Отпуск с подругой жены

«Мадемуазель» уже почти успела расстроиться, как её цепкий взгляд увидел всего в нескольких метрах от неё на витрине маленького магазинчика головку сыра, диаметром примерно, как небольшая пицца… Сопровождающий её сотрудник сдался от Марининого красноречия через пару минут, а ещё через пару – сыр в красивой подарочной упаковке уже был у неё.

До самого борта самолёта она была доставлена на коляске. Рейс выполняла самая известная авиакомпания России. Стюардессы помогли Марине разместиться согласно данных в посадочном талоне на первом ряду кресел салона эконом-класса, но сразу после того, как все пассажиры вошли на борт и был задраен люк, шепнули ей на ушко, что она может пересесть в салон бизнес-класса. Ту не пришлось уговаривать дважды.

Несмотря на предупреждение о том, что питание и напитки ей положены согласно купленного билета, стюардессы как-то прониклись к девушке в гипсе и предложили выпить. «Уж если пить, то коньяк», – решила та. После пары рюмок, выпитых натощак, Марина захмелела и пыталась угостить немногочисленных пассажиров салона бизнес-класса сыром. Но те, почему-то не хотели есть и она, угомонившись, уснула.

По прибытию в Москву сначала из самолёта выпустили всех пассажиров. Потом её усадили на коляску и с очередным сопровождающим она прошла паспортный контроль, получила с ленты выдачи багажа зачехлённые лыжи и покатила к выходу, где её ждали мы с Кирой.

Глава 3

Вся эта история очередной раз прокрутилась у меня в голове, пока я наливал себе пиво в бокал. Супруга поставила на стол одну тарелку с ужином и села напротив меня.

– Не понял: ты что есть не будешь? – спросил я.

– Я с сегодняшнего дня на экспресс-диете. Ты видел, как Маринка к лету похудела?

– Нет, не видел. Давай, хоть пивом поделюсь.

– Какое пиво? Исключено.

– Чего она хотела? – я уводил разговор с опасной темы про лишний вес (с чего бы он не начинался и как бы не продолжался, но заканчивался всегда одинаково: её испорченным настроением и умозаключением, что ей надо худеть).

– Да так, потрещали немного о разном. Ничего особенного.

– Тогда давай ставить точку в конкурсе отелей Турции, и выберем достойного того, чтобы мы в нём остановились. Сколько финалистов ты в итоге отобрала? – спросил я, залпом осушив полстакана пива: было действительно душновато.

К моему удивлению, эта фраза не вызвала у Киры прежнего энтузиазма, она не достала кучу листочков со своими записями, а долила из бутылки в бокал остатки пенного напитка и сказала:

– Лёш, а может поедем не в Турцию? Мы там уже были, да и делать там особо нечего, будем тупо валяться на пляже, ты же первый «опухнешь» от такого отдыха.

Такого поворота событий я не ожидал. Тут невооружённым взглядом были видны следы Марининой обработки. Как в тот раз с акциями.

Дело было примерно полтора года назад. Приехав как-то раз домой с работы, я застал их обеих на кухне за ноутбуком. К нему из комнаты тянулся сетевой кабель. «Значит они сидят в интернете», – подумал я и пошёл мыть руки. Судя по долетающим репликам, дамы были явно чем-то возбуждены. Когда я вошёл на кухню, Кира затараторила: «Лёш, тут Маринке такое предложили! Это был наш шанс! Вот послушай!».

Далее последовал короткий рассказ супруги, суть которого была в следующем: у Марины есть знакомый (то ли трейдер, то ли брокер) который (естественно – под чарами её красоты) предложил ей купить акции неких (неважно каких) металлургических компаний, приносящих доход до 30 процентов в месяц.

– Вот смотри: это график их стоимости в реальном времени! – ко мне повернули ноутбук. – Марина говорит, что сейчас все олигархи живут на доход от акций.

Подружка жены сидела, вальяжно положив руку на спинку соседнего стула и периодически кивала высокоподнятой головой во время этого рассказа. Тут я заметил на столе папку с документами и Кирин паспорт… Предчувствие нехорошего росло.

– А почему ты сказала «был» про наш шанс?

– Решение надо было принимать быстро: сам понимаешь, такие предложения разлетаются мгновенно и брокер не мог долго ждать.

– Ты уже их купила?!

