Закон-и-Честь! – 5. Реванш Закона

Голубые глаза Стефана бешено вращались, с губ слетала слюна, он стал похож на чокнутого. Элен спокойно выдержала его безумный взгляд. В ней стало просыпаться странное, неведомое доселе чувство…

Гнев начал разрастаться в нечто большее. Ещё никогда Элен не ощущала ничего подобного. Ярость, но холодная. Гнев, но контролируемый. Ей казалось, что направь она свой гнев на что-то бессвязно орущего ей в лицо Стефана и от того полетят одни кровавые ошмётки. В Элен просыпалось чувство, похожее на пробуждающуюся лавину. На свирепость затронутого зимой медведя, на отчаяние готовой разорвать любого в клочья волчицы, у которой хотят отнять её щенков. Девушка уставилась на разместившегося меж её бёдер сумасшедшего светловолосого парня. Глаза Элен сузились. В груди что-то запекло, жар, грозящий превратится в бушующее пламя. А гнев был теми мехами, что раздувал его.

– Ты смотришь на меня, как на последнее дерьмо! – красный как кумач Стефан склонился над ней, брызжущие из его рта капельки слюны падали ей на лицо, но ей было всё равно. – Смотри, сучка, смотри! Как тебе понравится вот это?

Рука Стефана, противная и липкая от пота, жадно зашарила по её обнажённому животу. Элен в сотый раз содрогнулась. По телу побежали мурашки. Сквозняк холодил её голые ноги, но внизу живота стало жарко. А в груди, тяжело вздымающейся под скомканной рубашкой – ещё жарче. Казалось, ещё немного и от неё можно будет раскуривать трубку.

– Ты хотела этого? Хотела, дрянь?!

Внезапно ощутив резкую боль внизу, Элен вскрикнула. Тут же прикусила губу. Он попытался всунуть в неё свою лапу, поняла она. Этот подонок хотел всунуть в неё свою вонючую корявую лапу.

Стефан поднёс к её лицу руку. Указательный и средний палец были окрашены в красный цвет. Кровь. Это была её девственная кровь. Безумно расширившиеся зрачки юноши чуть ли не целиком заполняли глаза. Он едва не задыхался от похоти, с трудом выдавливая слова.

– О-о-о… Это просто невероятно…

Он сунул пальцы себе в рот и шумно облизал их. Его губы запачкались кровью. Элен затряслась. Ярость окутала её, захватила каждую клеточку тела. Стягивавшие её ремни угрожающе заскрипели. Но Стефан не обратил на это никакого внимания… Он задыхаясь, нёс совершеннейшую околесицу:

– Моя сладкая, у тебя такая вкусная кровь… Я хочу ещё. Ещё! И сейчас её будет очень много. Столько, что ты умоешься её…. Нет-нет, не бойся, я не причиню тебе вреда. Мы только вскроем твою раковину. И сделаем это вместе… Сейчас-сейчас…

Он засуетился, спуская штаны, и не увидел, как потемнели глаза девушки. Он не услышал, как тонко запели натянутые струнами ремни. Он не понял, что Элен в одну секунду неуловимо изменилась. Впрочем, она и сама этого не поняла.

Стефан почти проник в неё, когда в наполненной тяжёлым дыханием девушки и его прерывающимся пыхтением комнате раздался хлёсткий, бьющий по ушам звук. Словно невидимый великан изо всех сил звонко хлопнул в ладоши. Четыре раза подряд.

Стягивающие конечности Элен ремни лопнули один за другим. Девушка даже не заметила, как это произошло. Она не делала ничего особенного, всего лишь, рыча сквозь зубы, пыталась освободиться. Хлоп! Хлоп! Хлоп! Хлоп! Это было просто райское пение. Треск рвущейся сыромятной кожи казался изысканнее звуков любой песни. Элен ошеломлённо повернула голову, уставившись на обрывки ремней на своих запястьях. Попробовала подтянуть ноги. Их тоже более ничего не сдерживало. Невероятно! В голове девушки пульсировал ледяной гнев, ярость рвалась из каждой поры её кожи, глаза стали темнее ночи. Элен ещё никогда не чувствовала себя настолько сильной, свободной и решительной. Гнев победил в ней всё остальное.

