скачать книгу бесплатно
– Удивительно…
– Да. Но вот в чем проблема – от эмпата все ожидают одного. Приятного разговора, а позже страстного секса. Демоницы и демоны делятся своими проблемами, а эмпаты решают их. Так заведено испокон веков. – Эриш посмотрел на меня немного печально. – Но кто выслушает эмпата? Кто будет обсуждать с ним его проблемы? Его жизнь? Для этой цели я крайне эгоистично использую твое общество, Дэви, – без стеснений признался Эриш. – Ты почти не нагружаешь меня своими проблемами, которых тьма-тьмущая. И слушаешь меня, и иногда даже с живейшим интересом, не изображая фальшивых улыбок и не надеясь через меня добраться до отца. А мне порой здорово не хватает искреннего общения с демоницами, не отягощенного ложью, страстью или чужими страданиями по несбывшимся мечтам. Многие эмпаты обречены на одинокую жизнь, таков минус нашего вида. В первую очередь женщины воспринимают эмпатов как лекарей и очень редко как партнеров.
– Знаешь, Эриш, используй мое общество сколько твоей душе угодно. Вот честно. Ты единственный демон в гнезде, да и во всем Цэрбесе, пожалуй, с кем я могу спокойно поговорить и с удовольствием провести время.
Эмпат мне подмигнул.
– Жаль только, – выдержав многозначительную паузу, задумчиво протянул он, продолжая расставлять книги, – что таких демонов, как я, довольно много, и ты это скоро поймешь. А вот таких демониц, как ты… увы-увы, искать похоже надо не в Цэрбесе.
Я нахмурилась, но спорить с Эришом не стала, как и навязывать свое мнение о демонах, о Цэрбесе и о демоницах. Ведь наше с ним отношение к демоническому миру, по понятным на то причинам, очень сильно разнится.
Я заметила одну из книг в пушистом переплете, подкрадывающуюся ко мне из-за угла с явным намерением впиться в ногу или стащить ботинок. Я подождала, искоса наблюдая за ней, а когда она подползла совсем близко, резко вскочила, перепугав зловредную энциклопедию по видам ядовитых существ Цэрбеса, и схватила ее за длинную шерсть на корешке.
– А ну, не кусайся! – пригрозила я полуразумной книге, и пока та, клацая страницами, отчаянно вырывалась, понесла ее к стенду хищников.
А там уже другие, пойманные Эришом фолианты, недовольно ворчали и пытались высвободиться из связывающих их магических пут.
До покоев Эриш меня все же проводил.
Толкнув знакомую дверь, я ввалилась в комнату и, попрощавшись с эмпатом, который не упустил возможности в очередной раз с заискивающей улыбкой предложить себя в качестве постельной хвостато-обворожительной грелки, захлопнула дверь и приложила ладонь к черным рунам на стене, блокируя покои. Дополнительная безопасность не помешает.
При моем появлении световые шары тут же вспыхнули во всех комнатах ярким пламенем под потолком. Электричество в древнем замке стихийника управлялось с помощью рун. В общем-то в замке почти все управлялось с помощью рун. И двери запирались с помощью рун, и вода в душевых кабинах также включалась с помощью рун. К счастью, для их использования магия не требовалась. Одного касания к рунам было вполне достаточно.
На пути к спальне я успела стянуть с себя только ботинки и тунику. А потом кровать, мягкая перина с цветными перьями и полное забвение… Сон захватил меня сразу, едва голова коснулась подушки.
К долгим тридцати шести часовым суткам в Цэрбесе я постепенно привыкала, куда же без этого. Но так как на полноценный отдых и здоровый сон уходило меньше шести часов, к концу каждого дня сил у меня не оставалось даже для того, чтобы нормально раздеться. Плюс еще жутко ломило тело благодаря тяжелой руке Брухо и интенсивным тренировкам на арене, и в голове набатом звучал монотонный колокол, как следствие переутомления и усталости.