– Да, две штуки. Маринка десять взяла.

Я посмотрел документы в папке. Они сделали взнос учредителя (как бы купили паи) в ОФБУ1 некоего среднего по российским меркам банка. Фонд, согласно данным сайта самого банка, декларировал высоко рискованную политику инвестирования, обещая не маленькую доходность: тридцать процентов! Только не в месяц, а за год. Сдать эти «паи» обратно до оговорённого срока, даже с небольшой потерей в деньгах, было затруднительно. А до окончания срока было ещё более трёх лет.

– Марин, ты можешь позвонить своему «брокеру»? – спросил я.

– Я уже звонила, но он почему-то не отвечает. А что случилось? – встрепенулась она.

– Надеюсь, что ошибусь, но похоже, что кто-то «выскочил» из фонда с вашей помощью.

На следующий день стоимость «взноса учредителя» снизилась на треть.

Глава 4

– А куда мы поедем? – спросил я. – Виз у нас нет, а в Египет я в июле не хочу: жарковато там в это время.

– Есть же ещё безвизовые страны, а не только Египет. Таиланд, например, – ответила Кира. – Море там тёплое, полно фруктов и морепродуктов. И мы там ни разу не были, значит нам будет, что посмотреть. Цены я уже глянула, примерно тоже самое выходит. Поехали туда, Лёш, а?

– Насколько я знаю, там есть сезон дождей. Он, случайно, не в июле?

– Да, Маринка говорит, что разделение на сезоны – условное…

– Стоп! Причём здесь Маринка? Ты, кстати, узнай у неё, где она будет в дни нашего отпуска. Затем мы возьмём у Сашки глобус и мысленно как бы проткнём его насквозь из этой точки. Вот то место, где будет выходное отверстие и есть место для нашего спокойного отдыха.

– Так ты не против Таиланда? Значит летим на Пхукет. Здорово!

– Кир, подожди. Что там с дождями в это время? Надо почитать. А то будем сидеть в номере и вместе с комарами ждать: когда же лить перестанет.

– Хорошо. Как тебе этот отель? – супруга поставила на стол ноутбук, на котором уже была загружена красиво сделанная фотография. – Полистай сам «вправо-влево»: там ещё есть.

– Красиво. Делал профессионал. Что я могу сказать?

– Тебе тоже понравился? Вот и здорово. Смотри, я тут уже выписала цены на наши даты. Почти, как за Турцию. Помнишь, мы с тобой говорили?

– Он там один? А как же неделя жёсткого отбора, выбор финалистов?

– Лёш, в нём Маринка уже была. Говорит, что просто отличный отель. Я его уже посмотрела, почитала отзывы. Действительно всё хорошо. Пора выкупать путёвки, времени остаётся немного, а сейчас ещё и скидку дают за бронирование до конца недели.

Интуиция подавала сигнал тревоги и я спросил:

– А она сама туда не собирается в это время?

– Ну и что? Веселее будет. Да и с Сашкой побудет, если мы куда-нибудь вдвоём захотим сходить. Она же не с нами в номере жить будет!

– Кир, нам не надо «веселее», нам надо «спокойно». Просто отдохнуть. А с ней этого не получится. Если она летит в Таиланд, то мы должны лететь на Кубу. Кстати, ураганы там обычно осенью, может цены посмотрим?

Мы ещё немного поспорили, в итоге – супруга «надулась» и ушла в комнату. Я вышел на балкон покурить. Ситуацию «разрешила» тёща – Тамара Борисовна (за глаза – «царица Тамара» или просто «царица»). Её угораздило позвонить дочке именно в тот момент. Обсудив ситуацию, «её высочество» захотело переговорить со мной и Кира позвала меня к телефону, громко шепча:

– Я не знаю, что она хочет тебе сказать. Я ей просто про Таиланд сказала.

– Сдала мужа властям, эх ты, – сказал я и взял трубку.

Кира, скрестив руки на груди, стояла рядом, явно собираясь слушать весь разговор.

– Да, Тамара Борисовна. Слушаю Вас.

– Алексей, я что хотела вам с Кирой сказать, но всё забывала как-то. Мы с Витей в августе собираемся на юг. В Крым, если точнее. И хотим взять с собой Сашеньку, чтобы он покупался, загорел, поел фруктов. Короче, чтобы перед школой набрался сил. Недели на две-три. Вы же не будете против?

