скачать книгу бесплатно
Месть рогоносца
Николай Фёдорович Шахмагонов
Частный детектив, от которого ведётся повествование, приезжает в гости к другу в отпуск. в город своего детства. Сосед и начальник друга по службе уговаривает его заняться разоблачением жены, заподозренной в измене. В простое для сотрудника частного детективного агентства дело, вплетается внезапное убийство блудницы, в котором местные сыщики сразу же обвиняют мужа и арестовывают его. Однако, частный детектив обращает внимание на многие нестыковки и начинает работу, которая едва не стоит ему жизни, поскольку своим следствием он будоражит бандитскую шайку, поддерживающую связи с заместителем начальника ученого центра. В ткань остросюжетного повествования автор мастерски вплетает любовную линию, выписанную ярко и пронзительно. Детектив читается на одном дыхании.
Николай Шахмагонов
Месть рогоносца
Месть рогоносца
Ранним утром в пятницу, в самый разгар моего отпуска, который проводил в гостях у друга и тёзки Алёшки Кудрявцева, в городе своей юности, меня разбудил непонятный шум за окном. Удивительно было то, что исходил он не от фасада – это было бы ещё объяснимо – грибники тем летом поднимались и до рассвета, а с тыльной стороны дома, где всё засажено деревьями, буйно разросся кустарник, и обычно никто не разгуливал, а тем более не устраивал сходок.
«Что ещё там? Поспать не дадут в отпуске», – подумал я и вышел на широкую лоджию, куда вела дверь из отведённой мне комнаты.
Встретила утренняя прохлада. Лёгкий ветерок врывался через открытое окно с непременной сеткой от комаров – прав Пушкин в своих поэтических строчках: «О, лето красное, любил бы я тебя, когда б не пыль, да зной, да комары, да мухи», а уж этого всего в озёрном краю немерено.
Я посмотрел вниз и остолбенел – в пестревшей яркими цветами клумбе лежала вниз лицом женщина. Её обступили жильцы дома, видимо, поднятые шумом, и теперь что-то горячо обсуждавшие на почтительном расстоянии, ну и, конечно, милиционеры, что собрались рядом с ней. А от скорой машины, уже спешили вслед за доктором санитары в белых халатах и с носилками в руках.
До меня долетели обрывки фраз:
– Сбросили, – говорил один голос.
– Да, конечно, сбросили, – вторил ему другой, – С одиннадцатого этажа… Там её квартира.
– Ещё бы не насмерть, – рассуждал третий. – С такой-то высоты.
Охваченный самыми неприятными предчувствиями, я размышлял, спуститься вниз или продолжать наблюдать, из окна.
А между тем санитары поставили носилки и, подняв женщину, положили на них, перевернув на спину, но, прежде чем, они накинули на неё покрывало, я успел разглядеть лицо погибшей и невольно отпрянул от края лоджии.
«Боже мой! Это ж Инна Хрусталёва, – едва не воскликнул я, – Не может быть!?»
Вернулся в комнату, быстро оделся, привёл себя в порядок и поспешил на улицу.
«Как же так? Почему? – билась в голове мысль, – Вот чем обернулись мои занятия делами в отпуске… И зачем я только согласился на отчаянные просьбы мужа погибшей разоблачить эту барышню?»
– А-а, товарищ сыщик, и вы тут как тут, – с развязной иронией встретил меня участковый, уже немолодой капитан, седоволосый и какой-то немного угрюмый, что я заметил ещё прежде, встречаясь с ним не по делам, а просто, случайно: – Вот смотрите, смотрите! Ну и любуйтесь результатами трудов своих праведных.
– Не понимаю, что хотите сказать, – угрюмо буркнул я. – Каких таких моих трудов?
– Чего ж тут понимать? Выследили блудницу, а муж её и пришиб из ревности, да с одиннадцатого этажа вышвырнул, – уверенно заявил участковый.
– Этого не может быть, – возразил я, – Он не мог такого сделать. Не мог. Он – не убийца, – прибавил, правда, без особой уверенности в голосе. – Нет, не верю. Не мог он, – повторил, скорее убеждая себя, чем кого-то из окружающих и прислушивающихся к нашему разговору.
Участковый только руками развёл, а стоящий рядом человек в штатском, довольно молодой, с виду уверенный в себе и несколько грубоватый, очевидно, следователь, заметил:
– Факт налицо… Да и соседи говорят, что Хрусталёв ночью сбежал из дому. Видели, как прыгнул в свою машину, да так рванул, что аж колёса завизжали.
