Чужие сны

– Дай Аллах тебе удачи, дочка, лёгкого пути и счастья в жизни. Аминь! – сказала старшая из женщин, обведя лицо ладонями.

Все сделали тоже самое и Луиза, поблагодарив женщину и водителя, не спеша вышла из машины. А женщина, взяв из сумки две лепёшки, которые она купила в Самарканде, оставив сватам шесть штук, протянула Луизе.

– Возьми, дочка, хлеб на дорогу – это благо, – сказала женщина.

– Спасибо Вам… до свидания… спасибо Вам, – с дрожью в голосе от волнения, повторяла девушка и дождавшись, когда машина свернула от института направо и скрылась из вида, тяжело вздохнув, посмотрела на старинное здание института.

Широкие, парадные ступени, вели к массивным дверям, колонны в виде мужских статуй, словно поддерживали каркас всего здания. Луиза подошла к дверям, но они оказались закрытыми.

– Ну да, рано ещё… в восемь часов откроют, наверное, – подумала она и спустилась вниз.

Сев на скамью, она стала ждать начала рабочего дня. Перед институтом стоял памятник, вокруг него скамейки, куда подходили молодые парни и девушки, видимо, абитуриенты, желающие поступить и садились, в ожидании. Прошёл час, который показался для Луизы вечностью, когда вахтёр открыл однуь из двух массивных дверей, парни и девушки встали и поднявшись по ступеням, зашли в вестибюль. Луиза пошла следом за ними. У дверей сидел вахтёр, к которому девушка и обратилась.

– Ассалому аляйкум, амаки (обращение к мужчине, дядя), я приехала поступать, – сказала она.

– Ва аляйкум ассалом, дочка. Молодец, что приехала. Пройди туда, видишь, женщины сидят за столом, они принимают документы и заявления от абитуриентов, – ответил пожилой мужчина, с седыми, но густыми волосами, типичный узбек, с круглым лицом, с усами и густыми бровями, смуглой кожей и тёмно-карими глазами.

Поблагодарив его, Луиза прошла к центральной стене, где стоял стол, рядом, огромные горшки с декоративными растениями и цветами. Женщины что-то записывали в журнал, принимали документы и просили написать заявление. Луиза подошла к длинному столу. Приняв от неё документы, а их она подготовила заранее, всё же надеясь поговорить с братом и отпроситься в Ташкент, на учёбу. Но тогда ей и в голову не пришло, что это произойдёт столь печально и такой ценой. Одна из женщин попросила её сесть, дав лист бумаги и ручку. Луиза написала заявление и вернула женщине.

– Ты ведь приезжая, из Карши… хорошо, вот тебе бумага на проживание в общежитии, до поступления. Поступишь, переоформишься у коменданта, получишь временную прописку. Ладно, иди… это что, все твои вещи? – спросила женщина, лет сорока, приятной внешности, с красивой причёской, ухоженными руками и в цветном, шёлковом платье.

– Да… а почему Вы спрашиваете? – испугалась Луиза.

– Просто спросила. А ты чего такая напуганная? Случилось что-то? – спросила молодая женщина.

– Нет! Нет, что может случиться? Я только приехала в город, у меня в Ташкенте нет никого из родных и немного страшно, – ответила Луиза.

– Хорошо, иди. Просто, тебе будет нужно постельное бельё… ладно, скажи коменданту, Рахим акя, что я попросила выдать его тебе. Меня зовут Мадина Махкамовна. Да… экзамены через три дня. Иди! – махнув рукой, сказала женщина.

Луиза подняла с пола сумку, которую бросила, когда села за стол и писала заявление о поступлении в институт, на факультет иностранных языков и попрощавшись, пошла к выходу, забыв спросить, где находится общежитие. У дверей она вспомнила и пришлось обратиться к вахтёру, тот сказал, что оно находится за институтом.

– Сейчас выйдешь и повернёшь налево, пройдёшь за здание института, во двор зайдёшь, там и столовая, и общежитие, – сказал мужчина.