(Не уверен, но мне показалось всё-таки наличие вопросительной интонации в последней фразе. А Витя – это тесть).

– Мне ваши планы были не известны, мы с Кирой поговорим об этом. Лично я думаю, что это было бы здорово.

Супруга рядом яростно кивала головой.

– Вот и хорошо. Тогда сделайте согласие на выезд ребёнка за границу. У нотариуса, разумеется. Крым – это теперь заграница, если ты не знал.

– Конечно не знал, новости я ведь не смотрю.

Кира сложила ладони в позе молящегося человека.

– Опять сарказм. Ну ладно, тогда сразу к сути. В Таиланд, в эту столицу разврата и антисанитарии везти Сашку нельзя, он там точно что-нибудь подцепит…

Супруга зажмурившись трясла перед моим лицом сложенными ладонями и шепотом приговаривала:

– Молчи, Лёша. Молчи, молчи…

– … а вы езжайте: дело молодое…

– Лёша, не надо. Молчи.

– … Сашеньку на эти две недели привозите к нам. Договорились?

(И здесь элемент вопросительной интонации всё-таки был).

Жена кивала головой.

– Хорошо. Кстати, не знал, что Вы бывали в Таиланде. До свидания.

Кира взвыла и обхватила руками голову. В трубке что-то скрипнуло и связь прервалась.

– Теперь я просто обязан с тобой туда съездить, – улыбаясь, сказал я супруге. – Кстати, то, что ты там тоже можешь что-нибудь подцепить – её, похоже, не особо волновало. Про себя я вообще молчу.

– Так ты согласен?

– Поехали. Мы с тобой давно вдвоём никуда не ездили, а тут – Таиланд. И Сашка нормально две недели у твоих на даче проведёт, а потом ещё две – в Крыму. Только давай в другой отель: Маринке ведь теперь не с кем сидеть, если мы куда-нибудь «намылимся».

– Ну, Лёш! Давай в этот. Я тебе обещаю, что она не будет жить в соседнем номере.

– Ловлю на слове! Вообще-то она и так нас может достать в пределах всего острова. Только мы её ещё из нашего отеля в свой выпроваживать будем каждый день. Всё! Решено. Выкупай путёвки.

Оставшиеся до отпуска дни пролетели незаметно. Марина периодически наведывалась к нам, но это происходило в то время, когда я был на работе и поэтому мы с ней не пересекались. Кира удивлялась, как я определяю дни её визитов, на что я отвечал, что ощущаю аромат её духов. Наконец, в один прекрасный день меня «прищучили»: я снова определил, что подружка жены у нас днём была и спросил супругу:

– Сегодня опять наша попутчица приходила, что-то случилось?

– Лёш, как ты это вычисляешь? Она не пользовалась парфюмом два дня (я попросила), и ты не мог уловить остатки его запаха с одежды. Скажи, как? У меня скоро паранойя будет: я начинаю думать, что ты где-то камеру установил.

На самом деле всё было просто. Меня с Мариной объединяла вредная привычка: мы оба курили. Только я – классические сигареты, а она – тоненькие. По пеплу в пепельнице на балконе определить дни её визитов было не сложно. Дабы жена не оказалась в «психушке», пришлось раскрыть ей секрет моего «ясновидения».

Глава 5

Накануне дня вылета Кира с Мариной прошли электронную регистрацию на рейс, так что нам оставалось в аэропорту только сдать багаж. Тем не менее, скорее по привычке, в Шереметьево мы с супругой приехали заранее. Вылет был примерно в 22 часа, в полёте предстояло провести всю ночь и утром следующего дня мы должны были приземлиться в аэропорту Пхукета.

Спустя некоторое время, приехала Марина. В этот раз с одним чемоданом. Водка с икрой тайцам, похоже, не светила. Сдав багаж и пройдя паспортный контроль с предполётным досмотром, мы с женой направились в зону ожидания, но были остановлены нашей попутчицей:

– Вы куда? У меня же «золотая» карта есть! Пошли в бизнес-зал.

– У нас то такой карты нет.

– Ерунда, я проведу.

Оказалось, что, не редко мотаясь в командировки по рабочим делам, подружка жены получила в авиакомпании статус «часто летающего пассажира» и соответствующую карточку золотистого цвета, дающую право на некоторые приятные привилегии.