Стефан замер, скрючившись меж её раздвинутых ног. До него медленно стала доходить вся невероятная ситуация. Он, изумлённо округлив глаза, таращился на девушку, из уголка его рта стекала тоненькая струйка слюны. Он совершал судорожные глотательные движения, пытаясь что-то сказать, и не мог. Просто смотрел и медленно покрывался ледяной коркой ужаса. Что-то пошло не так! Что-то конкретно пошло не так! Аткинс обещал покорную и податливую жертву, надёжно привязанную к столу. Обессиленную девушку, измученную опытами. Но, что, чёрт возьми, происходит?!

Наверно последние слова он выкрикнул вслух, потому что Элен, не менее поражённо глядя на него, подумала, что и сама не знает… Она лежала как парализованная, понимая, что случилось нечто невероятное. Она освободилась. Сама. И обрывки ремней были тому доказательством. Но как? Как стало возможно, чтобы слабая измученная девчонка порвала ремни, способные удержать обезумевшего носорога?! А не задаётся ли она в данный момент совершенно ненужными вопросами, тут же приплыла абсолютно трезвая мысль? Детка, незнамо как, но у тебя появились силы десяти мужчин. Так какого же чёрта ты тут лежишь, как камнем пришибленная, и распускаешь сопли? Беги! Беги, пока эти загадочно объявившиеся силы тебя ещё не покинули. Беги из этих стен. Беги, куда глаза глядят, не думая ни о каких последствиях. И не щади никого, кто бы не встал у тебя на пути. Они все здесь, все против тебя.

– К-какого дьявола ты творишь, мерзавка? – сдавленно побулькал Стефан, застыв испуганным кроликом, попавшим под убийственный взгляд удава. Со спущенными штанами, поникшим пенисом, потный, со спутанными волосами он выглядел до того нелепо, что Элен тихонько хихикнула. Смешинки рвались из неё истеричными искорками. И она никак не могла их остановить. Оставалось только в который раз прикусить губы. Так, пора выбираться отсюда.

– Шлюха, я тебя спрашиваю, что ты наделала? – по-бабьи взвизгнул Стефан. До него никак не дошло, что от девушки начало веять отнюдь нешуточной угрозой. – Что с тобой сделал Аткинс?! В кого он тебя превратил, твою мать? Так не должно было быть!

Аткинс. Элен замерла. Как же она сразу не додумалась… Операция. Психиатр думал, что подавил её волю, сделал из неё послушную, подчиняющуюся кодовым фразам марионетку. Но не изменил ли он её ещё больше? Настолько, что даже сам не подозревает об этом? Или же проснувшаяся в ней сила – это какой-то побочный эффект? Помнится, подручные Аткинса намекали, что не все их опыты заканчивались удачно. Частенько случалось, что эксперименты выходили из-под контроля. Так может, и она тоже вышла?!

– Тебе не кажется, что твой поганый отросток тебе больше не понадобится? – прошипела Элен, резко поднимаясь и садясь напротив Стефана.

Гиллрой, не удержавшись, опрокинулся навзничь. Элен сноровисто подтянула свои обнажённые ноги и встала на коленки, поправляя рубашку. Хорош. Она за сегодня достаточно насверкалась своими прелестями. Хорошего понемножку.

– Чёртова шлюха! – вскочил Стефан и с ненавистью ударил её наотмашь по лицу. Элен схлопотала нехилую пощёчину, оставившую на коже горящий красный след.