Луиза вышла из института и спустилась по широким ступеням. Завернув за здание, она прошла к воротам и вошла во двор. Там она увидела столовую и почувствовала голод. Деньги у неё были, Сардор отдал ей все свои накопления, понимая, что ему они уже не пригодятся, а их было немало. Но Луиза была не готова к самостоятельной жизни, просто понимала, что ей придётся нелегко и деньги нужно будет экономить. Про стипендию, она не знала, о том, что её ждёт дальше, девушка боялась задумываться.

– О, Аллах! Помоги мне… не дай упасть, я должна выдержать… – прошептала Луиза, входя в столовую.

– Разрешите? – спросил Сардор, открыв дверь кабинета следователя местного отделения милиции.

– Да, заходи. Это ты заявление хочешь написать? Что случилось? – спросил мужчина, лет под сорок, плотного телосложения, с густыми, чёрными волосами, с сосредоточенным лицом.

Мужчина был в штатском, было видно, он устал и казалось, был ко всему безразличен.

– Я человека убил, хочу написать об этом заявление, – ответил Сардор, не смея сесть за стол без разрешения.

Услышав слова Сардора, капитан изменился в лице, хотя к таким ситуациям ему было не привыкать. Только, чтобы убийца сам пришёл и признался… такого ещё не было.

– Садись, рассказывай, что случилось и где труп… – сказал капитан, кивая Сардору на стул.

Парень сел и сосредоточился, не зная, с чего начать разговор и как обернуть его так, чтобы сестра была ни при чём.

– Я это… я сестру проводил в Ташкент… учиться она решила… в институт поступать… я и посадил её в такси… потом вернулся домой… а там сосед наш… это, он… – Сардор волновался, он шёл сюда, чтобы сознаться в убийстве близкого друга, но не подумал, что это будет так тяжело сделать.

– Короче. Чего ты мямлишь? По сути говори! – сказал капитан, готовя чистый лист бумаги и ручку, чтобы Сардор написал заявление.

– А что говорить? Я думал вор зашёл и… схватив нож, ударил его в спину, вот и всё. Он спиной ко мне стоял, я не признал его. А когда он упал… я понял, что убил своего соседа, – сказал Сардор.

– Хорошо, вот… всё подробно и опиши, – сказал капитан.

Сардор написал, как пересказал капитану, написав и имя сестры, только так, как и сказал, что проводил её в Ташкент, посадив в такси. Капитан нажал на кнопку под столом, в кабинет вошёл дежурный.

– Вызови пару ребят, лейтенант, поедем к месту преступления, – сказал капитан дежурному.

– Есть! – громко ответил лейтенант и тут же вышел.

– Что же ты сразу с ножом полез, а? Не разобрался и на свою задницу проблемы накликал. Ударил бы его, оглушил, что ли… ладно, поехали. Руки за спину! – сказал капитан, надевая на руки Сардора наручники, за его спиной.

– Теперь жалею, а в тот момент… испугался я, – ответил Сардор.

– Ну, на пугливого ты не похож, может растерялся? – подсказал капитан.

Сардор кивнул головой. Выйдя с ним во двор, капитан сел в легковую, милицейскую машину, где их дожидалось ещё трое ребят в форме, один из которых сел за руль. Сардор назвал свой домашний адрес, куда они и поехали.

О том, что Сардор убил её сына в своём доме, Кумуш узнала от соседки, когда в дом Мухаббат вошли капитан с помощниками и Сардор в наручниках. Весть быстро дошла и до Мухаббат, которая прибежала к своему дому и вбежала в комнату, где её глазам предстала страшная картина. Батыр лежал на полу, с кровавым пятном на спине, над ним причитала Кумуш, проклиная и Сардора, и весь его род. Сняв с головы платок, рыдая, женщина, обнимала тело сына, уронив голову ему на грудь.

