Продай меня, если сможешь…

– Ни хао*! – говорю четверым иностранцам на их родном языке. – Во цзяо* Катя. Женьши нин, во хэн гаоси*. Нин цзяо шенмо минцзы*?

Теперь удивлён ещё и Фёдор. Да, пусть у меня не модельные данные, зато есть мозги.

Китайцы настолько рады родной речи, что засыпают меня вопросами. У одного из них, оказывается, русская жена.

– Катя, расскажите мне, пожалуйста, что это за зверь в вашей стране «Чебурашка», и где его можно купить? Я подарил своей жене шубу, но она не хочет её носить, говорит, что даже в русской «Чебурашке» теплее.

Прилагаю титанические усилия, чтобы не засмеяться и спокойно рассказать гостям про героя известного мультфильма, пока начальники, бессовестно отвернувшись, ржут в кулаки.

– Ну вот! – восклицает расстроенный китаец. – Теперь у меня совсем нет идей, что привезти супруге. Ей скоро рожать, так хотелось её порадовать чем-то русским.

Предлагаю купить ей сгущёнки. Остальные живо интересуются и тоже желают попробовать незнакомый продукт. Отправляем официанта в ближайший супермаркет. Слышу, что боссы шепчут магазинному гонцу ещё и про водку. Ну куда же без неё!

К нам подходит координатор банкета и говорит, что пришло время торжественной речи. Сергей уходит, чтобы сказать несколько слов коллегам со сцены.

Вскоре к нам возвращается официант с жестяными банками, ложками и водкой на подносе. Китайцы восторженно пробуют советское лакомство и не могут остановиться. Аккуратно предлагаю перейти на дегустацию водки. Желудок гостей с непривычки может не выдержать столько молока.

Вдруг боковым зрением вижу, что поднос в руках официанта кто-то толкает локтем, и открытая банка летит прямо в меня. Успеваю отскочить, но густая жижа цепляет подол. Извинившись, ухожу в дамскую комнату замыть расползающееся пятно.

В туалете захожу в кабинку и пытаюсь спасти платье от липкого лакомства. К моему счастью, сладкое молоко легко смывается обычной горячей водой. Заканчиваю остальные дела, хочу выйти, но дверь не поддаётся. Заперто!

– Эй! Кто-нибудь есть? У меня заклинило дверь!

– У вас, баб, вечно что-то клинит от красивого мужика, – раздаётся за дверью противный мужской голос.

– Что за шутки? – возмущаюсь я. – Открывайте немедленно!

– Ты не трепыхайся так, дура. Сколько хочешь денег за контракт с китайцами? Только сильно не борзей.

– Мне ничего не надо! – я не собираюсь говорить тише. – Ведите бизнес честно.

– Тьфу, и правда дура. Он тебя поимеет и выкинет. А так хоть с баблом будешь. Никто не узнает. Полмиллиона хватит?

Я холодею. Руки покрываются мурашками, сердце ухает вместо равномерного стука. Сколько же стоит этот контракт, что они готовы мне полмиллиона заплатить?

– Я, кажется, уже ответила вам. Ведите бизнес честно. Денег мне не надо. Открывайте дверь немедленно!

– Посиди здесь вместе с говном! Почувствуй, где скоро окажется твой любовник, и ты вместе с ним!

Раздаётся удар в дверь, а потом слышатся удаляющиеся шаги.

Кошмар! Стараюсь унять пульс холодной водой. Где же телефон? Вспоминаю, что попросила подержать клатч официанта и забыла забрать. Ещё лучше…

Кто-то заходит в туалет.

– Откройте, пожалуйста, дверь заклинило! – стучу с новой силой.

Освобождает меня… Марина.

– О, подруга. Как ты так попала?

– Не знаю. Пошутил кто-то, наверное, – смотрю на изрядно выпившую секретаршу.

– Уж не Вероника ли? Эта может. Раздавит тебя. Сергей её мужиком был. Когда она уехала, две недели пил. Ты бы себя не тешила мечтами. Кстати, они как раз мило ворковали, когда я их видела последний раз, – девушка смотрит на меня со злостью и торжеством.