Она инстинктивно дёрнула головой. Волосы взметнувшись, упали ей на спину. Девушка провела изнутри языком по щеке. Как ни странно, боли от удара она почти не почувствовала. Так, лёгкое прикосновение кончиками пальцев. Вот на что это было похоже. Гиллрой, чертыхнувшись, затряс отбитой рукой. Ему в свою очередь показалось, что он со всего маху влепил по каменной стене.

– Никогда, больше никогда не смей бить меня, – очень тихо сказала Элен и толкнула его в грудь.

Стефана как ветром сдуло. От удара он пушинкой слетел со стола и шмякнулся на пол, со всего маху приложившись спиной к дубовому паркету. Из младшего Гиллроя вылетел весь дух. Он лежал, выпучив глаз и широко раскрыв рот. В груди расползалась острая, рвущая внутренности боль. У него было такое ощущение, будто его лягнула лошадь.

Элен мягко, как кошка, спрыгнула со стола, про себя отмечая, насколько она сталаподвижной и ловкой. Ей казалось, что если как следует подпрыгнуть, то она взлетит. По всему телу разлилась поразительная лёгкость. В венах бурлила требующая выхода энергия, сила распирала девушку, она была готова свернуть горы. Бежать. Только бежать. Неизвестно, сколько пробудет с ней эта невероятная мощь. Не время удивляться и предаваться раздумьям. Как и не время причитать и сомневаться. Потом, всё потом. И слёзы, и мысли, и прочая. Главное – выбраться из больницы. Но сначала…

Она подошла к распластанному на полу Стефану. Он уже пришёл в себя и с кряхтением пытался подняться. Элен поставила босую ступню ему на грудь и надавила. Ей показалось, что слегка. Юноша же охнул и безвольно откинулся на спину.

– Ч-чёртова с-сука… – прохрипел он. – Ты пожалеешь… Доктор Аткинс…

– Да-да-да, твой разлюбезный доктор Аткинс, – нехорошо улыбнулась Элен, сверху вниз глядя на него. – Давай, беги к своему лучшему другу, поплачься ему в жилетку. Может, он ещё какие тебе капли выпишет. И ещё одно – не смей больше никогда оскорблять меня.

Повинуясь внезапному порыву, Элен наклонилась, схватила не успевшего и пискнуть Гиллроя за грудки, играючи вздёрнула в воздух, подняла на целый фут и швырнула его как котёнка через всю комнату. Стефан пролетел несколько ярдов и грохнулся на письменный стол, разнеся его в щепы. Он упал на пол, в горячке попытался подняться, но его руки подломились, и он без сил рухнул ничком, уткнувшись окровавленным лицом в деревянные обломки.

– Мебель – дешёвка. Как и ты, мразь, – процедила Элен, погасив в себе резкий порыв подойти к потерявшему сознание подонку и ещё раз как следует приложить его. К дьяволу. Ей нужно уходить. Не ровен час, на звуки борьбы прибежит кто-нибудь из персонала лечебницы. И тогда будет намного сложнее уйти.

Она слабо представляла себе направление, по которому следует бежать, но не сомневалась, что выберется. Она просто должна. Выбора то у неё нет. В больнице она не останется.

Не обращая внимания на босые ноги и то, что бежать она собралась, по сути, почти что в чём мать родила, Элен решительно направилась к двери. Тут же остановилась и мрачно уставилась на длинный, достигающий лодыжек подол рубашки. Нет. В прошлый раз она бежала недостаточно быстро. Девушка наклонилась и одним движением по кругу оторвала от подола рубашки солидный кусок, существенно укоротив её. Увидев свои голые коленки, Элен усмехнулась. Валяющийся в беспамятстве Гиллрой наверняка бы оценил её внешний вид…

Схватившись за ручку, Элен дёрнула. Странно. Дверь была заперта. И, похоже, снаружи. Она не припоминала, чтобы вошедший в комнату Стефан возился с замком. Значит… Значит, снаружи кто-то стоит и ждёт, когда наигравшийся с нею Стефан даст о себе знать. А внутрь не ворвались только потому, что были гарантированно уверены, что весь поднятый шум относится к затеянным гостем лечебницы забавам с беспомощной пациенткой. Ну что ж, Элен решила быть хитрой. Сила не всегда ломает стены. Она просто постучала.

