скачать книгу бесплатно
Кремлёвцы
Николай Фёдорович Шахмагонов
Роман «Кремлёвцы» продолжает ностальгическую серию «Суворовцы – курсанты – офицеры». Данная книга связана с первым романом серии «Суворовский алый погон» главным героем Николаем Константиновым, хотя и является самостоятельной. Повествование посвящено второй половине шестидесятых, когда училище возглавлял выдающийся военный педагог, талантливый воспитатель генерал Николай Алексеевич Неелов, заложивший фундамент подготовки будущих офицеров к действиям в современном бою в условиях применения оружия массового поражения. В книге рассказывается и об учебных занятиях, и о жизни курсантов, и, конечно, в остросюжетной форме повествуется о первых любовных увлечениях, которые захватывали их в нечастые отпуска и увольнения в город.
Николай Шахмагонов
Кремлёвцы
Пролог
Вы слышали, как играет на Красной площади военный оркестр во время торжественного марша пешей группы парадного расчёта? Неподражаемо играет! И дело не только в самом оркестре, сведённом в безукоризненно ровные шеренги, вытянутые почти на всю длину здания Гумма и обращённые фронтом к Кремлёвской стене, к трибунам.
В звуки марша, ритмичные, чёткие, усиленные дробью малых и гулкими ударами больших оркестровых барабанов, вплетается печатный шаг парадных батальонов. Вы слышали этот шаг? А если слышали, то наверняка отметили и запомнили ту особенную, неповторимую поступь словно летящих над брусчаткой парадных батальонов Московского высшего общевойскового командного училища имени Верховного Совета РСФСР, – поступь стремительную и звучную.
Те минуты, необыкновенные и ни с чем несравнимые, остаются в памяти каждого кремлёвца навсегда. Остались они и в моей памяти, и много лет спустя вылились в поэтические строки:
Команда «Прямо!», и под марша звон
Ударил по брусчатке шаг железный,
И сквозь века кремлёвский батальон
Позвал Суворов к маршальскому жезлу.
Курсантский строй и статен, и красив,
По площади в стремительном движенье
Проносит славу, честь Святой Руси,
Как будто осенён святым Знаменьем.
Под Знаменем, парящим впереди,
Гром Русской Славы в чётком шаге слышен.
«Солдаты, в путь!» – вперёд зовёт мотив,
Взгляд вправо, подбородочки повыше!
О, древний Кремль! Не раз у стен твоих
Парадный шаг печатал строй Кремлёвцев.
Чтоб бой твоих курантов не затих,
Сегодня к славе предков юность рвётся.
И каждый в том строю готов сказать:
«Уж не Москва – Россия вся за нами!».
Всё тот же шаг, в шеренгах та же стать,
И гордо реет Боевое Знамя!
Мне дорог наш кремлёвский, чёткий строй,
Не раз моё в строю том сердце пело,
Когда по Красной Площади родной
Вёл батальоны генерал Неелов!
И ещё одно памятное место есть у каждого кремлёвца – одно на всех! Это – Золотой километр! По нему мы приходили в училище, по нему покидали его, сверкая золотом лейтенантских погон. И эти новенькие погоны, заработанные в нелёгкие годы учёбы, казалось, освещали Кузьминский лес.
Этот лес обступает училище, летом укрывая его сочной зеленью, а зимой окружая сугробами с проторёнными сквозь них ровными дорожками, рядом с которыми пролегают лыжные трассы.
Недавно мы с давним другом моим генерал-майором Борисом Николаевич Поляковым направлялись в училище на встречу с курсантами. Свернули с МКАД на Золотой километр и не могли не остановиться. Позади остался автомобильный ад, впереди…
Было начало осени, и впереди расплескалось зелёное море, ещё не тронутое осенней позолотой.
В тот день километр, залитый солнечными лучами, был поистине золотым. И я воскликнул:
– Золотая ниточка в прошлое!
И тут же, открыв блокнот, стал писать:
Золотая ниточка в прошлое,
Луч асфальтовый предо мной,
В желтизне листвы, снежном крошеве
Километр всегда золотой.