ГЛАВА 3
Каждое утро я просыпалась с восходом солнца, поэтому на тренировки с наставником почти никогда не опаздывала. Вскакивая с кровати, я мчалась в душ, а затем бегом к южным скалам. Обычно я приходила либо за несколько минут до появления Брухо, либо одновременно с ним. Ориентироваться во времени помогало именно это проклятое демоническое солнце, из-за которого три недели назад я сгорела, а потом страдала от ожогов. Не проснуться с его восходом было бы попросту нереально. Стоило только первым лучам проникнуть в спальню через панорамное окно, кровать из драконьего стекла моментально нагревалась, как сковородка на открытом пламени, и уже ближе к полудню до нее было невозможно дотронуться, не то что лечь и немного вздремнуть. И вот что непонятно: и стены, и пол, и окна, и даже низкий столик в гостиной из того же стекла оставались неизменно холодными и днем, и ночью – я проверяла – но кровать… об нее можно было обжечься. Не знаю, с чем это конкретно связано, хотя есть предположение, что пылающая постель – это незаменимый будильник для всех демонов и демониц замка, придуманный Сэйном.
Но сегодня меня разбудило отнюдь не солнце. И даже не раскаленное драконье стекло. И не назойливые мойри, к яду которых мой организм стал невосприимчив.
Меня разбудило странное чувство… скребущее предчувствие тревоги и страха. И это чувство было настолько сильное, настолько неприятное и щемящее в груди, что оно невольно вырвало меня из уютных лап забвения.
Я проснулась резко, словно от неожиданного толчка, и тут же распахнула глаза. В спальне царила привычная для ночного времени умиротворенная тишина. Все световые шары были выключены, а за окном светила яркая луна в окружении миллиарда крошечных звезд. По ощущениям, до рассвета оставалось несколько часов, что не могло не радовать.
Я сладко зевнула и, не найдя причины своего беспокойного пробуждения, перевернулась на другой бок, сжалась под одеялом и уже вновь хотела погрузиться в блаженное беспамятство, как мой сонный взгляд совершенно случайно наткнулся на два пронзительных огонька, сверкающих в углу спальни. И это определенно были не простые огоньки. И вообще не огоньки! Потому что огоньки, какие бы магические они не были, моргать не умеют. А эти моргнули, затем хищно прищурились, и в них заиграли блики беснующегося пламени.
У меня перехватило дыхание, и сон как рукой сняло.
Понимание, что в спальне кто-то есть, кто-то посторонний, заставило меня подскочить и в панике схватить первое, что попалось под руку для собственной же защиты от ночного визитера, кем бы он там не являлся. Все-таки незваные гости в стихийном гнезде – это смертельная опасность. Первой под руку попалась перьевая подушка. И именно эта подушка решительно полетела в лицо инспектору Цэрбеса, едва тот шевельнулся во тьме.
– Если кьяни рассчитывала убить меня столь нетривиальным способом, – инспектор без труда поймал подушку, небрежно откинул ее в сторону и осветил спальню небольшим световым сгустком магии, – то кьяни явно просчиталась с выбором оружия. Для убийства стихийного демона необходимо что-то посущественнее, как минимум острый клинок, пропитанный ядом найхо, – с холодной иронией подсказал мне Сэйн, – или приготовленная духами диколесья отрава из корней люпир. Полагаю, что ни того, ни другого у кьяни нет, к моему безграничному везению.
У меня чуть сердце не остановилось.
– Сэйн! – я со стоном облегчения рухнула обратно на постель. Увидеть инспектора я ожидала меньше всего. – Вы до ужаса меня напугали! – я прижала ладонь к груди, успокаиваясь. – Что, впрочем, неудивительно в вашем-то гнезде! Здесь то и дело ждешь нападения.
– Кьяни незачем волноваться, – произнес инспектор намеренно вкрадчивым голосом.
Не волноваться в присутствии одного из сильнейших демонов мира сего у меня как-то не получалось! В полутьме магического шара тысячелетний хищник с безумными глазами, цвета поглощающего пламени, выглядел немного жутковато. Он сам, его суровое лицо с резкими чертами, острые рога, которые отбрасывали на стены страшные тени, извечный прищур, чуть сведенные к переносице густые брови и обманчиво расслабленная поза. Обманчивая до мурашек. Расслабленным Сэйн никогда не был. Хозяин древнего гнезда Лирэй, инспектор трех миров и правитель Цэрбеса не может позволить себе ни единого проявления слабости, как и эмоций, которые притупляют звериные, отточенные инстинкты.
