Разыскивается миллионер без вредных привычек

– Нечего было ребёнка одного дома оставлять, – воспользовалась я паузой в его монологе.

Егор свернул глазами, а я очень пожалела, что открыла рот. И не к месту подумала – Господи, когда он злится, он ещё красивее! Так бы и злила все время, чтобы полюбоваться. Жалко вот только, что орёт. На меня.

А меня вдруг осенило, как заставить его замолчать. Я встала. В два шага преодолела пространство между нами, приподнялась на цыпочки и поцеловала его. И подумала – как легко! И чего, спрашивается, я боялась? Все гениальное просто.

Егор удивился. Возможно даже – охренел. Окаменел, словно статуя. А я осмелела. Руки ему на плечи положила. Губы сухие, сжаты крепко. Может даже смотрит на меня, как на дурочку, не знаю – я то глаза со страху закрыла. Но не отталкивает же, а уже добрых две секунды прошло!

Я пошла ва-банк – приоткрыла губы. Коснулась его рта своим языком. Какая я распущенная, однако! Пожалуй, стоит завязывать с чтением Таниной книжки.

Губы у него тоже идеальные. Я даже упускаю момент, когда они расслабляются, словно добро дают. Обжигает меня своим языком. Господи!!! Неужели поцелуи могут быть такими??? Почему я раньше не знала?

Мне кажется, я сейчас расплавлюсь. Коленки подогнутся и шлепнусь на пол. В следующий раз целовать Егора буду строго в горизонтальном положении – дабы не надеяться на свой шаткий вестибулярный аппарат. Губы покалывает, щеки горят от щетины, да что там – я сама сейчас сгорю!

А потом… все заканчивается. Егор буквально отрывается от меня. Держит меня за плечи, на расстоянии вытянутых рук. Дыхание его сбилось, видно, что губы зацелованы невооружённым взглядом. И кем зацелованы? Мной! Смешно, но чувствую гордость.

– Вы… сумасшедшая, – говорит Егор. А потом, без перехода: – На вас что, мои трусы?

Глава 7.Егор

Под утро в обезьянник привезли проституток. Они были пьяными, весёлыми и очень громкими. Проводили мимо нашей клетушки, одна из них вцепилась в решётку руками.

– Какой сладкий мальчик, – пропела на меня глядя. – Хочешь, приятно тебе сделаю? Забесплатно… ик. От души.

Я вздрогнул. Посмотрел на её пьяное лицо, грудь почти выпадающую из декольте, разводы туши под глазами, слишком яркие красные губы и едва не перекрестился. К счастью полицейский оторвал её от нашей клетки и увёл в соседнюю.

Они шумели ещё час. Потом уснули, видимо, раздался многоголосый храп. Храпел и дедушка, с которым нас привезли и вместе закрыли. Дедушка был беспроблемным. Лёг, калачиком свернулся и захрапел, заполняя комнату перегаром.

Мы с Вовкой сидели напротив друг друга, нахохолившись и молча. Переживали свое фиаско. Вовка жене позвонил, та обещала позвонить кому-то, у кого связи есть… Нас допросили даже, в полсилы. О чем говорить мы решили в машине. Просто решили проверить, не бухают ли наши сторожа новые, а то прошлых за пьянку уволили… Ну да, мы придурки. С кем не бывает.

Надеялись, что нас сразу отпустят. Не тут то было! Промариновали до самого утра. Я извелся – как там Никита? Позвонил Серёже? Или один сидит?

Выпустили нас в шесть, и то, благодаря тем самым знакомым. Собирались держать  до суда, на котором судить за административное правонарушение.

– Ребят, вы издеваетесь? – ласково спросил я. – Да меня осудят на штраф в две тысячи. Я вам сейчас больше дам, только выпустите уже!

Денег не дал из принципа. Вот если выпустили бы, то заплатил бы. А так – нехер. Меня подвезли до машины, брошенной недалеко от складов и я полетел домой. Чего только не вообразил! Увидел целый, не сгоревший, не взорвавшийся дом и выдохнул от облегчения. Да хер с ним, с домом! Просто если он целый, больше шансов что цел и сын.

Гараж был открыт. На полу какие-то банки валяются, видимо ещё с ремонта оставшиеся. Одна открыта, на полу лужа, в которую я ногой наступил. Сердце холодеет. Господи, неужели грабители ворвались? Да я себе никогда не прощу!

Забегаю в дом, по лестнице через три ступеньки – спальня Никиты пуста! Моя тоже! В ванных нет никого! Мне кажется, что если можно умереть от страха, то я умру вот прямо сейчас. Но не умираю – ребёнка сначала найти надо. Бегу на кухню, в гостиную… и выдыхаю. Тут. Живой. Спит.