– Что удивляться-то? – сказал мне участковый. – Месть рогоносца – дело нередкое! Сколько таких случаев. Иль не слышали?
Я не стал спорить, хотя и резало слух этакое столь твёрдое заявление. Поинтересовался:
– В квартире уже работают?
– Да, вскрыли её с понятыми, – сказал человек в штатском, который действительно оказался следователем.
Мне больше сказать было нечего, и я решил побывать в квартире, чтобы хоть краем глаза взглянуть на обстановку в ней и незаметно снять, установленное мною записывающее устройство, присоединённое к телефонному аппарату.
На моё счастье никто его не обнаружил, наверное, потому, что пока не проводили детального осмотра квартиры, и я успел замести следы своей деятельности, прежде чем мне не слишком вежливо посоветовали удалиться и не мешать работе.
К частным сыщикам у милиции отношение не ахти какое. Я служил в сыскном агентстве, выполняющем весьма деликатные заказы. Мы в, том числе, вели наблюдение за блудниками и блудницами, добывали необходимые факты, фото или видео документы, в зависимости от просьб заказчиков, которых было немало.
В свой родной город, раскинувшийся на берегу большого, живописного озера, я приехал порыбачить, походить за грибами, отдохнуть от столичной суеты. Остановился у бывшего своего одноклассника, Алёшки Кудрявцева, с котором были мы когда-то не разлей вода. Он теперь работал инструктором в центре подготовки пилотов деловой авиации – заведении новом, но весьма известном в этом провинциальном городке. Приезжали учиться сюда и из других городов, и даже из областного центра. Возглавлял же центр Борис Петрович Хрусталёв, муж столь ужасно погибшей женщины. И я теперь проклинал тот день и час, когда он, узнав о моей профессии, вошёл в квартиру моего друга со своей столь привычной для столицы и необычной для этого захолустья просьбой.
Здесь пока агентств, подобных тому, в котором я служил послу ухода в запас, не было.
Я спустился на пятый этаж, где была квартира Кудрявцева, и столкнулся с ним буквально на пороге. Он слышал шум, решил пойти узнать, в чём дело, а потому сразу набросился на меня с вопросами:
– Куда ты умчался ни свет, ни заря? – и заметив озабоченность на моём лице, поинтересовался: – Что там произошло?
Окна его комнаты выходили на фасад здания, а пойти в лоджию, выходившую в тыл, видимо, не догадался, а потому оставался в полном неведении.
Я коротко рассказал о том, что удалось узнать, и он потащил меня на улицу, тоже обескураженный и взволнованный.
– Жаль мужика, – твердил он. – Зачем же он так? Но кто бы мог подумать? Ах, зачем, зачем?!.. Из-за этой… Плюнул бы на неё и забыл. Не стоила она того…
Скорая уже уехала, но милицейские машины оставались на месте. Участковый о чём-то разговаривал со следователем. Я услышал конец фразы этого разговора.
– А не путают ли медики? – говорил следователь, – Как это может быть, что смерть наступила никак не этой ночью, если выбросил её муж выкинул от силы в час ночи. Соседи говорят, что он как раз в половине второго умчался. Да и обнаружили её рано утром. Не могла же лежать здесь сутки? Обязательно бы заметили.
Такое поразительное, просто исчерпывающее заключение сделал он, отчего я едва сдержал саркастическое замечание, готовое сорваться с языка. Но решил пока воздержаться от дискуссий.
– Может он её убил и сутки держал в квартире, не зная, куда деть, ну а потом… , – начал участковый, но, заметив меня, замолчал.
Предпочёл не отвечать ему и следователь.
– Что-то не складывается? – спросил я.
– Всё в норме, – ответил участковый. – Ордер на арест Хрусталёва уже привезли… Будем искать его. Бегство ещё раз подтверждает его вину. Но от нас далеко не уйдёт.
– Он и не собирается уходить, – вдруг сказал Кудрявцев. – Вот, собственной персоной.
Дом, среди таких же многоэтажных, стоял в низине, неподалёку от берега. К нему вела кружная асфальтовая дорога, а напрямик от автобусной обстановки, что на взгорке, у магазинов, спускалась крутая тропка, кое где, на очень большой крутизне, переходившая в ступеньки. По тем ступенькам очень медленно, немного пошатываясь, спускался в эти минуты Хрусталёв, понурый, помятый и растрёпанный.
