скачать книгу бесплатно
– Он не соврал, когда говорил, что ты будешь могущественнее, чем вурдалак. Ты способна за мгновение пронестись сквозь людей и убить их.
– Результат его опыта! – горько усмехнулась Ружана, – ты же знаешь, сколько умерло людей, прежде чем он сделал это со мной. Я тоже могла погибнуть, как и все остальные.
– Но ты не погибла. И благодаря тебе не умерло несколько других людей, которых он обратил в вытьянок. В конце концов, ты была так безнадежно больна, что он не мог обратить тебя ни в кого другого, кроме вытьянки. Тебе ведь оставались считанные часы, когда ты появилась здесь в поисках Чернека. У него не было времени на то, чтобы обратить тебя в вурдалака. Он пошел на это ради тебя: так у тебя был шанс выжить.
– Да, – она горько усмехнулась, – эта мысль утешает меня долгими бессонными ночами… Но порой другая дума гложет меня, как голодная собака свою кость, думка о том, что все это лишь оправдание, придуманное Чернеком, чтобы не терять моего доверия. Можно ли положиться на его слова?
Он не отвечал, будто она разговаривала сама с собой.
– Мне пора идти на Совет, Ружана. Постарайся отдохнуть и не терзаться бесплодными мыслями, которые не принесут тебе ни решения, ни успокоения. Что бы ни случилось, я позабочусь о тебе, думай только об этом.
Зоран поднялся и пошел прочь, Сейвина неслышно побрела за ним, дивясь тому, что никто больше не чувствовал ее присутствия. В большом каменном зале, где собирался Совет, уже сидели за длинным столом другие вурдалаки, члены Совета. Каменный зал не пестрел убранством: несколько старых линялых гобеленов висело на одной стене, а другая стена тремя высокими узкими окнами выходила на умерший сад, где высохшие деревья, как покойники, навсегда застыли в обожжённой стойке. Вурдалаков-советников было трое: все они были бледными и молодыми, при неярком свете их даже можно было принять за людей, болезненных и хмурых. Худощавый вурдалак с тонкой бородкой, Лесьяр, был очень скрытным, и взгляд его пытался спрятать то, что творилось у него на уме, потому он сразу особенно не понравился Сейвине. Ростих, внешне несколько старше остальных, имел грубоватые, ожесточившиеся от времени черты лица. Он производил впечатление существа, в свое свободное время с огромным удовольствием причиняющего боль другим без какой-либо на то причины. Все трое с недоверием взирали друг на друга исподлобья.
И вот в зал вошел сам великий некромант, князь Чернек. Сейвина ужаснулась: если вурдалаки были почти неотличимы от людей при этом тусклом свете, то Чернек был явно мертвым, кожа его имела болотный оттенок, худые щеки ввалились, веки были темными, словно он очень давно не спал. Он был очень худым, и все же выглядел так, словно много десятилетий назад перестал подвергаться процессам гниения, по всей видимости, произошло это, когда силы его колдовства окрепли, и он нашел потерянные заклинания некромантов.
– Я только что получил известие о том, что войска Радии снова были разбиты чудью, остатки бежали в разные стороны – они разбросаны. Чудь уже через неделю будет в Родограде, если только не произойдет чудо, а значит, и вся Радия скоро будет покорена.
– Нам нельзя медлить, мы должны сию минуту выдвигаться в путь, – почти закричал Ростих повелительно.
– Разумеется. – Вторил ему с хитрой улыбкой Лесьяр очень спокойным голосом, – но позволь спросить, если это тебя не затруднит, зачем именно?
– Как зачем? – раздраженно отвечал Ростих, – горные прииски на юге Радии прямо перед нами – наконец-то мы сможем завладеть самыми необходимыми ресурсами. Если мы помедлим сейчас, то их захватит Чудь уже через неделю-две. А с ними мы воевать не собирались, сколько я помню.
– Нет, не собирались, – утвердительно покачал головой Чернек, который все это время внимательно слушал своих советников.