– Спасибо за спасение, Марина, и за советы тоже.

– Ну-ну! – секретарша ехидно фыркает и напоследок задевает меня плечом.

Медленно плетусь по коридору в сторону ресторана.

Значит, к Сергею первая любовь нагрянула. И он не остался равнодушным. К горлу подкатывает обида, начинает щипать нос. Плакать нельзя. Алиса права. Таким мужчинам нужна королева, а не студентка в шикарном платье. Так даже лучше, чем потом соскребать душу с асфальта. Только разве уже не поздно..?

Открываю дверь в банкетный зал, ищу глазами иностранную делегацию, но вижу другую картину. Вероника с Сергеем танцуют. Черноволосая змея прижимается к нему всем телом, он что-то шепчет ей на ухо, стерва лыбится, кладёт руки на плечи и кивает…

Я больше не могу на это смотреть. Просто сейчас выпью и уеду домой. Заберу Марго, и мы забудем последние три дня, как страшный сон.

Подхожу к бару, прошу двойную водку с апельсиновым соком и под удивлённым взглядом бармена пытаюсь выпить весь стакан сразу. Не успеваю. Кто-то берёт меня за локоть.

– Девушка, у вас всё хорошо?

Знакомый голос заставляет обернуться.

– Рома?

– Катя! Ты рыжая? Я тебя не узнал! Почему ты снова пьёшь? – в глазах мужчины шок, явная симпатия и забота.

– Чего тебе нужно, Ром? Минуту назад ты думал, что я – незнакомая тебе девушка. Так вот выбери ещё разок другую и повтори попытку обаять её, а от меня отстань!

Понимаю, что просто срываюсь на нём. Какая разница, кто? Все одинаковые.

– Ну уж нет, дорогая. Сейчас мы идём на воздух. Там ты мне всё расскажешь, – сжимает мой локоть рукой, давая почувствовать свою силу, и выводит на небольшую террасу.

– У меня будут синяки, – говорю тихо.

– Прости. Ты меня сильно разозлила. Говори.

– Нет…

Я просто не могу ему признаться. Обхватываю себя руками и отворачиваюсь, концентрируя взгляд на дороге, чтобы не зарыдать.

– Ты такая красивая, – Рома подходит сзади и берёт меня за плечи. – Я просто схожу с ума. Катя, давай уедем. Куда ты хочешь?

Чувствую горячее дыхание у себя за ухом, молчу, сдерживая слёзы из последних сил. Не его руки я хочу сейчас ощущать у себя на талии, поэтому, решая быть с ним честной, резко разворачиваюсь…

– Прости меня, Рома…

Мужчина смотрит на меня с удивлением. А я хочу разобраться, что же происходит с моими чувствами.

– Не продолжай, я всё понял. Ты любишь Серёгу.

Опускаю голову и коротко киваю.

– А он?

– Он зачем-то всем представил меня своей невестой, а сам зажимает свою бывшую девушку Веронику.

– Это кто?

– Его давняя любовь. Подруга Юли.

– Они там ещё?

– Не знаю. Я собралась домой.

– Тогда пошли на прощание брать реванш. Потанцуй со мной.

– Зачем тебе это?

– Зарабатываю бонусные очки. Может быть, ты передумаешь и выберешь меня, – грустно улыбается мужчина.

Вкладываю руку в его ладонь, и мы возвращаемся в зал.

Глава 22

Сергей

Бесконечно сумасшедший день. Китайцы обошли все склады, два раза заседали с юристами, ещё и на обед ели суши. А мой организм просил мясо, большой жирный стейк. В итоге я устал, дико голоден, зато партнёры, кажется, довольны.

Уже в ресторане замечаю, что мне звонила Катя. Безумно по ней соскучился! Хорошо, что у нас впереди целая ночь, и, надеюсь, что не одна. Хочу свою страстную девочку, ищу её в зале глазами и узнаю не сразу.

