Молия

Терпеть неурядицы Молия привыкла уже давно. Можно сказать с детства. Она философски подходила ко всем неудачам, безденежью и неустроенному быту.

В офис зашел представительный мужчина средних лет. Одет он был с иголочки. Лишь мельком взглянув на секретаршу, он прошел в кабинет босса, даже не поздоровавшись. Взгляд у него был недобрый.

– Молия, принесите кофе, две чашки, – Киан тоже был не в духе. Ему предстояло решить спор между ссыльными. Но делами ему не хотелось заниматься.

– Хорошо.

Она отвлеклась от своего ноутбука и занялась кофе машинкой. Жаль покидать офис. Он идеально подходил для нее. Она занималась частными переводами и ей нужна была спокойная обстановка для работы. Можно было работать дома, но активная соседка не давала ей сосредоточиться, постоянно устраивая слишком веселые вечеринки. Алька прибывала в поиске мужа и все встречи со своими бойфрендами, она называла судьбоносными. Во время этих загулов, Моля предпочитала исчезать из квартиры. Ее впечатлительная натура не выдерживала секс марафоны своей соседки. Соседи возмущались, вызывали полицию, но Алька была неисправима.

– Господа, ваш кофе, еще пожелания?

– Спасибо, вы пока свободны.

Киан даже не взглянул на свою секретаршу. Его лицо было непроницаемым. Он был занят изучением документов, которые ему принес гость. Молия тихо вышла из кабинета. Она была похожа на тень. Ее никто никогда не замечал. Ей это нравилось. Она была довольна своей незаметной жизнью. Переводы большие деньги не приносили, но она не жаловалась. Зато ей было интересно жить. Ее непробиваемый оптимизм держался на ее живом характере и на увлечениях, на которые она тратила все свои скопленные деньги. Она была историком и обожала древние артефакты. Несколько раз в год она ездила в научные поисковые экспедиции, с такими же фанатами древностей, как и она сама. Найденные старинные артефакты тщательно изучались, а потом сдавались в музеи. Выездные кампании держались на голом энтузиазме и любви к истории. Молия была незаменимым специалистом. Ее редкая квалификация позволяла ей расшифровывать старинные манускрипты и заниматься переводом книг. Ее коньком был древнеславянский язык, так же она неплохо разбиралась в церковно-славянском и конечно в ее любимой латыни. Для нее мертвые языки были живее всех живых. Они были ключом к старым письменам, которые никто не мог прочесть. У нее было два преданных друга, которые разделяли ее авантюрные интересы. Филька- веселый и болтливый профессор истории, с которым она когда-то работала в университете и Макс, мужчина крайне нелюдимый и неразговорчивый, о котором мало что было известно.

К сожалению, Моля могла месяцами не встречаться со своими друзьями. Они были фанатами путешествий и любителями древней истории, больше их ничего не связывало. Они объединялись, когда готовились к очередной исторической экспедиции. Это происходило не так часто, как хотелось бы друзьям. В основном операции срывались из-за отсутствия денег. Иногда нужно было время, чтобы проверить достоверность информации. Идеальный расклад наступал, когда экспедиция носила заказной характер. Обычно это происходило, когда появлялся богатый спонсор, владеющий конфиденциальной информацией о кладе. Он полностью оплачивал поход, брал на себя все расходы, интересуясь лишь конечным результатом. Моля и ее друзья-авантюристы, любители древней истории, получали гонорар за поход, а также редкую возможность прикоснуться к этой самой истории, к ее загадкам и тайнам, а заказчика ждал в конце пути результат- в виде бесценных или очень ценных сокровищ. Так случалось не всегда. Иногда их ждал полный провал, что, не смотря на все усилия и тщательную подготовку, случалось чаще, если быть честными. Клады могли оказаться подделками, а карты поиска могли быть липовыми. Но за провал заказчик тоже платил, неся организационные расходы. Такие были условия контрактов. Подделок хватало среди мира артефактов. Молия запросто вычисляла новоделы, ее острый ум, знания, а иногда просто интуиция, помогали ей в работе. Особенно хороша она была в псевдостаринных текстах. Здесь ей не было равных. Подделку она распознавала легко. Ну и Филя был не промах. Не зря он руководил кафедрой истории в престижном вузе и был очень популярен среди студентов коллег. У него были энциклопедические знания, к которым, как прицеп с грузом прилагался капризный профессорский характер.