– О, Аллах! Что тут происходит? Сардор, сынок? Что случилось? А Луиза где? – испуганно воскликнула Мухаббат, с ужасом глядя на всё происходящее.

– Я утром её в Ташкент отправил, мама, будет учиться в институте. С работы пришёл, а тут Батыр, я и подумал, что в дом забрался вор. Откуда же я мог знать, что он придёт, когда дома никого нет. Я и ударил его сзади ножом… – ответил Сардор.

– Чтоб ты провалился, изверг! Да что у вас тут воровать-то, голь? Врёт он всё! Убил моего сына! Аааа! Как же жить мне теперь? Что отцу его скажу, когда он вернётся? Будь ты проклят! Аллах, да покарает тебя! – подняв руки, рыдая, кричала Кумуш.

– Кумуш опа, что же Вы такое говорите? Мой сын дружил с Батыром, он бы никогда… – заплакав, с отчаянием взмолилась Мухаббат.

– Я что говорю? Я? Ты, блудница, бросила своих детей, за мужиком ушла, забыв о детях и меня учишь уму-разуму? Ты так воспитала детей! И дочь твоя в Ташкенте шлюхой станет, помяни моё слово! И сын в тюрьме сгинет! – закричала Кумуш.

– О, Аллах… что же это… за что? Это же Вы настояли… Сардор? Сыночек? Что же теперь будет? – растерянно спрашивала Мухаббат, которой не разрешали подойти к сыну.

– Мама, не слушайте никого! Кумуш опа это от горя говорит. Простите меня и берегите себя. Обо мне не беспокойтесь, я справлюсь и Луиза у нас хорошая, она обязательно поступит и будет учиться, – уверенно сказал Сардор.

– Выносите тело, заканчивайте здесь. И ты… выводите его, – кивая на Сардора, сказал капитан, когда всё зафиксировали и записали в протокол.

Отчаянные крики Кумуш, слышались по всей улице, Мухаббат, сев на стул, разрыдалась. Но то, что произошло, изменить и вернуть назад было невозможно и женщина не знала, что ей делать дальше. Она понять не могла, почему всё так случилось, почему ей не сказали о том, что Луиза уезжает в Ташкент и как мог её сын убить лучшего друга.

От этих тяжёлых мыслей, у неё разболелась голова, она поднялась, чтобы выйти на улицу, где было темно, да и было уже довольно поздно. Но почувствовав запах гари, женщина прошла на кухню и выключила газ, потом, шатаясь, вышла во дворе. Ничего не видя перед собой, Мухаббат споткнулась и упала, ударившись головой о кирпичи, которые отгораживали цветник от дорожки к калитке. Упав, Мухаббат потеряла сознание.

Потеряв сознание, Мухаббат так и осталась лежать на земле. Быть может, если бы ей тут же помогли и подняв, увезли в больницу, женщина бы выжила. Но утром, соседи, проходя мимо дома Мухаббат увидели, что калитка настежь открыта.

– А что это калитка открыта? Сардор? Луиза? Вы дома? – входя во двор, крикнула соседка, живущая через пару домов от дома Мухаббат.

Слухи распространяются быстро, тем более плохие, но Карима, соседка, проходившая мимо дома, о произошедшем не слышала. Она приехала ранним утром, навещала старшую дочь, которую выдала замуж и та недавно родила. Она вошла во двор и увидела на земле Мухаббат, рядом с головой которой, была небольшая лужица крови, застывшая за ночь.

– О Аллах! Помоги… – подбежав к женщине и упав перед ней на колени, воскликнула Карима, приподнимая ей голову.

Женщина, лет шестидесяти, худощавая, с таким же худощавым лицом, шла на рынок, где продавала зелень, а младшая дочь, Дильбар, помогала ей, промывая зелень и завязывая в пучки. Туда, собственно, они и шли ранним утром, когда увидели открытую калитку дома Мухаббат.