В восторге не могу отвести взгляд. Невероятные рыжие волосы вспыхивают огнём, зелёные глаза затягивают в свои омуты, платье подчёркивает каждый изгиб шикарного тела, которое я ласкал сегодня утром. Представляю, как буду снимать это зелёное дизайнерское чудо с её плеч, груди…

Пробираюсь к ней через толпу коллег, чтобы поцеловать при всех. Мне совершенно не по душе, как на неё откровенно пялятся другие мужчины. Но подойдя ближе, впадаю в натуральный ступор, заметив, что Катя тепло общается с Юлей и… Вероникой?

– Здравствуй, Сазонов! Узнаёшь?

Моей бывшей девушке хватает наглости вести себя так, будто я её хороший знакомый. Соображать становится сложно… Эта женщина для меня как оживший кошмар, она вытаскивает наружу то, что старался забыть. Чувства давно умерли. Хочу ли я ей что-то сказать? Да, хочу. Чтобы убиралась в свой серпентарий и никогда больше не проползала рядом со мной. Надеюсь, что Кате она ничего наговорить не успела. Отвечаю на автомате и при первой же возможности увожу свою девочку от скользкой собеседницы.

Мне нравится представлять Катю своей невестой, ощущать своей женщиной. Нравится тот эффект, который она производит сначала красотой, потом почти идеальным знанием китайского языка. В какой-то момент понимаю, что девушка напряжена, но спросить, в чём дело, не получается – ухожу говорить торжественную речь.

Ведущий и коллеги долго не отпускают со сцены. Со смехом наблюдаю, как Фёдор с Катей технично спаивают иностранных гостей. Рядом с девушкой происходит какая-то возня, и она выходит из зала. Делаю знак юристам и Фёдору, что пора уводить делегатов дожимать контракт.

Собираюсь идти следом, когда меня догоняет Вероника.

– Серёжа, давай поговорим.

– Нам не о чем говорить. Ты для меня не существуешь.

– Ты знаешь, ведь судьба меня наказала. Я была замужем. Но забеременеть от него так и не смогла. У меня какая-то очень редкая несовместимость. А с тобой тогда получилось случайно…

– Зачем мне эта информация?

– Я подумала, – девка, как змея, оплетает меня руками, прижимается грудью, – может быть, нам попробовать ещё раз? Нам же было так хорошо в постели.

– Сейчас, сука, читай по губам, – говорю ей тихо на ухо и больно сжимаю руку. – Пошла отсюда на хрен. Вызову тебе такси, прослежу, чтобы ты точно в него села. И чтобы больше никогда, слышишь, никогда больше не загоралась на моём горизонте.

Едва сдерживаюсь, чтобы не подгонять пинками её к выходу.

Сажаю Веронику в такси, и боковое зрение улавливает движение знакомого платья на террасе. Катя! Нервный озноб пробирает до макушки… С Ромой. Он обнимает её за плечи, говорит что-то на ухо… Чёрт! Моей женщине! Жгучая, липкая ревность топит мозги, а я стою и смотрю на это, как придурок. Ей придётся сказать всё мне в лицо.

Возвращаюсь в здание и налетаю на Фёдора.

– Серёга! Всё. Подписали.

– Молодцы! – от хорошей новости становится чуть легче.

– Пошли, расслабимся наконец. Я отправил китайцев спать. У них уже жёсткий джетлаг, и водка плещется в желудках.

В зале перехватываем официанта, и я закидываю в себя два бокала шампанского и стопку коньяка.

– Ты чего? – Фёдор смотрит с беспокойством.

– Катя обнимается на террасе с Ромой.

– Друг, ты не горячись…

– Федь, я хочу, чтобы она мне сказала, чем я хуже. А потом мы с тобой нажрёмся.

Твёрдым шагом подхожу к воркующей парочке, испытывая себя на морально-волевые.

– А со мной, милая, потанцуешь?

Девушка вздрагивает от моего голоса, а Рома напрягается и не выпускает её из рук.

– Со мной говори, – отвечает друг.

– Отойди, Ром, по-хорошему.