Моля включила компьютер и продолжила переводить древний текст. Работу нужно было выполнить срочно, заказчик нервничал, посылая угрожающие эсэмэски. Она вздохнула, до конца встречи босса у нее осталось мало времени, нужно было форсировать перевод. Она не заметила, как пролетело время, часы показывали уже двенадцать часов дня. Она встала, сделала себе чай и порывшись в тумбочке, обнаружила шоколадное печенье. Ей нужно было поесть сладкое, чтобы подпитать мозг. Неожиданно из кабинета выскочил гость с перекошенным от злости лицом. Он нервно хлопнул дверью, даже не попрощавшись. Затем появился Киан. По его лицу нельзя было прочесть ничего, но девушка заметила лихорадочный блеск черных глаз.

– Молия, теперь вы уволены окончательно, покиньте немедленно мой офис.

– Немедленно? А до конца рабочего дня можно посидеть? Ну пожалуйста, – она сделала такое приторно милое лицо, что аж самой стало противно.

– Нет. Уходите.

– Хорошо, я подарю вам свою зарплату, можете мне не платить.

– Что? А вы упрямая, вас выгоняют за несоответствие, а вы еще и торгуетесь. Где ваша гордость?

– Гордость у меня есть, но сейчас не время ее показывать. Киан, позвольте мне посидеть в вашем офисе еще час. Мне нужен интернет. Вы меня не услышите, я буду нема, как рыба. Ну, пожалуйста.

– Даю вам час, это компромисс, на который я редко иду.

– Вы очень добрый человек, Киан, ваша щедрость просто не знает границ.

Съязвив, Моля уставилась в компьютер, она занялась переводом, полностью игнорируя присутствие в приемной уже бывшего босса. Ей нужно было за час закончить работу над текстом, но это было просто непосильной задачей. Киан стоял удивленный перед столом секретарши, которая уставилась в экран и больше не обращала на него никакого внимания. Такое пренебрежение его озадачило. Он стал внимательно разглядывать девушку.

«Слишком самоуверенная и независимая, что это? Беспочвенный идиотизм, безразмерная наглость –не похоже, что тогда? Знает себе цену? Но что в ней может быть интересного, ценного?» – он пытался разглядеть хоть что-нибудь достойного внимания в неприметной внешности, но ничего не видел. Он потер виски. У него гудела голова, но он пробился и услышал в чужой голове древнюю латынь. Текст был сложный, многоярусный.

Наконец он рассмотрел то, что она скрывала. Теперь он был уверен в правильности своего решения. Умная секретарша ему не нужна. Чем быстрее он от нее избавиться, тем лучше.

Наступил вечер. Моля размяла задеревеневшую спину. Можно было собирать вещи и уходить из офиса. Босс забыл ее выгнать через обещанный час, наверное, уснул. Она закончила перевод, отправила заказчику файл и теперь ждала обещанный гонорар. На телефон пришло сообщение. Деньги поступили на карту. Заказчик был доволен. Можно было сваливать. Но почему-то ей захотелось последний раз увидеть босса, просто так, попрощаться по-человечески. У нее не было претензий к нему, сама виновата, что он ее уволил. Но не хлопать же дверью, как всякие неприятные типы. Да и подозрительно было, что помешанный на пунктуальности босс, не проконтролировал ее уход из офиса. Она постучалась в кабинет. Тишина. Не услышав ответа, она тихонько открыла дверь и зашла сама. В комнате никого не было, но дверь в комнату отдыха была приоткрыта.

