скачать книгу бесплатно
А в тихом лесу быстро темнело, и лишь изредка доносились до них шелесты, скрипы и шорохи. Воздух несильно пах гнилью, корой и свежей хвоей…
Серов озадачено молвил:
– Но ведь меня чрезвычайно волнуют твои впечатленья от моих строк. Значит, я всё-таки не сумел полностью отрешиться от мыслей о моих будущих читателях. Абстрагироваться от людей всегда нелегко…
– Но ведь я не вполне обычный читатель, – негромко произнесла она, – поскольку я полюбила тебя. И мне, конечно приятно, что ты обо мне помнишь каждую минуту. Но разве я даю тебе советы, наставляю тебя, высказываю претензии к тексту? Нет, я просто с умиленьем тебя созерцаю… Но я всё-таки сохранила объективность. И я сумела заметить, что твоё нынешнее творчество разительно отличается от текстов, которые ты написал раньше. Настолько разительно, что я не могу поверить, что причиной этой исполинской перемены оказалась твоя любовь ко мне. Разумеется, мне очень польстила бы такая причина, но я больше не хочу лгать самой себе. Внутри тебя случились колоссальные перемены…
Он посмотрел на звёзды, а затем начал по-звериному чутко озираться вокруг себя. И почудилось ему, что гнездится в его нутре потаённая и зловещая истина, которую он упорно не желает знать… Намедни Серов уже и сам заметил необычайные перемены в своём творчестве, но доселе не мог понять: улучшают ли они произведенье или нет?.. Но вдруг Алёна ясно ответила на этот волнующий вопрос: да, улучшают и очень значительно… Но почему же именно?.. И Серов ощутил, что он сейчас узнает о самом себе мистическую и запретную правду, которую обычному человеку очень опасно постичь…
И вдруг ему подумалось о том, что каждый человек рождается со своим мистическим предназначеньем, которое чрезвычайно часто неведомо рассудку. Но если всё-таки постигнуть своё врождённое предназначенье, а затем храбро и упорно следовать ему, то можно при удаче обрести признанье и счастье. А иначе вовеки не получишь ничего, кроме грехов, пороков и душевных мук…
А вскоре он вдохновенно помыслил о том, что порода и сущность каждой человеческой личности определяется уникальной дозировкой четырёх качеств, а именно: интеллекта, терпения, агрессивности и способности к любви. И любое из этих совокупных качеств обязательно имеется во всяком человеке, хотя, возможно, и в минимальной дозе…
И вдруг Алёне в погустевшем сумраке стало настолько сладостно, что ей невольно вообразилось, что её горделивое семейство, и – главное!.. – бывшие подруги, любовники и коллеги, наблюдая за её несравненным счастьем, яро завидуют ей. И суетно захотелось Алёне выставить напоказ своё нечаянное счастье. Пусть привередливая, взыскательная публика из элитарной тусовки по достоинству оценит и добродетель, и красоту, и рассудок, и ловкость, и редкое уменье манипулировать людьми у недавней сибирской узницы! И тогда ореол неповинной страдалицы, перестав, наконец, быть смешным, обретёт элегантную романтичность!.. И Алёну внезапно взбудоражили невольные грёзы о реванше…
Но затем она нервозно устыдилась и ярко воображаемых сцен своего торжества, и связанных с ними мечтаний и мыслей. Однако, вскоре она почти успокоила самоё себя мыслями о том, что её возлюбленный сам окажется не прочь покрасоваться с нею на публике. И, вероятно, он пожелает начать политическую карьеру. И вдруг Алёна пылко себя вообразила верной его помощницей…
Но сначала он попытается завершить свой роман, хотя и потратит на это весьма много времени… И Алёна нетерпеливо топнула ногой… Значит, придётся ей не только безропотно ждать эпилога длинного романа, но и всемерно поощрять писателя. Разумеется, не настолько она глупа и наивна, чтобы подстрекать отставного генерала поскорее бросить свою писанину! Ведь его будущая книга, – и Алёна уже ясно понимала это, – может получиться воистину превосходной. А разве на худой конец нельзя ей удовольствоваться колоритной ролью мудрой и прелестной супруги известного литератора?..
Но вскоре Алёна, не совершая реально ничего зазорного или гадкого, ощутила себя закоренелой преступницей. И вспомнилось ей почти забытое словосочетанье: «Преступленье в мыслях». Она нахмурилась и виновато себе прошептала: «Мыслепреступленье…»
Алёну ещё в раннем детстве строгие родители уверили в том, что ничего не возникает случайно. И если вдруг у неё появились крамольные мысли, то, значит, она желает именно крамолы… Хотя, в сущности, ничего особенно дурного в её нынешних раздумьях нет… Ну, возможно, присутствует обычное женское тщеславие… А разве она прежде не сулила отставному генералу блистательное продолженье карьеры?.. И ведь он не запретил разговоры на эту тему!.. Неужели непременно нужно считать мотивом всех её поступков болезненное желанье вызвать мучительную зависть у своих соперников и врагов?..