– Ты выпил, – он загораживает девушку собой.

– Хочу, чтобы ты выбрала, Катя. Один раз. Здесь и сейчас. Он или я?

Малышка выходит из-за Ромы и смотрит мне в глаза. Вижу в них обиду, смятение… Вздох… Переводит взгляд на мои губы… Она моя! Я не хочу даже слышать ответ. Просто закидываю её на плечо и несу в лифт. Катя поливает меня ругательствами.

Сильно сжимая за попу, приношу её в кабинет и сваливаю на стол. Девушка вскакивает, всхлипывая, отвешивает мне хлёсткую пощёчину и, вырываясь из моих рук, пытается уйти. Прижимаю её к столу и впиваюсь в губы поцелуем. Дёргаю рукава платья вниз, тонкая ткань ползёт по швам, открывая мне плечи и вкусные бутоны сосков. Ласкаю их языком, втягиваю, нежно прикусываю, пока желание острой волной не проходит по всему телу Кати. Кайфую, ощущая его вибрации.

– Отпусти меня, – шепчет девушка, прикусывая губу и пытаясь сдержать рвущийся стон.

– И не подумаю, девочка моя, – нежно зацеловываю гаснущие протесты, распаляя её желание ещё сильнее.

Задрав юбку, сжимаю бёдра и настойчиво развожу их в стороны. Глажу ткань трусиков и чувствую, как пальцы становятся мокрыми от её соков, запускаю руку под резинку, раздвигаю влажные складочки и ритмично нажимаю на клитор. Это какое-то сумасшедшее наслаждение – видеть, как она отдаётся моим рукам, стонет, сгорая в ответном порыве. Ласкаю языком, слегка прикусывая мочку уха, и чувствую, что девушка на грани, её стоны уже смешиваются с глубоким дыханием. Нет, милая, так просто я тебе не дам кончить. Сбавляю напор, медленно целую грудь и, стягивая корсет, опускаюсь к животу.

– Серёжа… – выдыхает моё «наваждение» мне в шею, – я больше не могу.

– Можешь, сладкая, – слегка приподняв, сдираю платье полностью.

Пока путаюсь в дизайнерском зелёном облаке, Катя вытаскивает мою рубашку из брюк, непослушными пальцами расстёгивает петли пуговиц. Царапает ногтями оголённые плечи, в чувственной эйфории трётся о мою грудь сосками. Сжимает через штаны ставший уже каменным член и, немного робея, опускается передо мной на колени. Освободив его от одежды, с удовольствием берёт в рот.

– Ммм… – я просто не могу сдерживаться. Запускаю руку в шёлковые рыжие волосы. Её губы посасывают головку, пальцы, сменяясь языком, ласкают ствол по всей длине. – Где ты этому научилась?

– Ты первый, – поднимает на меня свои зелёные, как омуты, глаза.

Чёрт! Я ей верю! И это самая сексуальная картина в моей жизни. Пружину желания срывает. Придерживаю малышку за голову и начинаю глубоко входить в её рот. Когда член набухает, отстраняюсь от неё, поднимаю на ноги. Она хватается за меня руками, колени дрожат и не слушаются. Прижимаю Катю к себе. Наши языки сплетаются в жарких поцелуях. Я играю на её теле музыку, заставляя вибрировать каждую клеточку, пью её страсть до донышка.

– Возьми меня! Скорее! – всхлипывает девушка.

– Скажи, что ты только моя, – выдыхаю ей в губы. – Я больше не хочу видеть рядом с тобой других мужчин. Никогда.

– Я твоя. Только твоя. Пожалуйста, – прикрывает веки.

– Не закрывай глаза. Хочу видеть их, когда войду в тебя.

Врываюсь в её сочное узкое лоно. Распухшие стенки плотным кольцом сжимают головку и ствол. Как же хорошо… Малышка сама двигается подо мной, ускоряя темп. Закидываю её ноги себе на плечи и вхожу на всю длину. Сдерживаться больше не могу. Почти грубо вдалбливаюсь в неё под громкие стоны. Катя сжимается, как пружина, рвано дышит. Глаза затуманиваются, зрачки расширяются до размеров радужки. Ощущаю спазмы удовольствия и тут же заполняю её до краёв своим семенем.