– Вот именно, – продолжал Ростих, приободренный словами правителя, – нам мешают наши договоренности с ними, и мы не готовы сейчас к войне со столь могущественным противником. Радия – вот наша цель с самого начала. Но с Волибором эта цель была невозможна что для нас, что для Чуди, сейчас же, когда самого сильного полководца у Радии нет, земля эта вся на ладони перед нами. Если мы не захватим южные прииски, они достанутся Чуди, а это лишь упрочит их положение, что нам совершенно не нужно: они и без того укрепятся сейчас, после захвата северной Радии.
– Позволь спросить, Ростих, – молвил Лесьяр с прежней хитрой улыбкой, – о каких именно приисках идет речь?
– О рудных и золотых, разумеется, о лесопилках за горами. Нам нужно оружие, нам нужно золото, нам нужно дерево для строительства крепостей и защитных сооружений.
– А что же о местах добычи ртути, селена, фосфора, кальция, и еще много другого, не стану перечислять всего? – спросил Лесьяр, – Как быть с этими веществами? В Радимиче ничего подобного нет. Зато в Строимире на юге есть эти вещества.
– Нам не нужны эти вещества в тех же количествах, что руда и золото, – засмеялся Ростих, – Чернек, рассуди, что важнее, жидкости для опытов или пуды оружия и золота?
– Не будь так самоуверен, – отвечал ему Чернек, – Ты не знаешь ничего о том, что происходит в стенах моего зала. И ты не представляешь, какое могущественное оружие может быть порождено там: настолько могущественное, что все наше войско станет нам ненужным. – От этих слов по лицу Ростиха пошли разъяренные колтуны, а Лесьяр вновь расплылся в довольной улыбке.
– Что же ты предлагаешь? – заговорил он, немного повышая голос, – бросить сейчас все силы на юг, на Строимир? Это сильная земля, и мы совершенно не продумали нападение на нее.
– Внезапность – вот наш оружие сейчас, – сказал молчавший все это время Зоран, – весь мир ждет, что мы бросимся сейчас на останки Радии, как коршуны после боя. Строимир не готов к внезапному нападению – их пограничные селения не укреплены, войска разбросаны по городам – мы могли бы оторвать их друг от друга, захватывая город за городом, село за селом.
– Строимир – огромная территория, если мы начнем завоевывать город за городом одним войском, они успеют собрать силы и противостоять нам сильнейшей армией.
– К тому времени и мы соберем еще большее войска – подумай только, сколько умрунов мы соберем. Сколько вытьянок принесет нам Ружана, – говорил Зоран, – а если, точнее, когда опыты Чернека увенчаются успехом, со всеми местами добычи нужных веществ – мы сможем создать такое войско, что ни Строимир, ни Радия, ни чудь вместе взятые не будут нам страшны. Никто не поймет наших действий, тем лучше для нас: мы всех введем в замешательство, нас не воспримут всерьез, и все просчитаются.
– То есть ты предлагаешь сейчас забыть о Радии и двинуться на самый юг? Зачем тогда мы вообще вступали в сговор с чудью? Зачем помогли им разгромить Радию, зачем захватили Велибора, отдали им Родоград?
– Затем, мой дорогой Ростих, – отвечал ему Лесьяр, – что нам нужны были средства для поднятия войска и оружия, для закупки сырья для опытов – все это было возможно только благодаря нашим давешним переговорам с чудью и обещаниями, которые мы им дали. А теперь мы двинем наше войско на юг, потому как север нам пока не так интересен.