– Молодая кьяни – мать моего будущего дитя, – напомнил инспектор свои намерения относительно меня. Будто за прошедший месяц я каким-то чудом умудрилась забыть, что древнее существо, с холодным сердцем и горячим телом, вознамерилось продолжить свой род за счет моей жизни. – В гнезде кьяни ничего не грозит. Никто не посмеет навредить будущей матери дитя хозяина.
– Да неужели? – скептически переспросила я. – Мы, видимо, живем с вами в разных гнездах.
– Смешно. Кьяни забавная, это да-а.
Насчет безопасности в гнезде у меня имелось совершенно противоположное мнение. Естественно, Сэйну я о нем говорить не стала. Гнездо хорошо защищено от опасности извне, с этим не поспоришь. Но в самом гнезде опасности не меньше – от демониц и демонов, от Регхара и стихийной магии, от насекомых с парализующим и смертельным ядом и, в конце концов, от самого Сэйна. Пока у меня нет крыльев и развитого холода и я не готова к зачатию и вынашиванию его рогатого ребеночка, Сэйн для меня не угроза, напротив, он всеми силами постарается сохранить, защитить и подготовить драгоценный сосуд, то есть меня, для своих детенышей, и это огромный плюс. А так как, благодаря Эришу, я своевременно узнала про магию договора и про исключительно добровольное согласие на зачатие у всех демонов – детенышей инспектору не светит, как мне не светит возвращение на Землю и божественной силы в придачу. Ведь свое согласие я не собиралась давать никакому огненному существу с рогами и сомнительными планами насчет меня, и моего дара в частности.
– А что вы вообще здесь делаете? – я с вопросом подняла взгляд на инспектора магических существ, вальяжно расположившегося в отдалении от кровати в стеклянном кресле, в самом углу спальни. Стихийник был облачен в строгую форму службы контроля… кажется, в другой одежде, кроме как в мундире, я его и не видела ни разу. Длинные, распущенные волосы, черные, как сама тьма, привычно ниспадали на широкие плечи и закрывали часть демонического лица, что придавало инспектору еще более дикий вид, чем он есть на самом деле, немного безумный и очень агрессивный. – Что вы забыли в моей спальне? – не на шутку насторожилась я, опасливо посматривая на истинное воплощение дьявола во плоти. Хотя нет, что-то я польстила дьяволу. По сравнению с Сэйном любой дьявол не так уж и страшен. – К тому же еще и ночью!
Мне вдруг стало ужасно не по себе, и нехорошие мысли тут же полезли в голову. Мало ли что мог задумать инспектор, имеющий большой опыт общения с бессмертными демоницами. Каким образом Сэйн добивался согласия на продолжение своего рода у предшествующих мне шестерых бессмертных, оставалось только гадать. Уговорами? Обещаниями? Грубой силой? Искусным обманом? Или, может, демоницы были настолько безрассудны, что соглашались рискнуть своими жизнями, поддавшись демоническому обаянию и мечтам о сильном и могущественном правителе? Но так или иначе мне стоит проявлять осторожность при общении с Сэйном, чтобы не стать седьмой… мертвой бессмертной.
– Сэйн пришел разбудить молодую кьяни, – объяснил демон причину своего столь внезапного появления, при этом с нескрываемым интересом наблюдая, как я судорожно прижимаю к своей обнаженной груди полупрозрачное одеяло. Туника с вечера осталась лежать в гостиной, а форма демониц в гнезде не предполагала ношения хоть какого-нибудь бюстгальтера или куска ткани вместо него. Дополнительную одежду, как и нижнее белье, демоницы ткали сами из магических нитей древа Вивьен в садовой аллее у восточных скал гнезда. – Нэн не смогла зайти в твои покои из-за блокирующих рун на двери, поэтому Сэйну пришлось идти за спящей кьяни самому. Кьяни не знала, – вопросил инспектор подчеркнуто нейтрально: – что приближенные демоницы не закрывают свои покои в замке?
– Мне об этом никто не говорил, – честно ответила я, но перспектива спать с распахнутыми дверями, мол – «заходите, кто хотите, и жрите меня, жрите!» – что-то совсем не устраивала. А помня об Регхаре и ревнивых демоницах, лучше лишний раз перестраховаться, чем потом проснуться в межмирье или не проснуться вообще. – И если вы не возражаете, Сэйн, – осторожно настояла на своем, – то я и впредь буду блокировать двери… во избежание всяких неприятностей.