Сжимаю девушку в объятиях. Она трётся об меня в состоянии полной прострации.

– Поехали домой, сладкая. В следующий раз я хочу тебя в постели.

Чувствую, как малышка напрягается.

– А как же Вероника?

– А что она? Мы встречались. Она в прошлом.

– Не ври мне! – отталкивает меня. В глазах стоят слёзы. – Я видела, как вы обнимались, шептались…

– Катя, – не даю ей договорить, – я посадил её в такси и посоветовал больше никогда не приближаться. Меня больше волнует то, что я видел между вами с Ромой на террасе.

– Это была глупость. Я выпила, перенервничала. Какой-то придурок мешал мне выйти из туалета и предлагал денег за то, чтобы я снова сорвала подписание договора. Шла рассказать тебе, а ты с Вероникой…

– Малышка, – мозг приходит в рабочее состояние. – Повтори ещё раз. Что значит «мешал выйти»?

– Официант опрокинул мне на платье сгущёнку. Я пошла его замыть. Выйти из кабинки не смогла. Какой-то мужик закрыл дверь снаружи и предлагал полмиллиона.

Беру телефон.

– Фёдор! Пусть ребята срочно просмотрят на записях камер, кто из мужчин входил в женский туалет два часа назад. Оказывается, Катю кто-то закрывал в кабинке и предлагал полмиллиона за срыв контракта, пока мы обхаживали делегатов.

– Понял, Серёг. Сейчас сделаем. У вас всё хорошо?

– Да.

– Я рад, брат.

Глава 23

Катерина

Из сна выдёргивает назойливое жужжание. Отмахиваюсь, но звук не уходит. Аккуратно выбираюсь из-под руки любимого и роюсь в сумочке, ища телефон. Часы показывают восемь утра. Заснули мы примерно три часа назад.

Кажется, в квартире не осталось поверхностей, где бы не брал меня Сергей. Любуясь, смотрю на своего мужчину. Как же меня угораздило так втрескаться за три дня?

Телефон снова оживает в руках, высвечивая на экране имя подруги. С этими событиями я совсем выпала из обычной жизни.

– Катюш, привет! Ты извини, что так рано звоню. Разбудила?

– Нет, Лиль. Привет. Всё хорошо. Говори.

– Мне вчера вечером звонил директор интерната. Они не могут получить ту благотворительную помощь, которую мы так долго искали. Какие-то проблемы со счетами и переводом у компании-спонсора. А на днях Арина Борисовна должна оплатить большой объём строительных материалов для спортивного зала. Позже заказать по старой цене не получится. Мы совсем выбьемся из сметы. Короче, спонсор просит личный счёт. Так им будет проще.

– Ясно. Что мы можем сделать?

– Может быть, просто переведём деньги на твой? Сумма немаленькая, сама понимаешь. Доверить кому-то чужому сложно.

– Конечно. Не вопрос.

– Спасибо. Я перезвоню.

Большие деньги на благотворительность выбить сложно. Недавно Лиля открыла свой фонд, и теперь мы знаем всю подноготную красивого спонсорства. Вот и сейчас большая айти-компания отмывает деньги, прикрываясь детьми. Это плохо, но по-другому полмиллиона нам не видать.

Заснуть уже не получится. Иду в душ, а после на кухню готовить завтрак. В ногу утыкается мокрый нос.

– Доброе утро, пушистик. Хочешь кушать?

Короткое «мяу», и животное вальяжно шествует к своей миске. Лижет паштет, с грустью смотря на ветчину в моей тарелке.

– Вымогатель, – шутливо треплю его за ухом и делюсь двумя кусочками.

Отворачиваюсь к шкафу, чтобы достать хлопья, шуршу пакетом, и тут меня обнимают за талию сильные руки, тёплое дыхание в шею запускает мурашки.

