скачать книгу бесплатно
С удовлетворением отметив растерянность на её лице, я сделал несколько широких шагов к подъезду, взмахнул карточкой, рванул на себя входную дверь и с громким хлопком скрылся за ней.
Интересно всё-таки, как она меня нашла в Городской Сети, не зная ни моего имени, ни моего адреса. И «фотографии» моей у неё не было. Или она тайком просканировала моё лицо? Хорошо ещё, я успел удалить из социальных сетей всю информацию и упоминания о себе. Все снимки, сообщения, дату рождения… Особенно дату рождения. Всё, что хоть как-то относилось ко мне прежнему. Я так и знал, что в этом «светлом идеальном обществе» мы все под колпаком. За нами следят.
***
В «золотую эпоху» Сатья-юга истину проповедуют и пером, и речью, и в прессе, и с трибун. С каждым днём число наставников и проповедников значительно увеличивается. Добродетельных людей хвалят в открытую; тех, кто идёт на жертвы и самоотречение ради остальных, больше не называют глупцами. Уважают духовную литературу и стремление к познанию истины; лжецов и болтунов порицают. Правда и честность касается даже коммерческой деятельности, продавцы устанавливают на свои товары единую цену и не пытаются обманным путем увеличить свой капитал. Их основная цель – прежде всего служить обществу.
Глава 4. Адель
– На этот раз я не опоздаю! Я просто не могу опоздать! – платье мешает бежать. И почему я только не надела брюки? До школы ещё пять километров. До моего выступления – полчаса. Надо было сесть на трамвай! Едва я перепрыгнула очередную лужу, как услышала:
– Девушка, садитесь, давайте подвезу вас! – изумрудного цвета автомобиль остановился рядом со мной. Я улыбнулась водителю и быстро забралась на переднее сидение:
– Спасибо, это очень кстати!
– Куда вы так бежите? – улыбнулся он в ответ. Приятный мужчина лет сорока с тёплыми глазами.
– В школу у озёр, выступать с речью буду, – выдохнула я, скинула плащ и достала зеркальце. Надо срочно привести себя в порядок!
– Я, кажется, узнал вас. Вы недавно выступали на трансляции, да? Да, точно, это вы! Вы так радостно рассказываете, восторженно и искренне, как ребёнок.
– Ну вот… Мне все так говорят. Попробую добавить серьёзных ноток! – я сосредоточенно пыталась убрать непослушную прядь в хвост. Успеть бы ещё глаза поярче обвести, а то совсем бледные. А ещё не мешало бы припудрить щёки, чтобы никто не видел, как глупо я краснею. Мне нельзя сильно увлекаться и волноваться во время речи!
– Да бросьте, у вас всё прекрасно получается.
Вдох. Выдох. Вдох. А я всё равно ужасно волнуюсь! И зачем только я три месяца ходила на курсы ораторского искусства?! Я безнадёжна – так и не научилась нормально жестикулировать. Когда говорю, размахиваю руками, как на тренировке! Надо контролировать себя.
Я должна. Должна рассказать свою речь чётко и ярко, чтобы она откликнулась у каждого школьника в сердце! Иначе меня больше никогда не пригласят. А я же так давно мечтала об этом! Я так хочу поддерживать в людях этот огонь, эту радость… Особенно в подрастающем поколении. Они ведь не помнят «тёмную эпоху» и всё воспринимают как должное. Но нет, так нельзя. Мы не должны забывать! Каждый день надо ценить наше время и радоваться, что нам посчастливилось в нём жить!
Конечно, я уже два раза вполне удачно выступила в прямом эфире, на онлайн-трансляции перед всей страной. Но это другое дело. Тогда я стояла перед проектором и не волновалась. Сейчас же я буду смотреть на живых людей, прямо им в глаза!
– Благодарю вас, удачного вам дня! – этот милый водитель довёз меня прямо до школы и наотрез отказался брать деньги. Сколько же в нашем Городе хороших людей!
Теперь я успеваю. Можно замедлить шаг. Так, нужно вспомнить всё, чему нас учили на курсах. Я не должна всё время смотреть в одну точку – надо обводить глазами весь зал и улыбаться не в пустоту, а каждому из слушателей лично, по очереди. Руками надо двигать свободнее. От плеча, широкими жестами. Но не размахивать ими! Локти не прижимать к телу.
– Добрый день, я к пятиклассникам, на лекцию по социологии! Второй этаж? Благодарю!
Так, что ещё? А, точно: нужно стараться разнообразить тон голоса и темп речи – то ускорять его, то замедлять, то делать паузы. То повышать, то понижать. И менять эмоции. Фух, успела!
– Какое у вас красивое платье! Проходите, пожалуйста, сюда. Ребята уже собрались, ждут вас.
– Спасибо! Люблю чёрно-жёлтые цвета.
Цвета нашего будущего! Философы и политики прошлого называли его анархо-капитализмом, мы зовём просто великой Анархией. Во все времена анархия считалась утопией, и само это слово было синонимом хаоса. Теперь всё изменилось. Мы всё изменили. Сатья-юга сделала возможным то, о чём раньше люди не могли даже мечтать.
Уверенно расправив плечи, я вошла в просторную аудиторию. И оказалась в центре огромного круга из белоснежных кресел, на которых сидели школьники. Я огляделась. Ни одного пустого места! Шесть, нет, семь рядов вокруг меня!
После традиционного приветствия я улыбнулась, выдохнула – и начала свою речь:
– Раньше мы жили совсем по-другому. Только представьте себе: женщины, возвращаясь домой поздно вечером, носили с собой газовые баллончики. В каждом магазине у входа стоял охранник, чтобы ловить воров…
– А зачем было воровать, если можно просто заплатить? – спросила девочка в первом ряду, поймав мой взгляд.