Потому как эти самые неприятности поджидают за каждым углом и в предвкушении очередной гадости потирают потные ладошки.
– Кьяни вольна сама решать, закрывать ей двери на ночь или нет, Сэйн принуждать не будет.
– Спасибо, – поблагодарила я.
– Благодарности не к месту, кьяни. В отличие от тебя, все приближенные демоницы верны своему хозяину, – промолвил стихийник с упреком, – поэтому намеренно не блокируют покои, они надеются, что хозяин зайдет к одной из них ночью, дабы утолить плотские инстинкты. Утолять подобного рода инстинкты таким демонам, как Сэйн, необходимо постоянно, в первую очередь для того, чтобы в совершенстве контролировать магию и стихийные силы. Кьяни следует брать пример с остальных демониц, – наставления инспектора прозвучали как форменное издевательство, – кьяни следует научиться уважать своего хозяина и его потребности, поскольку от хозяина зависят жизнь всех демонов в гнезде и многих в Цэрбесе.
Ага! Да щас! Демоницы с утолением плотских… б-р-р… инстинктов справляются и без моей помощи.
– И часто хозяин заходит к демоницам ночью? – не то чтобы интересно… хотя нет, все же интересно.
– Когда ему не спится одному, – поведали мне предельно искренне.
– И сегодня вам видимо не спится, да? – мрачно предположила я, на что Сэйн неоднозначно улыбнулся. В полутьме сверкнули его острые клыки.
– Видимо, – ответил он спокойно.
Но ответ его мне что-то не понравился, как и предвкушающий взгляд, потому как предвкушал он в эту ночь, судя по всему, исключительно меня. Я машинально прижала одеяло к груди крепче, в то время как змеиные глазищи, обращенные на меня, все сильнее и сильнее разгорались странным интересом. Не вожделением и не страстью, которые заиграли бы в глазах любого другого мужчины при виде обнаженной женщины… вовсе нет. Интерес Сэйна был прикован именно к моим действиям и к желанию скрыться от его взора. Но оно и понятно. Другие-то демоницы, небось, наоборот, стараются как можно скорее стащить с себя все одеяния и предстать перед инспектором в обнаженном виде.
– И вообще, – разорвала я повисшую между нами пугающую паузу, – какой прок вашим демоницам держать двери открытыми, если вы спокойно обходите руническую блокировку и в любые двери без проблем вламываетесь?
Сэйн поднял мерцающий взгляд на мое лицо.
– Что логично, если подумать, – продолжила я, радуясь, что рогатый дьявол в форме инспектора сфокусировал свое внимание на моих словах, а не на моем полуобнаженном теле, – ведь это ваш замок и ваше гнездо.
Ответ меня немного шокировал:
– Когда кьяни будет желать внимания Сэйна так же, как и остальные демоницы, кьяни поймет в чем прок.
Я поперхнулась.
– Думаю, к этому моменту вы уже умрете, – вырвалось у меня. – От старости.
– Кьяни недолюбливает Сэйна, это очевидно, и потому открыто демонстрирует свою неприязнь при каждом удобном случае, – понимающе произнес инспектор, и тон его стал царапающе язвительным. – Пожалуй, у кьяни для этого есть свои глупые и человеческие причины, в которых разбираться взрослому стихийному демону нет никакой нужды и уж точно никакого желания. Но поверь, молодая демоница, однажды ты захочешь Сэйна и его внимания больше всего на свете. Так уж устроены инстинкты. Ты не совсем демоница, – инспектор задумчиво повел черной бровью, – все же ты мыслишь как человек и, к сожалению, вряд ли удастся это изменить. Но твое тело и дар определенно не имеют ничего общего с прекрасной расой людей. Получается, ты наполовину демон, наполовину человек – невероятная смесь. Но в любом случае ты женщина, к тому же молодая. А любая женщина, особенно в Цэрбесе, нуждается в сильном партнере – и это не только инстинкт выживания, но еще и здравый смысл. Сейчас кьяни просто нуждается в Сэйне, в его защите, гнезде и в помощи с магией, но пройдет время, и демоническая сущность возьмет верх над всем человеческим в тебе. И тогда инстинкты заставят молодую кьяни желать Сэйна. Такова природа всех демониц без исключения, – инспектор развел руками, словно рассуждал о какой-то приевшейся ему банальности, – это не хорошо и не плохо. Это просто факт, который в силу возраста Сэйн принимает, а кьяни нет.