Мне становится так легко от осознания того, что все хорошо, ничего страшного не стряслось, что я даже не сразу замечаю светлую макушку. Настя. Тут. И тоже спит. В одеяло замоталась, торчит одна макушки да пятки. Нет, это нормально, блядь! С моим сыном спит!

Она почувствовала мой взгляд. Медленно повернулась. Глаза распахнула. Моё первое желание – убивать. Но я сегодня уже сидел несколько часов, мне не понравилось. В тюрьму не хочу. Тащу её на кухню – я воспитываю сына джентльменом, не нужно ему видеть, как я порю бабу ремнем. А ремнем по заднице её очень хочется. Чтобы месяц на свой велосипед сесть не смогла!!!

Настя ведёт себя возмутительно – чай пьёт. А потом и вовсе меня целует. Первое впечатление – ни хрена она целоваться не умеет. Ну кто так целуется? Но её губы такие мягкие.. Что не хочется отодвигаться. Наоборот, хочется показать, как нормальные взрослые люди целуются.

Пиздец! Ладно она чокнутая, а я что творю? Отрываюсь от неё. У неё глаза пьяные совсем. Губы припухли. Во мне все бурлит. Но желания несколько видоизменились – теперь не пороть её хочется, а бросить на стол кухонный попой кверху, футболку задать и… стоп. Скольжу взглядом вниз, ноги голые, краешек трусов торчит из под футболки.

– На вас что, мои трусы? – спрашиваю я, не веря своим глазам.

– Да, – с вызовом отвечает она и задирает подбородок. – Ваши!

– Я вызываю полицию, я устал.

Достаю телефон. Не знаю, позвоню ли в полицию, понимаю одно – ни хрена я не понимаю. И что с этой Настей делать, у которой от поцелуев глаза пьяными становятся я тоже не знаю. А Настя… дёргает вниз резинку трусов. Наклоняется, чтобы снять их, футболка чуть задралась, я мельком увидел полукружия ягодиц. Член болезненно напрягся, в голове снова та же попа, стол, задранная футболка…

Настя выпрямилась. В глаза мне посмотрела с вызовом.

– Держите свои трусы!

 И в лицо мне их бросила. Поймать я не успел – растерялся. Хлестнуло прямо по глазам. А Настя пошла к выходу. Я растерянно, с трусами в руках следом за ней. На улице светло уже, семь утра как никак, а она чешет по дороге босиком, в одной футболке. Тоже вроде моей… говорить об этом я не стал – мало ли, вдруг тоже снимет. Нет, я бы конечно поглядел, но соседи же есть, пусть их и не видно.

Ещё меня нервирует, что футболка короткая. Задницу, конечно, прикрывает, но если наклониться… Хотя, какая мне разница? Пусть делает что хочет. Она и делала.

Пересекла дорогу, прошла к дому напротив, подобрала свой велосипед валяющийся на земле. Залезла на него, опасно поднимая ноги. Я закрутил головой – вдруг кто, что видел? И… поехала. В сторону малой Покровки, кстати.

– Подавитесь своими трусами! – гордо бросила мне проезжая мимо.

Я сглотнул. Может, я уже сошёл с ума, в данный момент уже нахожусь в психушке и брежу? Понюхал зачем-то трусы – растворителем пахнут. Вернулся в дом, заперся. Никиту проверил – спит.

В душе тоже очень пахло растворителем. В мусорном ведре одежда, судя по всему Настина. В краске, в клею, в растворителе. Что здесь вообще происходило? Хорошо, что Никита цел… может, переехать?

Принял душ, лёг спать рядом с сыном, на диван. Старался не думать, что вот на этой самой подушке недавно Настя спала. Идти за другой лень. Никите сегодня не в школу, да и не отпустил бы я его после такой напряжённой ночи…

Уснуть не получалось. Обвел взглядом комнату – над потолком висит банка с краской. Половина пола в зелёных пятнах. Клеем пахнет. Потом… у Никиты спрошу.

Снилась мне снова Настя. Во сне я положил её на стол. Но не потрогать, даже разглядеть ничего не успел – проснулся. Да что же ты будешь делать!

Никита уже проснулся, я слышал, как он гремит посудой на кухне. Немудрено – время второй час. Выходит я спал почти шесть часов, а попу разглядеть так и не успел. Даже обидно. Умывшись, пошёл на кухню. Сын завтракал. Ну, или обедал, если вспомнить, который час.

В тарелке суп. Красивый такой, бульон прозрачный, мелко порубленная зелень, фигурно вырезанные кружки морковки. И пахнет вкусно. На блюде пирожки. И салат ещё, непонятно из чего, но на вид аппетитно.

– Валя расстаралась?

Вчера я кастрюли и не разглядывал, зато сейчас с удовольствием потёр руки и пирожок схватил. Ресторанная и магазинная еда ну очень надоела. Откусил.

