Знай

скачать книгу бесплатно


– Все равно не помню. Ну и что?

– Он пригласил меня на свидание! – весело оповещает она. Хочу ее спросить куда, но язык заплетается, и Лариска опережает мой вопрос. – На свидание в зоопарк! – начинает громко смеяться. – В зоопарк, представляешь?! Мне что, тринадцать лет? А на вид такой серьезный, солидный мужик. Юрист.

– Ну и что. Я думаю, это оригинально. Необычно. Я вот тысячу лет в зоопарке не была. И с удовольствием бы сходила. Но боюсь, Вадим меня не поймет, если я попрошу его пригласить меня в зоопарк, – фыркаю я. – Мне до смерти надоели его рестораны, загородные клубы и прочее.

– Ох, избаловал тебя Вадим. Рестораны ей надоели, зоопарк подавай, мне бы твои проблемы, – заявляет она.

– Забирай, я не против, – отвечаю я. Настроение кардинально меняется. Становится грустно и тоскливо. Хочется начать жаловаться на жизнь в золотой клетке. А это значит, что мне точно больше наливать нельзя. Свою норму я выпила. Слышу звонок в дверь.

– Кто это? – спрашивает подруга. – Блудный брат?

– Вряд ли, – отвечаю я, пытаясь поднялся с кресла. – У него есть ключи, если он конечно их не забыл. Наконец-то поднимаюсь, иду к двери, пытаясь взять себя в руки и выглядеть трезвой. Заглядываю в глазок. Это Дмитрий. Один. Без Ваньки. Долго соображаю, что он здесь делает. Пока не вспоминаю, что теперь он здесь живет. Выпрямляю спину, пытаюсь держать осанку, одергиваю футболку, натягивая ее ниже. Открываю двери. Просто распахиваю их перед ним, разворачиваюсь и направляюсь назад к Лариске, которая снова курит, любуясь звездами.

– Может закажем еще вина? – предлагает она, оборачиваясь ко мне.

– Нет. Я пас.

– Почему? Нам редко удается вот так посидеть.

– Ну, во-первых, меня уже тянет поплакать и пожаловаться на судьбу. А во-вторых, мы уже не одни, – говорю я, подходя к ней, кладу голову ей на плечо, обнимая за плечи.

– И? Договаривай. Мы не одни, а с кем? – спрашивает она.

– Мы с Димой.

– А кто у нас Дима? Мы вроде бы мальчиков не заказывали? Или заказывали? – усмехается она.

– В том то и дело, что это мальчик, это ты правильно подметила. Это друг Ваньки, который, я надеюсь, временно живет у нас. Ванька попросил, а я не смогла отказать, – опять забираю у нее сигарету, делаю затяжку, и выкидываю в окно.

– А, Дима. Мальчик, который смотрит на тебя, как будто хочет убить, – хитро спрашивает она.

– Ага, он, собственной персоной. Но в последнее время он смотрит так, как будто хочет чего-то другого, – выбалтываю я.

– Правда?! – слишком громко спрашивает она. – Пошли на него посмотрим. – Хватает меня за руку и тянет в гостиную.

– Стой! Нет! – я пытаюсь сопротивляться, но из-за моего состояния опьянения, практически падаю на подругу. Ларка меня не слушает, и со словами «надо» тянет в комнату. Мы находим Диму в зоне кухни, спокойно заваривающего себе чай, искоса посматривая на стол с пустой бутылкой и бокалами.

– Где Ванька? – спрашиваю я, оправдывая наш внезапный налет на кухню. Дима медленно оборачивается, и я только сейчас замечаю, что он в белой рубашке с закатными рукавами, черных брюках, с массивными часами на запястье сильной руки, с выступающими венами, что доказывает, что он продолжает качаться. В моей пьяной голове неожиданно возникает мысль, что ему идет этот стиль больше, чем спортивный, в котором я его привыкла видеть.

– Не знаю, по-моему, он на даче с Машкой, – отвечает он, пристально рассматривая мой вид. Хочется одернуть футболку вниз, но тем самым я покажу ему, что заметила, как он на меня смотрит. Поэтому я просто сажусь за стол, чтобы скрыть голые ноги.

– А разве ты был не с ними? – зачем-то спрашиваю я голосом строгой тети, на что Лариска начинает громко смеяться. Одариваю ее строгим взглядом. Перевожу взгляд на парня, смотря в упор, не боясь его темного взгляда.