Я чуть не перекрестилась. Сдержалась, конечно, но от безмерной самоуверенности мужчины, в чьей власти тысячелетиями были покорные и готовые на все женщины разных демонических видов и возрастов, меня буквально передернуло.
– А вы явно переоцениваете свои возможности, господин инспектор.
– У Сэйна нет привычки что-либо переоценивать, – естественно, не согласился со мной правитель демонического мира. У нас вообще с ним в плане согласия и понимания возник полный деструктив еще с первой минуты знакомства в камере смертников. – Особенно свои возможности. Ты, – он с ухмылкой указал на меня когтистым пальцем, – принадлежишь Сэйну, а Сэйн, – он приложил ладонь к своей груди, – хорошо относится ко всем своим личным демонам, особенно приближенным. Так уж получилось, что молодая и непокорная кьяни станет матерью моего ребенка.
Я скривилась.
– А это значит, – инспектор сделал вид, что не заметил моей реакции, – нам необходимо наладить отношения ради нашего совместного дитя. Стихийный ребенок чувствует кровных родителей и их эмоции еще находясь в утробе. Дитя убьет кьяни, если она не будет любить его и ждать его появления на свет.
Я отчаянно покачала головой.
– Вы говорите о немыслимых вещах, Сэйн.
Я не понимала, как вообще можно любить нежеланное дитя от нелюбимого мужчины и закрывать глаза на то, что еще в утробе рогатое дитятко с формирующимся огнем будет пытаться убить меня на протяжении всей беременности каждый чертов день, если не каждый час. И, кстати, я тут случайно узнала от Нэн, что беременность у демонов длится куда дольше, чем у людей, а если конкретно, то от десяти до пятнадцати месяцев. Срок напрямую зависит от родителей и от того, какого вида родится сам ребенок. Чем сильнее демонический вид новорожденного, тем сложнее и тяжелее его магия, поэтому и процесс ее формирования происходит дольше, а значит, и беременность. Я когда об этом узнала, нервно посмеялась и попросила у смотрительницы веревку с мылом. Веревку принесли. Но когда услышали мои планы насчет сего комплекта новичка-самоубийцы, поспешненько так унесли обратно.
– Сэйн говорит о природе демонов, – отрезал инспектор твердо с отчетливым недовольством в голосе. – То, что кьяни воспринимает свою сущность и природу, как нечто немыслимое – это ее проблемы, а не Сэйна.
– Кто бы сомневался… – буркнула я.
– Пусть кьяни изменит свое мироощущение! – повысил он голос. – Пора стать демоницей и прекратить ссылаться на человеческие принципы и чувства. Раса людей прекрасна, их законы и их природа по-своему уникальны, и очень нравятся Сэйну. Но раса демонов так же уникальна, кьяни. – Сэйн недобро постучал острыми когтями по подлокотнику кресла, создавая шквал огненных искр. – Демоны не люди, и наша природа не идентична с человеческой. Не сравнивай и не путай. Бессмертные, вроде тебя, с незапамятных времен продолжают род стихийных демонов. Это традиция, закон, часть эволюции. Бессмертные демоницы рождаются для одной цели – размножение, утоление репродуктивного инстинкта у могущественных демонов. С помощью бессмертных демониц Цэрбесом всегда правили и будут править сильнейшие, те, кто способен поддерживать не только нашу величественную расу, но и другие расы, другие миры и существующий баланс, без которого все сущее полетит в Анграхар.
Сэйн замолчал. Какое-то время он пристально наблюдал за мной издалека, пока я усердно делала вид, что небольшая трещина под потолком меня безумно интересует, затем он вновь разорвал тишину:
– Кьяни не обязана любить Сэйна, как и Сэйн ее, – немного смягчил свой тон инспектор, понимая, что метод жесткого давления на меня не действует, только сильнее отталкивает, – но уважать Сэйна – кьяни обязана. Дитя должно быть зачато в атмосфере взаимопонимания и уважения. Сэйн на днях думал, как добиться взаимопонимания с кьяни, раз уж это жизненно необходимо для двух демонов сразу – для самой кьяни и для ребенка. И решил, что бессмертной демонице необходимо проводить с хозяином гораздо больше времени, чем другим приближенным. Несколько ночей в месяц вполне достаточно для нашего с тобой сближения.