– Дильбар? Беги к соседям, вызови машину скорой помощи! Милицию вызови! Скорее! О, Аллах! Мухаббат? Очнись, дорогая, открой глаза! Что тут произошло? Сардор? Луиза! Где вы? – очень испугавшись, неистово кричала Карима.

Дильбар, молодая девушка, младшая дочь Каримы, побежала звонить, зная, что телефон есть у Ахрор акя, он работал директором рынка и был одним из богатых людей Карши и хорошо, что жил не так далеко, на параллельной улице.

– Ааа! Есть Бог! Чего это она тут разлеглась? – услышала Карима за своей спиной отчаянный крик Кумуш.

– Кумушхон? Что Вы такое говорите? Вы же с Мухаббат подруги, но мне кажется… она мертва…

– Мертва? Значит, душа моего сына отомстила за себя. Что ж… сын в тюрьме гнить будет, дочь в Ташкенте шлюхой станет, Мухаббат мертва, а Сабир… чёрт с ним, пусть пропадёт в этой России! – говорила Кумуш, глядя на Мухаббат, которая споткнувшись в темноте, неудачно упала, ударившись виском об острый край кирпича.

Она умерла, не приходя в себя, хотя ещё несколько часов и была жива. Своевременная помощь, могли бы спасти женщину, но она так и пролежала до самого утра. Карима ничего понять не могла, да и Кумуш она никогда не видела в таком состоянии. Кумуш всю ночь проплакала, её лицо посинело от горя и мести и опухло, на неё было страшно смотреть.

– А что случилось с Вашим сыном? – поднимаясь с колен, спросила Карима.

Женщина была потрясена всем, что увидела и услышала.

– Её сын… будь он проклят! Сардор моего Батыра убил! Ножом в спину… нет больше моего мальчика… я хотела на его свадьбе погулять, а вместо этого, рыдаю и хоронить его буду! Мммм.... больно-то как! Что мне делать, Карима опа? Как жить-то теперь? Что отцу его сказать? Не уберегла я сына! – раскачиваясь из стороны в сторону, глядя безумными глазами мимо Каримы, с отчаянием говорила Кумуш.

– О, Аллах! Как же это? Ведь Батыр и Сардор… ведь они дружили, Батыр, вроде, хотел жениться на Луизе… а где она? – оглянувшись на опустевший дом, в котором некогда звучал смех и голоса, спросила Карима.

– Дружили… да, хотел жениться на этой шлюхе, да… но я пойду… за Батыром пойду… сегодня хоронить сына буду… о, Аллах! Помоги мне не сойти с ума! – причитая, Кумуш вышла за калитку.

– Что же Вы на девушку наговариваете, Кумушхон? Луиза скромная и воспитанная девушка, зря Вы так, соседи услышат, сплетни пойдут, Вы бы следили за своими словами, уважаемая, – громко, с упрёком сказала Карима вслед Кумуш.

Но Кумуш её не слушала, махнув рукой и не оборачиваясь, женщина ушла.

– Я позвонила в скорую и милицию, мама, сказали, скоро приедут. Но мы не может её тут оставить, да? – сказала напуганная Дильбар, войдя во двор.

– Нет, мы дождёмся их, дочка. Меня не было дома сутки и столько всего произошло. Бедная Мухаббат, что же ей так не повезло в жизни. Сначала муж… потом замуж выскочила… ей не стоило детей одних оставлять, вот и случилось это… Женщина, прежде всего должна думать о детях, коли родила их. Да простит Аллах её грехи… – говорила Карима, присев на топчан.

Следствие по делу об убийстве Батыра, шло почти три месяца, свидетелей не было, просто тянули и всё. Сардора увезли в Ташкент, в Таштюрьму, но суд проходил в Карши, да и был он всего три раза. В зале заседаний было много народу, всем было любопытно узнать, чем же закончится эта грустная история.

