-то комнаты, больше похожие на камеры для бедных узников. И это было не в новинку мне. Случалось, что в сторону уходили новые коридоры, освещённые такими же факелами. Однако идти мне нужно было, несомненно, именно прямо.
И я шёл. Шёл быстро, понимая, что должен, да просто обязан, успеть к тому, кто так долго ждет меня.
Не первый раз я спешил на эту встречу, но каждый раз опаздывал. Каждый раз что-то да мешало мне. Однако сегодня я намерен был, во что бы то ни стало, успеть. Я прекрасно осознавал, что времени у меня оставалось всё меньше и меньше. И только назначенная, но всё никак не состоявшаяся встреча должна была бы всё расставить по своим местам. Привести все дела в должный порядок. То есть сделать то, к чему я стремился всю свою жизнь. Чем я занимался всю свою жизнь. В меру своих сил, конечно. Правда, совсем не маленьких сил.
И я уверенной походкой двигался вперёд, размышляя по пути о таинственном незнакомце, ожидающим меня, и наслаждаясь своим прекрасным настроением, так и не покинувшим меня покуда.
Неожиданно я почувствовал, как сквозь тяжёлую завесу страха, облепившую всё вокруг, пробивается волна ненависти, направленная прямо на меня. Эта волна исходила от существа до самой смерти боящегося меня, понимающего, кто я, и что я могу с ним сделать. Тем не менее, эта ненависть оказалась сильнее разума. Она ослепила это создание, лишила его способности здраво мыслить, заставила поверить в способность справиться со мной. И теперь это существо готово было наброситься на меня, переступив через свой страх. Тот самый страх, который обычно заставлял его же заползать в самую узкую и неприметную щель, моля лишь об одном: чтобы я прошёл мимо и не обратил внимания на него.
Обычно было так. Но не сегодня. Сегодня это существо вознамерилось напасть на меня. И нанести мне вред. Ну, так оно, это существо, думало.
Семь метров по правую сторону. Через одну распахнутую дверь, ведущую в комнату-камеру. В следующей комнате. Именно там притаилось это создание, чтобы неожиданно напасть на меня.
Только теперь мне уже было не смешно. Абсолютно не смешно то, что мои размышления о собственных способностях так быстро нашли своё подтверждение на практике. Какой-то червяк пытался утаиться от меня?! Сопя и переступая с ноги на ногу, как тот самый слон в посудной лавке?! Отбрасывая свою тень ну прямо таки ровно посередине коридора. На что это существо рассчитывало? Что я неожиданно ослеп и оглох? Да даже и в таком случае у него всё равно не было бы никаких шансов!
То чего усиленно пытались добиться обитатели этого замка, как верхней, так и нижней, подземной, его частей, свершилось. Я был в ярости.
Меня пытались задержать! Когда я уже почти достиг своей цели! Да я же только что, стоя перед закрытой дверью в подземелье, четко и ясно дал понять, что тороплюсь! И никто не смеет меня задержать!
Ужас, царивший в нижней части замка, сменился чувством гораздо более глубоким и насыщенным, название которому, тем не менее, дать вряд ли возможно. Местные обитатели почувствовали мою ярость и поняли, что сейчас начнется возмездие. Которое, быть может, коснётся и их самих.
Жители подземелья уже не пытались высунуться из своих щелей, чтобы бросить быстрый ненавидящий взгляд мне в спину. Они, в большинстве своём, теперь корчились на полу, повизгивая от всеобъемлющего страха, наполнившего всю их сущность, и причинявшего им уже реальную физическую боль, помимо душевной. Остальным обитателям подземелья было несколько проще. Они уже просто находились без сознания.
Мою ярость почувствовали и обитатели верхней части замка. Паника началась и там. Да что там говорить! Я со всей ясностью ощущал, какой ужас царит в окрестностях замка, простираясь на расстояние не меньше двух-трёх километров во все стороны.
Мою ярость невозможно было не почувствовать. Всем. Даже обычным людям. Даже птицам и животным. Даже змеям и паукам. Всем. Но только, похоже, не тому существу, что поджидало меня через одну комнату справа по коридору. Его ненависть заглушила все остальные чувства. Даже способность реально ощущать действительность.