Только не это… Я едва сдержалась, чтобы не застонать вслух и головой обо что-нибудь в истерике не начать биться.
– Вы же понимаете, что другим демоницам ваше общество, – моментально попыталась переубедить Сэйна я, пока еще не поздно, – гораздо важнее, чем мне, и куда желанней? Не лишайте их удовольствия проводить вечера и ночи с вами. Они только этого и хотят, сами же знаете! А я как-нибудь обойдусь.
А меня не лишайте свободного времени, которого и так нет в плотном режиме. Весь день я тренируюсь с Брухо, а вечером допоздна заседаю в библиотеке с Эришом. Если, конечно, отменить сон и перестать есть, то время на Сэйна найдется. Но я лучше поем и посплю…
– Молодая кьяни плохо меня расслышала? – осведомился Сэйн с едва заметным раздражением в стальном голосе, резко выпрямился в кресле и поднялся на ноги. Былую наигранную расслабленность как ветром сдуло, ну знаете, таким стремительным торнадо, что крыши у домов срывает.– Молодая кьяни не услышала самого важного или намеренно это проигнорировала? Сэйн решил, – с нажимом повторил стихийник, – что матери его будущего ребенка полезно проводить с ним больше времени, иначе она не привыкнет к его телу и к огню, что может привести к плачевному результату. А Сэйн этого не хочет, – инспектор плавно направился в сторону кровати, – Сэйн ценит бессмертную кьяни и ее дар, и покалечить кьяни своим огнем в планы Сэйна не входит. Молодой кьяни придется научиться угождать своему хозяину, уважать его и справляться со стихийным огнем, как и прочим приближенным демоницам. Исключений быть не может и не должно быть. Законы для всех демониц одни, как и для демонов, и стихийников. Сэйн живет по законам, многие из которых были приняты до его рождения, многие из которых не нравятся Сэйну, но они сохраняют порядок и баланс, поэтому Сэйн их придерживается, чего и требует ото всех своих демонов, и от кьяни в том числе.
Я не успела ничего ответить, как инспектор уже стоял рядом. Невидимые языки стихийного пламени в тот же миг коснулись меня и неприятно обожгли.
У-у-у!
К его огню нереально привыкнуть! Он же жжется, и жжется болезненно!
Я инстинктивно отпрянула назад от источника жара, но отпрянуть дальше края кровати не успела… Мужская ладонь схватила меня за лодыжку, и Сэйн в одно движение притянул меня к себе. Сам он сел на кровать и заставил меня устроиться рядом с ним.
– Не нравится мой огонь? – полюбопытствовал инспектор с поддельной любезностью, когда я уперлась руками в его мощную грудь, создавая между нашими телами небольшую дистанцию, не позволяя Сэйну приблизиться вплотную.
– Приятного мало, – не стала врать я, – ладони жжет ваша грудь… прожигает просто. Может, вернетесь в кресло? Там очень удобно!
Инспектор мою идею не оценил. Он мотнул головой и внес свое предложение:
– Не отталкивай хозяина, кьяни, притворись, что ты послушная демоница, и тогда ладони останутся целы.
– Вот именно! Боюсь, что целы останутся лишь ладони.
Сэйн перевел изучающий взгляд с моего лица на шею, где проворный дух леса Висельников оставил безобразный кровоподтек от удушливых веток. Спрашивать о причинах возникновения этого кровоподтека инспектор не стал, он лишь спустился взглядом ниже, осмотрел мои руки и плечи, украшенные синяками и царапинами, свидетельствующими о плодотворных тренировках с демоном войны.
Склонив голову вбок, Сэйн задержал свой сосредоточенный взор на трех длинных шрамах, подаренных мне его же когтями в рунической комнате. Белые рубцы, давно заживших с помощью лечебной магии открытых ран, тянулись от моей левой ключицы до пупка.
Я вздрогнула всем телом, когда Сэйн их коснулся. Вздрогнула не столь от касания чужих рук к телу, сколько от неожиданности, и тут же запоздало поняла, что полупрозрачная преграда в виде одеяла, сползла по телу, полностью обнажив грудь и, собственно, шрамы.