– Сейчас нам кажется это странным, согласна! Но в то время воровство было довольно распространённым явлением. Некоторые люди просто не хотели отдавать свои деньги. Хотели получать всё за чужой счёт. Потому что ленились работать и зарабатывать сами.
Я тряхнула волосами, убрала с лица непослушную прядь, повернулась к другой части аудитории. И продолжила, уже смелее скользя взглядом по этим открытым и заинтересованным детским лицам:
– Я успела застать конец Кали-юги. Я была тогда совсем ребёнком, гораздо младше вас. Но я помню, как радовались люди, когда был пойман последний преступник. Целые семьи выходили на улицы с цветами и разноцветными воздушными шарами, мы приветствовали друг друга и обнимались, и в тот же день по всей стране провозгласили начало новой эпохи – Сатья-юги! Все уголовные дела к тому моменту были закрыты, и новых преступлений не совершалось. Наше правительство разработало и внедрило уникальную систему психологического тестирования, которое исключало саму их вероятность. Вы и сами знаете, ведь вы проходили такое тестирование – в семь, в десять, в двенадцать и в четырнадцать лет. Те немногие из вас, кто по результатам тестов показал предрасположенность к обману и насилию, сейчас находятся в специализированных учебно-исправительных заведениях. Год работы с психологами, гештальт-терапевтами и НЛП-специалистами – и они вернутся к нам здоровыми, достойными членами нашего очищенного от всех пороков общества!
– Моего брата отправили в исправительный спортивный лагерь, – несмело подал голос мальчик, сидящий в дальних рядах, – Ему там нравится, даже больше, чем дома! Но меня теперь дразнят, что мой брат – преступник!
– Кто тебя дразнит? – нахмурилась я. Мальчик молчал, склонив голову. – Какие глупости! Твой брат молодец, спортсменом вырастет! Лучшие спортсмены получаются как раз из тех, у кого уровень гена агрессии немного превышает норму. Ладно, обсудим это после, хорошо?
Надо будет поговорить с его учительницей. И выяснить, кто болтает такие вещи. И провести с этими ребятами несколько разъяснительных бесед.
– Совсем скоро мы в нашей стране – впервые в мировой истории – установим великую Анархию! По-настоящему развитому обществу с нулевым уровнем преступности больше не нужны законы. Само понятие государства практически полностью исчезнет. В данный момент наше Правительство заканчивает разработку манифеста правовых норм, которые будут регулировать отношения между субъектами рынка и отдельными индивидами. Эти нормы по сути заменят нам строгие законы и будут иметь рекомендательный характер. Но мы, участники добровольных городских дружин, будем продолжать следить, чтобы данным рекомендациям следовал каждый, кто желает оставаться полноценным членом нашего общества. Функции государства будут выполнять частные охранные агентства, частные народные суды и частная контрактная армия для защиты наших границ. Впрочем, политика невмешательства в международные дела на протяжении последних сорока лет принесла свои плоды – нам никто не угрожает, все контакты с иностранными государствами сведены исключительно к торговым взаимовыгодным отношениям.
– Когда же это случится? Когда наступит Анархия? – воскликнула девочка за моей спиной. Я обернулась и улыбнулась ей:
– Уверена, уже скоро. Всё в наших с вами руках!
Поднялся шум. Дети начали увлечённо спорить, когда именно это произойдёт. Я ждала, с улыбкой наблюдая за ними. Через несколько минут все затихли. Я как раз успела их пересчитать. Больше семи десятков!
– Мы будем следить, чтобы на свободном рынке не появлялось абсолютных монополистов, чтобы у каждого предпринимателя и малого бизнеса имелись все возможности для развития и роста. Каждому – по способностям, и каждый получает то, чего заслуживает. Любой может стать высококлассным специалистом в своём деле и основать свою собственную компанию, предоставив другим людям рабочие места и возможность развиваться. Любой может создать полезный товар или услугу и беспрепятственно предлагать её потребителям, получая взамен достойную прибыль. Ну а кто не хочет управлять компанией или становиться свободным частным специалистом, сможет просто найти для себя комфортное место за достойную фиксированную зарплату или использовать пассивные источники дохода, например, недвижимость или банковские вклады. Каждый волен выбирать сам! Мы создадим такие условия, в которых любой индивид сможет развиваться в том направлении, в котором только пожелает. Вы уже и сейчас видите, как это происходит на практике. В нашем обществе работают только влюблённые в своё дело люди: только талантливые преподаватели, только честные торговцы, только добросовестные строители и увлечённые повара. И перед каждым открыты все двери и возможности к увеличению своего дохода. Развивайся в своем деле – создавай ценность – и свободно предлагай её рынку, без давления со стороны государства и крупных монополистов, без налогов и без посредников! Что касается гигантов рынка, они отныне вместо того, чтобы поглощать малый и средний бизнес, будут заниматься делами на благо общества: ремонтом дорог, озеленением парков, благотворительностью для бедных – и, таким образом, повышать лояльность реальных и потенциальных клиентов и привлекать к себе всё новых приверженцев. Мы сделаем конкуренцию здоровой и выгодной для всех. Вместо демпинга, обмана и финансовых махинаций предприниматели будут вынуждены постоянно улучшать свой продукт, а также помогать обществу. Такая борьба за клиентов принесёт блага всем: прибыль собственникам бизнеса, высокие зарплаты наёмным работникам, качественные товары и услуги потребителям, в том числе в других странах. Анархия свободного рынка – это неограниченные возможности для каждого из нас! И я призываю вас уже сейчас задуматься, в какой сфере вы хотите развиваться, чтобы выбрать интересное именно вам образовательное учреждение и раскрыть ваш потенциал и все дремлющие внутри вас таланты!