Мы нашли бизнес-зал и подошли к стойке, за которой в униформе сидела представительница авиакомпании. Марина поздоровалась и протянула ей свою волшебную карточку с посадочным талоном.

– Здравствуйте! Вы втроём? – спросила девушка за стойкой.

– Да.

– Летите эконом-классом?

– Да.

– Мне нужны все три посадочных талона и ещё хотя бы одна такая карта.

– Зачем ещё карта?

– Пассажир элитного уровня может пригласить с собой только одного гостя. Каждый следующий гость может посетить бизнес-зал платно. Вот тарифы.

Я заглянул через плечо «элитного пассажира», увидел цифру 50 долларов и сказал:

– Предлагаю идти мне с Кирой. Ты, Марин, тут уже сто раз была.

– Нет, – девушка в униформе была лишена чувства юмора. – Карточка элитного уровня не может быть передана другому пассажиру.

– Тогда идите вы, девчонки, а я тут постою немного. Вдруг прибьюсь к одинокой канадской пенсионерке, которая меня с собой возьмёт. Или не к канадской, или не к пенсионерке. Как там, по-французски будет «я не ел шесть дней»? «Мадам, же не манг пас сикс журс»?

Представительница авиакомпании явно не читала произведение Ильфа и Петрова под названием «12 стульев», но, похоже, что знала французский. Она недоумённо смотрела на меня, вероятно успев мысленно представить себе эту картину в тихой атмосфере подконтрольного ей «бизнес царства», и наконец произнесла:

– Нет, гражданин. Вы будете должны уйти. По правилам нашей авиакомпании…, запрещено приставать к другим пассажирам… В общем я тогда охрану вызову.

Мы ушли все вместе. Жене тоже не понравилась моя идея с приставанием к одиноким женщинам.

Оставшееся до начала посадки время мы неплохо провели в полупустом баре. Исключительно для снятия стресса и в рамках борьбы с боязнью высоты нами было выпито по пятьдесят граммов коньяку. А потом ещё по-столько же… Надо признать, что попытка уложиться в 50 сэкономленных долларов с треском провалилась: цены на еду и напитки там были совсем не гуманные. Впрочем, как и во всём аэропорту.

В этот раз коньяк подействовал на Марину угнетающе: она сидела за столиком и смотрела через стекло на «припаркованные» у телетрапов самолёты.

– А вы не задумывались, почему в наших аэропортах нет точек типа McDonalds? – неожиданно спросила подруга жены.

Я перестал жевать свой бутерброд и посмотрел на неё. Похоже, что она неслабо захмелела. Но не могла же она так «поплыть» с двух рюмок?

– Может быть – патриотизм? – предположила Кира.

– Нет. Мы же сейчас сидим, типа, в итальянском кафе, а не в блинной. Вон там, якобы, американский паб, а не пельменная. Какой же это патриотизм? Тут причина другая, – Марина ухмыльнулась с видом человека познавшего всю бренность бытия. – Сейчас я вам расскажу, чьи интересы могут пострадать. А давайте, ещё выпьем? Официант! Можно вас?

Супруга перевела на меня вопросительный взгляд. Я почесал горло.

– Марин, можно тебя на минуточку, – Кира встала и, наклонившись к подруге, что-то прошептала ей на ухо.

– Да. Лёш, мы на пару минут, – засуетилась та. – Вернёмся я такое вам расскажу! Закажи мне пока ещё один коньяк и «американо»: чёрный и два сахара. Хорошо?

В этот момент подошёл официант.

– Молодой человек, ещё три коньяка и «американо». На мой счёт, – сказала ему Марина и ушла с Кирой.

– Вас по отдельности считать? Хорошо, – уточнил тот, что-то быстро написал в блокнотике и спросил меня. – Вы, что-то будете?

– Значит так, – ответил я. – Три кофе, коньяк отменить. Счёт общий, плачу я. «Чаевые» – тоже я.

– Понятно.

У меня сложилось ощущение, что я не один из числа посетителей кафе ждал возвращения девчонок: разговаривала Марина громко и интригу своим рассказом создала не слабую. Вернулась же она какая-то молчаливая. Я уж не знаю, что они там вместе с Кирой делали, но хмель из неё вышел капитально.