– Киан, спасибо за работу, всего вам хорошего, я уже ухожу, – ответ не последовал. Было это странно. Неужели он действительно заснул? Молия не собиралась сдаваться на пол пути. Что-то ее тревожило. Она покашляла, затем потопталась на месте, но все-таки не ушла. Как-то неспокойно было на душе. В кабинете стояла мёртвая тишина. Что он там такое делает, что даже не может ей сказать «до свидания, проваливайте»? Ей нужно было увидеть мужчину, просто попрощаться и уйти со спокойным сердцем. Громко, топая, она направилась в комнату отдыха босса. Киан лежал на полу посреди комнаты. Его кожа была совсем бледной и безжизненной. Моля подбежала к нему и пощупала пульс на шее. Вроде живой. Но пульс был слабый. Она попыталась его растормошить. Но мужчина не реагировал. Казалось, что он был без сознания.

– Киан, очнись! Босс, это я, Молия! Ты жив? – мужчина не реагировал, девушка еще раз проверила пульс, – Жив, это радует. Потерял сознание, доработался до чертиков, а вот если бы я ушла? Так и чувствовала, что что-то не то. Слушай, босс, а может тебя отравили? Но это не я, клянусь! Блин, попала, сейчас вызову скорую. Потерпи!

Она потянулась к телефону, но не успела набрать номер. Мужчина открыл глаза и еле слышно произнес:

– Не звони, иди отсюда, мне просто нужно выспаться. Я страдаю бессонницей.

– Ты не можешь уснуть? Фу, а я уже испугалась. Ну, тогда просто спи. Не буду мешать. Я слышала о такой болезни. Не переживай, я подежурю рядом, спи, Киан.

Они вдруг перешли на «ты», как старые приятели. Теперь она не была его секретаршей. Она была его знакомой.

Молия увидела, что мужчина отключился. Она принесла с дивана подушку, положила ему под голову, затем сняла с него туфли и накрыла его пледом. Потом она закрыла офис изнутри и пристроилась на диване. Перевод ее утомил. Она устала и хотела спать. Голодный желудок урчал, недовольный печеньками и конфетками. Но ничего, она потерпит, не впервой голодать. Если мужчине станет хуже, она будет рядом. Не в ее правилах было бросать больных и слабых на произвол судьбы, даже таких противных заскорузлых сухарей, как ее бывший босс. Теперь он был не босс, а просто человек, которому нужна помощь.

Через несколько часов Киан очнулся. Была уже ночь. А ведь Льен его предупреждал. Здесь все не так, как дома. Он должен чаще спать, нельзя двигаться несколько дней без отдыха. Ночь –для сна, день для работы. Ничего, постепенно он втянется в человеческую рутину. Поднявшись, он осмотрелся. Кто-то снял с него обувь и заботливо укрыл. Этого еще не хватало. Неужели секретарша? Он же ее выгнал. Нет, этого просто не может быть, если она дотрагивалась до его кожи, то он найдет в офисе или на улице ее холодный труп. Киан подскочил. Он присмотрелся и разглядел, что девушка преспокойно спала на его диване, живая и невредимая. Он слышал ее дыхание. Если она жива, значит она не прикасалась к его коже. Можно было вздохнуть с облегчением. На девушку ему было наплевать, но вот возиться с трупом и привлекать к себе внимание полиции ему не хотелось. Он посмотрел на часы. Сколько он проспал?

– Молия просыпайтесь, идите домой, вы были уволены двенадцать часов назад.

– А, Киан, так сейчас же ночь, неужели ты выгонишь меня? Транспорт уже не ходит. Я до дома не доберусь. А на такси у меня денег нет. Притворись джентльменом, хоть на одну ночь. Да, и мы уже на ты перешли. Забыл? Я на тебя не работаю. Просто по дружески, дай поспать.

– Хорошо, можешь до утра поспать, и все, больше никаких одолжений. Я не занимаюсь благотворительностью.

– Ага, споки, босс. Бывший.

Как ни в чем небывало, девушка повернулась на другой бок и заснула. Ей так хорошо спалось в тишине офиса. Коммунальная квартира подождет. Завтра она вернется в свой личный ад.