За дверью послышался неясный шорох и звяканье металла. Скрип проворачиваемого в замке ключа. Вид медленно открывающейся двери. Элен от нетерпения пританцовывала и едва сдерживалась, чтобы не ударить в дверь плечом. Достаточно! Не дожидавшись, пока дверь полностью откроется, она юрким ужом проскользнула в образовавшуюся щель и очутилась в каменном туннеле тускло освещённого коридора. Прямо напротив в огромном изумлении вылупившегося на неё санитара, похожего на переодетого в больничную форму портового грузчика.

– Эй, ты это чего? – его удивлению не было предела. Уж кого-кого, а её он ну никак не ожидал увидеть. Верзила заглянул через голову невысокой девушки в кабинет, настежь распахивая дверь. Ему хватило секунды, чтобы увидеть и оценить произошедшее. – Твою же мать!!!

Резко отпрянув в сторону, санитар схватился за просунутую за ремень короткую дубинку. Переминающаяся с ноги на ногу девушка уже пожалела, что не стянула со Стефана туфли, каменный пол был просто ледяным. Но сейчас на неё надвигалась куда как более серьёзная проблема. Однако санитар совершил ошибку. Он не стал бить тревогу, справедливо рассудив, что справится с хрупкой на вид молоденькой девушкой и сам. И конечно бугай совершенно не ожидал того, что произошло. Элен в последний момент перехватила его взявшуюся за дубинку руку. Пальцы девушки сжались на волосатом запястье, и в коридоре послышался отчётливый хруст костей. Санитар только охнул, враз посерев в тон своей робе.

Оскалив зубы, Элен изо всех сил ударила его сжатым кулачком в челюсть. Девушка сама не понимала, что движется с невероятной для глаз обычного человека скоростью. Для верзилы в воздухе лишь промелькнуло что-то смазанное, подобное растянутому хвосту кометы. В следующий миг на него мясистую физиономию обрушился паровой молот. С разбитым в кровь носом он взлетел в воздух и снулой кучей тяжело рухнул на каменные плиты. Элен неверяще уставилась на свой кулачок. Стряхнула с пальцев кровь и тут её взгляд упал на ноги вырубленного санитара. Девушка, немедля, бросилась к нему. И принялась торопливо расшнуровывать его ботинки. Удивительно, но у здорового мужика оказалась на редкость маленькие ступни, самую малость больше, чем у неё.

Ботинки санитара пришлись ей почти в пору. Только бы теперь не натереть ноги. Стягивать с него вонючие носки Элен побрезговала. Так, теперь куда? Она посмотрела вдоль коридора. Вперёд, только вперёд. Почему-то ей показалось, что она находится в подвальном этаже. Она до сих пор не увидела ни одного окна. А от каменных коридорных стен, не говоря уже о поле, ощутимо тянуло холодом и сыростью. Ей надо выбираться наверх. И ниодна дверь не удержит её.

Девушка побежала. Она летела, как выпущенная из лука стрела. Чёрт возьми, она неслась как чемпион по бегу! Не сдержавшись, Элен заливисто захохотала. Она упивалась новоприобретёнными возможностями. Это было чем-то потрясающим. Она пробежала уже несколько десятков футов, когда своды коридора огласил истошный вой сирены. Элен чуть не споткнулась, ну тут же взяла себя в руки. К дьяволу! Она же не думала всерьёз, что её так никто и не хватится?

Наверняка кто-то вошёл в комнату и обнаружил Стефана, да и валящегося в коридоре санитара было тяжело не заметить.