Супруга наклонилась ко мне и прошептала:

– Она сегодня полдня на работе была, дела перед отпуском подчищала. А потом с тремя такими же «трудоголиками» пошла в кафе отметить его начало. Там они бутылку виски и «приговорили»

– Была «трудоголиком», а стала «алкоголиком», – тихо сказал я.

И уже громче спросил Марину:

– Слушай, ну ладно мы в ЮВА – у нас-то виз нет, но у тебя-то шенгенская точно есть. Или всё-таки те французы, у которых ты лыжи «подрезала», на тебя заявили? Ты теперь тоже без «шенгена»?

– Лёш, отстань, пожалуйста. Я уже говорила, что все вопросы с ними закрыла.

Завершение Марининой эпопеи с «покатушками» во французских Альпах было будничным. Население курортного городка Шамони составляет менее 10 тысяч человек. Большинство жителей работает в сфере туризма и знает друг друга. Переломы отдыхающими конечностей безусловно на курорте бывают, но это событие не будничное. Происходит оно не ежедневно. Тем более, с туристами из экзотической России. Так что Маринино падение на спуске стало своеобразным новостным фоном городка на несколько дней.

В местных теленовостях показали фрагменты записи с камер наружного наблюдения, установленных вдоль всей трассы и сканированное с паспорта в отеле лицо «мадемуазель». В прокатной конторе поняли, что это их клиентка, но зная, что она в госпитале, не стали её беспокоить. Зато когда до них дошли слухи о том, что русская туристка выписана из госпиталя и уехала домой, а лыжи никто им так и не вернул, то они сами позвонили ей на мобильный телефон.

Марина рассыпалась в извинениях и сказала, что готова оплатить все нанесённые ей убытки. Французы тоже извинились и сказали, что из заблокированной на её карте суммы спишут порядка ста пятидесяти евро за лыжи, палки и шлем (!).

Да! Был ещё шлем! На записях с камер наблюдения отчётливо было видно, что перед началом спуска «мадемуазель» одела его на голову, затем она едет по склону, потом – падение. И сразу после остановки – эмоционально срывает шлем с головы и выкидывает его за ограждение трассы…

Французы не поняли, что это была не экспрессия и даже не действия горнолыжницы под влиянием болевого шока. Нет! Шлем, оказывается, был чёрного цвета и совершенно не гармонировал с остальной её экипировкой…

Глава 6

По стилю поведения на борту воздушного судна я для себя делю всех пассажиров на четыре группы:

Первая группа – «бывалые». Члены этой группы уже «бывали» в том городе (стране, курорте, континенте), в который выполняется рейс. Обычно, то что было раньше и с их участием – лучше, чем тоже самое, сейчас и с их собеседником. Они громко разговаривают между собой или с другими пассажирами, обсуждая, «как было в прошлый раз» и обязательно скажут, куда направляются после этой поездки. Они откидывают спинку сиденья до набора судном высоты, не пристёгиваются ремнём безопасности – их цель получить замечание стюардессы и оказаться в центре внимания. Обычно они имеют все возможные дисконтные, накопительные и прочие карты постоянных участников всевозможных клубов, альянсов, авиакомпаний и т. д. Но все эти карточки у них начальных уровней. Своими повадками «бывалые» мне напоминают тушканчиков: они суетливы, любят стоять в проходе, вращая головой по сторонам и кося взглядом смотреть, где и что происходит, чтобы оказаться первыми в нужном месте.

Но они всегда вторые. Потому, что первые – «матёрые» (вторая группа по этой классификации). Вот их, обычно «не слышно и не видно». Но именно они получат первыми талоны на питание, если рейс задержат и они же окажутся одними из первых в очереди на паспортном контроле по прилёту в чужую страну. «Матёрый» пассажир не суетлив и не болтлив. Он пристёгивается ремнём безопасности сразу, как только садится в своё кресло и любит читать книги в «бумажном» виде. У него обычно имеется карта пассажира элитного уровня и это он переобувается во взятые с собой тапочки на рейсах продолжительностью даже два-три часа. «Матёрый» не будет стоять в проходе, чтобы размять ноги. Он прогуляется до туалета, причём именно в тот момент, когда этому не будут мешать тележки с раздаваемым питанием.