Кумуш похоронила сына и с его уходом, замкнулась в себе. Через два месяца, узнав о смерти сына, вернулся Насыр. Он, конечно, горевал, но спрашивать было не с кого. Семья, некогда такая счастливая, распалась, её просто не стало. Насыр, когда вернулся, успел на последнее заседание суда и затем снова собрался уезжать. В Карши работы не было, а в России мужчина неплохо зарабатывал и каждый месяц отправлял жене деньги.

Сардору дали восемь лет общего режима, государственный адвокат, который защищал парня, призвал квалифицировать действия Сардора, как самозащиту.

– Покойный пришёл в его дом, когда там никого не было. Если у него не было плохих намерений, он бы тут же ушёл со двора, увидев, что никого нет. Зачем ему понадобилось входить в дом? Мой подзащитный, вернувшись с работы, увидел в доме постороннего человека, что ему оставалось делать? Поэтому я считаю, что действия моего подзащитного следует считать мерой самозащиты и применить к нему условную меру наказания. У меня всё, Ваша честь, – выступил мужчина.

Может быть судья и не вынес бы такого сурового решение и отпустил бы Сардора, назначив условное наказание, но то ли ему дали взятку, то ли подействовали угрозы Кумуш, которая зашла к нему перед первым заседанием и сказала, что если Сардора отпустят, она дойдёт до прокурора и поедет жаловаться на судью в Ташкент. Да и убийство было налицо, несмотря на доводы адвоката. И Сардор признал свою вину, сказав, что готов понести любое наказание. Узнав о смерти матери, парень и вовсе сник. Казалось, он и не участвовал в заседании, лишь попросил прощения у Кумуш и на последнем заседании, попросил прощения у Насыра, который готов был прямо там разорвать парня, всячески проклиная его.

Мухаббат похоронил её муж, горюя от души, что вместе с женой он похоронил и дитя. Всё происходящее, долго обсуждали по всему городу, так продолжалось три месяца, пока Сардора не осудили и не увезли в тюрьму, в Ташкент. А ещё через месяц, парня этапировали в Навои, так как он не стал подавать апелляцию. Казалось бы, была семья и вдруг её не стало и почему? Истинную причину всего произошедшего, никто так и не узнал.

А Луиза ничего этого не знала, ни о смерти матери, ни о том, что прошёл суд над братом, ни о том, где он сейчас находится. Девушка, пообедав, пошла в сторону общежития, которое находилось за оградой двора педагогического института. В вестибюле она увидела пожилого мужчину, который разговаривал с двумя девушками, видимо, тоже абитуриентками.

– Эй? Иди сюда! Ты тоже поступать приехала? Хорошо, – махнув рукой и поманив Луизу пальцем, громко сказал мужчина.

Луиза подошла к нему и поздоровалась.

– Ааа, ты из Карши приехала? Мне Мадина Махкамовна недавно звонила, описала тебя, ладно, пошли, я дам тебе постельное бельё. Но оно будет числиться за тобой, поняла? Потеряешь, платить придётся. Я тебя и поселю с этими девушками, пошли за мной, – сказал Рахим акя.

В фойе общежития, слева, находилась комната Рахим акя, дальше его склад, где хранились лопаты, вёдра, постельное бельё, матрасы, одеяла и подушки. Взяв для троих девушек бельё, он вложил каждой в руки комплект и закрыв дверь комнаты, которую Рахим акя и называл своим складом, хотя эта и была обычная кладовка, только размером больше, мужчина пошёл по коридору к лестничной площадке. Он поднялся вместе с девушками на третий этаж и дальше опять все пошли по коридору.

– Так… парни живут на первом и втором этажах, девушки – на верхних этажах. Я строго слежу за порядком в общежитии, одно нарушение – и вы окажитесь на улице. С парнями никаких шуры-муры, понятно? – серьёзно и строго говорил Рахим акя.

Две девушки прыснули от смеха, Луиза не поняла слов коменданта и с недоумением смотрела на него и на девушек.

– Цыц! Я не шучу! – прикрикнул комендант, обернувшись на девушек.

Подойдя к комнате тридцать семь, мужчина открыл дверь ключом и первый вошёл в комнату.