Там мечты, порой дерзновенные,
Становились нашей судьбой,
Там, ступив на стезю военную,
Мы Кремлёвцами стали с тобой.
Припев: Золотой километр, дальний гарнизон
Для Кремлёвцев знакомый путь,
Золотой километр и курантов звон
Ты, Кремлёвец, не позабудь!
Закаляли нас будни страдные,
И под звонкий курантов бой
Батальонами мы парадными
Пред Кремлёвскою шли стеной.
И царил над Площадью Красною
Образ предков, для нас святой,
Освещая дорогу ясную
К Русской Доблести нам с тобой.
Припев…
Здесь мы юность свою оставили
За невидимою чертой,
И оттуда в дорогу дальнюю
Проводил километр золотой.
А за нами с лёгкой грустинкою
Уносился курантов звон,
И согрел сторону Кузьминскую
Яркий блеск золотых погон.
Я быстро сделал первые наброски будущей песни. Естественно, самый первый вариант несколько отличался, от того, что привёл здесь. Ведь окончательный текст легче вырабатывается, когда написана на него музыка. А её написали сёстры Ольга и Елена Молодовы, учительницы из Мытищ и вполне состоявшиеся композиторы.
Борис Поляков проговорил:
– А ведь именно отсюда всё начиналось. Ты верно заметил: действительно закаляли нас будни страдные. Здесь закалялась сталь!
Закалялась сталь! А ведь в безнравственный и жестокий период ельцинизма, страшный для наших Вооружённых Сил, когда к руководству Российской Армией приходили зачастую люди, не имевшие базового военного образования, метко названные истинными офицерами пиджачками, кому-то очень хотелось ликвидировать военные училища, чтобы готовить офицеров через пень колоду в гражданских вузах. Ну а это означало бы – не готовить вообще. Видимо, эти призывы были хорошо проплачены зарубежными реформаторов.
Каждому известно отличие стали закалённой от стали незакалённой. Как-то в начале эпохи ельцинизма и развала приобрёл я видавший виды «Форд-Гранада», у которого из-за какой-то непонятной мне поломки во время поездок срезало пальцы на правом заднем колесе.
Достать детали природные тогда возможности не было. Я приехал в ближайший автопарк и попросил слесарей изготовить мне такие пальцы. Один из мастеров взял образец и попросил подождать. Наши «Кулибины» сделать могут что угодно, любую самую замысловатую деталь выточить. Вскоре мне вынесли эти самые пальцы, но не четыре, а двадцать штук. На вопрос, для чего мне так много, я получил простое и не внушающее оптимизма разъяснение. Выточены они из незакалённой стали, а потому долго держаться не будут. И действительно, когда я ездил к сыну в Тверь, где он учился в Тверском суворовском военном училище, непременно останавливался в районе Клина, снимал колесо, затем тормозной барабан и менял один два пальца. Ту же операцию производил и в училище. Причём эту более сложную чем замена, скажем, пробитого колеса, я проводил за считанные минуты. Словно норматив выполнял. Тренировка!..
И только после того, как удалось достать детали закалённые, я увидел свет.
Вот точно также нужна закалка и человеку. И точно также, как одна закалённая деталь стоила десятка незакалённых, так и один офицер, получивший базовое военное образование, стоил и стоит десятка, а то и более неучей, приходивших после институтов в годы моей офицерской молодости. Я имею ввиду командные специальности. В то время так называемые двухгодичники из незакаленной стали нанесли непоправимый урон дисциплине в армии, да и её боеготовности, тоже.
Не в тот день родился у меня замысел написать о том, как познавали азы воинской доблести мы, Кремлёвцы, и курсанты других училищ, как закалялись в стенах училища, как продолжали учёбу уже в войсках, как действовали на учениях и на горячих точках, которых немало досталось молодым офицерам нашего поколения?
Впрочем, на очереди был другой роман – роман, посвящённый тем испытаниям, которые достались нам в годы перестройки и развала. Лишь завершив первую книгу романа «ОФИЦЕРЫ РОССИИ. Путь к Истине», я вспомнил о своём замысле, который опирался не на пустое место.