– Доброе утро, милая!

– Доброе утро! – разворачиваюсь к мужчине лицом и получаю поцелуй.

– Пахнет просто невероятно. Ммм! Горячие бутерброды.

– Иди умывайся.

– Я не хочу умываться. Я хочу одну очень вкусную девушку, – запускает руки под свою футболку на мне.

– Нет! Пожалуйста! – слабо протестую. – Я очень хочу кушать! – низ живота уже сладко потягивает в предвкушении продолжения. Понимаю, что не видать мне завтрака, если он не остановится.

– Ладно, – короткий поцелуй в губы. – Ты права. Но после… – обжигает взглядом и уходит в душ.

Через десять минут возвращается и садится за стол. На волосах поблёскивают капельки воды. Одна срывается и падает на плечо. Я неотрывно слежу за тем, как она стекает по мускулистой груди около соска и теряется между волос.

– Детка, – хриплый голос любимого выдёргивает из фантазии, – если ты продолжишь поедать меня своими бесстыжими глазками, то мы точно не поедим.

На колени к Сергею запрыгивает котёнок. Нагло смотрит в тарелку.

– Эй, я видел, ты ел!

– Малыши всегда голодные, – смеюсь я. – Можешь чуть-чуть с ним поделиться.

В комнате звонит телефон, и Сергей уходит ответить. Женское любопытство заставляет прислушаться к разговору.

– Доброе утро, Федь! Есть новости?

Слышу долгое молчание. Потом снова строгий голос Сергея.

– Мы вылетаем сегодня. Ребята смогут достать билеты? Отлично.

Меня затапливает сильное беспокойство.

– Серёж! Что случилось?

– Кто-то затопил наши склады кофе в Бразилии. Партия уже была готова к отправке. Надо вылетать и разбираться на месте. Ты полетишь со мной. Я просто не могу тебя здесь оставить.

– Полечу. Только зачем они так? Почему нельзя работать честно?

– Честно столько не заработать за один раз. У нас пока нет доказательств, но мы уже знаем, кто в этом замешан. Собирайся. Мне нужно сделать несколько звонков.

– Подожди, а как же котёнок?

– Отвезём его к Фёдору. Ему будет хорошо с Марго и тётей Тасей.

Я ещё никогда так быстро не собирала вещи. Уже через шесть часов мы ехали в аэропорт, сдав питомца в надёжные руки. Тётя Тася хмурилась и угрожала позвонить родителям. Марго просто попросила вести себя хорошо. Да я вообще практически примерная девушка. Просто в последние дни что-то пошло не так, и у меня в руках лежат билеты на другой континент.

Сергей постоянно висит на телефоне, отдавая какие-то распоряжения, полностью погружён в работу. На заднем сиденье машины начальника охраны разложены документы.

Резко попадаем в пробку. Мимо проносятся с воем милиция и скорая помощь, видимо, случилось что-то серьёзное. В окно стучит полицейский.

– Здравия желаю! У вас есть в машине двое мужчин?

– Да, – отвечает Дима.

– Пройдёмте. Нам нужны понятые.

Выхожу из автомобиля вслед за ребятами и вижу на мосту две перевёрнутые машины. Под ногами хрустят стёкла, а в скорую грузят носилки…

Мне становится трудно дышать. Ужас завязывает в животе приступ острой тошноты, кровяное давление оглушает, и я выпадаю из реальности.

* * *

Мне снова семь лет. Я сижу на сером мокром асфальте и обнимаю школьный рюкзак. Запах жжёной резины разъедает слизистые. Кругом осколки, суетятся незнакомые люди. Женщина в синем костюме светит фонариком перед глазами, прося назвать количество пальцев, что-то говорит другим, и меня пытаются посадить в скорую помощь. Упрямо мотаю головой. Кричу, что без родителей и Марго никуда не поеду, вырываюсь, пытаюсь бежать за оцепление к машине. Меня ловят патрульные. Ощущаю укол в плечо…