Киан побродил по офису. Делать было нечего. Домой ехать он не хотел. Он еще раз посмотрел на спящую девушку и подумал, что сделал неправильный выбор при подборе секретарши. Девушка была упрямая, твердолобая, сама себе на уме, да еще и умная. Сумела его провести, прикинувшись простушкой. Ну не использовать же свои способности, чтобы сканировать мозг каждой встречной дурочки? Достаточно и его взгляда, хотя он ничего не понял в первый день их общения. Да и не сильно, конечно, старался. Закрытая девушка, замкнутая, абсолютно нечитаемая. Глаза не прозрачные, мутные, может у нее линзы? Тогда все бы стало на свои места и вернуло ему понимание ситуации. Его предупреждали, что люди врут и изворачиваются, причем делают это все, и не только ради своей выгоды. Просто порода такая людей на земле. Гиблое место. Не зря сюда ссылают преступников. Ничего, год пролетит быстро, он должен понести наказание, и это- не самое страшное и гадкое место во вселенной. Всего лишь год, и он вернется к своей прежней жизни.

Молия проснулась в отличном настроении. Соскочив с дивана, она быстро оценила обстановку.

Босс уже проснулся, пришел в себя и нервно ходил по своему кабинету в ожидании ее пробуждения. Его лицо, как всегда, было каменным и не читалось. Понятно, она вмешалась в четкий распорядок жизни педанта. Ну ничего, ей нужен только душ, и она навсегда исчезнет из этого офиса. Комплект нижнего белья и зубную щетку с пастой, она всегда носила с собой, так как не знала, где ей придется ночевать в следующий раз.

– Доброе утро, Киан, ты как? Можно я приму душ и сразу же убегу, ты меня больше не увидишь. Никогда. Я клянусь.

– Нет, я и так потерял время, ожидая, когда ты проснешься. Мы попрощались еще вчера днем, но ты присосалась, как пиявка.

– Хорошая шутка, но не смешная. Пиявки пьют кровь, а я лишь скушала все печеньки, которые нашла в офисе. Дай мне пять минут, я же почти спасла тебе жизнь. Тебя могли ограбить, убить, напасть на офис, а я за тобой присматривала. Офис заперла и охраняла твой сон. Ну, пожалуйста, дай мне принять душ и почистить зубы.

– Ты унижаешься, ради душа? Самой не противно?

– Нет, ради чистого тела и хорошего настроения, мне ничего не жалко. Я заботилась о тебе всю ночь, следила за твоим состоянием, глаз не сомкнула. Ты мне должен пять минут горячей воды.

– Ты врешь, ты спала так крепко, что я мог просить о помощи, кричать, но ты бы не услышала.

– А ты и не просил. Сам сказал, чтобы я никуда не звонила, я и расслабилась. Так что? Черная неблагодарность – это твой стиль жизни? Я готова за душ еще убрать и твой кабинет, а уборка в комнате отдыха – это мой тебе бонус. Еще раз потеряешь сознание- тогда оценишь чистоту вымытого пола. Или предпочитаешь валяться на грязном полу? Посмотри на свои черные брюки, ты их испачкал. Они в пыли.

Киан криво улыбнулся впервые за все время, ну и заноза. Ради достижения своей цели девушка пойдет на все. Таких он уважал. Почему он решил, что она моль? Имя сбило, да и глаза, что-то с ними не так.

– Один честный ответ на мой вопрос и душ твой. Только не ври мне.

– Хорошо, принимаю вызов.

– Ты носишь линзы?

– Да, а как ты догадался? Несколько лет никто не замечал, ты- первый. Надо же, наблюдательный.

– Душ твой. У тебя есть пять минут и выметайся из моего офиса.

Киан вышел на улицу. Ему захотелось подышать свежим утренним воздухом. Был уже ноябрь и утро не жаловало теплом. Солнце даже не пыталось пробиться через свинцовую пелену осенних туч. Пахло хвоей и упавшей листвой. Он специально выбрал для офиса здание рядом с лесополосой. Пусть далеко от центра города, зато здесь можно дышать полной грудью. Природные натуральные запахи его не раздражали, а наоборот успокаивали. Почти как дома, который так далеко. Он еще раз подумал о девушке, которая мылась в его душе. Она смогла добиться своего. Такая настойчивость вызывала уважение. Зачем она носит линзы? Из-за плохого зрения? Или она знает то, что знает он- по глазам можно узнать о человеке все, что он скрывает. Линзы мешают. Это барьер. А что может скрывать от посторонних людей такая неприметная девушка? И зачем ей это нужно?