Я выдохнула. Кажется, более-менее складно получилось. Как только я перестаю усиленно вспоминать, что же там написано в моей речи, и начинаю импровизировать – всё получается, нужные слова приходят сами! Конечно, ты должен сам всем сердцем верить в то, о чём говоришь – и тогда это будет звучать убедительно. А как же иначе?
Ребята меня слушают, затаив дыхание.
– Всё в новом обществе будет основано на рациональности, эмпатии, необходимости, понимании, взаимной поддержке и увлечённости людей своим делом. Мы идём к этому, и мы почти этого достигли. Ваше поколение завершит начатое нашими отцами. Личная и экономическая деятельность будут регулироваться естественными законами, манифестом правовых норм, рынком и с помощью частного права, а не через политику и централизованную власть. Мы перестанем финансировать государство налогами и сборами, как единого монополиста, наделённого абсолютными полномочиями – и очень скоро просто откажемся от него, взяв на себя все необходимые его функции. Наш уровень осознанности и Сатья-юга сделают возможным и вполне реальным то, что ещё каких-то тридцать-сорок лет назад казалось утопией!
Как бурный водопад, на меня обрушился шум аплодисментов. Я вся вспыхнула. Сердце стучало как бешеное, когда я смотрела на эти светлые лица, которые с воодушевлением мне улыбались. Наше будущее. Они сделают наш мир ещё лучше и красочнее!
***
Как в тумане я выслушала благодарности учителей, попрощалась с ребятами и вышла из школы. Говорят, ещё пару десятков лет назад школы выглядели совсем по-другому. Даже не верится, что всё так быстро изменилось. Ребята сидели не в креслах, а на жёстких стульях за партами. И постоянно что-то писали, писали, писали… Заучивали правила, формулы, даты, термины! Зачем? Сейчас это уж точно ни к чему. Любую информацию и так можно найти за пять секунд в Сети. Всё, что нам нужно – это уметь грамотно писать, красиво говорить и свободно мыслить. И именно этому должна учить школа.
На уроках больше не нужно ничего записывать и заучивать. У всех в руках развёрнутые телефоны с гибкими экранами. Учитель выходит в центр круга и рассказывает о чём-то – а после ребята просто обсуждают эту тему и свободно высказывают своё мнение. Ну а если нужно узнать подробности – интернет всегда под рукой.
Большую часть уроков ученик выбирает для себя сам. Зачем принуждать ребенка к точным наукам, если он мечтает заниматься искусством? И, напротив, чего ради учить поэзии и живописи того, кто предрасположен к науке? Теперь каждый сам волен решать, чему хочет учиться, и для каждого составляется индивидуальная школьная программа. Гуманитарии, творческие натуры, будущие учёные, исследователи, инженеры, спортсмены, врачи… По достижении десяти лет дети либо сами, либо с помощью тестирования определяют свою будущую стезю – в соответствии со складом характера и ума, душевными склонностями, способностями и талантами!
Конечно, остались обязательные для всех предметы: «Тренировка памяти», «Развитие логики», «Основы здорового образа жизни», «Творчество и креативность», «Базовый спорт», «Финансовая грамотность», «Язык, письмо и речь», «История и общество». Но они занимают не более половины школьного времени и разработаны таким образом, чтобы каждый чувствовал себя комфортно вне зависимости от своих склонностей.
Ура! Я добралась до дома. Теперь можно заняться делами. Только я заварила чай и уселась перед своей картиной, как радостная мелодия видеозвонка нарушила расслабляющую тишину комнаты. «Ответить» – сказала я и попыталась быстро поправить причёску, придав волосам объёма. Проектор моргнул, и в комнату с улыбкой шагнул мой товарищ из городской дружины. В смысле его проекция.
– Хорошего дня, Адель! Как ты? Как прошло выступление?
– Привет, Гай! Рада тебя видеть. Всё чудесно, дети так заинтересованно меня слушали!
– Ещё бы! Ты умница. Кстати, хотел пригласить тебя в подводное кино в океанариуме. Оно уже неделю как открылось.
– А, это там, где нужно погружаться с аквалангом и смотреть под водой фильмы об океанах, и там ещё 9D-рыбки плавают рядом с настоящими?
– Да. И большие акулы. Это должно быть очень любопытно и познавательно. Согласна? Идём!
– Эмм… Прости, Гай, но я не могу. Мне не до развлечений сейчас. Много заказов. Я хотела закончить картину. Извини. Может, на следующей неделе…
– Почему-то я не удивлён! Всё как обычно. Одно только интересно – у тебя действительно нет времени на личную жизнь? Или это распространяется только на меня?
Отключился. И моментально исчез, растаял в воздухе, будто его и не было. Господи, какой же он обидчивый! Да, Гай искренне считает, что раз он получил отличительный знак нашей дружины за рекордное количество фотографий – то любая девушка должна быть просто счастлива пойти с ним на свидание! Но, между прочим, у меня тоже есть платиновый лотос. И у меня действительно много дел! Я бы с радостью посмотрела подводное кино, но сегодня мне куда важнее закончить, наконец, мою картину. Мой взгляд с грустью скользнул по холсту, нижняя часть которого пестрела ярко-красными маками, а верхняя до сих пор оставалась белоснежной.
Но почему-то работа не шла. Я всё ещё слишком взволнована после выступления. Надо успокоиться и расслабиться. Я устроилась поудобнее в своём любимом подвесном кресле, оттолкнулась ногой от стены и откинулась назад, раскачиваясь всё быстрее. Да нет, дело не в выступлении. Тут что-то другое. Снова оно, это странное гнетущее ощущение! Сегодня с самого утра меня что-то тревожит. Какое-то нехорошее предчувствие. Я закрыла глаза и погрузилась в себя. Несколько минут я старалась привести мысли в порядок и остановить внутренний диалог. Довольно скоро мне удалось отрешиться от всего, что меня окружало, но волнение не проходило. Откуда оно вообще взялось?
Ответ пришёл внезапно. Перед моим мысленным взором всплыло лицо мужчины средних лет с тёмными глазами, прямым носом, выразительными скулами, решительным подбородком, недельной щетиной и надменной усмешкой. Что?! Почему я всё ещё о нём думаю? Надо было всё-таки сфотографировать его – и дело с концом!
Глава 5. Прошлое и будущее
Когда я вернулся из госпиталя в свою пустую, прождавшую меня сорок лет квартиру, меня охватило отчаяние и мучительное ощущение безысходности. Первое, что я увидел, распахнув дверь – длинный джинсовый плащик жены. Он элегантно висел на крючке вместе с нежным шёлковым шарфом розового цвета. Я прижался к прохладной джинсе лбом, жадно втягивая носом воздух в попытках уловить хотя бы отголосок такого родного аромата духов. Ничего. В прихожей пахло затхлостью и сыростью. Я простоял так долго. Для меня больше не существовало времени. Мои часы встали сорок лет назад, и сейчас всё, что от меня осталось – это лишь тень, пусть из плоти и крови, но уже без мыслей и без чувств. Я ни о чём не думал, не вспоминал, не тосковал – ничего, внутри не было ничего кроме абсолютной, чернеющей пустоты. Повинуясь какому-то подсознательному инстинкту, я схватил этот плащ, судорожно сжал его в объятиях и медленно опустился на пол. Я просидел, наверное, больше часа, положив голову на колени, но не закрывая глаз. Я не хотел идти дальше. Я знал, что меня ждёт. Все эти равнодушные вещи, не покидавшие своих мест с того солнечного летнего утра. Наши чашки, из которых мы пили кофе, весело болтая; крошки, оставшиеся на столе от тостов… я вдруг отчётливо вспомнил, что несмотря на просьбу жены так и не вытер стол тем утром – хорошо ещё, что Марта не заметила – было бы обидно поссориться за несколько часов до… а она всегда так злилась, когда я оставлял эти чёртовы крошки… впрочем, в остальном в нашей семье царила идиллия… Наша незаправленная постель – собирались мы в спешке, нам не терпелось поскорее выбраться на природу… Разбросанные игрушки… их я боялся увидеть больше всего. В комнату Виолы я так ни разу и не зашёл, а как-то вечером, напившись абсента до зелёных звёзд перед глазами, вытащил из кладовки несколько досок с гвоздями и, широко размахивая молотком из стороны в сторону и пошатываясь, намертво заколотил дверь в детскую.
А тогда, в день моего возвращения… Всё было как в тумане. Я схватил огромный мешок для мусора и принялся сбрасывать туда всё, что попадалось мне под руку: плюшевого мишку, сидящего за обеденным столом, любимую чашку жены с пингвинами, её одежду, сгнившие и засохшие фрукты, превратившиеся в окаменелости доисторических времен булочки, два билета в театр – мы опоздали на спектакль на сорок лет, два месяца и пять дней, и даже подушку, на которой я обнаружил несколько длинных рыжих волос Марты… Мои глаза и голова горели, но слёз не было, а боль, должно быть, свербела изнутри настолько сильно, что я её просто не замечал и не чувствовал, и даже улыбался какой-то полусумасшедшей улыбкой, как во время болевого шока. Или, может статься, моё тело пробудилось от мёртвого сна и начало двигаться, а сердце всё ещё находилось в коме. Заплакать я так и не смог – ни тогда, ни потом. Но я физически не мог видеть все эти вещи. Я вытащил несколько огромных мешков на помойку, не заметив даже, что помойки больше нет. Я просто швырял их на то место, где раньше стоял мусорный бак, за что и был сфотографирован проходящим мимо парнем в оранжевом комбинезоне, однако не придал этому никакого значения. Это стало моим первым «преступлением против эпохи».
Тогда я ещё ничего об этих фотографиях не знал. Да, мне пытались рассказать что-то о «новом веке» в клинике, но я слышал лишь бессвязные слова, не вдумываясь в их значение, и смотрел на врачей и психологов с тупым безразличием, как конь, который сломал ногу посреди поля и которому уже всё равно, ведь он смотрит в дуло пистолета, и судьба его решена. Я почти ничего не знал тогда про Сатья-югу. Я знал одно: дома меня ждёт бутылка вина – мы собирались после пикника отвезти дочку к бабушке и устроить романтический ужин. Бутылка рома – я купил её товарищу на день рождения, но подарить не успел. И бутылка хорошего виски, которую я припас для особого случая. Что ж, особый случай настал.
***
Удивительно, но я даже не постарел. Я внимательно рассматривал своё бледное лицо перед зеркалом и не находил никаких изменений. Разве что складки на лбу и морщинки в уголках глаз стали более заметными. Моё тело тоже было в норме. Ни чрезмерной худобы, ни лишнего веса я не обнаружил. Сбалансированное питание через капельницу в течение сорока лет? Невероятно. Пролежав без движения почти полвека, я должен был бы чувствовать себя живым трупом. Но нет. Хотя, разумеется, никакой бодрости и энергичности я и близко не испытываю, всё же моё самочувствие весьма сносное. Раздражает только физическая слабость и постоянное ощущение, будто я не выспался. Будто много выпил накануне, и всю ночь ворочался с боку на бок, обливаясь горячим потом и мучаясь от сухости в горле. Вот и всё.