– Нет. Я ездил по делам, – мне хочется спросить, по каким делам тем же строгим голосом, но я вовремя останавливаюсь. Повторяю, про себя, что это не мое дело.

– Да, не твое, – неожиданно усмехаясь, говорит Дима.

– Я что, сказала это вслух?! – спрашиваю я, закрывая рот ладонью.

– Да, – еще больше смеется Лариска. Смотрю на Волка, который продолжает меня разглядывать, облокотившись на столешницу, в небрежной расслабленной позе, держа в руках чашку. А я почему-то, смотрю на вырез расстегнутой рубашки, что не остается им не замеченным. Он опускает глаза на расстегнутые верхние пуговицы, нагло улыбается, поправляет воротник. От нашей игры в переглядки, меня отвлекает звонок телефона Ларисы. Она достает из кармана телефон, пару минут фокусирует взгляд на дисплее, хмурится, и со словами «опомнился» уходит с телефоном в ванную.

Мне становится неуютно рядом с Волком. Его взгляд, наглый, самоуверенный, с неким намеком заинтересованности, он скользит от моего лица к груди. Черт! Я же без белья. Но я делаю вид, что не замечаю, куда он смотрит.

– Сделаешь мне тоже чаю? – прошу я, чтобы отвлечь его от себя. Дима лишь кивает, отворачиваясь к чайнику.

– И по какому случаю пьем? – интересуется он, продолжая делать чай. – Просто так? Или продолжаешь праздновать день рождения?

– А это не твое дело, – нагло заявляю я.

– Для взрослой женщины ты слишком дерзка, – выдает он, слегка понижая тон. Оборачивается ко мне, ставит передо мной чай.

– Для мальчика, – выделяю слово «мальчик», – ты слишком наглый в общении со взрослой женщиной. – Дима неожиданно начинает смеяться, запрокинув голову. Обходит меня, сталкивается с Лариской, выходящей из ванной, уступает проход взмахом руки, на что пьяная Лариска склоняется в реверансе, смеется и проходит ко мне. А Дима скрывается в ванной. Лариска загадочно смотрит в сторону ванны.

– А он очень даже ничего, – заявляет она. – Ох, где мои двадцать лет, – притворно вздыхает она. Берет свою сумку с соседнего стула, начинает в ней копаться.

– Не знаю, не замечала. Я смотрю на него как на ребенка, друга своего брата.

– За то он смотрит на тебя не как на сестру, – подмигивает она мне. Вытаскивает из сумки пудреницу, открывает ее, смотрится в зеркало.

– Он всегда так смотрит, и я тебе об этом говорила. И мне совершенно не приятен его пронзительный взгляд.

– Ох, этот взгляд. По-моему, ты неправильно расшифровываешь посылы, – играя бровями, говорит она.

– Я вот сейчас не поняла, ты на что намекаешь? – возмущаюсь я. – Он еще пацан, по сути, ребенок.

– Ничего себе, такой ребенок. Я б его усыновила, – не унимается подруга. Набирает номер такси, вызывает машину.

– Усынови, ему как раз негде жить. Пару месяцев понянчишься, – усмехаюсь я. – А вообще, что за бред мы несем?

– Нормальный такой бред пьяных женщин. Пьяных и, как выяснилось, неудовлетворенных, – вздыхает она. Да, с этим делом у нее тоже туго. И если я все же имею в кровати мужика, и просто не могу получить от этого удовольствие, то Лариса в поиске. А надо сказать, женщина она с запросами. Под ее критерии не подходит ни один мужик. Но как говорит подруга, «влюбиться – так в настоящего мужика», а подбирать то, что валяется никому ненужное, она не собирается. Она достойна лучшего. Ларискин телефон оповещает ее о прибытии такси.

– Теперь, наверное, до понедельника. Завтра меня эксплуатируют на дачу на сбор урожая. В общем, буду пахать как лошадь. Но в этом есть свой плюс. Это заменяет недельную тренировку в спортзале, лишние килограммы тают на глазах, – поднимается со стула, хлопает себя по бедрам, демонстрируя свою фигуру.

– Ну, удачи, – тоже медленно поднимаюсь, слегка пошатываюсь, держась за спинку стула. Провожаю подругу до лифта, который, как всегда не работает. Ларка спускается по лестнице, ругая местное управление за вечно неработающие лифты.