В начале восьмидесятых во многих периодических изданиях печатались главы моего романа, посвящённого, как тогда говорили, современной армии, и названного «Стану командармом». Это название родилось не случайно. Мой однокашник Павел Гончаров в курсантские годы нередко шутил: «Если через двадцать лет не стану генералом, застрелюсь».
Я долго думал над заглавием. «Стану генералом» – не годилось из-за известной шуточной песни, в которой были слова «Стану я точно генералом» или «Буду я точно генералом». Роман же я задумал не шуточный. Многие главы были опубликованы в периодической печати. Вышла даже отдельной книгой повесть «Дорога к земным звёздам», представлявшая собою солидный кусок романа. Был подготовлен к сдаче в набор в одном из издательств и весь роман почти полностью. Но перестройка сделала ненужными книги о Вооруженных Силах России, на которые обрушились кучи мусора.
И вот теперь, когда ветер истории сметает эти кучи мусора, настаёт час вспомнить о том, какими были наши Советские Вооружённые Силы, и какими были мы, вспомнить честно, без прикрас, но и без желчной злобы, которую, к примеру, излили авторы в фильме «Анкор, ещё Анкор!». Показали в нём, скорее всего, свои личные нравы, ибо таких офицеров, образы которых они выдумали в фильме, в Советских Вооруженных Силах не было. Нет таковых и сейчас. А вот нравы киношников, вполне возможно, отражены точно. Ведь откуда-то брали же они материал. Известно, что каждый судит о поступках других по своим собственным.
К сожалению, очень часто пишут о военном деле люди, которые вряд ли вообще когда-то надевали военную форму и с успехом, как теперь говорят, «косили» от службы. Знаменитый Клаузевиц отмечал: «Военное дело просто и вполне доступно здравому уму человека. Но воевать сложно».
Как известно, знатоков военного дело всегда хоть отбавляй именно в среде обабившихся трусов, ненавидящих воинскую доблесть, отвагу и честь в силу отсутствия у них самих таковых качеств.
К примеру, сцену из кинофильма, когда артист, одетый в форму офицера, поливает с крылечка землю, мне напомнил такой характерный эпизод уже во времена недавние. В годы ельцинизма наши военные здравницы вынуждены были, чтобы выжить, принимать на отдых гражданских лиц. И вот тогда-то в одном из военных домов отдыха случилось невероятно: стали появляться лужи в лифтах, ну прямо как в обычных домах, где проживали люди, освобожденные демократией от совести. В пору хотелось перефразировать известный анекдот о чухче, где речь шла о водке и т.д.: «В лифте – лужа, в пальмах – окурки, в коридорах – жвачки. Бизнесмены приехали».
Конечно, самым ярким и памятным днём для каждого офицера является день выпуска из училища. Необыкновенная радость и лёгкая грусть. Ведь уже не кажутся тяжёлыми и бесконечными годы учёбы. И уже жалко, представьте, очень жалко покидать казарму, из которой ещё недавно рвались в увольнение или в отпуск.
Перед тем как сесть за книгу, я перечитал роман Александра Ивановича Куприна «Юнкера». Первый раз я читал его ещё суворовцем. И не заметил того, что отчётливо увидел теперь.
О, Боже, сколько же оказалось общего между нами – курсантами-кремлёвцами, и Купринскими юнкерами-александровцами. Тем более, ведь наше училище, которое создано было в декабре 1917 года по личному указанию Ленина, явилось восприемницей Московского Александровского юнкерского училища, располагавшегося на Знаменке.
И вот в 2017 году училищу исполняется 100 лет!
Московское высшее общевойсковое командное училище дало нашей армии нескольких маршалов и сотни генералов. Немало выпускников училища прошли суровую школу Гражданской войны, боёв на озере Хасан и реке Халхин-Гол, первой схватки с фашизмом в Испании, участвовали в прорыве линии Маннергейма, сражались на фронтах Великой Отечественной войны, во многих горячих точках, стали Героями Советского Союза и Героями России.
Недаром при советской власти говорили, что это училище – номер один в Советских Вооружённых Силах. Это справедливо и времён нынешних.