* * *

Открываю глаза. Белый потолок. Зелёные стены. Я в больнице. Язык не слушается и сильно хочется пить. Женщина на соседней кровати замечает, что я проснулась, и зовёт врача. Ко мне подходит немолодая медсестра, нежно гладит по голове и говорит, что все живы, и чтобы я не переживала. И если буду хорошо себя чувствовать, мы к ним сходим. Слабость забирает меня в спасительную бесчувственную темноту…

* * *

За окном льёт дождь. С шумом течёт по широким карнизам, не попадая в водосток. Просыпаюсь от раската грома. Это сон. Он будет сниться мне ещё много лет, обнимая душными воспоминаниями с первыми каплями ливня.

* * *

Папа купил машину Жигули-«шестёрку». Впереди мой первый класс, поэтому сегодня важный день. Я его очень ждала. Мы едем на рынок покупать школьную форму, рюкзак и тетради. Сестра, как бывалая второклашка, даёт советы.

– Смотри, чтобы лямки были широкие, а спинка твёрдая. А то зимой не покатаешься с горки.

– Да ну… Я красный с Барби хочу. Как у Машки.

– И ручку со стёркой проси. Мне тогда вторую купят.

Стоим с ней у окна и любуемся на новую машину. В комнату заходит папа.

– А ну-ка, «караван любви», быстро выходим. Мама уже нервничает.

Отец горд, но водит ещё неуверенно, слегка напряжён.

Брезентовые павильоны, картонки, бесконечные лотки… И вот я счастливая обладательница красного рюкзака, костюма «тройка», заветных чёрных лакированных туфелек на каблучке и пары ароматизированных ластиков «со вкусом жвачки».

На асфальте появляются первые тёплые капли дождя.

– Ну хорошо, что всё тебе купить успели. Правда, пиджак мне не выбрали, – вздыхает мама.

Небо быстро затягивают тучи, и начинается ливень. Крупные капли лупят в лобовое стекло. Дворники перестают справляться. Рядом сверкает молния, и оглушительно раскатывается по округе гром.

– Ничего не видно, – напряжённо говорит отец, сбрасывая скорость.

В какой-то момент я понимаю, что машина не слушается. Её несёт. Меня ослепляет резкий свет фар, и я сильно бьюсь затылком о твёрдый пластик. От визга Марго закладывает уши, пока нас переворачивает два раза и останавливает какая-то сила. Воспринимаю мир как в замедленной съёмке, чувствуя тупую боль в голове…

Какой-то мужчина вытаскивает меня из машины. Её кольцом обступают люди, что-то причитают женщины…

* * *

Из коридора доносится запах хлорки и запеканки. В детском интернате я уже неделю. Буду здесь, пока родители и сестра в больнице. У всех переломы конечностей, только у меня лёгкое сотрясение. Говорят, что ещё недели три придётся потерпеть, а потом их выпишут. Вначале было страшно. Но мне повезло. Ничего общего с газетными ужасами о жизни детских социальных учреждений мой новый «дом» не имел. Детей было немного. Мальчики и девочки разных возрастов от четырёх до пятнадцати лет.

Пока я лежала, накрывшись одеялом, первые два дня ко мне приходили местные воспитанники, оставляя на тумбочке заколки, цветные стёклышки, крышки от газировки и прочие детские «сокровища». На третье утро с меня вероломно стащила одеяло светловолосая девчонка, когда остальных в спальне уже не было.

– Доброе утро! Что? Так и будешь теперь лежать?

– Отстань, пожалуйста.

– Э нет… Думаешь, что одна тут такая? Да ты дома будешь через месяц! А я раз в полгода сбегаю и отсиживаюсь у местных, чтобы в детский дом не перевели, – присаживается на кровать. – Я Лиля. Тебя как зовут?

– Катя. А тебя не ругают за побеги?

– Да все всё знают. Закрывают глаза просто. Директор – классная тётка. У нас вроде как санаторий тут перед детским домом. Передержка. Откармливают, лечат, психологическую помощь оказывают, а дальше кто-то домой, а кто-то держится, как может.