Не успеваю я зайти в квартиру, как внезапно во всем доме гаснет свет. Еле как, на ощупь, закрываю двери. Ничего не вижу. Медленно, по стенке, спотыкаясь о мебель, иду в гостиную, пытаясь добраться на кухню и найти свечи. И это оказывается не простой задачей, когда ты находишься в алкогольном опьянении. Что-то падает с комода, на который я натыкаюсь. Обхожу его, запинаюсь о диван, пошатываюсь, спотыкаюсь и лечу в сводном падении в темноту. Меня резко подхватывают теплые мужские руки. По инерции мы вместе летим на диван. Я оказываюсь сверху на Волке, и по ощущениям, он голый, лишь в одних шортах. Точнее, я надеюсь, что это шорты, а не боксеры. Первое, что я ощущаю – это запах. От Волка пахнет свежестью, похожей на запах озона перед дождем. Смесь озона и капли цитруса. Невероятное сочетание аромата непроизвольно заставляет меня глубоко вдохнуть. Ощущаю под собой мускулистое, напряженное тело. Когда мы падали, я схватилась за его плечи. И до сих пор не могу разжать руки. Я ничего не вижу. Только чувствую теплоту его тела, глубокое дыхание, вздымающуюся грудь, которая соприкасается со моей с каждым вздохом. Мою кожу жжет от его рук, которые сжимают мою талию. Я понимаю, что моя футболка задралась и его руки сжимают мое тело без преград. Судорожно сглатываю, чувствую его горячее дыхание напротив моих губ. С ужасом понимаю, что его прикосновения и тело, на котором я лежу, не вызывает отвращении и неприятных чувств. А наоборот, мне хочется, чтобы он меня прижал сильнее к себе. Теперь меня пугают не его глаза, которые я в данный момент не вижу, а реакция собственного тела.

Полная тишина. Мы молчим. Он и не думает меня отпускать. А я не хочу вставать. Невольно облизываю губы. Мое дыхание тоже учащается. Все то, что долгие годы пыталась почувствовать от Вадима, я чувствую от этого пацана! А самое главное, он меня моментально возбуждает. И не просто возбуждает, а мне кажется, что все мои нервы на пределе, и, если Дима просто прикоснется, я моментально я взорвусь в оргазме. В голове проносится картинка, грязная, запретная фантазия о том, как он меня берет. Мышцы живота моментально сводит от желания. Я чувствую, как напрягаются соски, как становится влажно между ног. Черт, как давно я этого не ощущала. Боже, почему я так на него реагирую? Ощущаю, как руки, которые сжимают мою талию, медленно ползут вниз, обхватывая мои бедра, нежно и ласково поглаживая шершавыми ладонями. Пытаюсь подняться, упираюсь ему в грудь, пока я окончательно не потеряла разум. Но сильная рука перехватывает мой затылок, и в мой рот впечатываются горячие, влажные губы. Задыхаюсь от неожиданности, и мои руки уже не отталкивают его, а сжимают мышцы на груди, чувствуя, как они играют от глубокого дыхания. Казалось, что каждый мой нерв оголен от возбуждения, я сплошная эрогенная зона. Рука, лежащая на моем затылке, зарывается в мои волосы, удерживая меня, не позволяя отвернутся. Язык Димы переплетается с моим и я, вопреки всему, отвечаю на поцелуй с той же страстью, что и он. В голове вертится только одна мысль, что это все безумие. Я задыхаюсь, по телу несется дрожь от его руки, блуждающей на моем бедре, плавно переходящей на талию и назад, к бедру. Прикосновения обжигают кожу. Дима всасывает мою нижнюю губу, лаская ее языком. А я становлюсь еще влажнее. Кажется, я могу кончить только от его поцелуя и ласк. Меня никогда никто так не целовал. Вроде бы нежно и ласково, но страстно и обжигающе одновременно. С моих губ слетает стон в его губы. Пульс зашкаливает. Извиваюсь и ощущаю, как его твердая плоть прикасается к моей промежности. Волк отпускает мои губы, переходя на шею, ведет дорожку, поцелуев по шее, слегка всасывая кожу, начинает немного двигаться, потираясь членом о промежность. С его губ срывается хриплый стон мне шею. И это отрезвляет меня. Осознание произошедшего обрушивается на меня ураганом, цунами.

– Немедленно отпусти меня! – требую я. Дима застывает, замирает, его мышцы каменеют под моими руками.

– А разве я держу тебя, Софи? – все тот же полутон, но с примесью хрипотцы. Я чувствую, как сильно бьется сердце, отбивая грудную клетку. Понимаю, что он действительно меня не держит, его рука на моем бедре лишь невесомо прикасается, без нажима, вторая в волосах слегка поглаживает затылок. Резко поднимаюсь. Голова кружится, в глазах темнеет, но это уже не от алкоголя, а от него. Слышу глубокий разочарованный вздох Димы. Бросаюсь прочь из гостиной в комнату, спотыкаясь на пути.

– А ты вкусная! Следующей раз я тебя съем! – кидает мне в след насмешливым тоном. В следующий раз?! Следующего раза не будет!

Глава 3

София

Мне очень редко снятся сны, и в основном они мрачные, черно-белые. Нет, они не страшные и не кошмарные, они просто бесцветные, как старое немое кино. В основном мне снятся мама и бабушка. Мы в каком-то старом доме, в котором я никогда не была. Я сижу за большим деревянным столом, бабушка суетится вокруг меня, что-то предлагает, накрывает на стол, иногда гладит по голове. А мама почему-то сидит на другом конце стола напротив меня и поет песню, я не разбираю слов, не могу понять мотив, но мне всегда кажется, что песня очень грустная. И вот когда она допевает последние слова, я всегда просыпаюсь с мыслями, о чем же была ее песня.

Голова немного тяжелая, хочется пить и глаза совсем не открываются. Мне жарко. Сбрасываю с себя одеяло, так и не открыв глаза. Переворачиваюсь на спину, нечаянно задевая что-то ногой. Открываю глаза, фокусирую свой взгляд. Рядом со мной, на моей кровати, сидит Дима, с маленьким подносом в руках, на котором стоит ароматный кофе, стакан воды со льдом, тосты, мой любимый сливовый джем. Волк как всегда без футболки, но, слава Богу, в спортивных штанах, чем-то похожих на пижамные. Его волосы слегка мокрые, глаза как всегда пронзительные, ухмылка привычно наглая, дерзкая и вызывающая. Смотрю на парня, и долго соображаю, еще не до конца проснувшись, с какой стати он принес мне завтрак. Вспоминаю, что вчера он обещал принести мне кофе в постель, после того как я позавидовала Ванькиной девушке. А потом моя память услужливо подкидывает мне наш ночной инцидент на диване. Черт! Закрываю глаза, пытаясь осознать, что это был не сон.

– Как и договаривались, я принес тебе кофе в постель. Но я тут подумал, что после вчерашнего тебе может понадобиться еще и стакан воды. Да и завтрак в твоем случае тоже не помешает, – с ухмылкой выдает он, бесцеремонно рассматривая мое тело. И я понимаю, что моя майка собралась где-то выше талии, оголяя мои ноги, бедра и живот. Натягиваю на себя одеяло, прикрывая почти голое тело.

– Мы не договаривались, – говорю я, хриплым голосом, лихорадочно соображая, как вести себя после вчерашнего.

– Ну не договаривались, так не договаривались, – выдает мне наглую усмешку, забирает поднос, собираясь унести его.

– Нет! Стой! – резко сажусь на кровати. – Оставь воду. – Дима снова садится на кровать почти вплотную ко мне. Молча ставит передо мной поднос. Беру воду, сразу выпиваю полстакана, и утро кажется добрее. Может, притвориться, что я ничего не помню? Не помню его наглых, но ласковых и таких обжигающих прикосновений. Не помню его мягких теплых губ, его упругого молодого тела. Не помню реакцию своего тела, и дикого возбуждения. Совершенно ничего не помню. Не хочу помнить… Да, я была пьяна, и ничего не помню.

– Ванька дома? – спрашиваю я, чтобы прервать наше неловкое молчание. Хотя неловкое оно у меня, а Волка, похоже, все устраивает.

– Он уже в городе, провожает Машку домой. И это надолго.

– Почему надолго? – допиваю воду, поглядывая на ароматный кофе.

– Потому что ее родители уехали на дачу и прощаться они будут до вечера, – я слушаю его, понимаю, что он говорит. Но в данный момент я думаю о его голосе. Он словно бархатный вибрирующий полутон. Всегда одна нота, не выше, не ниже.

– Пей кофе, ты же хочешь, – мягко, без привычных наглых усмешек говорит он, подавая мне чашку. Когда забираю кофе, наши пальцы немного соприкасаются, и я вздрагиваю. Почему этот пацан на меня так влияет? Дима прищуривает глаза, тепло улыбается без оскала. Берет тост, намазывает на него джем и протягивает мне.