– И все-таки я считаю, что нам нужно выделить небольшое войско для севера, – вдруг сказал Зоран, отчего Лесьяр нахмурился, и довольная улыбка сошла с его лица так же быстро, как и появилась давеча, – небольшого войска будет достаточно для захвата рудных и золотых приисков, для выставления гарнизонов. Чудь будет не совсем довольна таким развитием событий, но не посмеет сразу же объявить нам войну: они будут измотаны после сражений с Радией. Чудь, разумеется, начнет готовиться к тому, чтобы начать вторую волну расширения своих границ – золотые прииски и рудники будут лакомым кусочком. К тому времени мы должны закрепить свои успехи на юге и усилить гарнизоны на северной границе так, чтобы удержать их от искушения нарушить мир и вероломно вторгнуться на нашу территорию. Зачем, спрашивается, нам нужны эти прииски, которые могут прослужить нам не так уж и долго? Затем, что все-таки какой-то промежуток времени они нам прослужат, а может, если мы будем действовать быстро и решительно, прослужат еще дольше. И за это даже небольшое время они принесут нам большие поступления в казну, которая у нас пополняется редко, а расходуется крайне быстро. Мы получим постоянные пополнения, столь необходимые для ведения войны такого размаха.
– Это просто дико – идти на Строимир, когда рядом столь легкая добыча! – зарычал Ростих. – Я говорю, надо двигаться на север!
От рыка Ростиха все умолкли, опустили глаза на несколько мгновений, а затем подняли взор на Чернека: мнения расходились, и от него зависело решение и суть всего обсуждения теперь. Все время, пока они спорили, он смотрел то на неровный потолок, то в узкие окна, на черные земли. Сейчас же он наконец заговорил, нарочито медленно и протяжно.
– Еще несколько недель назад исход нашего совета был бы весьма однозначным. Мы бы пошли на север. Но сейчас обстоятельства изменились, и обязаны мы этим моему недавнему открытию. Я бы сказал, не побоюсь этого слова, что мною был совершен прорыв – впервые за долгие годы. Новое заклинание поможет нам создать оружие, какого ни свет, ни тьма еще не видывали. Но для этого нам нужны возможности юга, а не севера. Потому мы отправимся именно туда, хотя и отправим небольшие войска на север для захвата приисков. Ростих, поскольку тебя особенно интересовала ситуация с ними, ты и отправишься на север в горы, захватишь их и выставишь крепкую защиту для их обороны, будешь головой отвечать за успех этого похода.
Ростих поерзал на стуле, лицо его начинало все больше темнеть, а брови сдвигались все ниже. Никто не видел, как он сжал кулаки под столом.
– Лесьяр и Зоран, ваша задача сейчас – наметить внезапное наступление, просчитать самые слабые места на границе Строимира.
Зоран и Лесьяр довольно кивнули головами. Все уже готовы были подняться, чтобы покинуть собрание, как Лесьяр вдруг вспомнил:
– Остается одно небольшое уточнение, – все обернулись к нему устало и недоуменно, – что мы будем делать с Велибором? Оставить его здесь мы не можем – в замке будет не такой сильный гарнизон, а риск того, что он попадет в чужие руки может иметь для нас слишком тяжелые последствия. Возить его с собой как пленника мы тоже не можем – в походах не до того, да и риск побега возрастет.
– Посему его необходимо уничтожить, это ли предлагаешь, Лесьяр? Не ходи вокруг да около, – недовольно фыркнул Зоран.
– Почему бы и нет? – улыбнулся тот, – ты так переживаешь, будто немного сочувствуешь самому сильному полководцу среди людей.
Это обвинение заставило всех взглянуть на Зорана с любопытством, и Чернек с подозрением покосился на него.
– К Велибору я не питаю никаких теплых чувств – от него исходит угроза всем нам. Просто мне бы хотелось, чтобы все ясно понимали, что он нам не понадобится более. Если мы сейчас его уничтожим, то…
– Воскресить его уже не сможем! – захохотал Лесьяр, – блестяще, блестяще! Мы и не будем его убивать, мы сделаем его одним из нас, обратим его. Его способности перейдут на нашу сторону.
– Я бы не был так уверен в этом, – сказал Зоран, – разве есть доказательства того, что он встанет на нашу сторону? Если он обманет нас и лишь притворится, что он на нашей стороне, а сам приготовит для нас ловушку?
– Это уже чересчур, – сказал Чернек, – история не знает ни одного примера, чтобы кто-то, обратившийся к магии смерти, сохранил свои прежние убеждения. Стало быть, решено, он должен стать одним из нас. И я даже знаю, кем.