Девушка повернула за угол, дивясь тому, что всё ещё никого не встретила. Вечер, озарило её! Скорее всего, сейчас поздний вечер или ночь. Поэтому больница опустела. Тем более, если учесть, что это место не для всяких глаз и абы кого сюда не пускают.

Ну уж нет, она не станет испуганно жаться к стене дрожащей мышкой и в страхе закрывать глаза. Она не будет дожидаться, когда за ней придут. Аткинс быстро сообразит, что к чему, и на её поимку будут отряжены особые силы. Ей остаётся надеяться на то, что у неё всё ещё есть время. Что, воспользовавшись суматохой, она сможет ускользнуть. Наверняка сейчас в больнице намного меньше людей из обслуги, нежели в дневное время. Возможно Аткинсу и некого будет особо отправлять на охоту за ней! Не может быть у него на привязи целой сотни отборных головорезов, выряженных в робы санитаров. А если даже и есть, то и у них должно быть время на отдых, которое они проводят за пределами больничных стен.

Мысли стремительно проносились в её голове, едва поспевая за быстрым бегом. Сирена, не умолкая, продолжала надрываться. Резкие, режущие ухо металлические звуки разносились по всему коридору. Не иначе как уже вся больница поставлена на голову. И времени остаётся всё меньше. Элен порадовалось тому, что обула ботинки нокаутированного мордоворота. Босиком бежать было гораздо хуже. Да, она стала намного сильнее, быстрей и выносливей, но отнюдь не превратилась в непробиваемому бесчувственную мраморную статую. Хотя кто знает, как дело дальше пойдёт…

Девушка добежала до очередной перекрывающей коридор решётки с замкнутой на висячий замок дверцей. О нет! Она остановилась, в отчаянии глядя на толстые железные прутья. Что, поворачивать назад? Туда, где её уже дожидаются с ловчими сетями и дубинками? Ни за что. Элен решительно взялась за прутья и, гортанно вскрикнув, из всех сил потянула их в разные стороны. Её ладони обожгло жарким огнём. С протестующим стоном толстые железные стержни выгнулись, будто на время превратившись в гибкие здоровенные макаронины. Девушка остолбенела, поражённо уставившись на результаты своих усилий. Невероятно… В образовавшуюся прореху теперь легко пролезет даже её большая задница! Дальше! Бегом! Изумляться она будет потом.

Элен ловко пролезла между изувеченными её тонкими руками прутьями и побежала дальше. Чуть позже пришла мысль, а почему она не попыталась просто сломать замок? Невольно усмехнувшись, Элен повернула по коридору направо и увидела ступеньки поднимающейся наверх лестницы. Лестница вела в тёмный проём. Свет тускло горевших лампочек обрывался за этим поворотом. Но почему-то девушка ни капли не сомневалась, что ступеньки выведут её на свободу. Возможно она упрётся в ещё одну преграду, дверь, например, но… Элен агрессивно сжала кулаки. Её ничто не остановит. Если понадобится, она шею сломает, но выберется отсюда. Обратно на операционный стол она вернётся только мёртвой.

Глава 6

Бомбы всё же взорвались. К вечеру Столица погрузилась в хаос. Четыре мощных взрыва практически одновременно прогремели в отдалённых друг от друга на порядочном расстоянии районах. Невидимка заложил взрывчатку в совершенно неприметных на первых взгляд местах. Силовые службы сбивались с ног, пытаясь отыскать бомбы в рыночных павильонах, в корпоративных зданиях, в чиновничьих палатах… На деле всё оказалось намного проще и прозаичней.

Террорист выбрал четыре городских района, расположенных крест-накрест и как бы заключающих город в своеобразную рамку. Район Пирсов, Промышленный район, Парковая зона и Восточный квартал. На воздух взлетели работный дом в Пирсах, производящая запчасти для паромашин фабрика в Промышленном районе. В Парковой зоне мощным взрывом было уничтожено несколько акров насаждений. Распространению пожара помешала исключительно сырая и дождливая погода. Зато на востоке после взрыва лесопилки огонь взметнулся чуть ли не до небес и быстро перекинулся на соседние строения.