– До свидания, босс, приятно было с тобой познакомиться, надеюсь больше не встретимся, шутка, – Молия последний раз взглянула на мужчину. Он даже на нее не смотрел. Он казался таким холодным и недоступным в своем высокомерии, как статуя ледяного бога. Высокий, красивый с длинными черными волосами. Редкая порода мужчин. Да, что-то в нем было загадочное и волнительное. Может взгляд? Жесткий, оценивающий, проникающий под кожу. Молия вздрогнула, отвернулась и не дождавшись прощальной фразы, пошла к остановке. Ей больше не хотелось рассматривать мужчину, для которого она была бесцветной молью. Ей никогда не нравились красавчики, разбалованные женским вниманием. Все они были надменными выскочками, высокомерными павлинами, привыкшими, что женщины падают перед ними на колени, давясь слюной. А если еще и богатый? Нет, это не для нее вариант. Ей такие знакомства не нужны. Несмотря на красоту, Киан не казался ей обаятельным и приятным, его красота не грела, и даже не притягивала, а скорее охлаждала и морозила, уничтожая на корню все желания.

Моля села в автобус, а ее мысли все продолжали крутиться вокруг фигуры бывшего босса. Даже, если он и не был бабником. Он все равно ей не нравился. Они были из разных миров. Он ей напоминал хищника. Кто в здравом уме протянет руку, желая погладить злого хищника? Даже если это будет самый красивый и породистый зверь в мире? От Киана шла неприятная энергия, он излучал агрессию. Он даже не пытался казаться приятным. Для такой чувствительной девушки, как она, находиться рядом с властным жестким мужчиной, желающим подчинить себе все пространство вокруг, было некомфортно и даже опасно. Моля ощущала то, что другие не чувствовали и всегда доверяла своим инстинктам. Хоть она и не боялась Киана, но он ей не внушал ни капли доверия. Его красота была мрачной и пугающей. Они бы никогда не сработались.

Моля переступила порог квартиры и стразу почувствовала Филькин одеколон. Она прошла в свою комнату и увидела профессора, спящего на ее кровати.

– Филька! Вставай давай! Тебе, что дома не спиться? Ты что разлегся на моей кровати? Алька, как всегда, убежала куда-то и тебя закрыла в квартире? Ты опять все проспал. Не квартира, а проходной дом. Чем ты ночью занимаешься? Красивым студенткам лекции читаешь? И почему ты не на работе?

– Молька, привет, не тараторь, я не сплю, а думаю. Я уже думал не дождусь тебя. Да какие студентки, я уже старый. Дело есть, серьезное, тебе понравится.

– Ты давно меня ждешь? Значит дело интересное. У меня уже руки начинают покалывать и чесаться. Я в предвкушении. Рассказывай.

– Да часа два тебя уже караулю, телефон твой выключен, а Мальвина сказала, что ты не ночевала дома. Ты что, старушка, решила свою соседку перещеголять? В загул ушла? У тебя кто-то появился?

– Филька, ты знаешь, что это не по моей части. Алька тебе не сказала, что я две ночи не ночевала дома, или она даже не заметила? Ладно, последние новости- меня взяли на работу и уже уволили, так что я свободна, как птица, поэтому выкладывай. Не томи. Что-то интересненькое? Куда летим на этот раз?

Филька или Феликс Владимирович, как его звали сотрудники и подчинённые, был заведующим кафедры истории и философии в очень престижном московском университете. Когда-то они с Молей работали вместе, так и сблизились и вроде, как и подружились. Встречались они не часто, по большей части в экспедициях или, когда готовились к ним. Если Молия была специалистом в старинных текстах, то Филька разбирался во всем остальном, также он был поставщиком ценной информации и мозгом их группы. Он разрабатывал все детали операций, покупал билеты, бронировал гостиницы. После удачных походов, он занимался реализацией найденных реликвий, артефактов, пристраивая их в музеи или в частные коллекции.

– Ну, так что у тебя? Филечка, рассказывай, у меня уже свербит во всех местах от любопыства.