– Нет, – сказал сын. – Это Настя, ночью. А Валины кастрюли в холодильнике.

От неожиданности я пирожок выплюнул, не успев даже понять с чем он. С решительным видом схватил тарелку сына и понёс её к раковине – выливать.

– Это мой суп! – закричал Никита. – Не хочешь, не ешь! А я буду.

– Настя сумасшедшая.

– Ну и пусть. Зато весёлая. И пирожки вкусные. А ты её выгнал!

– Она сама ушла!

Никита не поверил. От греха я вернул его тарелку на место. Просто не буду есть сам. А Никите я ещё настроение подпорчу – ему ещё рассказывать все. Пусть сначала поест уже. У меня заурчало в животе, ещё бы, чуть не сутки назад ел в последний раз! Я из принципа достал из холодильника Валину кастрюлю. Разогрел себе порцию в микроволновке. Суп был странно… склизким. И совсем не красивым. И не вкусным. Но я доел. Тоже из принципа.

А когда Никита ушёл, я украл один пирожок. Если никто не видел, значит – не считается.

– Теперь рассказывай, – обрадовал я сына.

Он насупился. Покосился на безобразное пятно, исковеркавшее паркет под окном. Вздохнул.

– Ничего такого не случилось. Я просто боялся… что воры залезут. А они не залезли. Я уберу все.

Можно было недоговаривать – залезла Настя. Это и ежу было понятно. Отскребать клей от пола смысла уже не было, пусть так и будет пока, а потом придётся менять половицы. А вот тряпку и тазик я ребёнку выдал – весь первый этаж в пятнах краски.

Никита оттирал краску и мрачно сопел, я напряжённо думал, наверное сопел тоже. Не пришёл ни к какому решению. На работе уже началась тщательно отрепетированная вакханалия, я съездил туда на часок, потом вернулся к сыну, все же, суббота.

Понял, что не смогу спокойно провести выходные – буду подсознательно ожидать появления Насти. И решил сбежать, хотя бы на сутки.

– А не поехать ли нам к бабушке с дедушкой?

Никита согласился. Мои родители жили в соседнем городке, откуда я и сам родом был – три часа езды на машине. Дом на берегу реки, огромный яблоневый сад, баня – красота. И речка не чета нашей, что возле Покровок течёт, а настоящая, широкая. Я мог бы похвастаться, что рос в этом великолепно доме, но нет, родители сюда переехали выйдя на пенсию. Отец разводит пчёл, мама сажает цветы. По саду ходит, а за ней следом бегает мелкая брехливая собачка неизвестной породы. Её мама подобрала в городе, и та, не будь дурой, прижилась.

У родных я отдыхал ровно до тех пор, пока мама не вспоминала, что ребенок должен расти в полноценной семье. Раньше даже забрать у меня его хотели, но я был против – я же отец ему, а не чужой дядька. Да и привыкли мы уже вдвоём.

– Как Наталья? – спросила мама утром, словно опомнившись.

Наташу она за три года видела два раза, сделала какие-то свои выводы и отчаянно надеялась на то, что я женюсь, хотя та ей не нравилась. Вот где логика?

– Нормально, – пожал плечами я. – Мне наверное, уже возвращаться пора. Каникулы через несколько дней, я Никиту вам заброшу.

– Вот так всегда! Стоит начать говорить на тему, которая тебе не по нраву, и ты тут же уезжаешь!

– Может тогда не стоит на такие темы говорить?

Мама руками всплеснула, не найдя слов. Ушла в дом. Я отправился к отцу, дрова колоть. Дом был газифицирован, но баню топили строго дровами. Провозился час, потом в эту самую баню пошёл, а там и вечер наступил. Мама возилась с Никитой и ко мне не приставала. День прошёл тихо и приятно, никаких тебе потопов, обезьянников и Насть.

А вечером мы собирались домой. Мама, как всегда, пыталась закормить нас впрок. С собой начала складывать все, начиная от банок с мёдом, упаковок с сотами, кончая контейнерами с едой.

– Бабуль, – вклинился Никита. – Мы ещё Настины пирожки не доели.

– Настя? – мгновенно приняла охотничьи стойку мама. – Какая Настя?

Блядь! Ну как так получилась, что девушка по имени Настя втесалась и в мои выходные у родителей?

– Это наша няня, мам, – додумался я.

– Ты же три дня назад, когда я тебе звонила, жаловался, что няни нет.

– Три дня назад не было, а теперь есть. Все, Никит, поехали домой, завтра в школу, а ты уроки не учил…

Мама проводила меня проницательным взглядом. Домой вернулись уже поздним вечером. Он был на месте. Гараж закрыт. Всё окна и двери тоже. Никаких подозрительных баб и котов. Поймал себя на том, что постоянно оглядываюсь. Но никого не было. Тишина.

– Похоже ураган по имени Настя нас миновал, – пробормотал я.

Ночь тоже прошла спокойно. Я заказал паркетные доски в сети, нужно будет поменять те, что в клею изгвазданы. Выучил с дитем уроки. Съел ночью пирожок, втихаря. И спал спокойно до утра, и никто мне не снился.

И утром никто не щеголял по холоду в купальнике. Я даже разочаровался немножко, подсознательно ожидал её увидеть. Отвёз сына в школу сам, почти устаканил вопрос со страховкой – тьфу-тьфу, но вроде все хорошо шло. Поверил в то, что мне море по колено.

А потом из школы позвонили.

– Никита подрался? – не поверил я. Мой сын никогда не дрался. Он маленький, но чертовски рассудительный.

– Да… лучше бы вам подъехать.

Я бросил все и полетел в школу. Никитка выглядел неважно – потрепанный, под глазом синяк, но странно довольный и собой гордый. Его противник с разбитым носом сердито смотрел из-за спины своих родителей, те тоже уже подъехали.

За Никиту мне ещё краснеть не приходилось, но все когда-то случается в первый раз. Видимо, мое время пришло. Решил, что выпорю сына дома, как разберусь, и если виноват. А тут – только поддержка. В наше время нас могли наказать довольно жёстко. И стыдно было очень. А сейчас… школа элитная. Нам выписали штраф и принудительное занятия с психологом. Кстати, Савве тоже. Надо же так сына обозвать.

– Так и не понял, кто виноват, – хмуро спросил я уже в машине.

– Я его первый ударил… сегодня.

Кровь ударила в голову – значит моего сына обижали, а я даже не знал? Стиснул руль руками – спокойнее. Сейчас испугается и вообще ничего не расскажет.

– Сегодня?

– Ну… раньше бывало… Я терпел, сильно они меня не трогали. Так, толкали только…

Я скрипнул зубами – всю школу разнесу. По кирпичику.

– Дальше то что?

– А Настя мне показала – подходишь и со всей дури по яйцам коленом даёшь. Ну, он конечно согнется, больно же. А я такой бац – и коленом встречаю его в нос. Она мне раньше только говорила, а вчера, пока пирожки пекла показала. Её на курсах самообороны научили. Мы порепетировали. И сегодня, когда Савва подошёл, ну и.. Назвал меня нехорошо, я решил попробовать. И получилось!

Никита широко улыбнулся. Он и правда был горд собой. Я вроде тоже немного им гордился, хотя сам факт драки меня пугал. Но сколько ещё всего впереди – первые девочки, сигареты, пиво… Дай бог мне сил и терпения.

Но главным было не это. Главной тут была Настя. Я был в шоке. И я пиздец ревновал. Сидел, молчал, смотрел вперёд на дорогу и переваривал сказанное . Почему какая-то незнакомая баба учит моего сына драться? И – раньше говорила… Они что, не первый раз видятся? Господи, эта девушка уничтожит и меня, и мою жизнь!

Пока доехал до дома успел основательно себя накрутить. Вышел из машины дверь отпер в дом для Никиты. Понял – надо что-то делать. Немедленно! Главное – держать себя в руках и не убить её.

– Я сейчас.. Приеду, – сказал сыну. – Ты пока мультики посмотри. Я быстро.

Слова буквально цедил – Господи, да я наверное никогда таким злым не был. Даже испугался вдруг, что и правда её убью. Запрыгнул опять в машину, понесся в малую Покровку. Две минуты с ветерком, мимо церкви, и я уже там.

Улицы здесь извилистые. Дорога – в ухабинах. Я прыгаю вместе с несчастной машиной и злюсь ещё сильнее. Время полдень, жара, на улицах никого. И где живёт эта разрушительница чужих жизней? Если надо будет – по всем домам по очереди пройдусь.

Наконец вижу дедушку с корзинкой. Если бы не резиновые тапочки и сотовый, висящий на цепочке с шеи, подумал бы, что он сбежал из книжек Толстого.

– А где Настя живёт? – крикнул я открыв окно.

– Какая?

– Ну такая… белобрысая и на велосипеде.

– Ааа… это городская. Езжай до конца улицы, там возле колодца дом ихний, с зелёной крышей.

Дом я нашёл. Вышел из машины и дверцей резко хлопнул. Бедная  моя новенькая машинка! Тоже страдает… и тоже из-за Насти! Во двор я вступил с опаской. Казалось, апокалипсис настал в этом отдельно взятом огороде. Все заросло травой и сиренью, возле забора огромная куча сухой травы. Забор покосился. На натянутой верёвке висит тот самый фривольный лифчик, я признал. И трусики в пару. Значит я точно по адресу. Иду по тропинке. Внезапно из хаоса выглядывают две кривые грядки – видимо, озаботилась урожаем.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.