Сердце истинного вампира

Путь должен был занять почти две недели. Сидя в своем купе, и глядя на проносящуюся за окном ночь и тени сосен, Катаржина могла думать лишь о том, чтобы успеть. Она мысленно умоляла отца: потерпи, ещё немного, только дождись!

Перед отправлением она успела получить телеграмму от пандера Людмила. В отличие от того, что выслал Игнат, это послание было ободряющим и милым и она даже перекладывала его из жакета в жакет, чтобы оно грело ей сердце через плотную жаккардовую ткань и приободряло, когда становилось совсем невыносимо терпеть и ждать.

Катаржина прихватила с собой из библиотеки Хортска с десяток книг и теперь жалела, что не взяла больше. Делать в несущемся через мглу и снег поезде, было решительно нечего, кроме, как читать сидя на диванчике в купе, подле тускло горевшей лампы.

Уже на третий день пути, Катаржине было так тягостно и тревожно, что волк внутри нее едва сдерживался, чтобы не начать царапать, закрытые лакированными панелями стены и рвать велюровую обивку у мебели.

Поймав себя на том, что уже в третий раз перечитывает один и тот же абзац у книги, любовно производственного романа про сложные отношения слесаря и девушки-инженера, Катаржина размахнулась и запустила увесистый томик в стену. Описав кривую дугу, роман шлепнулся на пол, подняв облако пыли из ковролина.

Катаржина чихнула, поднялась, поправила юбку и вышла из купе. В коридоре вагона было темно и тихо. Тускло горели настенные лампы, неспособные побороть тьму, струившуюся сквозь окна.

Внизу скрежетали колеса и сочленения поезда. Она шла вперед, покачиваясь на тонких каблуках. Катаржина искала Домака, совсем забыв в каком купе он должен был ехать. Она толкала, попадавшиеся ей на пути двери, но за ними открывались лишь пустые полки с брошенными на них скомканными одеялами и кучами одежды. Какие все-таки мужчины свиньи.

В этом вагоне должны были ехать офицеры охраны, и Катаржина понятия не имела, куда они все поддевались. Может быть засели в вагоне ресторане? А ее не позвали. Ей вдруг стало обидно. Впрочем, какая разница пригласили ее или нет? Если бы и позвали, она бы все равно отказалась.

Она даже пожалела, что в поезде, кроме нее ехали лишь офицеры охраны, машинисты и несколько перепуганных проводников, почти все время проводивших в головном вагоне, и боявшихся высунуть наружу нос.

Были еще и вампиры. От нечего делать Катаржина решила их проведать. Она пошла через череду пустых вагонов, слабо освещенных тусклыми лампами. Тишину разбивал лишь стук колес. От запаха пыли, лаковых панелей на стенах и стоптанного ковролина хотелось чихать.

Она дошла до последнего вагона. Его никто не охранял. Дверь была сдвинута в сторону. Внутри ее живота сделалось холодно. Медленно сняв туфли, Катаржина зашла внутрь.

Вагон был грузовым и почти полым внутри. В продолговатом обитом изнутри железом пространстве стояли лишь два саркофага из свинца и серебра. Скамья и пара стульев, на которых должны были сидеть дозорные пустовали. Левый саркофаг был обмотан цепями и заперт на целый ярус тяжелых замков, а правый… правый был открыт и пуст. Разорванные цепи, валялись рядом горой металла и серебра.

Катаржина замерла и глубоко вздохнула, пропуская холодный и спертый воздух сквозь легкие. Она ничего не чувствовала… Не ощущала и тонкой вуали запаха, которая позволила бы ей взять след.

– Я тут, – раздался вдруг голос над ее левым ухом.

Она отскочила в сторону, едва не сломав каблук. Приоткрыла рот, выпуская клыки.

Возле нее стоял Яков. Все такой же полуголый, как и на допросе, в одних штанах. Его босые ступни странно смотрелись на железной сетке пола.

– Что… что ты тут делаешь? – прошептала Катаржина. – Как ты выбрался?

Она не понимала, почему он еще на нее не напал, но знала, что в любое мгновение он это сделает.

– Я не выбирался, кто-то меня выпустил.

– Что за чушь?

– Вот и я думаю, что это странно…

Он продолжал стоять, словно не зная, куда деть руки и нервно теребя концы длинных волос, заплетенных в причудливую косу. Словно пока он сидел внутри саркофага, ему было не чем заняться и он делал себе прически.

Похоже, что вампир и впрямь был не в себе и ничего не соображал, иначе давно бы ее разорвал. Катаржина покосилась на распахнутый саркофаг. Даже если бы она заставила его улечься обратно, она бы не смогла его запереть. Нужно было достать запасные цепи и новые замки.

И куда делась охрана? Неужели эти дураки пошли вместе с остальными сидеть в вагоне-ресторане и бросили пост? Нет, Домак бы этого не допустил. надо было во всем разобраться.

– Жди здесь, и никуда не уходи, – приказал она Якову и тот кивнул.

Оставлять его одного ей не хотелось, но куда бы он сбежал из несущегося через тьму поезда? Похоже, что он был вполне безобиден. Из того, что он рассказал на допросе, выходило, что он спал в земле, пока его не расковали олени. Выходило, что Яков вышел из анабиоза и так и не вспомнил, кто он такой.

Похоже, что он был вполне безобиден. На его клыках по прежнему стояли пломбы, не дающие ему протыкать кожу и пить кровь. Разве бы истинный вампир стерпел бы такое унижение? Нет, он давно бы их сорвал.

Катаржина захлопнула двери, и пошла по коридору поезда, сердито утопая каблуками в ковролине. Она предпочла бы сердито ими цокать, но приходилось довольствоваться тем, что есть.

Пройдя полпути, она зашла в очередной вагон и тут же чихнула от запаха шипрового одеколона, заполнившего все вокруг. Похоже, кто-то из дураков офицеров разлил целую бутыль. Она дошла до середины вагона, зажимая ладонями нос и стараясь не дышать, когда ее чуткий слух уловил неладное – мягкий топот лап. Они, что решили обернуться прямо в поезде?

Из распахнутых дверей купе выскочило с десяток волков-оборотней – крупных с черной и серой мастью. Она до последнего момента так ничего и не заподозрила, пока они всем скопом не набросились на нее.

Она обернулась в волчицу, принялась отбиваться, кусаться и грызть, но у нее не было ни шанса выстоять одной против всех. Ей прокусили загривок и левую лапу. Крупный черный волк вцепился ей в горло, и едва не перегрыз глотку.

Она узнала его, как только увидела, и по запаху и по масти, они много раз охотились вместе, и ошибиться она не могла. Теряя сознание от боли и от потери крови, обильно струящейся из ран, и впитывавшейся в старый ковролин, она думала лишь об одном, как Домак, мог ее предать?

Катаржина пришла в себя лежа на нижней полке в покачивавшемся купе. Ее запястья и щиколотки было плотно обмотаны цепями из стали и серебра. Она дернула рукой и они впились в кожу, обжигая, как расплавленный свинец. Катаржина, прокусила губу, чтобы не завыть от боли. От ее кожи вверх потянулся слабый дымок. Запахло паленой плотью.

Она завозилась, пытаясь сесть. С третьей попытки у нее это получилось. Ее наготу прикрывала шерстяная шинель, от которой тянуло знакомым запахом, который она вдыхала столько раз.

Сам обладатель запаха, нашелся рядом, в том же купе. Он сидел на нижней полке, напротив нее, закинув ногу на ногу и глядя в окно. В руках он крутил бумажный прямоугольник с потертыми корешками. Кажется, это была фотокарточка, кто на ней изображен, она так и не увидела.

– И как это понимать, полковник Домак? – поинтересовалась она, сама удивившись тому, как слабо и хрипло прозвучал ее голос.

Раны у нее на ее теле успели запечься кровавой коркой. Судя по всему, она была без сознания пару часов.

Разумеется, за всем стоял он. Только Домак мог приказать охране оставить свой пост. Только его офицеры слушались настолько беспрекословно, что ополчились на ту, кого должны были защищать. Но зачем он выпустил вампира?

– Мне очень жаль, что все так получилось, панде Катаржина. Правда, жаль, – сказал он подняв на нее взгляд.

Его глаза больше не казались ей расплавленным янтарем, впитавшим в себя солнце, как было, когда-то давно. Она стали пустыми, как давно высохший колодец.

Катаржина встряхнула головой. Какая глупость. Он просто предатель и трус.

– Ты продался Арлис, да Мариан? – поинтересовалась она. – Не думай, что это сойдет тебе с рук.

Он ничего не ответил. Достав из кармана брюк мутный пузырек, Домак встал, нагнулся над ней. Сжал ее челюсти заставив открыть рот. Она сопротивлялась, мотала головой, но он был сильней.

После недолгой борьбы, Домак влил ей в глотку горькое лекарство. Она закашлялась, чувствуя, как мерзкое зелье течет вниз по пищеводу.

– Это еще, что? – спросила она.

Она не рассчитывала уже, что он ответит, но он сказал:

– Всего лишь особое средство, чтобы вы не смогли обернуться в волчицу.

– Это… это запрещено в Содружестве! Ты точно спутался с Арлис! Мариан одумайся! Вспомни, что делают с детьми и женами предателей!

– Раньше Бланка и дети не особо вас волновали, а теперь вы про них вспомнили?

Катаржина захлебнулась возмущением. Она чувствовала, как по ее телу разливается слабость, как зрение теряет остроту, становясь мутным. Слух притупился, а обоняние словно и вовсе исчезло Теперь она слышала лишь едва заметные отголоски запахов, но не могла их разобрать.

Домак следил за ней, едва заметно принюхиваясь. Скорей всего по тому, как меняется аромат ее кожи, он отмечал изменения, происходившие с ее телом.

То средство, которое он ей дал, было разработано в лабораториях Арлис во время войны. Оно могло лишь на пару часов, усыпить внутреннего зверя, потом же он возвращался, и вместе с ним пробуждалась и сила оборотня.

Спустя пару минут, когда зелье окончательно подействовало, он снял цепи с ее рук и ног и кинул ей ворох одежды.

– Одевайтесь.

Катаржина скептически глянула на то, что он ей дал. Платье совершенно не подходило к жакету, а светлые ботильоны не сочетались черными чулками. Она не стала говорить ему, что он ошибся и молча оделась. Ее пальцы дрожали, и она не смогла сама застегнуть тугую молнию на спине. Ему пришлось помочь ей, как он делал до этого много раз.

– Мариан, послушай! – она схватила его за руки, ловя взгляд. – Все еще можно повернуть назад. Просто скажи мне, кто тебя нанял и…

– Нет. Простите, я не могу. Мне пришлось выбирать и… я выбрал не вас, – он вырвал руки из ее ладоней.

Катаржина прикусила губу. Теперь она чувствовала себя не только униженной и обреченной, но еще и отвергнутой.

Домак подошел к двери купе, выглянул наружу, и кого-то подозвал. Внутрь ввалились двое офицеров охраны. У одного была обмотана бинтами с пятнами запекшейся крови рука, у второго ухо прикрывала окровавленная повязка.

Катаржина довольно усмехнулась. По крайней мере не ей одной досталось. Она сумела хорошенько им навалять.

Грубо схватив за предплечья, офицеры вывели ее из купе и повели по темному, слабо освещенному коридору. Поезд дрожал под ногами, равнодушно скрежетал колесами, несясь через тьму.

Пока они шли, Катаржина не замолкая сыпала угрозами. Твердила, что они пожалеют, и их семьи пожалеют, и, что все они сдохнут в диких муках. Никто не пытался ее заткнуть, ни молчаливые офицеры, ни плетущийся за ними следом хмурый Домак. Вскоре она сама замолчала, почувствовав, как к горлу подступает горький ком.

Катаржина не могла позволить себе разрыдаться, прямо у всех на глазах. Никогда еще ее положение не было таким скверным. Она привыкла побеждать, быть лучшей всегда и во всем. Быть той, кому все завидуют. Теперь же ее предали, унизили и она разом стала никем.

Катаржина уже знала, что ее ждет. Ей было страшно, она боялась смерти. Но еще больше ее резало изнутри то, что она так и не спасет отца, не доставит ему сердце истинного вампира и тот умрет. Умрет, когда спасение так близко. Просто от того, что его бестолковая дочь не сумела распознать заговор.

Ее провели в последний вагон. У распахнутого саркофага, сидел скрестив ноги Яков, его руки были опутаны цепями из стали и серебра. Вдоль стен стояли офицеры, увешанные оружием.

Вампир крутил головой по сторонам, приоткрыв рот и словно не понимая, что происходит. Катаржина прищурилась. Своим ослабленным зрением она не могла понять, стоят ли у него на клыках пломбы или их уже нет.

– Ты его выпустил, потому что думал, что он сам набросится на меня? – поинтересовалась она, поворачиваясь к Домаку. – Какой же ты слабак! Хотел все скинуть на слабоумного вампира? Получается, вы его освободили, а сами всей трусливой шайкой спрятались в головном вагоне? Думали, что вампир побродит по поезду и наткнется на меня, но этот дурак оказался беззлобным и безвредным и пришлось поменять план?

Домак насупился. Кончики его ушей побагровели, лицо же оставалось серым, а взгляд пустым.

– Снимите с него цепи! – приказал он.

К Якову двинулись двое офицеров. Они разомкнули цепи на его запястьях и тут же бросились наутек. Вампир все так же сидя на полу, принялся разминать руки, затем, неуверенно оглядываясь по сторонам, поднялся на ноги.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.