– Слушай, – говорю я, забирая тост. – Спасибо, конечно. Но я в состоянии поесть сама, – он не отвечает.

– Ты такая красивая по утрам, – давлюсь тостом от его комплимента. И что мне теперь с этим делать? Отпиваю немного кофе, чтобы протолкнуть застрявший в горле ком. – Такая естественная, без макияжа, прически, модных тряпок. Такая, какая есть, – продолжает он своим гипнотизирующим полутоном, при этом глаза его загораются, а взглядом он так и пожирает мое тело. И где-то там, глубоко внутри, мне безумно нравится все, что он сейчас говорит и как смотрит на меня. Настолько глубоко, что я сама себе боюсь в этом, признаться. – И, наверное, только ради этого стоило приехать жить сюда, – продолжает он. – Чтобы увидеть тебя естественную, настоящую, без глянца и лоска, – он замокает, а я зажмуриваю глаза. Зачем он все это мне говорит? Это безумие надо остановить. Здесь и сейчас.

– Дима, – открыв глаза, решительно произношу я. – То, что вчера между нами произошло, это просто недоразумение, – нет смысла притворяться, что я ничего не помню. – Я была пьяна и совершенно ничего не соображала. Нам предстоит жить в одной квартире какое-то время, и…

– Недоразумение, – тянет слово по буквам, слегка ухмыляясь, прерывая меня. Хочу продолжить свой монолог о том, что нам стоит держать дистанцию, но меня прерывает звонок телефона, лежащего на прикроватной тумбе. Беру телефон. Это Вадим. Я должна ответить на звонок. Боже, как не вовремя то. Быстро встаю с кровати, ухожу на лоджию, на ходу отвечая на звонок.

– Доброе утро, Птичка. Я тебя разбудил? – спрашивает он бодрым голосом.

– Почти, я только проснулась, – пытаюсь выровнять голос, унять волнение и смятение после беседы с Волком.

– У тебя что-то случилось? – с подозрением спрашивает он. Вадик хорошо меня изучил, он слышит перемену в моем голосе.

– Да, у меня случилось похмелье, – наигранно усмехаюсь в трубку, пытаясь оправдать себя.

– Кто-то вчера повеселился? И где же гуляла моя Птичка без меня?

– Нигде не гуляла. Птичка была дома с Ларисой, – распахиваю окно, впуская свежий влажный воздух, смотрю на пустой, утренний двор. Птичка не может летать без своего хозяина. Да она и не хочет.

– Умничка. Ты уже выбрала место для нашего совместного отдыха? – слышу в трубке шум улицы большого города. Естественно, он не дома, не с женой. Вадим соблюдает все правила маскарада.

– Нет. Я думаю, – хотя я вообще об этом не думаю. Мне все равно, где мы будем отдыхать. И если быть до конца честной, я не хочу никуда ехать, надеясь на то, что Вадик отменит наш отдых из-за каких-нибудь своих очередных дел. Так уже случалось и не раз.

– Ну думай, Птичка, думай. Еще есть время. Я прилечу через три дня.

– Хорошо. Я скучаю, – лгу я, изображая печальный голос. Но это правила наших отношений. Я должна скучать.

– Я тоже, София, – называет меня по имени, не птичкой. А это значит, что он не лжет в отличие от меня. Я тоже изучила Вадима за эти годы. – Ну ничего, скучать иногда полезно. После разлуки встреча становится слаще.

– Да, наверное, – соглашаюсь я.

– Какие планы на выходные? – интересуется он.

– Абсолютно никаких. На два часа дня у меня запись в салоне. И да, я тебе не сказала. Ко мне приехал жить Иван, – ставлю Вадима в известность, чтобы он не узнал об этом от кого-то другого. А он рано или поздно узнает. И тогда у него возникнут вопросы, почему я скрыла от него эту информацию. Мы уже это проходили. Это еще одно правило. Я должна рассказывать все, что творится в моей жизни, ничего ни скрывая, вплоть до мелочей.

– Прекрасная новость, ты же этого и хотела. Как ты его уговорила?

– Я не уговаривала. У Ивана возникли неприятности с комендантом из-за пренебрежения к правилам общежития, в общем, их выселили, – да, я сказала «их» намерено. Сейчас мне нужно сообщить Вадиму о том, что Иван приехал не один.

– Их? – следует вопрос, который я и ожидала.