– Вот тут вы и будете жить, девушки. Должны поддерживать порядок и чистоту! Сам буду проверять! Вам всё понятно? – подняв руку и оттопырив указательный палец, громко говорил Рахим акя.

– Да, нам всё понятно, закивали головами девушки.

– Посмотрим… ладно, пока располагайтесь, столовая внизу, магазин справа от института и внизу есть, недалеко от парка. Всё, мне идти пора, абитуриенты прибывают, некогда мне тут с вами болтать! – выходя из комнаты, громко произнес Рахим акя.

– Ну что? Будем знакомиться? Меня Умида зовут, я приехала из Гулистана. Ух ты! Какие у тебя глаза… обалдеть! Ты что, не узбечка, что ли? – подойдя к Луизе и заглядывая ей в глаза, спросила Умида.

– Я узбечка… почему ты так говоришь? – с изумлением посмотрев на Умиду, ответила Луиза.

– Да ты больше на иностранку похожа, белолицая, голубоглазая. Платок сними, в Ташкент приехала. Кстати, ты откуда приехала? С гор спустилась, что ли? – спросила Умида, которую и красивой назвать было трудно, смуглая, черноволосая, с грубоватым выражением лица, разве только глаза, с пушистыми, длинными ресницами были красивыми, но узковатые губы и нос, все портили…

– Я из Карши приехала, с гор я не спускалась, – искренне удивляясь, ответила Луиза.

– Что ты к ней пристала, Умида? Оставь девушку в покое. Как тебя зовут? – спросила вторая девушка, похожая на уйгурку, с длинными косами за спиной и с миндалевидными глазами.

– Луиза… – ответила Луиза, тяжело опускаясь на кровать.

– Ну вот! А говоришь, узбечка. Даже имя у тебя татарское, чего скрывать национальность? Нормально, да, Шахида? – усмехнувшись, сказала Умида.

– Давай постЕли заправлять, поужинаем в столовой, а с утра на рынок сходим. Где, интересно, ближайший рынок? Нужно у Рахима акя спросить. Город бы посмотреть, Ташкент, говорят, очень красивый, – принимаясь заправлять свою постель, говорила Шахида.

Комната была удлинённой, в ней стояли две кровати, одна против другой и дальше, третья кровать, напротив шкаф и у двери, стол со стульями. Одна большая тумбочка у окна и дорожка на полу. Занавесок на окнах не было.

– А зачем нам рынок? – спросила Умида.

Луиза в разговор не вмешивалась, но она была готова делать так, как и девушки. Ей хотелось подружиться с ними, ведь подруг у неё никогда не было, так… росла, как тростника на ветру.

– А каждый день есть в столовой, не накладно ли будет? У тебя что, так много денег? Может твой отец так богат и каждый месяц будет отправлять тебе деньги? – спросила Шахида.

– Ты чего завелась? Поняла я, утром на рынок пойдём. На кухне готовить будем… на окно занавески нужно купить, да и на дверь тоже можно, а то жара такая, откроем дверь и окно, хоть сквозняк будет, а занавеска на двери, от любопытных глаз, – сказала Умида.

Заправив постели, девушки, взяв свои сумки, стали развешивать вещи в шкаф. Затем положили на стол продукты, что привезли из дома. В основном, тушёнка и сгущенка, рыбные консервы и сухофрукты. Луиза положила на стол самаркандские лепёшки, девушки разом посмотрели на неё.

– И это всё? – спросила Умида.

– Ну… да, но мы же на рынок утром пойдём, у меня есть деньги, что надо, я куплю, – быстро ответила Луиза.

– Ладно, пошли погуляем, что ли… тут и парк рядом есть, я бы мороженое поела. Потом поедим в столовой и вернёмся назад, – сказала Шахида, направляясь к двери.

– У тебя роскошные волосы, Луиза, ты очень красивая. Да сними ты этот старый платок! Ты что, бабка старая? – воскликнула Умида, срывая с головы Луизы платок.