– Вурдалаком. – промолвил Зоран.
– Совершенно верно. Зоран, препоручаю это дело тебе. Сегодня в полночь чтобы все было сделано.
После сих слов Чернек встал и пошел прочь, за ним же встали задумчивые советники, хмуро, с недоверием поглядывающие друг на друга.
Сейвина, начинавшая терять силы от бессонной ночи медленно побрела за Зораном. В глазах у нее уже начинало мутнеть, и ноги будто не слушались ее, но сердце, сердце стучало быстро, словно отбивало дробь ее мыслей.
Зоран прошел по длинному темному коридору прямиком в свои покои; Сейвина не последовала за ним, однако успела увидеть тоскливую белую дымку души Ружаны, мелькнувшую сквозь закрывающуюся дверь. Зоран входил туда, будто крепясь, будто готовясь к новым истерикам и перепадам настроения своей возлюбленной. Возлюбленной! Сейвину передернуло от этой мысли: сколь странным был этот союз, сколь невозможным, и все же многие годы он длился, хотя их чувства заставляли их изматывать друг друга изо дня в день, при том не давая ни на минуту помыслить о разлуке. Словно они так прижились и притерлись к этому несопоставимому сосуществованию, что уже не смогут привыкнуть к новому состоянию духовного уюта, столь чуждого и неясного для них.
Сейвина надеялась сначала, что Зоран приведет ее к темнице; сейчас же нужно было самой искать путь к ней. Ее чутье не подвело ее; не сразу, но она все же нашла путь в подземелье. Она проскользнула мимо первых часовых и стала спускаться вниз по крученой лестнице – чем ниже она шла, тем тяжелее становился воздух, наполненный запахами мертвой плоти, гниения и грязи. Камни стен были большими и неровными, их неотесанные края были совсем не прикрыты, стены становились все ниже, и ниже, словно потолок спускался вниз. От затхлости Сейвине начало становиться все сложнее идти легкой неслышной поступью, голова кружилась. Она внимательно смотрела на решетки, но они были полупустыми, а те, что были не пустыми, были обителью для костей. Лишь в нескольких камерах она увидела каких-то умрунов, осужденных, видно, за какие-то злодеяния.
Пройдя мимо очередных стражей, она случайно шаркнула сапогом по каменному полу, отчего те сразу встрепенулись и стали озираться по сторонам. Она отпрянула от них и застыла на месте. Но стражники, как и полагалось, списали все на эхо в бесконечных коридорах темниц. Оба зевнули, пожали плечами и успокоились. А Сейвина же, с еще немного дрожащими коленками под доспехами и платьем, пошла дальше. Ее уже начинало охватывать отчаяние, потому как она никак не могла найти Велибора: она все дальше от поверхности, от воздуха, что, если его здесь никогда и не было? Что, если он запрятан в тайных темницах в совсем другом месте, как самому опасному противнику и должно быть? Вдруг совершенно неожиданно она увидела человека за решеткой: он сидел на корточках, пряча голову в руках, недвижимый, словно застывший. Она не могла видеть его лица, она едва ли различала его очертания в этой темноте своими уставшими полусонными глазами; все же Сейвина не сомневалась ни на толю, что перед ней был Велибор. Она осторожно приблизилась к решеткам и взялась руками за грязные пыльные прутья, пытаясь лучше вглядеться в него. Человек резко поднял голову и взглянул прямо на нее, он вперился глазами в ее глаза, заставив ее вздрогнуть. Видел ли он ее?
– Кто здесь? – спросил он безразлично, и затуманенный взгляд его стал смотреть по сторонам, в поисках кого-то.
Сейвина совсем не поняла, как он мог почувствовать ее присутствие; видно, за время заточения в совершенной тишине и уединении все его чувства обострились, и он слышал любой шорох, вздох и выдох.
Она помедлила, в нерешительности, словно не зная, что сейчас было бы правильнее всего сказать; поняв же вдруг, что, что бы она ни сказала теперь, все будет верно и неверно одновременно, она заговорила:
– Не пугайся, я пришла как… друг, как союзник. – Она осторожно сняла браслет солнца и стала внезапно вся осязаема и видима.