Как они это сделали? В какой момент им удалось изобрести лекарство, которое не просто остановило ход времени, а полностью выключило его для меня? Всё, что я запомнил из множества слов, произнесённых врачом – это электрические импульсы, которыми они регулярно воздействовали на мои мышцы, чтобы поддерживать их жизнеспособность и не давать им атрофироваться. Также он говорил про какие-то вакцины, переливание крови и обновление лимфы, крио-процедуры для кожи и революционные достижения медицины… Впрочем, для меня это уже не имеет значения. Я вполне здоров – и ладно. Всё-таки я в будущем. А в будущем вообще уже должны вовсю делать пересадку сердца и выращивать искусственные внутренние органы. Правда, «уснул»-то я прошлом. Видимо, я стал одним из первых «счастливчиков», на ком протестировали все «чудеса» медицины вместе взятые.
Придя к такому выводу, я ни о чём больше не думал и ничем не интересовался – а просто вливал в себя литры алкоголя. Что ещё мне оставалось делать? Уж не на танцы ли пойти или духовным развитием заняться? Я думал было взяться за написание книги, чтобы таким образом «перекинуть мостик» между прошлым временем и нынешней абсурдной «эпохой»… Чтобы привести прежде всего свои мысли в порядок и как-то логически обосновать всё происходящее… Но, написав пару абзацев, тут же со злостью стирал все буквы до единой и отодвигал компьютер в сторону.
Порой на меня находило какое-то озарение, и я всерьёз намеревался заняться собой. Выбравшись из алкогольного и похмельного тумана, я обещал себе больше не пить, шёл в магазин, скупал все цитрусы, которые попадались мне под руку, делал свежевыжатые соки и даже пытался заниматься спортом. Ну как спортом? Просто падал на пол и отжимался. Собственная слабость бесила меня. Если раньше я играючи делал сотню отжиманий за три подхода, то теперь не мог разогнуть свои руки и десяток раз. Я не оставлял своих жалких попыток, и спустя полтора месяца сумел-таки отжаться пятьдесят раз. И отметил это дело бутылкой рома.
Кроме отжиманий я развлекал себя тем, что метал ножи. Вытащил из кладовки свою старую мишень и набор метательных ножей, повесил её на дверь, улёгся на диван и меланхолично выбрасывал руку вперёд, со спокойным удовлетворением наблюдая, как острые лезвия вонзаются в деревянный щит. Особенно я любил это делать во время трансляций.
Да, допустим, я могу стать «нормальным» человеком и пойти на работу. Если мои навыки авиационного инженера ещё кому-то интересны. Что очень маловероятно. Скорее всего, технологии в проектировании и конструировании авиатехники тоже шагнули вперед, изменилось оборудование, десятикратно обновились все радиоэлектронные приборы… Идти на обучающие курсы? А ради чего? Денег на жизнь мне и так хватает. Может быть, найти женщину? Забыть Марту и попробовать начать вторую жизнь? Но тогда мне придётся, как минимум, ежедневно бриться и улыбаться, а этого я не вынесу. Кроме того – таскаться с ней по современным выставкам, развивающим центрам, мастер-классам и концертам, изображая бурный энтузиазм и радость. И всё это только для того, чтобы она в конце концов поселилась у меня дома. Само собой, она мне будет запрещать курить и пить. Она постоянно будет спрашивать, счастлив ли я с ней. А мне придётся лгать ей, что да… Ну уж нет. Уж лучше я буду тихо сидеть здесь один, чем портить жизнь и себе, и ей, кем бы она ни была.
***
Помню, как я был шокирован в первые недели после моего внезапного пробуждения. Как ходил по улицам и не верил своим глазам. Каких-то сорок лет прошло, а всё вокруг изменилось до неузнаваемости. Причём совсем не так, как рисовали нам писатели-фантасты и режиссёры фильмов о будущем. Не было никаких летающих автомобилей, тысяча-этажных зданий и экскурсий на Марс. Появились лишь новые компьютеры с гибким экраном и телефоны очередной «ультрасовременной» модели, тоже гибкие, которые можно было сложить в четыре раза, а потом развернуть; удобные беспроводные наушники для телефона со встроенным микрофоном, а также телепроекторы для видеозвонков и очки виртуальной реальности вместо привычных телевизоров. Впрочем, это не было для меня чем-то запредельным – в моё время всё это уже появлялось. Как скучно. Пожалуй, стоило проваляться в коме подольше, по меньшей мере ещё лет сто… Итак, на первый взгляд всё осталось прежним. Однако если всмотреться в детали, навести на этот мир увеличительное стекло, можно найти десятки отличий, поразительных, неправдоподобных, пугающих своей нереальностью!
На оживлённом перекрёстке вдруг сломался светофор – и встали все до единой машины. В чём дело? Я наблюдал за ними и не мог понять. Как выяснялось, водители просто пропускали друг друга! Они хотели быть вежливыми, невзирая на правила приоритета. Никто не желал показаться слишком грубым, бесцеремонно двигаясь вперёд. Помню, как они несколько минут кричали друг другу из приоткрытых окон: «Доброго вам дня, проезжайте пожалуйста!». А я стоял, лицезрел эту картину, нервно курил и думал: «Всё это бред, абсурд, утопия! И, вроде бы, всё хорошо – разве не мечтали мы в своё время о вежливых водителях? – но как же невыносимо тошно на это смотреть!». В тот момент я получил свой второй снимок за курение в общественном месте, и начал понемногу задумываться о последствиях – мне совсем не хотелось провести целый год взаперти, в тесной «капсуле», где специально обученные люди активно займутся «промывкой» моих мозгов.
Со временем я узнал, что каждая новая машина сейчас имеет режимы полного и частичного автопилота. Находясь на дороге, беспилотники постоянно сверяют параметры своего движения с соседними автомобилями, заранее снижают скорость и аккуратно входят в повороты. Маршруты выбирают тоже сами, в зависимости от количества машин на дорогах. В режиме частичного автопилота человек ещё управляет автомобилем сам, однако в любой потенциально опасной аварийной ситуации, при резком сближении с препятствиями: стенами, пешеходами, шлагбаумами, другими машинами – автомобиль моментально останавливается автоматически.
Полный автопилот не в моде – водители предпочитают «по старинке» управлять автомобилем сами. Во-первых, автопилот – это невежливо. Действительно. Едва ли он уступит дорогу другой машине, если сам находится на «главной». Поэтому время от времени его просто отключают. Во-вторых, ездить за рулём самостоятельно считается модным и полезным. Ну как же, саморазвитие, все дела. Ты выдержку тренируешь, внимательность, скорость реакции и всякое такое. Просто не всем же везёт. Я, например, этот экзамен не прошёл. Видимо, плохо натренировал скорость реакции, раз не успел ничего сделать, заметив микроавтобус, несущийся мне навстречу на бешеной скорости.
Его не было на дороге. Его чёрт возьми не было. Я могу поклясться чем угодно. Шоссе было абсолютно пустым. Иначе я никогда бы не разогнался до такой скорости. Я всегда ездил очень аккуратно, если со мной была дочь. Я никогда не позволял себе рисковать. Я не видел микроавтобус потому, что его не было. За какую-то секунду он выскочил с прилегающей дороги. И помчался по моей полосе. Что случилось? Водитель потерял управление? Или за рулём был какой-то сумасшедший?
Я много раз думал – а что с ним стало? Погиб на месте или выжил? Остался цел или сел в инвалидную коляску? Если выжил – то жив ли он ещё? Ему, должно быть, сейчас за шестьдесят, семьдесят или ещё больше лет. Признаться, я даже пытался его найти. Ну как пытался. Вернулся в госпиталь, где я лежал, и принялся расспрашивать врачей и секретарей. Но никто ничего не знал. Или просто не захотел мне отвечать. А я всего лишь хотел узнать, почему. Почему так произошло. Почему микроавтобус вылетел на «встречку». Почему мои жена и дочь погибли. И кого в этом винить: себя, того водителя, технику – или Господа Бога?
***
Однажды днём, устав бродить по городу, я зашёл в кафе и обомлел. Официантов нет, витрин с едой нет. В каждом столике – встроенный сенсорный экран для выбора, заказа и оплаты блюд. И под каждым блюдом – подробное объяснение, для чего именно и насколько оно полезно. «Суп-пюре из помидоров с сырными шариками и базиликом – богат витамином В6, стимулирует выработку энергии в виде гликогена в мышцах!». Прекрасно. «Печёная тыква с яблоками – зарядитесь витаминами В1, В2, С, Е, РР, калием, кальцием, магнием…», – дальше читать не стал. Всё понятно. Обойдусь как-нибудь без тыквы.
Я пролистал фотографии, ничего мясного так и не нашёл и выбрал грибные котлеты с пюре из шпината, а также бокал пива. Разумеется, пиво было только безалкогольное. Оплатил всё по карте и приготовился к новым сюрпризам. Еду мне принёс уже через десять минут сам повар, разулыбался, радостно пожелал приятного аппетита и заговорщическим шёпотом сообщил, что решил сегодня немного поэкспериментировать и добавил в котлеты розмарина. Но, если мне вдруг это не понравится, я могу позвать его, и он тут же приготовит мне ещё одни котлеты – по старому рецепту. На секунду я даже позавидовал его восторженному энтузиазму. Розмарин он добавил. Молодец.
Вкуса еды я не почувствовал, пиво тоже оказалось пресным. Я сидел за белоснежным изогнутым столом в мягком круглом кресле и с вялым интересом прислушивался к разговорам окружающих. До меня долетали обрывки фраз: «Такая любопытная инсталляция космоса! Обязательно сходите», «На воскресенье нет планов, выйду пожалуй на работу, чего дома сидеть», «Вы такой молодец! Я тоже записалась к ним волонтёром!», «Благодарю вас, такой вкусный и изысканный салат, вы замечательный повар!». Не знаю, что меня поражало больше – содержание этих разговоров или форма. Почти все обращаются друг к другу на «вы», даже люди явно одного возраста и статуса, все постоянно сыплют благодарностями и комплиментами, все выражают одобрение и радость. И их речь такая ровная, вежливая, даже литературная, как, пожалуй, в позапрошлом столетии. Точно! Я словно попал в светский салон девятнадцатого века, сплошь начинённый аристократами и интеллигентами. Вот уж не думал…
Я купил современный телефон с гибким экраном, который легко помещался в кармане и в любой момент разворачивался до размеров большого журнала, обнаружил функцию дополненной реальности и развлекался, наводя встроенный сканер на всё, что попадалось мне под руку. Наводишь на автобус – он показывает его маршрут следования, наводишь на торговый центр – и видишь на экране всё, что есть внутри, наводишь на ресторан – и читаешь его меню. К этому телефону прилагались очки для полного погружения. Они позволяют видеть всю информацию не на экране, а прямо перед собой. Но я забросил их куда подальше, проносив всего один день. Я чувствовал, что схожу с ума, наблюдая, как повсюду мельтешат надписи, кружатся виртуальные рекламные объявления, выскакивают рейтинги и отзывы. К этому надо привыкать постепенно.
Гуляя по Городу, я удивлялся, сколько кругом появилось зданий из разноцветного стекла. Стоит признать, выглядели они весьма стильно и необычно. Не то, чтобы небоскрёбы, так, этажей в тридцать-сорок, но обязательно необычных геометрических форм, с изгибами или башенками, с террасами или подвесными стеклянными коридорами, с подсветкой и смотровыми площадками. Сохранились и старые кирпичные дома, как, например, в моем районе.
Одиночных магазинов и ларьков почти совсем не осталось – только крупные торговые центры с супермаркетами, ресторанами и развивающими клубами. Оживлённые улицы и широкие проспекты стали двухуровневыми – по подземным тоннелям бесшумно гоняли автобусы и автомобили, а над ними по городу проносились современные трамваи, нечто длинное и обтекаемое, напоминающее скоростной поезд. И всё бы ничего, да только каждый из них… играл музыку! Да. Музыкальные трамваи «светлой эпохи». Один трамвай заполнял улицы величественными сонатами Бетховена, другой радостно звенел симфониями Брамса, третий двигался в ореоле виртуозных скрипок Вивальди, а четвёртый оставлял после себя воздушный и мелодичный след опер Моцарта.
Что ещё изменилось? Светофоры, слава Богу, остались прежними, а вот над фонарями кто-то вдоволь поиздевался. Вместо привычных жёлтых или белых лампочек в них вдруг вставили… синие, зелёные, фиолетовые, красные, малиновые и оранжевые! Сумасшествие. И теперь улицы города напоминают новогоднюю елочную гирлянду, нелепую, яркую и пёструю, которая мозолит глаза и быстро надоедает. Увы, эту гирлянду нельзя сорвать после праздников и убрать в ящик до следующей зимы!
Помню, как подошёл к кинотеатру. Взглянул на афиши. «Путешествия в космосе. Документальный фильм с эффектом полного погружения», «Влюблённые в танго», «Невероятная история любви учёного и оперной певицы». Одни комедии, приключения, мультфильмы и мелодрамы! Позднее, листая в Сети «Законы нового общества Сатья-юги» я узнал, что фильмы ужасов, фильмы-катастрофы, триллеры и боевики запрещены вот уже двадцать лет. Под запрет также попадают все фильмы о войнах и любые кинокартины, где проливается хоть капля крови. Молодое поколение ничего не должно знать о жестокости – пусть все преступления остаются в далёком прошлом – даже экранные! «Что же, возможно, это не так плохо, – уговаривал себя я в жалких попытках примириться с современными реалиями, – Ведь я бы не хотел, чтобы мои дети знали о насилии и жестокости… Но у меня больше нет детей. А значит – есть ли мне до этого дело?».
Если говорить о детях… У меня сложилось впечатление, что каждый ребенок в так называемом новом обществе – как минимум очень самостоятельный, как максимум – вундеркинд. На третий день моего знакомства с Сатья-югой я вышел из дома в поисках магазина и вдруг увидел мальчика, совсем ещё малыша, лет четырёх-пяти, не старше моей Виолки… С важным видом он шёл по улице совсем один… «Мальчик, ты чего, потерялся? Где твои родители», – остановил его я. – «Добрый день, дядя! Я иду в музыкальную школу». – «Один?», – оторопел я. – «Конечно! Я же уже большой, мне скоро будет пять!», – гордо ответил паренёк и деловито направился дальше.
«И не боятся родители отпускать его одного…», – подумал я и запнулся. Ну разумеется, не боятся. Это ведь идеальное общество. Это Сатья-юга. Преступников не осталось. Сама вероятность преступлений исключена. Ничего плохого просто не может случиться! Они в это верят. И это, похоже, правда. Придётся признать. Сбывшаяся мечта идеалистов? Но почему же тогда меня трясёт от ненависти? Почему всё вокруг кажется таким нереальным, иррациональным, эфемерным? «Ты просто завидуешь. Ты завидуешь. Что светлое будущее наступило. Но не для тебя. Не для твоей семьи. И всё, что остаётся тебе теперь – лишь молча и безропотно наблюдать за чужим счастьем…».
Я шёл по улице и никому не улыбался. Я задевал прохожих – и не извинялся. Я натыкался на встречные улыбки – и отвечал на них взглядом, полным ненависти. Я смотрел в открытые радостные лица – и не мог простить их за то, что они способны радоваться. Я закуривал одну сигарету за другой – и был вновь и вновь зафиксирован бдительной камерой «оранжевых». Я оглядывался по сторонам – и видел лишь рекламу развивающих курсов, образовательных учреждений, спортивных секций, школ танцев, центров искусства, кружков живописи, духовных отделений, бесплатных мастер-классов, просветляющих тренингов, познавательных сообществ, клубов по интересам… Я медленно сходил с ума, поливая свои оголённые нервы мутно-зелёным напитком из аниса. В нем было всё, в чём я нуждался: 70-градусная крепость, приторная сладость и невыносимая горечь. Сладость быстро таяла на кончике языка, а пронзительная горечь сковывала все вкусовые рецепторы и ещё надолго застревала в горле.
***
Во время Сатья-юги всё цивилизованное общество говорит на санскрите. И когда «золотой век» сменяет Кали-юга, наступает всеобщая деградация, в том числе деградация языка. Люди говорят на грубом, неочищенном языке чернорабочих и бродяг, который носит название «пракрита», поскольку их артикуляция изменяется, речевой аппарат перестаёт работать в полную силу. Люди больше не могут произнести вслух даже самых простых слов и имен, таких как«Шримад –Бхагаватам», «Бхакти Веданта», на это им не хватает артикуляции. Но Сатья-юга приходит вновь, и количество грубых и непристойных слов в речи снова сокращается и, наконец, полностью сходит на нет. Им на замену приходят вежливые и уважительные обороты. Так было, есть и будет, таков закон Вселенной – всё идёт по кругу, и чёрное всегда сменяется белым.
***
Почему именно Сатья-юга? Этим вопросом я задался примерно через месяц после моего так называемого возвращения. К тому времени я как раз справился с вещами первой необходимости: оплатил доступ к Сети, заказал с доставкой новый компьютер, нашёл агента, который взялся сдавать мою вторую квартиру, и отыскал все ближайшие к дому магазины, в которых продавался алкоголь и сигареты.
Найти необходимую информацию оказалось удивительно легко. Десятки сайтов и интернет-порталов были целиком и полностью посвящены Сатья-юге. Красивая сказочка с приветом от индуистов и буддистов. В переводе с санскрита означает «век чистоты», «золотой век», «праведный век». В древних сказаниях утверждалось, что продолжительность человеческой жизни в эту эпоху должна составлять никак не менее ста тысяч лет. Неужели же они ошибались! Хотя… ещё несколько таких «волшебных» вакцин вроде той, что вернула меня из мёртвого сна – и это действительно станет реальным. Люди смогут бесконечно переливать кровь, обновлять внутренние органы, замораживать кожу и жить, жить, жить. Господи, ну зачем же так долго? Остаётся надеяться, медицина подождёт ещё хотя бы несколько десятков лет, и я успею умереть своей смертью прежде, чем бессмертие перестанет быть чем-то фантастическим.
Что ещё? «В Сатью-югу человечество живёт счастливо». Хм, неудивительно. Будешь тут несчастлив, когда со всех сторон тебя призывают к обратному. «Общество абсолютно свободно, государственной власти нет». Ага! Вот почему они всё время твердят о своей анархии. «Люди богаты духовно, чисты и щедры, доброжелательны, правдивы и милосердны». Прекрасно. Воистину великая эпоха! Я пью, чтобы восславить её! Я торжественно поднял стакан, чокнулся с монитором и привычным движением опрокинул его в себя.
«Юга» – это значит эра. Всего их четыре. Прошлая эра, «век демона Кали», «век раздора», та самая, в которой я раньше жил, называется Кали-юга. Это «самое страшное время в космологии индуизма, которое длится 432 000 года и отличается ужасающим падением нравственности и всяческой морали. Количество добра в мире в эту эпоху уменьшается в целых четыре раза по сравнению с эталоном – Сатья-югой. Люди живут не более, чем сто лет. Они утрачивают все моральные ценности и выпускают наружу своих внутренних демонов, ими управляют зависть и злоба, они слабеют умом и силой, становятся жадными и трусливыми, способными на предательство и обман. Под влиянием своих пороков они стремятся лишь к власти и накоплению материальных богатств, к животной страсти и чревоугодию». Кошмар. И как я жил в этом времени? И даже умудрялся думать, что я счастлив…
Интересно, а другие страны знают, что у нас наступила «золотая эпоха»? Или им забыли об этом сообщить? Или она наступает на планете выборочно, только в определённых широтах? Никакой информации об этом я не нашёл. Да, политическая карта мира несколько изменилась за минувшие сорок лет, но ничего принципиально нового я на ней не обнаружил. Никаких серьёзных, масштабных войн не велось. Глобальных техногенных катастроф не было. Конца света – тоже. И, кажется, за границей всё по-старому. Хотя… кто знает. Может быть, у них там тоже свои мифы и сказки на ночь, просто они не кричат о них на каждом углу. Новая эпоха, надо же. Бред, бред, бред!
Глава 6. Контранархисты
Густой дым повис в комнате, как длинный тюль от потолка до пола. Я едва различал лица Джа и его четверых друзей. Мы славно проводили время, раскуривая сигары из «прошлого мира». Моего мира. Я рассказывал им истории и байки о том времени, когда можно было не улыбаться. Вообще. Есть бургеры, курить в баре за стаканом пива и даже громко ругаться. Ходить по улицам с хмурым лицом. Проводить свободное время как тебе вздумается, а не занимаясь непременно чем-нибудь полезным и «развивающим». Не пытаться стать идеальным. Быть просто собой.
Я не сразу заметил, что мои слушатели увлечены не столько историями, сколько мною самим. Сквозь пелену тумана они внимательно изучали моё лицо, следили за выражением глаз и тоном голоса. Я, в свою очередь, наблюдал за ними. Трое молодых парней и двое мужчин, один моего возраста, другой старше. Довольно неулыбчивые. Я бы даже сказал – слишком неулыбчивые для нового времени. Разве что Джа постоянно растягивал губы в своей дерзкой, нахальной ухмылке. Пожалуй, с ними можно более-менее сносно общаться. На фоне «просветлённой» толпы они выглядят гораздо более адекватными.
Едва я докурил сигару, мои новые приятели разом переглянулись. Джа вопросительно кивнул в мою сторону, глядя на Экхарта, статного мужчину в деловом костюме с суровым, отталкивающим лицом, самого старшего и авторитетного в этой компании. На вид ему было лет пятьдесят пять, причём возраст выдавали лишь седые виски, складки на лбу и тёмные глаза, в глубине которых читалась целая жизнь. Он едва заметно кивнул в ответ Джа и повернулся ко мне.