Все эти немудрённые сведения Джентри получил по телефону. Звонил Вустер и, холодным тоном рассказав о произошедшем, посоветовал Джентри не гнать лошадей, а действовать на трезвую голову. Как догадался старший инспектор, таким образом капитан Двора намекал, что не отказался бы сейчас от любой помощи, несмотря на обещание предоставить несколько отгулов. Ага, как же, отдохнёшь тут. Конечно после этих известий Джейсон не мог спокойно продолжать пить вечерний чай, как бы ему не хотелось после завалиться в постель.

Невидимка не блефовал. Четыре бомбы сделали своё страшное дело, нанеся множественные разрушения. Количество погибших пока не было точно известно. На места взрывов спешили пожарные бригады и кареты скорой помощи, а также все свободные полисмены. Джентри не надеялся, что обошлось малой кровью. И если допустить, что лесопилка была пуста, не считая ночных сторожей, а погода не располагала для вечерних прогулок в парке, то с фабрикой и работным домом дела обстояли иначе. Фабрика работал в три смены, а в работном доме постоянно обитало множество людей. Теперь уже наверняка погибших. И кого винить в случившемся? Невидимку, самого отдавшего богу душу за несколько часов до этого? У Джентри было своё мнение на этот счёт. Которое он, естественно, вслух не спешил озвучивать. С него хватит полученного заранее разноса от начальства. Да, всю вину опять взвалят на террориста. Очень удобно – он же мёртв! И отчасти заслуженно. Но не сбей власти захваченный им дирижабль, всё было бы совсем по-другому. И все эти люди, включая пассажиров «Королевы Виктории», остались бы живы. Невидимка сдержал бы своё слово, договорись с ним Джентри. Чёрт возьми, у него был шанс. Который испарился вместе с вспыхнувшим в оболочке дирижабля водородом.

Всеми наболевшими измышлениями Джентри делился с неотрывно внимавшим Крейгом уже в салоне мчавшегося в район пирсов служебного паромобиля, за рулём которого находился бессменный Бёрк. Надо сказать, что услышанное повергло учёного в величайший ступор. Он сидел напрочь убитый жёсткими словами старшего инспектора, и вид у него был самый подавленный. Джентри ничего не утаил от своего подопечного. Ему было необходимо выговориться. И лучшего слушателя, чем Крейг, было не сыскать. Острый ум учёного был способен осмыслить всё услышанное и принять на веру. Джейсону было жизненно важно, чтобы ему кто-то поверил, а не высмеял его догадки и предположения. И Гордон оказался именно тем человеком. Он умел слушать и умел анализировать. И конечно, он уже сам влип во всё это дело по самые уши.

Джентри неспроста выбрал район Пирсов. Он отлично знал это место. Неподалёку от взорвавшегося работного дома жил Морган Флеминг. И наверняка близорукий полицейский уже находится на месте преступления. И опять-таки Джентри даже думать не хотел, что, возможно, его приятель сам мог пострадать в результате взрыва. Дом Флеминга вполне мог попасть в так называемую зону риска, возникни в квартале пожар. Им всем надо благодарить промозглую ноябрьскую погоду и последние обильные дожди, да извечный туман. Происходи дело лето и последствия взрывов были бы куда ужасней. Хотя им и того, что уже случилось, хватит… За последние несколько дней Столица сполна хлебнула горя. Это и впрямь был хаос. Город погрузился в пучину беспредела, захлёбываясь волнами разгулявшейся преступности и задыхаясь под гнётом сотен смертей безвинных людей. Сильные мира сего вне всяких сомнений выступят с очередными заявлениями, в которых будут высказаны гневные обличительные речи. Министр в очередной раз призовёт народ сплотиться перед лицом угрозы не знающей жалости преступности, заявит о том, что делается всё возможное и невозможное, дабы в дальнейшем пресечь подобные, недопустимые в современном мире вещи. Чиновники и политики будут лить крокодильи слёзы и с самыми решительными лицами говорить о своей готовности бороться со всеми бедами. Погибших оплачут, выжившим раздадут подачки. Газеты на всех страницах красочно распишут о произошедших событиях, недвусмысленно указывая на виновника произошедших трагедий. Империал-Ярд примет часть вины на себя… Отвлечение внимания. Это произойдёт опять и снова. Джейсон в которой раз поймал себя на том, что начинает думать, как Невидимка. Многие вещи, о которых говорил террорист, на поверку оказывались не такими уж и безумными. Они воплощались в жизнь в виде угрожающей чудовищной реальности.