– Да. Его и Диму.

– Дима – это детдомовский друг твоего брата, про которого ты просила добыть информацию? – у Вадима удивительная память. Мою подругу Ларису, с которой я дружу уже шесть лет, он не помнит. За то Волка он помнит по имени. Вадим всегда говорит, что запоминает только нужную ему информацию. Информация про Диму была ему нужна?

– Да, Вадик, это он. И Дима кое-то время тоже поживет в моей квартире. Это была просьба Ивана. Я не могла ему отказать, – заранее оправдываюсь я.

– Тебе не кажется, что ты слишком потакаешь своему брату в его желаниях? Одно дело, когда он был маленький. И совсем другое – сейчас, когда он, по сути, взрослый мужчина.

– Ну, Вадя, – тяну слова, намеренно называя его так, как ему нравится. – Ты же знаешь, что у меня, кроме брата никого нет, – давлю на жалость, чтобы немного смягчить Вадима.

– Я знаю. Но у тебя есть я, – «лучше бы не было», – думаю про себя. Иногда мне кажется, что, если бы Вадим мог читать мои мысли, он бы давно меня убил.

– Конечно, есть. Но я имела ввиду совсем другое. Ты же понял меня?

– Я понял, София, – снова называет София, это плохо. – Хорошо, пусть его друг тоже живет с вами. Я надеюсь, это ненадолго? – с каким-то подозрением спрашивает он.

– Иван сказал, на пару месяцев. Ты знаешь, я тоже не в восторге от этой идеи. Но я просто не могла отказать брату.

– Я все понял, – уже мягче отвечает Вадим. А я ощущаю на моей шее прикосновение теплых шершавых пальцев, откидывающих мои волосы на плечо. Подпрыгиваю на месте от неожиданности. Хочу обернуться. Но руки Волка стискивают мою талию, не позволяя мне этого сделать. Сглатываю, дергаюсь, хочу вырваться.

– Птичка, София?! Ты меня слышишь? – спрашивает Вадим. А я ни черта не слышу. Потому что Дима ведет пальцем по моей шее, медленно, нежно, переходит на плечо.

– Нет. Что ты сказал? Связь плохая. Ты куда-то пропадаешь, – пытаюсь унять дрожь. Волк не отпускает, парализуя горячим дыханием в районе шеи. Он просто дышит – вдыхает и медленно выдыхает.

– Ладно, Птичка, я перезвоню позже. Обещай вести себя хорошо. А лучше, веди себя очень плохо. Для того, чтобы я тебя наказал, – усмехается Вадим. И я понимаю, что Дима прекрасно слышит слова Вадика.

– Пока, – сдавленно отвечаю я, потому что наглые руки Волка ослабляют хватку и ползут вниз к моим бедрам, немного до них не доходят, и поднимаются назад вверх, забираясь под футболку, поглаживают живот круговыми движениями вызывая табун мурашек, управляя ими, подчиняя своим сильным рукам. Губы Волка подбираются к моему уху.

– Скажи мне, Софи. Каково это, девять лет продавать себя? – шепчет хриплым голосом. – Отдавать свое тело, – ведет руками немного выше, останавливается под грудью. Прижимается к моей спине, – продавать свою свободу, душу за материальные блага? – выдыхает мне в ухо. Да что он может знать обо мне и о том, за что я себя продаю?! Как он, вообще, смеет у меня это спрашивать?! И трогать меня?! Резко дергаюсь, пытаясь вырваться из плена его рук, почти падаю, понимая, что он в очередной раз практический меня не держал. Это я не хотела вырываться. Поворачиваюсь со злостью, ловлю его взгляд. А там, на дне его темных глаз – бездна, в которой можно утонуть и захлебнуться. Его взгляд настолько пронизывающий, и в данный момент, опять пугающий меня, вызывающий холодок во всем теле.

– Слушай, мальчик, ты ничего не попутал? – сквозь зубы цежу я, стараясь не смотреть ему в глаза. – Кто дал тебе право задавать мне подобные вопросы?! – повышаю голос, взмахиваю руками. – И тем более трогать меня?! – выдаю все на одном дыхании, задыхаясь от возмущения.

– Разве я не прав? – очень спокойно отвечает он, приподнимая брови. – Еще скажи, что у тебя все это происходит по великой и безграничной любви?

– Даже если так, тебя это не касается! Не смей больше прикасаться ко мне! Разговаривать со мной. И держи дистанцию! Иначе…