– И у меня тоже, три месяца не выезжали, совсем заржавели. Ждем Макса, он скоро приедет, без него нельзя, обидится.

– Все, как всегда, вот зачем нам этот балласт, возомнивший из себя специалиста по древностям? У него даже образования никакого нет. Трех слов связать не может. Зато руки распускать и лупить всех вокруг, это запросто.

– Зато у него мышцы есть, целая гора мышц и очень даже хорошо, что он драться умеет. Ты чего на него взъелась? Этот балласт спас тебе жизнь год назад. Забыла? А копать, кто будет? Ты что ли, посмотри на себя. А палатки, кто понесет, провизию? Или может я, профессор, с моими учеными степенями? Боже, Молька, у тебя что-то с телом случилось, ты раздулась и стала квадратная. Что это? Я только сейчас заметил. Ой-ой-ой! Ты заболела? Это заразное?

Филька на всякий случай отодвинулся подальше.

– Ну ты и наблюдательный, Филя, не прошло и десяти минут, как заметил. Это конспирация. Я обмотала все тело поролоном, чтобы под стандарты босса подходить. Представляешь? Чуть не задохнулась в этом костюме.

– А что, такие стандарты бывают? А грудь, где твоя шикарная грудь?

– Все на месте, не переживай. Я ее немного утянула, чтобы не привлекать внимания. Ты же помнишь моего прошлого озабоченного начальника?

– Это тот, который тебя чуть не изнасиловал?

– Да, если бы не Макс, то пришлось бы мне туго. Только Макс не понимает, когда нужно остановиться, у него тормоза отсутствуют напрочь. Ты бы видел, что он сделал с этим хреном лысым, мне даже жалко его стало. Мне пришлось телефон сменить, чтобы он меня не вычислил, хорошо, что я оформиться официально еще не успела. Он бы меня убил. Поэтому я на Макса такая злая. Он вообще не думает. Просто бьет и все. Я теперь хожу и оглядываюсь. Телохранителей лысого боюсь. А вот Максик ничего не боится.

– Молька, ну ты и штучка, не знаешь, что от тебя ожидать. Не хотел бы я такую жену иметь. Сама Макса натравила на своего начальника, а потом его еще и балластом обзываешь. Он же тебя всегда защищает, оберегает, возится с тобой в походах.

– А как я могу называть человека, который вместо мозгов использует только свои кулаки? Я его просто попросила меня до работы проводить, чтобы начальник увидел, что у меня парень есть, большой и страшный. А Макс избил его до полусмерти. И телохранителей его тоже избил. Все валялись в отключке.

– Тебе не угодишь. Он так твою честь защищал.

– Хорошо, пусть будет высокопрочный непробиваемый мышечный балласт, плохо поддающийся контролю.

– Ну ладно, проехали. Все равно без Макса рассказывать не начну. Молька, а я уже забыл настоящий цвет твоих глаз. Сколько ты ещё эти жабьи линзы будешь носить?

– Филя, ты же знаешь, что мои глаза делают с мужчинами. Буду носить, сколько захочу. Я не желаю ничего менять в своей жизни и в своей внешности. Или ты забыл? – Моля грозно посмотрела на профессора, тот вздохнул. Как говориться и хочется, и колется.

– Помню, зачем нам это, уже проходили.

– Да, незачем, я ценю тебя, Филя, ты мой друг и дорожу нашими отношениями, но границу мы установили много лет назад и хватит об этом. Что было, то прошло. Линзы не сниму.

– Ага, бабулю твою, каргу старую, всю жизнь помнить буду. Чуть не обделался со страху, когда ее увидел. Непростая она была, еще та ведьма, постаралась с генами, много чего тебе передала. И хорошего и не очень.

– Бабушка не была ангелом, но и черной магией не занималась. Она меня воспитала, и я ей благодарна.

– Да знаю, знаю. Она о тебе заботилась. Моля, только ты вот извини за прямоту, но я не понимаю, почему ты не пользуешься своими женскими талантами. Тебе бы линзы снять, прическу сделать, одеть тебя, как человека, ты же красавица! Я-то помню тебя шесть лет назад, когда ты к нам на кафедру устроилась на работу, все же сохли по тебе и я не исключение. А потом твоя бабка померла и что? Ты вдруг в монашку превратилась, поникла вся, скукожилась, спряталась в свою раковину, как будто свет в твоей душе погас.