Глаза Велибора расширились, он поднялся и подошел к ней. Сквозь темноту он пытался рассмотреть ее лицо, но оно пряталось под капюшоном, и он видел лишь ее подбородок и очертания губ.
– Ты ведь … не человек? – сказал он, словно не веря своим глазам. – Кто ты?
Сейвина осторожно приспустила свой капюшон на плечи, чтобы Велибор мог увидеть ее лицо. Мгновение он взирал на нее широко распахнутыми глазами, не в силах вымолвить ни слова: от ее красоты даже сейчас, когда он уже ничего не ждал от жизни и пребывал на самом дне своих физических и эмоциональных сил, у него перехватило дух.
– Ты… человек! – выдохнул он облегченно, но все же с подозрением, – как же ты сюда попала? Не говори мне, что ты на стороне чернокнижника, не говори, что он уже живых заманивает на свою сторону! – от мысли этой он разгневался.
– Нет, – она покачала головой, – я не совсем человек. Велибор, я родом из… Баллии. Имя мое – Сейвина, – отрезала она, навсегда закрывая путь назад, к неведению. Она взглянула ему прямо в его честные, открытые глаза.
– Это невозможно, – он глядел ей в глаза недоверчиво несколько мгновений, а потом начал смеяться, нет, вернее, хохотать, он хохотал до тех пор, пока сам не напугался своего странного веселья. Сейвина стала с опасением смотреть по сторонам, боясь, что он привлечет внимание стражников. Но он резко успокоился и вновь посмотрел на нее, изучая ее всю, с ног до головы. – Баллии не существует, это сказки, которыми пугают в детстве. Зачем ты на самом деле здесь?
Сейвина в ответ и бровью не повела.
– Пугают детей? – повторила она задумчиво. – Пожалуй, я этого не знала; с другой стороны, баллины когда-то представляли большую угрозу для жителей земли, это верно. И все-таки, значит ли это, что ты совершенно не веришь мне? Что скорее поверишь в то, что простая, ничем не выдающаяся женщина могла попасть незамеченной в замок тьмы? Или все-таки согласишься с тем, что это по плечу лишь существу со сверх способностями?
Велибор смотрел на нее пристально, пытаясь понять, что ему говорило его чутье. Что было разумнее? Или, вернее, что было безумнее?
– Предположим, ты не обманываешь, и ты действительно баллийка. – Осторожно стал рассуждать Велибор, – тогда что ты тут делаешь? Зачем пришла к человеку, которому жить осталось ой как недолго? Больше похоже на сон. Возможно, я теряю рассудок.
Их глаза снова встретились, и она немного смутилась: его зеленый взор весь светился от восхищения. Но от нее не могла укрыться серая бледность и сухость его скул, черные усталые круги под глазами. Он же смотрел на нее, и ему все более и более казалось, что она была баллийкой: ее красота была словно выкована из грез самой жизни и самой природы.
– Времени совсем нет, – тихо заговорила она, – поэтому лучше не тратить его на пустые сомнения. Ты знаешь, какая участь тебе уготована?
– Знаю, – сказал Велибор, хмурясь, – меня просветили давеча, когда я отказался писать мольбу о спасении в свой совет.
– Какую мольбу?
– Чернек сказал, что если я попрошу совет, чтобы они отдали ему южные горы, то меня просто казнят, но я отказался. Теперь они собираются обратить меня в себе подобного.
– Все верно. – отвечала Сейвина, – и сделают они это сегодня в полночь.
Велибора передернуло.
– Так скоро? – выдохнул он тяжело, еще не смирившийся, выходит, со своей участью.
– Почему ты не отдал южные земли Чернеку? – выпалила внезапно Сейвина, будто это обстоятельство взволновало ее более всего.