Я долго думал, как быть с образами героев романа. И решил собирательными сделать только образы главного героя, ну и ещё двух-трёх героев, чтобы можно было построить более интересный сюжет. Основные же герои – реальные. Реальными являются и начальник училища генерал-майор (впоследствии генерал-лейтенант) Николай Алексеевич Неелов, и командир первого батальона майор (впоследствии генерал-лейтенант) Николай Тихонович Чернопятов, и командир первой курсантской (в ту пору именуемой «ленинской») роты капитан (впоследствии полковник) Вадим Александрович Бабайцев, и командир второго взвода первой роты старший лейтенант (впоследствии полковник) Виктор Александрович Минин, и командир отделения сержант (впоследствии полковник) Володя Шепелин, и многие мои друзья: курсант (впоследствии генерал-лейтенант) Олег Смирнов, курсант (впоследствии полковник) Павел Гончаров, курсант (впоследствии полковник) Николай Гришаков, курсант Гена Сергеев, с которым мы делили прикроватную тумбочку в спальном помещении роты. Гена, высоченный, очень добрый и отзывчивый паренёк, пал смертью героя в жестоком бою в Афганистане, будучи заместителем командира мотострелкового полка…
Всё что описано в романе – быль, как быль и то, с чего начинается роман. Просто не всегда корректно привязывать тот или иной эпизод к конкретному человеку, ведь коль скоро мы уж говорим о так называемой свободе, то свобода эта заключается не во вседозволенности клеветы, но и в праве того или иного человека не быть выставленным на всеобщее обозрение ради походи и прихоти нечистоплотных писак.
Роман не должен обижать людей честных и добропорядочных. Роман должен нести доброе и светлое. Необходимо пронести это доброе и светлое в романе.
И это доброе и светлое приносят в мою жизнь, помогая в работе, мой командир роты Вадим Александрович Бабайцев, мои однокашники Артамонов Сергей, Вовненко Александр, Гончаров Павел, Гришаков Николай, Пигеев Юрий, Смирнов Олег, Шепелин Владимир и многие другие, с кем удаётся увидеться, поговорить по телефону или переписываться по интернету.
И я, по примеру, дорогого всем нам: и суворовцам, и кремлёвцам, и офицерам Александра Ивановича Куприна, начинаю повествование с момента прибытия моего героя в училище, то есть, фактически с Золотого Километра…
Глава первая
«А из Московского… не сбежите?»
Золотой километр! Впервые Николай Константинов увидел его ещё суворовцем, когда их роту во время пребывания в Москве на парадной подготовке, привезли в училище на экскурсию. Впрочем, тогда он вряд ли смог толком рассмотреть эту ровную асфальтовую стрелу из крытого брезентом кузова огромного «Урала». В ту пору для суворовцев выделяли УРАЛы, примерно по одному на взвод. На этих автомобилях возили на ежедневные парадные тренировки, проходившие до обеда, затем, в школу, уже после обеда, ну и, конечно, на общепарадные и генеральную репетиции на Центральный аэродром, а также на ночные тренировки на Красной площади. Вывозили на «Уралах» и в увольнение на площадь перед Белорусским вокзалом. В ту пору станции метро «Полежаевская» ещё не было, и добираться до ближайшей станции Метрополитена приходилось бы на нескольких автобусах.
Экскурсия в Московское высшее общевойсковое командное училище – дело особое. В 60-е годы выпускникам суворовских военных училищ настоятельно рекомендовали поступать в командные училища и прежде всего в общевойсковые и танковые, которые стали высшими, то есть давали высшее общее образование. Правда, военное образование оставалось средним. Высшее военное давали только командные академии. Силком в командные училища не загоняли, с мнением, конечно, считались, но работу пропагандистскую вели постоянно.
Лишь теперь, направляясь в училище, вчерашний суворовец и завтрашний курсант Константинов увидел во всей красе Золотой километр, о котором к тому времени уже слышал немало. Он рассмотрел его из окна «Волги» своего дяди, который привёз его в училище к назначенному сроку.