– Филя, не преувеличивай. Я такая же, как и была.

– Балахоны стала носить, как сектантка какая-то, хвостик дурацкий придумала. Смеяться перестала. Вот и начали тебя все сторонится, ты странная стала, Моля, замкнутая. Я подозреваю, на тебя так смерть бабки повлияла. А имя, ну зачем она тебе такое имя дала? Вредная старуха. Всю жизнь тебе искалечила.

– Не говори то, о чем не знаешь. Так нужно для моего же счастья, это родовая ветвь, а я лишь отросток на ней. Не мы управляем всеми делами, все давно без нас решено. Ну а в остальном ты прав, Филя, бабуля мне силу давала, поддержку. Не стало ее, я совсем потерялась, хотя я даже не плакала на ее могиле, все и так заранее знала. Мы даже готовились вместе к ее смерти. Представляешь?

– Странно звучит. Ты это никому не рассказывай.

– Ага, но, когда все случилось, я ощутила потерю. Мое горе, оно как будто во внутрь меня ушло, погасило оно меня. Но от судьбы не уйдешь. Я это точно знаю.

– Ну, а если взбрыкнуть, если против пойти?

– Мама пошла против судьбы и где она сейчас? Ты мне того же желаешь?

– Нет, прости, я так, ляпнул, не подумав.

Феликс замолчал. Он был историком и знал много такого, что было нелогичным, необъяснимым. Бабушка Мольки запрограммировала судьбы своей дочери, а потом и внучки еще задолго до их рождения, и против этих родовых программ идти было нельзя. Старуха обладала тайными знаниями, не доступными простым людям. Звали ее Лия. Она была сильной ведьмой. Дочке она дала имя Олия, и та должна была продолжать ее ведьмовское дело, но женщина отреклась от своего дара, захотела жить, как все простые люди. Вышла замуж, уехала в город, родила девочку, которую заботливая бабуля при рождении нарекла Молией, и стала заниматься семьей. Сначала ничего не происходило. Олия воспитывала дочку, полностью отказавшись от ценностей своего ведьмовского рода, которые она не принимала. Даже имя себе в паспорте поменяла на Ольгу, но продолжалось это не долго. Сначала у нее испортились отношения с мужем, но это было лишь первой ласточкой. Муж не хотел заниматься ребенком. Он ждал мальчика, а родилась девочка. К Ольге он тоже относился плохо. Они ссорились и скандалили. Ольга попыталась помириться с мужем, но у нее ничего не вышло. Они развелись. Дальше было хуже. Однажды она почувствовала недомогание. Значение этому она не предала. Но с каждым днем ей становилось все хуже и хуже. Бывший муж к тому времени втихомолку продал квартиру своих родителей, где еще жила Ольга с дочкой, и забрав деньги, улетел в поисках счастья в Австралию. Ольга осталась одна, без жилья и без поддержки, с проблемами со здоровьем. Она прошла обследование, но врачи ничего не обнаружили. Женщина была абсолютно здоровой. Просто беспричинно усыхала. Не зная, что делать, она поехала на поклон в деревню к матери. Та была не просто ведьмой, а деревенской целительницей. Она помогала всем без исключения, и свою дочь, какой бы она не была родовой отступницей, просто обязана была поставить на ноги. Старая ведьма осмотрела дочку, провела ритуалы, и сразу вынесла приговор- нарушение родовой программы по женской линии. Она еще раз объяснила непутевой дочке, что их род очень древний и за всю историю накопил достаточно архетипов. Это были сгустки энергии, привязанные к женщинам рода, они являлись побочным эффектом от проведения различных древних ритуалов. И если жить против течения, отброшенные души могли блокировать новый жизненный путь таких ведьм, как Лия или ее дочка и внучка. Родовые отношения были очень сложные и в них не было свободы и права выбора. Вернее, свобода была всегда, но конец был очевиден. Можно было получить поддержку и силу рода, его благословение, а можно и пинок под зад в виде проклятия.