– Мне жаль, – казалось бы раскаялся инспектор, но в грубоватом мужском голосе не было ни тени, ни намека на жалость. – Жаль, что Сэйн испортил твое тело… Так уж вышло.
Да… Так уж вышло… Если бы он сказал «случайно вышло», я бы его ударила. От удара сломала бы себе руку, но не беда, пережила бы.
Первый полет в межмирье я никогда не забуду. Даже если захочу забыть, ничего не выйдет. Инспектор оставил на моем теле напоминание на вечную память. Раны от когтей затянулись, но шрамы-то никуда не денешь.
Я промолчала. Закуталась в одеяло и промолчала.
Извинение, хоть и неискреннее, но из уст тысячелетнего демона, который вряд ли умеет испытывать чувство вины или сострадания, многого стоит. Но Сэйн не пытался извиниться, он просто рассуждал вслух, причем рассуждал он со свойственной тысячелетнему существу прямотой.
– Если, конечно, твое тело вообще можно было испортить, – добил меня инспектор, нахмурившись. – Даже для низшей демоницы твоя внешность слишком заурядна и лишена очарования. Хотя признаю, что многим демонам ты бы понравилась.
– Неужели?..
– Да. Дело вкуса. Видишь ли, прискорбно это говорить, но у многих демонов вкуса нет вообще.
Мда-а. От комплиментов Сэйна можно разве что повеситься. Я с досадой поджала губы, а инспектор задумчиво продолжил:
– Волосы отвратительно светлые, – он зажал между пальцев прядь моих волос, за ночь выбившихся из косы, – не люблю светлых демониц. Ты знаешь об этом? – Инспектор заглянул в мои глаза, не дождался ответа и ответил сам: – Слишком невзрачны. И еще твоя бледная кожа… – тихий вздох, – в принципе, для демониц снежных видов это вполне естественно, но мне не нравится. Кьяни должна гордиться, что с такими печальными внешними данными стихийный правитель желает на нее смотреть как на женщину ближнего круга. Без дара бессмертия ты ни в одном стихийном гнезде надолго бы не задержалась. Слишком слаба для работы или для защиты, слишком невзрачна для ближнего окружения хозяина и слишком своенравна для утоления инстинктов…
– Остановитесь, Сэйн, прошу! А то я прямо сейчас помру от гордости…
Инспектор, не понимая моей иронии, прищурился.
– Хотя нет, – передумала я, – не помру, я же все-таки бессмертна! Постоянно об этом забываю.
То, что Сэйну нравились темноволосые, рогатые и высшие демоницы, известно в гнезде было каждому. И в то время как многие особи женского пола, та же полнотелая Нэн, и некоторые особи мужского печально посматривали в сторону инспектора и томно вздыхали ему в след, я несказанно радовалась свой непривлекательной, в рамках демонического мира, безрогой внешности.
– К тому же, Сэйн, – глядя на инспектора с милой улыбочкой, высказала я ему в лицо то, что назойливо крутилось на языке: – вы тоже далеко не красавчик в моем Земном представлении о красоте. Но это совсем неплохо, не подумайте! Даже наоборот. – Моя улыбка стала шире. Не только Сэйн умеет быть откровенным и прямым до скрежета зубов. – Я не нравлюсь вам, вы мне – взаимность! Такая странная и демоническая взаимность, основанная на полном неприятии друг друга. Может, на этой ноте и разойдемся, а?.. Ну просто для того, чтобы не мозолить друг другу глаза своей внеземной красотой!
А в ответ ти-ши-на-а-а. Напряженная и давящая тишина, свидетельствующая о полном ступоре одного из представителей демонической расы.
Сэйн от изумления аж отстранился от меня. Свою отвисшую челюсть он подобрал быстро, но его перекосившуюся физиономию надо было видеть! Зрелище незабываемое, особенно если учесть тот факт, что большую часть времени инспектор довольно сух на любого рода проявления эмоций.
– Подобные слова, – проговорил стихийник вновь сдержанным тоном, вернув себе маску привычного равнодушия, но его глаза… глаза-то вспыхнули ярким, диким пламенем, и даже узкие змеиные зрачки расширились, – очень забавно слышать от демоницы моего гнезда. – Инспектор вскинул брови. – Да и вообще от демоницы.