– Но я всегда ношу платок… ладно, ты права, мы же в Ташкенте, – улыбнувшись, ответила Луиза.

Девушки вышли из общежития и войдя через ворота во двор института, зашли в столовую. Одноэтажное здание, довольно большое, рассчитанное на более чем сто мест, у одной стены – прилавок, где располагался буфет с пирожными и напитками, у другой стены – кухня, отгороженная от посторонних глаз. В столовой работали две официантки. За много лет, они кажется зная всех студентов, которые тут обедали, в лицо, правда, закончив учёбу, одни уходили, а на их место приходили другие. Девушки заказали по котлете с гарниром и компот. Поев, они вышли через двор на дорогу, которая вела к парку Кирова, впоследствии переименованном в парк имени Бабура. Парк был большой, с разными аттракционами, правда, девушки не стали кататься на качелях и аттракционах, чтобы не тратить деньги, а купив мороженное, стали медленно прохаживаться по аллеям парка.

– Девушки? Который час? – вдруг услышали девушки и к ним подошли двое ребят.

Луиза от испуга отпрянула назад и спряталась за спиной Умиды.

– А вы у нас на руках часы увидели? – съязвила Шахида.

Но парни на неё не смотрели, словно и не слышали, а разглядывали Луизу.

– Давай вернёмся в общежитие, – прошептала Луиза, явно испугавшись.

Умида с недоумением обернулась на неё.

– Ты чего? Столько народу вокруг, чего испугалась? – искренне удивилась девушка.

Но Луиза ещё не забыла, что с ней вытворял Батыр.

– Давайте вернёмся, – повторила Луиза.

– Ты права, заниматься надо, экзамены на носу, – ответила Умида, пока Шахида отвечала парням.

– Мы уходим, пошли, – потянув подругу за руку, сказала Умида.

– Куда же вы? Давайте погуляем вместе! – крикнул один из парней вслед девушкам.

– В другой раз! – обернувшись, откликнулась Умида.

– Не стоит отвечать парням… о, Аллах! Если брат узнает, он тут же вернёт меня домой, – бормотала Луиза, быстро уходя в сторону общежития.

Вернувшись в свою комнату, девушки сели, каждая на свою кровать и переглянулись.

– Ну что… через два дня экзамен, нужно готовиться, – сказала Шахида, вытаскивая из-под кровати свой чемодан и из него, учебники.

– А ты на какой факультет документы сдала? – спросила Умида, посмотрев на словарь в руках Луизы, который она вытащила из своей сумки.

– Факультет иностранных языков. Я и русский немного знаю, хочу и русский язык изучать, – ответила Луиза.

– Даааа? Молодец какая! И английский знаешь? – спросила, усмехнувшись, Шахида.

– Английский, гораздо лучше, чем русский, – ответила Луиза.

– Хм… вот тебе и тихоня, – пожав плечами, прошептала Умида.

Утром, встав пораньше, девушки быстро позавтракали самаркандскими лепёшками Луизы и сгущёнкой Умиды, попили горячего чаю и решили идти на базар.

– Лучше готовить самим, но много продуктов покупать не будем, а если не поступим? Не забирать же с собой обратно лук и картошку, – сказала Умида.

– Я предлагаю не торопиться на базар. Вот поступим, тогда… купим продукты и побольше, чтобы аж на месяц хватило. А эти дни, будем ходить в столовую, тем более, цены не такие и высокие, – сказала Шахида.

– Ты права, я согласна, – ответила Умида, посмотрев на Луизу, что же та ответит.

– Да, я тоже согласна, так будет лучше, – ответила Луиза.

Глава 6

Два дня прошли быстро, девушки усиленно занимались, каждая из них надеясь поступить в институт и не возвращаться домой. Провинциальные девушки отличались от городских и внешне и внутренне, да и говором. Правда, в разных регионах Узбекистана был свой, неповторимый говор, совсем не похожий на Ташкентский.