Нужно было видеть немую сцену. Первым опомнился следователь. Он жестом подозвал двух милиционеров, которые стояли у машины и, кивнув на Хрусталёва, распорядился:
– Взять его.
Хрусталёв шёл прямо на нас, шёл равнодушно, с каким-то отсутствующим взглядом.
– Сам решил сдаться, – сказал участковый. – Погодите-ка, пусть подойдёт, – остановил он милиционеров. – Надо сразу, пока не опомнился, задать пару вопросов.
– Да, да, погодите, – поддержал следователь.
Хрусталёв, меж тем, подошёл ближе, посмотрел с удивлением на собравшихся и спросил:
– Что случилось?
– Это у тебя надо спросить, – грубо оборвал следователь.
– А что у меня спрашивать? – пожал плечами Хрусталёв. – Беда стряслась. Разбил я свою машину, и сам едва уцелел. Как вы мне позвонили, – продолжил он, обращаясь ко мне, – Я рванул по адресу, да не доехал. Слишком спешил, волновался. Ну и…
– Кто позвонил? – удивился я.
– Вы же, вы, – ответил он, удивлённо посмотрев на меня. – Ночью. Примерно в час. Я никак заснуть не мог, а потом, только задремал, вдруг звонок. Мол, выезжайте быстро, нашёл жену вашу. Она на даче. И адрес сказали…
– Я вам не звонил, – возразил ему с удивлением.
Участковый посмотрел на меня подозрительно, что-то соображая, потом кашлянул и объявил Хрусталёву:
– Вы арестованы за убийство жены.
– Не понял, за что? Кого? – спросил тот, бледнея: – Кого убили? Кого? – до него сразу не дошёл смысл слов.
– За убийство вашей жены Инны Аркадьевны Хрусталёвой, – уже с некоторым раздражением сказал участковый.
– По подозрению в убийстве, – поправил следователь.
– Жены? – растерянно переспросил Хрусталёв и вдруг рванулся к подъезду, воскликнув в отчаянии: – Что с ней? Где она?
Преградив путь к дому, участковый с леденящей твёрдостью сказал Хрусталёву:
– Труп, – именно вот так, жёстко «труп», – вашей жены увезли. А вы поедете с нами.
– Куда увезли? Откуда? – всё ещё слабо соображая, спросил Хрусталёв, явно огорошенный услышанным.
– Объясните же человеку, – вмешался я. – Видите же, что он ничего понять не может. Здесь какое-то недоразумение.
– Притворяется, – сказал следователь, – кто же ещё её мог убить? Святой дух что ли, в наказание за блуд.
Я с укоризной посмотрел на следователя и сказал, обращаясь к Хрусталёву, как можно мягче:
– Инну Аркадьевну нашли сегодня утром в клумбе за домом. Есть подозрение, что её убили и выбросили откуда-то сверху….
– Ха, откуда-то, – передразнил участковый и сказал мне: – Вы своё дело сделали. Довели мужика до состояния аффекта. Вот он и совершил преступление. Теперь не вмешивайтесь, а то и вас привлечём. Надо ещё разобраться, что за звонки были ночью, – и спросил угрожающе: – Зачем это вы звонили Хрусталёву?
Тут уж вмешался мой друг, Алексей Кудрявцев:
– Что за глупости? Он был дома и никуда не выходил ночью. С чего бы это звонить кому-то, да ещё на дачу приглашать.
Но на его реплику даже внимание никто не обратил. У следователя, видимо, уже сложилась своя твёрдая версия и он подгонял под неё факты, которые лежали на поверхности.
Хрусталёв постепенно пришёл в себя и с жаром заговорил:
– Я не убивал, я не убивал, – из глаз полились слёзы. – Ну, скажите им, – обратился он ко мне: – Ну вы же знаете… Но как же так? Кто мог её убить? Нет, вы меня обманываете, – повернулся он к следователю. – Вы придумали всё. Она жива. Правда ведь, она жива?!
И он, оттолкнув участкового, бросился к дому.
Его остановили, и следователь процедил:
– Наденьте на него наручники. Больно уж борзый.
Хрусталёв и в наручниках, уже давая отчёт своим словам, что-то выкрикивал. Слишком велико было нервное возбуждение, и следователь, поняв это, подал знак милиционерам, что бы его увели.