– А почему тебе важно знать это? – он нахмурился, – Да и почему я должен был соглашаться? Разве есть вера Чернеку и его словам? Он обманул раз, и обманет еще тысячи раз. И даже если и это было бы не так, как можно было бы согласиться? Если бы я пошел ему на уступки, я был бы другим человеком, слабым и ни на что не годным, говорящим людям идти на смерть каждый день, а сам ни разу не способный на то же самое. Что тогда было бы дальше? Открою тебе печальную правду жизни: человек, который каждый день дает себе обещания на завтра, но не выполняет ни одного из них сегодня, не выполнит их никогда; быстро пройдет вся его жизнь, но он никогда не станет тем, кем всегда хотел быть.
Сейвина нервно выдохнула. Он словно говорил то, что она хотела услышать, или же их мнения полностью совпадали. Она стала крайне подозрительной теперь, и готова была усомниться даже в себе и в своих умыслах, не говоря уже о ком-то другом. Однако нужно было выполнить то, для чего она проделала весь свой путь. Сейчас она никак не могла убедиться в искренности его слов. Точно так же, как и он в правдивости ее намерений.
– Велибор, – она начала и резко остановилась. – Я помогу тебе сбежать отсюда, чтобы ты смог вернуться в Радию и разбить чудь.
– Это безумие. Даже если ты высвободишь меня из темницы, далеко я не уйду, замок окружен тьмой умрунов. Я ценю твой порыв, но отсюда нет пути назад, не для меня точно. Позаботься лучше о своем спасении.
– Меня не нужно спасать ни от кого. А вот ты с моим артефактом станешь незримым, пройдешь и мимо стражи, и мимо войска. Они бросятся за тобой, но не смогут обнаружить тебя нигде – все их усилия будут пустыми.
– Почему ты это делаешь для меня? – спросил Велибор настороженно, – что движет тобой?
На лице Сейвины засветилась улыбка.
– Все так привыкли не доверять друг другу. Ты ждешь, что я назову тебе цену спасения? Ее нет. И когда-нибудь ты поймешь, что мною движет. Но не сейчас. – Слова Духовлада о том, что она делала это из скуки, теперь застряли у нее в голове и заставляли саму не верить в искренность своих высоких причин. Потому она решила не отвечать на его расспросы, чтобы не запутаться самой, и уж тем более, чтобы не спугнуть Велибора.
– Но постой, а как же ты? Этот артефакт будет действовать для нас обоих?
– Нет, он нужен только тебе.
– Почему?
– У меня здесь еще есть незавершенные дела, – ни на секунду не колеблясь, сказала она.
– Как же ты будешь здесь, всем зримой? Я не могу согласиться на это. Слишком опасно.
Сейвина улыбнулась как можно более самонадеянно.
– У меня есть гораздо большая защита, чем этот артефакт. Баллинов нельзя убить. И потом, наша магия сильнее любой магии на земле; Чернек не страшен мне, о нет, только не он. – Скажи она ему правду, что уже почти не помнила заклинаний, и что дел у нее к Чернеку никаких не было, он бы ни за что не согласился бежать.
Она подошла к решеткам в двери.
– Нужно отпереть эту дверь.
– У тебя есть ключи?
– У меня есть кое-что получше, – промолвила она и достала из сумки ключ Скритека. Неказистый и громоздкий, по виду совсем не подходивший к замку, он отпер и эту дверь на глазах у изумленного Велибора. Сейвина вручила ему браслет солнца.
– Увижу ли я тебя когда-нибудь? – его подозрительность, казалось, на мгновение исчезла, и совсем другие переживания отразились на его мужественном лице. Она ощутила его смятение, и оно, словно по колдовству, тут же передалось и ей.
– Если встретимся, то, надеюсь, ты уже не будешь подозревать меня в злом умысле. – Она улыбнулась ему, и в глазах ее запрыгали опасные огоньки, от которых ему еще больше захотелось увидеть ее снова.
– Я нисколько не подозреваю… – начал было он смущенно, но Сейвина перебила его.
– Оставь, Велибор. Было бы странно, если бы ты в первую же встречу стал доверять мне. А теперь иди.
Велибор надел браслет и исчез, а Сейвина отвернулась. Ей казалось, она слышала, как шелестели его отдаляющиеся шаги и дыхание. Она вжалась в холодную каменную стену; в груди все пылало, и она уже точно знала, что пропала, совсем пропала, без единого намека на спасение. Сейвина не имела ни малейшего представления, что было впереди, у нее не было никакого более замысла; она знала только, что нужно будет сделать все возможное и невозможное, чтобы остаться на земле и никогда не возвращаться в Баллию.
Глава четвертая
Проснувшись, Сейвина поняла, что после ухода Велибора она задремала прямо там, перед его темницей. Она с ужасом поняла, что уже прошло много времени, и она не успеет скрыться до того, как все узнают о том, что Велибор бежал. Она стала осторожно красться ближе к выходу. Уже наступала ночь, и даже немногие умруны в камерах дремали; что касалось скелетов в других камерах, они спали уже давно. За углом одного из темных коридоров стояли стражники так же, как и давеча. Ей показалось, что мертвецы дремали; все мертвецы, что служили в замке, были из тех, гниение которых Чернек остановил магией, потому их сознание было почти не замутнено, мозг был почти нетронут. Умруны же снаружи были так давно захоронены, что их мозг был съеден гниением, они не годились для службы, только для битв.
Сейвина легкой поступью прошла мимо стражников; они не колыхнулись. Она пошла дальше. Таким же образом она проскользнула и мимо самых первых стражей. Как только она вышла из темниц, до нее донеслись звуки чьих-то шагов; она быстро спряталась за болотными шторами длинного коридора. В темноте краем глаза она приметила большую фигуру Зорана; с ним было несколько других вурдалаков. Они направлялись прямиком в подземелье; значит, наступила полночь, и было слишком поздно. Сейчас у нее не оставалось возможности спрятаться в какой-либо повозке и незамеченной проехать в Васильковый город: любая повозка будет подвергаться нескольким обыскам перед тем, как покинет замок, да и вряд ли кто-то вообще выйдет из замка теперь, разве что не в поисках бежавшего пленника. Она судорожно думала о том, что ей делать и как поступить, но ничего придумать не могла. И все же, решив, что нужно было все равно попробовать выбраться, Сейвина осторожно выплыла из-за штор и стала быстро передвигаться вдоль стены в сторону главного коридора, ведущего к выходу во внутренний двор. Для этого ей нужно было пройти через коридор, выходящий на палаты Зорана. Она спешила, как могла, но уже через несколько минут услышала топот сапог со всех сторон: была поднята тревога и стражники обыскивали все помещения. Она вновь укрылась в шторах: от волнения у нее стало покалывать в пальцах, немного леденели руки, дрожали колени. Ряды умрунов и вурдалаков пронеслись мимо нее с тяжелым грохотом и пыхтением, как шквал камней при обрушении гор: она осталась незамеченной и сейчас. Сейвина осторожно высунулась из-за штор и снова быстрыми перебежками от окна к окну устремилась к выходу. Когда она проходила по коридору, выходящему на палаты Зорана и Ружаны, она из-за яростного стука собственного сердца чуть не пропустила тяжелые шаги Зорана: оказалось, он шел вслед за ней и нагонял ее. Она быстро скакнула и спряталась за штору; Зоран прошел мимо, так и не заметив ее, он был зол, лицо почернело, скулы были сведены; не хотелось ей сейчас попасться ему в руки. Она облегченно закрыла глаза, когда он отдалился; затем, взяв себя в руки, она сделала шаг наружу.
Пройдя немного вперед, Сейвина вздрогнула: прямо перед ней словно из оконного стекла выплыл белый блик вытьянки; такое прелестное несколько часов назад лицо сейчас было искривлено гримасой, словно по нему прошлись раскаленной кочергой.
– Так вот оно что! – взвизгнула она, – я знала, что кто-то чужой бродит по нашему замку, я почувствовала твое присутствие!
Сейвина в ужасе застыла перед Ружаной. Если уж с кем действительно не стоило ей встречаться, так это с неуравновешенной вытьянкой.