Третья группа – «новички». Это те, для кого полёт первый или второй (максимум – третий). Они стараются выглядеть, как «бывалые», являясь для них благодарной аудиторией слушателей. Как и во всех других делах новички неуклюжи, из-за чего переживают и краснеют. Это они запихивают под впереди стоящее кресло свою большую сумку, потому что не было свободного места на багажной полке именно над их рядом сидений. В результате, не имея возможности вытянуть ноги, они весь полёт ёрзают в своём кресле. Это они стесняются попросить у стюардессы второй стакан воды. В результате, впихивая в себя сухомятку. И так далее.

Четвёртая группа – просто «попутчики». То есть все те, кто не попал в первые три группы. Их – больше всего.

В целом, наш перелёт прошёл штатно (для рейсов этого направления). Пассажиры (многие), несмотря на запрет, сначала втихаря, а потом открыто, распивали алкогольные напитки, купленные в Шереметьево. Стюардессы вяло этому препятствовали. До того, как я уснул, мне удалось:

– понаблюдать одну потасовку (дракой это не назовёшь) с участием двух «бывалых» пассажиров;

– прослушать одно хоровое исполнение некогда популярной песни;

– съесть фирменное «курица или рыба»;

– посмотреть на мониторе в спинке впередистоящего кресла полтора фильма.

При рассадке по нашим трём местам девчонки отказались меня пустить «к окошку» и усадили у прохода. Поэтому утром я был разбужен Кирой, которой нужно было «попудрить носик», а не растолкав меня, вылезти из кресла она не могла. Большинство пассажиров ещё спало. Только где-то в начале салона несколько граждан приглушёнными (как они считали) не совсем трезвыми голосами продолжали какой-то спор глобальной важности. Чувствуя, что и мне не помешает что-нибудь попудрить, я тоже направился к туалетным комнатам.

Вскоре в салоне началось движение. Загромыхали тележки, стюардессы начали раздавать завтрак. От звуков и запахов стали просыпаться пассажиры. Мы с Кирой получили три комплекта питания и разбудили нашу попутчицу. Первое, что она сделала – посмотрела на себя в зеркальце. Поставив увиденному диагноз: «кошмар», Марина, вытянув шею, стала рассматривать очереди в туалетные комнаты. Они были уже не маленькие.

До расчётного времени прибытия в аэропорт Пхукета оставалось чуть более часа. Проглотив свой завтрак, я нацепил наушники и стал досматривать фильм. Стюардессы собирали стаканчики, волоча между рядов тележки. Спустя какое-то время, меня ткнула в бок Кира и попросила встать, чтобы выпустить Марину. Та выбралась в проход между сидений и уверенно направилась в хвостовую часть самолёта.

Спустя ещё какое-то время началась непонятная суета: сначала необычно быстрым шагом в том же направлении, куда ушла наша попутчица, прошла старшая бортпроводница и единственный мужчина-стюард. Потом по громкой связи напомнили, что курение в туалетных комнатах запрещено и что там установлены специальные датчики дыма. И затем, буквально через пару минут, командир воздушного судна объявил о начале снижения, попросил всех занять свои места и сообщил, что в аэропорту Пхукета тепло (+28 градусов) и облачность.

Стюардессы быстро прошлись по салону, проверяя наклон спинки кресла и пристёгнутые ремни безопасности у пассажиров, одновременно раздавая миграционные карточки для заполнения.

Тут со стороны хвостовой части самолёта послышался возбуждённый Маринкин голос на фоне тихого и монотонного стюардессы:

– Безобразие! Я буду писать вашему руководству!

– Займите своё место, пожалуйста.

– У вас предвзятое ко мне отношение!

– Самолёт уже начал снижение. Займите своё место, пожалуйста.

По проходу между сидений «вели» нашу попутчицу. Мы с Кирой пропустили её к иллюминатору, в который она демонстративно уставилась, всё ещё «бурля».

– Ты курила в туалете? – шепотом спросила её супруга.

– Я что, дура?! – возмутилась Марина. – Это был парень из очереди передо мной.

– Тогда из-за чего весь шум? Тебя вообще «под конвоем» привели…

Как оказалось, со стюардессой подружка жены повздорила ещё по пути «туда», когда пыталась протиснуться в проходе с тележкой. А когда сработали датчики дыма и примчалась старшая среди бортпроводников с помощником, то её попросили остаться, как свидетеля факта задымлённости туалетной комнаты и наличия запаха дыма от молодого человека.