Я тихо сказал:
– Зачем так резко? Ведь пока ничего не доказано.
– А как вы хотите с убийцей? – спросил следователь. – Цацкаться что ли? Дело-то яснее ясного.
Когда Хрусталёва, испуганного, так ещё и не осознавшего, что произошло, усадили в милицейскую машину, и она отъехала от дома, я снова попробовал высказать некоторые предположения:
– Хрусталёв очень любил свою жену. Не мог он её убить, никак не мог. Он и выяснить всё хотел, чтобы как-то помешать развалу семьи, чтобы вернуть её, словом, даже разводиться не собирался, – и повторил: – Нет, не мог убить. Насколько я узнал его, могу сказать твёрдо: такие люди совершенно не способны на убийство.
– Отчего же не мог? – возразил следователь. – Я как раз слышал, что он ревнив. А ревнивцы всё могут в состоянии аффекта. Следствие покажет. Сейчас приеду в отделение и допрошу. Думаю, быстро расколется. Мне вот известно, что он угрожал ей, когда вы фотографии ему представили. Приехал к ней на работу и угрожал, – заявил он, не пояснив, откуда могло ему это быть известно, а потом набросился на меня с упрёками: – И что вы всё не в свои дела лезете? Кто только эти ваши агентства сыскные выдумал? Жили и жили без вас спокойно. Подумаешь, рога наставили… Всё бы постепенно уладилось.
– Это для кого как, – возразил я. – Вряд ли найдётся кто-то равнодушный к рогам-то.
Он только рукой махнул, а я, попросив разрешения зайти к нему после обеда, попрощался. Знал, что не решится он не пускать меня в это дело. Всё же я, как никак из Москвы, да ведь и служил до выхода в отставку не просто в следственных органах, а в военной прокуратуре, а после увольнения из рядов Вооружённых Сил, в центральном аппарате Министерства Внутренних Дел. Приходилось им считаться с таковыми обстоятельствами, хотя и поломались прилично уже и те следственные органы, что были прежде, да и всё обрушилось в бандитские девяностые.
Потому-то следователь и бросил мне в след неприязненно:
– Заходите, рад буду видеть.
Да уж, наверное, был бы он погрубее и резче, если бы не приехал я из столицы. Какие у меня там связи, здесь, в глуши можно было только догадываться.
И опыт мой, и интуиция подсказывали, что случилось какое-то недоразумение, непонятное не только для следователя, который лишь сегодня утром прикоснулся к этому ребусу-кроссворду, но и для меня, хоть и занимался я делом Хрусталёва не первый день, причём накануне мне уже казалось всё успешно завершённым. Но в тот же вечер Хрусталёва исчезла, и исчезновение её окончилось столь ужасно.
Только вчера вечером, уже ближе к полуночи Хрусталёв спустился к нам на пятый этаж со своего одиннадцатого и сказал, что жена после серьёзного разговора пропала.
«Ну что значит пропала? Просто ещё не вернулась домой. Задержалась где-то. Бить тревогу не было оснований». – так я подумал и потому сказал, что на следующий день попытаюсь выяснить, где она могла быть. Хотя не сомневался, что, конечно, встречается со своим любовником, несмотря на то, что обещала Хрусталёву прекратить все связи. Я тогда подумал, что, быть может, пошла на последнюю прощальную встречу, но не стал ранить душу обманутому мужу. Впрочем, то, о чём договаривались, я выполнил, и выяснять адрес любовника не считал нужным – это-то как раз и могло спровоцировать конфликт с неизвестным исходом. Хрусталёв показался мне человеком не робкого десятка, хотя вот с женой почему-то не мог проявить характер и, даже казалось, был у неё под пятой. Впрочем, может это только так казалось?
Мы с приятелем вернулись в квартиру. Он стал собираться на службу, продолжая обескураженно рассуждать о случившемся, то ли обращаясь ко мне, то ли разговаривая с самим собою:
– Надо же… Кто бы мог подумать? Ну, угрожал… Бывает в таком состоянии. Но что б убить? Не ожидал, не ожидал от него.
У меня сложилось впечатление, что Кудрявцев и верил, и не верил в то, что Хрусталёв мог стать убийцей.
Я прослушал запись разговоров за последние сутки. Хрусталёву звонили со службы, сам он звонил знакомым, жалуясь на то, что жена не ночевала дома и что до сих пор её нет. Видимо, этот звонок он сделал уже после того, как к нам заходил.
