Планета Афон. Крестный Ход

А пока наш полёт продолжался на высоте десять с половиной тысяч метров и со скоростью девятьсот километров в час.

За окном иллюминатора показалась безбрежная гладь Чёрного моря, и мой сосед приковал свой взор к открывшемуся пейзажу. Это дало мне возможность разглядеть его повнимательнее, и я постараюсь максимально подробно написать его портрет.

Гренадерским ростом Никита похвастаться не мог, зато физические кондиции могли дать фору даже начинающим культуристам. Под футболкой с изображением чернеца Пересвета во время его битвы с Челубеем, довольно рельефно проступали накачанные бицепсы. Ноги его в изрядно потёртых джинсах не находили себе места, а это первый признак отменного здоровья.

Красивая бородка, колечком опоясавшая ротовую полость с не ведающими кариеса зубами, и сливающаяся с поседевшими бакенбардами, придавала лицу мужественное выражение, и в то же время подчёркивала благочестие. Морщины, разрезавшие широкий лоб и подчеркивавшие скулы, говорили о его задумчивом характере и недюжинном интеллекте. Чуть раскосые с едва уловимым прищуром глаза цвета лазури и расходящаяся веером паутинка морщин на висках обозначали завидную проницательность и непадкость на слухи и сплетни.

Широкий прямой нос, немного подпорченный врагами отечества, намекал на неуступчивость и незначительное, но всё же упрямство своего господина. Плещма косая сажень и руки золотых дел мастера, умеющие при необходимости собираться в крепкие кулаки, дополняли это качество зѣло наглядно.

Редкие седые волосы, обозначившие причудливый чуб на широком лбу, выдавали в нём то ли холодного философа, то ли горячего адепта православной веры.

Сразу хочу отметить, что я не Рембрандт и не Валентин Серов, они бы написали не просто портрет, а шедевр. А всё, что ещё могу добавить к вышесказанному, это факт, что Никита в своей жизни перепробовал множество профессий, пока не остановился на цветочном бизнесе.

Последнее десятилетие этот род деятельности приносил ему гарантированный доход, почти как барону Мюнхгаузену, родившемуся заново садовником Мюллером. Но если с бароном дворянская кровь сыграла злую шутку, то amigo mio[5] делал своё дело честно и добросовестно, а излишним честолюбием отнюдь не страдал. Стреляться на дуэли из-за роковой красавицы он вряд ли бы стал, поэтому, видимо, даже на шестом десятке был один-одинёшенек.

Пока Никита с пряным удовольствием рассматривал морской пейзаж, азъ нелюбопытный успел посетить «Wi-Fi» и с видимым облегчением приготовился вкушать заслуженный обед.

Стюардессы уже продвигались с нагруженными под завязку тележками в первые ряды, что вызвало заметное оживление в салоне. У нас же ещё оставалась в фужерах недопитая терпкая влага, а это требовало скорейшего исправления создавшегося положения. Никита в отношении говорить тосты был не мастак, поэтому предоставил мне полнейшую инициативу.

– Предлагаю этот тост за святую великомученицу Агнию, Римскую деву!

– А почему вдруг за неё? – Никита был немного ошарашен, видимо никогда слыхом не слыхивал об этой святой. Ачеть по его роду деятельности можно было и поинтересоваться.

– Тёмный вы, сударь, как лошадь у Казбича. Святая Агния – Небесная покровительница садоводов и молодожёнов! По-моему, для тебя и то, и то актуально. Или я ошибаюсь?

– Да нет, не ошибаешься. А ты что-нибудь знаешь про её житие? – Ники слегка пригубил вино и устремил на меня пристальный взгляд в ожидании сенсационного познания.

– Святая Агния родилась в Риме в конце III века от благочестивых родителей и, получив христианское воспитание, решила посвятить себя девственной жизни.

Будучи в тринадцатилетнем возрасте, девица получила предложение от сына префекта Рима, но отказала ему. Тогда префект Симфроний повелел подвергнуть святую деву поруганию, обнажить и отправить в блудилище за хулу на языческих богов.

Но Господь не допустил её бесчестия: у неё на голове мгновенно выросли густые и длинные волосы, скрывшие тело от нечестивых взглядов. Ангел Божий встретил её и покрыл блистающим сиянием, что всяк был ослеплён, лишь посмев взглянуть на деву с вожделением.

Нечестивый сын префекта, лишь едва дотронувшись до неё, пал бездыханным, но по горячей молитве святой Агнии моментально был воскрешен и тут же уверовал во Христа. А одновременно с ним крестились ещё сто шестьдесят человек, и все они были впоследствии обезглавлены язычниками.

Агнию бросили в костёр, но по молитве святой огонь погас, и после этого её умертвили ударом меча в горло. Святая дева-мученица была похоронена родителями недалеко от города.

Через много лет дочь Константина Великого Констанция исцелилась на гробе святой Агнии от тяжкой болезни, и в благодарность повелела возвести храм на площади Номентана, на месте усекновения святой мученицы.

Впоследствии там возник девичий монастырь. В этой обители сложилась традиция: инокини выращивают агнцев, ткут из их шерсти облачение и каждый год в день поминовения святой Агнии преподносят его в дар папе Римскому.

– Так она что, католическая святая? – недоумение слегка перекосило лицо Никиты.

– Это случилось в триста четвёртом году, во времена правления Диоклетиана. В то время Церковь ещё была единой, поэтому святая Агния равно почитается как православной, так и католической церковью, – мой ответ успокоил собеседника, и он величаво поднял фужер.

– А когда день её памяти, ты знаешь?

– Двадцать первого января по византийскому календарю или третьего февраля по-нашему.

– Как раз накануне сенокоса, надо будет взять на заметку, – Ники записал на телефон.

– Какого сенокоса? Сибирь что, страна вечного лета?

Никита чуть-чуть раздвинул в улыбке свои тонкие губы, а глаза просто искрились от смеха.

– Сенокосом я называю дебильный маятник: день самца – день самки. Когда у меня день год кормит. А ещё четырнадцатое февраля – день нетрадиционной ориентации. Тоже хватает сумасшедших, когда чуть ли не сносят цветочные киоски. Только держись! Вот и держусь.

Нетрадиционный юмор моего визави вызвал во мне небывалый подъём настроения, понеже вот уже много лет все эти пережитки советского идиотизма вызывают у меня архинегативные эмоции, но придумать им достойное название до сих пор не удавалось. Или просто лень было. А тут с места в карьер!

Я мысленно воздал благодарность Всевышнему за такого попутчика, с которым не только не соскучишься, но и обрящешь «полцарства за сюжет». Ведь все наши беды происходят из-за того, что пока мы чувствуем себя слишком как дома, пока не возникнут неразрешимые проблемы, мы не ценим дарованных нам попутчиков.

Лишь когда известная птица клюнет в известное место, мы вспоминаем о них, к тому же забывая благодарить.

Никита на моё скромное «ха-ха» отреагировал таким же скромным немым вопросом, будто сообщил общеизвестную многократно повторявшуюся истину. А убелённый сединами кент вдруг проявляет поистине младенческую наивность, даже как-то неловко получается.

Он слегка поменял позу, в чём, при его кипучей энергии, была регулярная необходимость, и решил восполнить мои пробелы в знаниях по истории отечества и его вооружённых сил.

– Ты считаешь, что день дезертира достоин более красноречивого названия? – начал он.

– Просто как-то не задумывался над этим, – я слегка пожал плечами и сделал губёшки бантиком. – Когда служил, тогда был просто повод для пьянки и лишнего выходного, а позже мне были настолько параллельны все эти выдуманные праздники…

Другое дело Пасха или Рождество – ни один православный человек не может остаться безразличным…

– То-то и оно. А какой повод для этого шабаша? Еврей создал банду для войны с русским народом? Сам как думаешь, разве за прошедшее тысячелетие некому было Русь защищать?

– Я так не думаю! – Мой ответ прозвучал как выстрел, Никита даже зажмурился.

– Вот видишь. То есть это прямой намёк на отрицание тысячелетней истории России. Как будто история началась с октябрьского переворота, а раньше на одной шестой части суши жили только медведи и аисты. А в октябре семнадцатого аисты принесли младенцев, – секса-то не было, – и появилось первое в мiре социалистическое отечество, которое потребовалось защищать от всего мiра. Можно подумать, раньше защищать Россию было необязательно.

– Должен с прискорбием констатировать, что твоими устами глаголит истина. Аминь.

Я поднял свой la copa del vino tinto[6] и предложил тост за славное русское воинство. Никита с огромным воодушевлением поддержал мой благой порыв, и вот уже наши одноразовые copas[7] ополовинились ещё на один глоток. Шоколадные ассорти также неумолимо сокращались.

– Вот, что меня поражает, – продолжал мой новоявленный братишка, – не то, что день национального позора сделали праздником, а та дьявольская хитрость, с которой это обыгрывается. Казалось бы, что в этом плохого, что народ почитает своих защитников? Вопрос весь в том, в честь какого события устанавливается тот или иной праздник.

Православные праздники понятно, все они в честь дня представления пред Господом того или иного Угодника Божия. Я не беру Двунадесятые праздники, здесь поминаются события Нового Завета, связанные со Спасителем или Богородицей.

Но и память основных событий российской истории также связана или с грандиозными победами русского оружия над супостатами, или, скажем, с основанием Москвы, то есть Третьего Рима; Санкт-Петербурга; других городов. Но чтобы праздновать день разгрома под Аустерлицем или при Цусиме…

До такого кощунства ни один русский царь никогда бы не додумался. Только большевики на такое способны.

Мне ничего не оставалось, как молчать в три погибели.

Когда-то я зѣло гордился своими сногсшибательными познаниями по истории и победами почти на всех школьных олимпиадах. Но то были другие годы, то было в другой стране, при другой социальной системе. Впоследствии оказалось, что все сферы жизни незыблемой конструкции нашего социалистического отечества были насквозь пронизаны ложью и мифами.

Пока из кормушки, наполненной за счёт ограбленного народа, раздавались щедрые подачки верноподданным нукерам, вопросы о «правильности» генеральной линии КПСС и советского правительства возникали лишь у диссидентов.

Но как только «стало нема золотого запасу», так сразу «хлопцы стали разбегаться в разные стороны». В основном в Израиль и за океан.

Колхозы моментально перестали приносить «рекордные» урожаи, гиганты советской индустрии за неимением заказов в условиях жёсткой конкуренции, стали один за другим закрываться и перепрофилироваться на выпуск несвойственной продукции, следствием чего стала массовая безработица. Коллапс экономики не заставил себя долго ждать.

История – не уличная девка; это наука, а не идеология.

Пока в Стране Советов существовала одна политическая сила – нерушимый союз комунизтов и беспартийных, все попытки донести истину до сознания людей натыкались либо на бюрократические препоны, либо на лишение свободы, а то и жизни. Руководящая и направляющая сила зорко следила, чтобы какой-нибудь шибко подкованный интеллигент не выдал государственную тайну.

Но вот железный занавес рухнул, однако власть имущие и тут не очень торопились развенчивать комунизтические стереотипы. Они их вполне устраивали, поскольку тупым и оболваненным обывателем гораздо легче управлять. Не учли власти одного, что не всякий обыватель захотел оставаться «ватником», и электорат начал прозревать в геометрической прогрессии.

По мере становления в стране гражданского общества всё меньшим спросом пользовались «великие победы», зато всё строже был спрос за реки крови и неисчислимые жертвы, стоящие за каждым завоеванием социализма. Патриоты в сталинском понимании, в сознании молодого поколения стали восприниматься чем-то вроде давно вымерших динозавров и птеродактилей.

И вот тут возник вакуум в трактовке национальной идеи.

Молодым невозможно объяснить, почему европейцы не считают своими освободителями тех, кто принёс им на штыках «новое светлое будущее». Кто установил в их стране комунизтическую диктатуру, загнал фермеров в колхозы, а бюргеров сделал «пушечным мясом» гигантов индустрии. Кто готовит их солдат не к защите отечества, а к завоеванию и порабощению свободных народов, к мiровой революции.

Подобная близорукость «перестроившейся» партократии привела к неизбежному в таких случаях конфликту поколений, и стала благоприятной питательной средой для возникновения в посткомунизтических странах радикальных организаций правого толка. В свою очередь, это привело – при щедрой финансовой и идеологической подпитке из-за океана – к цветным революциям в ряде «братских стран социализма» и даже постсоветских республиках, сопровождавшимися массовым психозом и бесчинствами разбушевавшейся толпы.

Русофобия стала продолжением антисоветизма, при этом, наряду со сносом памятников советской эпохи и осквернением могил советских воинов, уничтожают православные храмы и убивают православных священнослужителей.

Мы не можем понять, почему немцам простили триста тысяч жертв Второй мiровой войны на территории Чехословакии, а Советскому Союзу не могут простить сто восемь погибших во время Пражской весны. Нацистам «забыли» шесть миллионов поляков, погибших на войне и уничтоженных в лагерях смерти, а Советскому Союзу не могут забыть пятнадцать тысяч жертв Катыни. Должна же быть какая-то логика?

Должна! И она есть. Вот только не все хотят её принять.

Более того, упорно доказывают недоказуемое, называя чёрное белым, а красное фиолетовым. А всего-то и делов, чтобы назвать вещи своими именами. Перестать лицемерить.

Ибо сказано Спасителем: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры!.. Истинно говорю вам: мытари и блудницы вперёд вас пойдут в Царство Божие; Ибо пришёл к вам Иоанн путём праведности, а вы не поверили ему, а мытари и блудницы поверили ему; вы же, и, видевши это, не раскаялись после, чтобы поверить ему» [Мф. 21; 31-32]. Вот и вся логика.

Нацисты не лицемерили, не скрывали своих захватнических устремлений, зато понесли заслуженное наказание. Мы же продолжаем считать сталинский режим «спасителем отечества», и называть порабощение им народов Восточной Европы «великой и отечественной» войной. Чему ж тут удивляться?

– Причём смотри, какая фишка, – продолжал мой сосед слева. – Немцы привели Ленина к власти в России, чтобы заключить почётный мир и выйти из войны, сохранив лицо. Иначе бы пришлось подписывать безоговорочную капитуляцию. И зачем большевикам нужно было им сопротивляться? Просто сдали немцам как можно больше территории, чтобы с помощью германских штыков подавить народный протест.

В Сибири действовали пленные чехословаки, на Дальнем Востоке – японцы, на Севере – англичане, война шла лишь в казачьих областях. Русская вольница стала русской Вандеей. И была уничтожена не менее, даже более жестоким образом.

– Почему только в казачьих? В чернозёмных губерниях тоже восстания происходили, на Тамбовщине, например. Да по всей стране народ сопротивлялся самозванцам.

– Это уже потом. – Никита не замешкался с ответом. – Когда уже миллионную армию создали и вооружили. А поначалу с казачеством еле-еле справились. Многих маловерных обманом на свою сторону переманили, потом всё равно уничтожили.

Так вот, возвращаясь к нашим баранам, – Никита смочил горло глоточком терпкого винчишка и продолжал. – Так называемое «сопротивление» нужно было для того, чтобы показать немцам, мол, ситуация под контролем, если какой бунт, то есть чем его подавить. А как только война закончилась, сразу большевики пришли на готовое.

Но не тут-то было. На Україне начался такой раздрай, что пришлось отдавать хохлам исконно русские земли вместе с населением в качестве выкупа.

– Да, уж, делов наворочали, – у меня от этой политинформации уже мозга за мозгу плела макраме. – Слушай, не пора ли осушить бокалы, а то уже трапеза стоит в очереди.

– За царя и отечество! – Никита соприкоснул фужеры и опрокинул свой в полглотка. – А вообще-то, если принимать в расчёт только эмоции, можно далеко зайти. Это мы сейчас хорошо рассуждаем, сидя в креслах и попивая «Каберне». А окажись мы на месте коммуняк, скорее всего действовали бы также, если ещё не покруче. Пора глушить шарманку, ты не находишь? – его рука, согнутая в локте и указательный палец, поднятый вверх, выражали образ мыслей в направлении «на то воля Всевышнего». Разве можно что-либо возразить на это?

– Не нахожу! – моя упрямая сущность не сдаётся, почти как гордый «Варяг», пока в теме не будет поставлена жирная точка. – Ты сказал, что самое подходящее название для этого «праздника» – день дезертира, а аргументов не привёл.

С немцами заключили сепаратный мир – это понятно, союзников предали – тоже. Но и они нас предавали, и не раз…

– Они просто вели свою политику, мы – свою. Цель России в этой войне была защитить Сербию, а у англосаксов чисто конъюнктурные интересы. Хотя и наши буржуи меньше всего думали о Православии и патриотизме.

Но мы говорим не о Первой мiровой войне, а о защите интересов самозванцев, совершивших государственный переворот в России. Как только встал вопрос о защите «социалистического отечества», так эта банда во главе с Дыбенко драпанула аж до Самары. Это как раз и случилось 23 февраля под Нарвой.

Об этом позоре даже Ленин написал. Только там их сумели догнать и под конвоем доставили обратно в Петроград. Потому большевики и установили «праздник» именно в этот день, чтобы посмеяться над глупостью русского народа.

Должен признаться, что, несмотря на свои «глубочайшие» познания истории по советским учебникам, об этом факте имел абсолютно нулевое представление.

Понятное дело, что в СССР этот факт благоразумно замалчивался, но мы живём уже в XXI веке, информация исчисляется мегабайтами и парсеками, можно бы и освежить интеллект. Большой мне минус, зато огромный плюс Всевышнему Творцу, за то, что посылает мне таких попутчиков.

Теперь всё встало на свои места, можно было зѣло подумкивать и о наполнении ненасытного чрева.

Вот уже благодатная тележка обдала нас запахами генно-модифицированных продуктов в экологически безупречной упаковке, и проголодавшаяся публика зашелестела одноразовым шанцевым инструментом и влажными салфетками. Подошло время заканчивать тары-бары и вспомнить о том, что мы хоть и высшие, но всё же млекопитающие, и ничто человеческое нам не чуждо. Тем более после стольких мытарств и томительных ожиданий в аэропорту.

Должен сказать по секрету, что главное в трапезе – это принимать её умиротворённым, чему архиспособствует чувство исполненного долга и усердная молитва. Не будь поставлена точка в нашем разговоре, трапеза не показалась бы мне настолько благодатной.

Мысль текла уже в направлении будущего паломничества, посему и по завершении трапезы мы больше не возобновляли обмен мнениями и шустренько отдались во власть сновидений…

И снова перенесёмся в Изумрудный город. Снова мы вместе с моими братьями по вере, и снова, вот уже в который раз в предвкушении приключений и соприкосновения с вечностью. Потому что всё созданное тварным усердием, тленно и бренно в этом мiре. Незыблемым и нетленным всегда будет только то, что угодно Всевышнему, а потому и мощи святых также остаются нетленными, дабы не было сомнений в божественности создания нашего мiра.

Каблуки наши чинно отбивали реквием по мраморным плитам, которые ведут к заветной двери архондарика Свято-Пантелеимонова монастыря. А там нас ждал радушный приём, райское угощение и долгожеланный отдых до повечерия.

Но… как иногда обманчивы бывают ожидания, если тварные создания в очередной раз забывают о том, что в Своём Уделе всем управляет Богородица. А наше дело – горячая молитва.

Ибо «просите, и дано будет вам; ищите, и обрящете; стучите, и отворят вам» [Мф. 7;7]. Но кто из нас вспоминает строки Священного Писания, кроме, разве что когда фэйсом об тэйбл?

Глава II. «Послушание»

Один человек проделал долгий путь по суше и по морю и явился на Святую Гору, чтобы увидеть прославленного старца.

Придя в монастырь, сначала поинтересовался о нём.

– Скажи, какие чудеса творит ваш авва? – спросил он у молодого монаха.

– Смотря, что называть чудом, – ответил тот. – У вас в мiру принято считать чудом, если Бог исполнит чью-то волю. У нас же считают чудом, если кто-то исполнит волю Бога.

* * *

Порог архондарика стал для нас как бы зримой границей, разделявшей два мiра: напоённый солнцем, благоуханием субтропической растительности и морского прибоя уголок земного рая; и рукотворный – томящийся в полумраке, наполненный суетой, неистребимым запахом толпы и звоном посуды.

Поначалу, затворившись от жары, мы даже почувствовали лёгкое блаженство в сравнении с изнуряющей солнечной активностью. Таковое обычно ощущаешь, воротясь домой после длительного отсутствия по казённой надобности.

Но мятущаяся душа после баньки, трапезы и блаженного сна уже томится неволей и, подобно птице счастья, снова рвётся из пут и всех сухожилий в очередной вояж за приключениями.

Монастырский буфет, по прошествии совсем малого времени, обдав нас волной кофейных ароматов, напомнил о резкой необходимости утоления животной страсти. Но первоочередной задачей, всё-таки было обрести койко-место, поэтому с цитаделью чревоугодия мы решили ознакомиться во вторую очередь.

В заветный кабинет архондаричьего о. И – я выстроились в смиренном ожидании человек несколько, аще убо в предвкушении блаженного отдыха вполне по силам было приглушить звучание внутреннего громкоговорителя.

Авве торопиться было некуда, и он с каждым паломником непременно проводил коротенькую беседу на предмет его целей пребывания на Святой Горе. Обладая знанием как минимум трёх иностранных языков, что при моём музыкальном слухе разобрать было не сложно, сие занятие не доставляло о. И-ю особых проблем, однако требовало времени и немалого, а также нашего недюжинного терпения.

Что ж, мы не гордые, потерпим.

На сегодня у нас запланирован полный штиль, поэтому появилась благоприятная минутка почитать Последование ко Святому Причащению. Достав из безразмерного рюкзака весьма потрёпанный молитвослов, Вольдемар со свойственной его пономарскому гласу выразительностью начал вычитывать каноны.

Звуки, характерные для любого общепита, будь то ресторан или закусочная, трактир или монастырская трапезная, нисколько не мешали нашей усердной молитве. Единственно, что привлекло моё внимание, так это україиньска мова, щедро разбавленная непарламентскими выражениями. У меня почему-то сразу всплыла в памяти картина И.Репина «Запорожцы».

Без труда узнав гуторившего по характерным усам, которые невозможно спутать ни с какими другими, я искренне поразился той тщательности, с которой незалэжный брат подготовил себе лакомое местечко. По непонятной для меня причине, паломники, отведав трапезы, не горели желанием убирать за собой посуду, а о. Ф-ф был слишком один, чтобы успевать всех обслужить, да ещё и за всеми навести порядок.

Как известно, язык до Київа доведёт, если только вовремя придержать его. В противном случае может довести до киллера. Незалэжный брат добродетелью немногословия, похоже, был не слишком обременён, во всяком случае, поносить своих братьев во Христе у него получалось намного лучше, чем проявлять смирение. И что меня всегда особливо поражало в манере поведения потомков древних укров – если уж таковой заведёт свою волынку, то остановить его только пуля сумеет. А так, чтобы по велению внутреннего гласа или по правилам приличия – не дождётесь! На территории по обе стороны нижнего течения Днепра прилично только то, что приносит реальный и ощутимый доход, что осязаемо и не имеет запаха.

«О, безумный человече! Доколе углебаеши яко пчела, собирающая богатство свое? Вскоре бо погибнет, яко прах и пепел: но более взыщи Царствия Божия», – гигант Х-в сделал глубокий вдох, будто сожалел о бесцельно прожитых годах, и продолжал самозабвенно вычитывать канон покаянный Господу нашему Иисусу Христу.

М-да, если бы все, как один понимали Закон Христов, скольких бы войн, да и просто бед и потрясений удалось бы избежать? Сегодня ты окрысился на брата своего за то, что он посуду за собой не убрал, а завтра? Выйдешь на очередной Майдан, потому что власть тебе не угодила?

Так власть и не обязана угождать всем и каждому. На свете семь миллиардов человек проживает, поди, каждому угоди!

То же Священное Писание для всех едино, однако нашлись умники трактовать его по-своему. Сначала католики подправили Символ Веры, затем Мартин Лютер «реформировал» христианство, и понеслось: иеговисты, адвентисты, мормоны…