Стал бы террорист номер один взрывать все эти объекты, останься он в живых? Фабрика, работный дом… Он без устали называл себя патриотом, человеком, радеющим во благо народа. Стал бы он по своей воле убивать этот народ, дойти дело до критической точки? Раскрыл бы он места, где заложил взрывчатку? Джейсон ни капли не сомневался, что Невидимка не блефовал. Он был готов идти до конца. Но всё же – где бы он остановился? У какой черты? К сожалению, теперь он об этом так и не узнает. Руками правительства Невидимка был устранён. И все последствия его гибели теперь ложатся на их плечи. Кровь всех погибших пятнает их руки.

Старший инспектор не был набожным человеком. Он не ходил в церкви, скептически относился к проповедям. Верил в бога, но предпочитал жить своим умом. Гораздо больше он верил в закон и справедливость. И эта вера рушилась у него на глазах. Он никогда не задумывался о том, чтобы бросить всё и уволиться, уйти со службы. Что он будет делать? Кроме как ловить преступников, он не умеет ничего. И он служил обществу, он защищал простых людей. Теперь выяснилось, что на самом деле он, находясь на службе закона, прикрываясь значком Двора, не в состоянии никого защитить. Закон связал ему руки. Закрыл глаза, подсунул иллюзию правды, заставил молчать. Так стоит ли продолжать служить такому закону и дальше?

Служебный полицейский паромобиль мчался по опустевшим с наступлением ночи улицам города. Проезжая часть была практически свободна. Редкие экипажи и припозднившиеся моторизированные транспорты изредка встречались на их пути. Район Пирсов был не тем местом, где проживало много состоятельных граждан, способных позволить себя таксомоторы или личные паромобили. Да и кэбами тут не злоупотребляли. Основная масса народу передвигалась пешком, отчего в светлое время суток здешние улицы всегда казались живым бурлящим муравейником. Но в эту ночь даже тут, на обычно заполненных людьми тротуарах воцарились пустота и безмолвие.

Через один горевшие уличные фонари, обшарпанные здания, многоквартирные дома, торопливо снующие по улицам редкие прохожие, атмосфера цепко впившегося в загривок города страха, пожирающий улицы белесый вездесущий туман. Зарево разгорающегося на западе, пожара. Алые всполохи, мерцая, окрашивали опустившиеся на Пирсы сумерки в багряные тона. Джентри знал, что к месту взрыва помимо них спешат многие люди. Наверняка вокруг горевшего работного дома уже разворачиваются пожарные расчёты, а медики и спасатели пытаются сделать всё возможное. Знал и чувствовал себя абсолютно беспомощным. Зачем они мчатся туда? Поприсутствовать? Сделать очередное заявление вездесущим репортёрам? Старший инспектор был готов побиться об заклад, что представители столичных газет уже вовсю шныряют вокруг пожарища. Для чего Вустер попросил его о помощи? Пирсы в данный момент ничем не отличаются от оставшихся трёх мест, где сработала взрывчатка. Разве что количеством жертв. И везде, везде они с Крейгом будут бесполезны.