Внезапно Серов подошёл к Алёне, и они поцеловались. Затем они, молча, вернулись домой в лунном, серебристом сумраке. И опять их ночь была замечательно страстной, хотя подспудно у них обоих постепенно возрастало муторное чувство непонятной им вины. Но они втайне от самих себя надеялись на то, что утром они совершенно забудут свои вечерние мысли и чувства…
2
После появленья Алёны в барской усадьбе Тимофей Захарович Шилов был хотя и мучительно, но одновременно и сладострастно взбудоражен, и теперь в таком состоянии он жил постоянно. Разумеется, он прилежно скрывал свои истинные чувства от господ…
В его ревности была несказанная приятность. И, как только барственный хозяин усадьбы и Алёна отправлялись вместе в опочивальню, то их дворецкий, лёжа в чистой постели среди полной мглы своей просторной, тёплой и удобной комнаты, начинал с извращённым удовольствием ярко воображать их эротические ласки, содроганья и позы…
Жилая комната дворецкого отличалась броским и нескромным комфортом и располагала отопительной батареей, туалетом и ванной. Старинная, но тщательно отреставрированная мебель у дворецкого, была хотя и прочной, резной и узорной, но – соответственно его рангу – поплоше, нежели в господских апартаментах… Шилов втайне гордился своими мягкими стульями, конторским столом из палисандра и помпезной кроватью с купольным балдахином…
А ещё Тимофей Шилов потаённо гордился своими душевными страданьями, которые казались ему неоспоримым доказательством глубины и сложности его натуры. И невольно мечталось Тимофею занять место нынешнего хозяина усадьбы…
Но дворецкий дорваться до хозяйского барахла и богатства мог только через Алёну. Вот если она законно, – с государственной регистрацией, – выскочит замуж за владельца усадьбы, то, после его преждевременной кончины, жена вполне легально обретёт всё его достоянье. А затем ко вдове подоспеет и Тимофей с утешеньями и компрометирующей информацией… Естественно, не обойдётся без женских охов, стонов, проклятий и воплей. Но Тимофею по непонятной ему причине твёрдо верилось в то, что бездушная вдова обязательно влюбится в изощрённого и хитрого шантажиста, а затем охотно станет его официальной супругой…
Шилов справедливо считал самого себя далеко не глупым человеком, но теперь он порой страшился того, что он просто бредит… Ну, зачем Алёне, если она превратится в богатую аристократку, выходить замуж за скромного и уже постылого ей слугу?.. Чем он сумеет прельстить её?.. Но однажды пасмурным утром Шилову подумалось о том, что он вполне способен соблазнить её торжественным обетом о раскрытии ей со временем древних колдовских приёмов по обретенью безграничной власти над людьми…
Ведь Шилов бессознательно постигнул нравственное сходство между ним и Алёной и наитием ощущал в ней скрытые от неё самой изъяны и пороки…
И Шилов начал воображать самого себя ядовитым, безжалостным и проницательным змеем, который способен долго, неприметно и терпеливо ждать, чтобы в нужное время без колебаний ужалить свою жертву в уязвимое место…
А в барской усадьбе теперь царило тревожное и нервное затишье, и дворецкому казалось, что вся безропотная челядь, – вопреки явному хозяйскому счастью, – дожидается роковой и жестокой развязки…
Нынешним ясным, прозрачным, но студёным утром дворецкий приказал дежурному кочегару зажечь в пристройке отопительный газовый котёл. А в столовой лакеи тщательно сервировали хозяйский завтрак, и господа вышли к трапезе без опозданья. Серов был облачён в белый домашний костюм, а задумчивая Алёна с гладкой причёской надела сиреневое платье. Тимофей в чёрном официальном наряде с белой кружевной манишкой решил прислуживать барам сам…
Господа церемонно уселись за стол, покрытый серебристой парчовой скатертью, и начали с аппетитом, но весьма изящно поглощать свежую деликатесную пищу. Они, молча, скушали – с тёплым хлебом – рисовый суп на курином бульоне, телячьи котлеты в густом соусе, салат из парниковых овощей с оливковым маслом и пошехонский сыр. На десерт дворецкий подал на серебреном блюде гроздья мелкого винограда без косточек. Байховый чай с лимоном и кизиловым вареньем сотрапезники разливали в тонкие фарфоровые чашки из медного старинного самовара, надраенного парой кухонных мужиков до ослепительного блеска.
Тимофей в белых перчатках угождал господам с юркостью, ловкостью и прытью заправского трактирного лакея, и, когда он мельком глядел на озабоченное лицо Алёны, то с трудом скрывал своё внутреннее ликованье. Ведь её красивое лицо вдруг утратило недавнюю беспечность! И Тимофею радостно подумалось о том, что в отношеньях между его господами образовалась, наконец, желанная ему трещина. А ещё дворецкий втайне веселился тем, что его хозяин тупо не замечал нервного напряженья своей любовницы…
Вы ознакомились с фрагментом книги.
Для бесплатного чтения открыта только часть текста.
Приобретайте полный текст книги у нашего партнера:
