скачать книгу бесплатно
– А эти откуда там взялись? – удивился Васильев.
– Понимаете, – сказал директор, – это спонсоры купили билеты для учащихся хореографического училища, чтобы они…
– К последнему слову современного искусства приобщились! Мастерство, так сказать, переняли и модными веяниями прониклись! – съехидничала я и спросила: – И часто они у вас тут бывают?
– Каждый спектакль, – ответил директор. – Они же у нас в массовке танцуют.
– Естественно, за бесплатно, – кивнула я. – Якобы практику проходят!
– А вы что хотели? Нам без них не обойтись! Откуда я вам деньги возьму? – вспылил директор.
– Значит, ими надо заняться вплотную! – сказала я, глядя на Васильева, и тот кивнул. – Получается, что они тоже знают, что и где в театре находится, а им в их возрасте хочется и одеться, и шикануть!
– Неужели этот гад из молодых? – воскликнул Васильев.
– Поработаем – увидим! – кратко ответила я и предложила: – Поскольку очевидно, что преступление готовилось заранее, то по получении списка зрителей в первую очередь, я думаю, имеет смысл отрабатывать тех, кто сидел в отдельных ложах и в партере с краю, потому что из середины ряда выйти незаметно было бы невозможно.
– Согласен, – кивнул Васильев.
– Значит, нам теперь остается ждать окончания спектакля, – сказал Краснов. – После этого я выйду на сцену и объявлю, что в связи с тем, что в театре произошло преступление, зрителей просят на выходе сдавать свои билеты, предварительно написав на них свои имена и адреса. Так? – спросил он.
– Так, – подтвердил полковник. – А если у кого-то ручки с собой не окажется, то мои люди сами напишут.
Мы все дружно закурили, потому что с бумагами было покончено. Тут в кабинете появились молодые ребята, нагруженные сумками, и начали доставать оттуда термосы и пакеты с бутербродами, одноразовые тарелки, хлеб и даже упаковку пирожных.
– Игорь Николаевич распорядился, – объяснил один из них. – Вам же тут еще долго сидеть!
А есть действительно хотелось, так что мы все, включая Краснова, набросились на еду. В термосах оказался и чай, и кофе, причем очень хороший, так что я отвела душеньку. Пока мы ели, начали поступать результаты проверок, по которым стало ясно, что дома, в гостях, в ресторанах, где их можно было бы найти, и так далее, нет девяти человек из бывших или действующих работников театра. Теперь оставалось только выяснить, находятся ли они среди зрителей, и если их нет, то их можно будет смело сбрасывать со счетов.
Наконец спектакль закончился, и мы, из любопытства посмотрев, как Краснов произнес со сцены свою речь, рванули к выходам, потому что во избежание столпотворения открыли все двери. У каждой двери уже стоял милиционер и собирал билеты, безжалостно отправляя к своему коллеге тех, кто не удосужился почему-то написать свои данные. Краснов же бдительно за всем следил и тут же гасил назревавшие скандалы. Когда все билеты были собраны и театр опустел, мы вернулись в кабинет, чтобы рассортировать билеты по рядам и ложам. Уже почти падавший с ног директор оставил нам ключ и ушел. Посидев немного с нами и убедившись, что ничего интересного больше не будет, Краснов тоже уехал. А мы с Васильевым, оставшись вдвоем, дружно взялись за работу – вот уж где кофе нам пригодился! Закончив, мы решили по горячим следам разобраться с персоналиями.
– Губернаторскую ложу можно смело отбросить сразу, потому что я там была и видела бы, если бы оттуда кто-то вышел, – решительно заявила я. – А еще ложу Дроздова, директоров молкомбината, кондитерской фабрики и соседнюю, где Банзай с компанией сидел, – добавила я.
– Не возражаю, – согласился Васильев.
Вот так, постепенно, методом исключения набрался довольно-таки приличный список зрителей, с которыми нужно было побеседовать, причем тех девяти работников театра, которых милиция не нашла раньше, среди них не было. Привлекшая мое внимание брюнетка с третьего яруса оказалась Светланой Юрьевной Погодиной, постоянное место регистрации – город Пенза, а в Тарасове она остановилась в гостинице «Астория». А вот была она, как я с удивлением увидела, не одна, а вместе с жителем Тарасова Андреем Викентьевичем Друидским. Почувствовав в имени женщины что-то знакомое, я спросила:
– Григорий Васильевич! Вам такое имя, как Светлана Юрьевна Погодина, ничего не говорит?
– Так она адвокатом у нас была, и довольно известным, – ответил он. – У них с мужем адвокатское бюро было. Потом они развелись, и она года два назад к родителям в Пензу уехала.
– Понятно! – сказала я и подумала: «Наверное, этот Андрей в глубине ложи сидел, и поэтому я его не видела. А то, что она на другую ложу уставилась… Мама родная!» – мысленно воскликнула я, когда, сверившись с планом, поняла, что смотрела-то она как раз на ложу Дроздова. – Григорий Васильевич! Вы случайно не знаете, а с Дроздовым она никак связана не была?
– Да роман у них был, – нехотя ответил тот. – Из-за него она и мужа бросила, прекрасного, между прочим, человека! Да только не срослось у них что-то с Пейраком!
«Видимо, она специально пришла, чтобы посмотреть на его жену, – подумала я. – Но, поскольку она сидела в ложе и по фойе не шастала, то она здесь ни при чем! Так что бог с ней!»
– А вы мне не подскажете, кто есть кто из женщин? – спросила я. – А то Игорь Николаевич нанял меня, чтобы я в этом деле разобралась, но поговорить толком мы не успели.
– Наталья Павловна – жена Базарова, а Тамара – его сестра и жена Дроздова, – кратко объяснил он.
– Ничего себе! – воскликнула я. – У них же разница в возрасте лет двадцать с солидным хвостиком!
– Видите ли, Татьяна Александровна, – сказал он. – Жена и двое детей Дроздова погибли пять лет назад в автомобильной катастрофе. Они с водителем из загородного дома в Тарасов ехали – она их в школу провожала, а тут на их полосу «КамАЗ» на бешеной скорости вылетел. Столкнулись они лоб в лоб! Ну и… – Он не стал продолжать, потому что и так все было понятно. – Водитель «КамАЗа» с места происшествия скрылся, но вечером пришел с повинной, и Погодину назначили его защищать, да только до суда он не дожил – в камере удавили. Вот тогда-то у них роман и закрутился.
– А когда ничем не закончился, Дроздов женился на сестре своего подчиненного, – кивнула я, подумав, что такой красавец, как Дроздов, мог бы найти для себя не только более симпатичную, но и более подходящую ему по возрасту жену, а то с этой пигалицей и говорить-то, наверное, не о чем. – Ну что? Разъезжаемся? – предложила я, запихивая в маленькую театральную сумочку копии всех документов. – Надо же хоть немного поспать, а то уже светает!
Васильев не возражал.
Выйдя из кабинета, мы заперли его и, оставив ключ у вахтера, вышли на улицу. Каким же чистым и свежим показался мне сейчас городской воздух! Домой я добралась на дежурной машине и, войдя в квартиру, в автоматическом режиме скинула платье, но макияж снимать не стала, так же как и чистить зубы, хотя во рту от бесконечного количества выпитых бокалов кофе и выкуренных сигарет была такая горечь, словно я хину столовой ложкой ела. Бесчувственным бревном я рухнула на постель и заснула, кажется, еще до того, как голова коснулась подушки.
Глава 2
Разбудил меня настойчивый звонок в дверь, и я, посмотрев на часы, чертыхнулась – было уже начало десятого, но поскольку спать я легла почти под утро, то выспаться мне не дали. Звонок не унимался, и я, накинув халат, пошла к двери.
– Кто бы это ни был, сейчас убью своими руками! – разозлившись, пообещала я.
Но, взглянув в глазок, я сначала оторопела, а потом быстро открыла дверь, потому что на лестничной площадке стоял Киря, то есть Владимир Сергеевич Кирьянов, подполковник милиции и мой самый лучший и надежный друг. А поскольку он на работе был загружен так, что его жена и двое детей видели только по большим праздникам, то такой ранний визит, да еще без предварительного звонка, говорил о том, что у Кири что-то случилось, что-то экстраординарное, а беда друга – это моя беда!
– Что у тебя стряслось? – спросила я, когда Володька прошел в кухню и плюхнулся на стул.
– У меня?! – воскликнул он.
– Ну да! – удивилась я, засыпая в мельничку остатки кофе и протягивая ему. – Займись пока!
– А мне почему-то кажется, что это у тебя стряслось, – с нажимом сказал Киря, яростно крутя ручку.
– Да ничего у меня не стряслось! – еще больше удивилась я и тут же поправилась: – То есть случилось, конечно, но вещь совершенно рядовая – дело новое подвалило, и, как я чую, очень денежное.
– Сарай ты мой, сарай! Сарай, не покрытый соломой! Куплю себе соломы! Покрою себе сарай! – вздохнув, печально сказал Володя. – Ты хоть знаешь, с кем связалась?
– С Игорем Николаевичем Дроздовым, по прозвищу Пейрак, – спокойно ответила я.
– А еще он сын Сома! – делано равнодушно сказал Киря, протягивая мне мельничку.
– Погоди! – опешила я, чуть не выронив ее. – Какого Сома?
– А у нас их в городе что, так много? – съязвил Володя.
– Ты имеешь в виду Николая Петровича Сомова, вора в законе и бывшего смотрящего по Тарасовской области? – спросила я.
– Его самого! – ехидно подтвердил Киря. – Игорь его сын. Конечно, незаконный, но единственный и до дрожи душевной любимый. И поднялся Пейрак именно на деньгах общака и папочкиных связях! – уже зло закончил Володька.
– Но сам-то он в криминале не замешан? – уточнила я, когда отошла от шока.
– Сам он чист, как слеза ангела! – съязвил Кирьянов.
– Володя! – попросила я. – У меня была аховая ночь, и спала я совсем немного, так что настроение – сам понимаешь. Сейчас я поставлю кофе и, пока он будет вариться, ты мне объяснишь доступно, как первокласснице, чего ты так разбушевался. Можно на счетных палочках!
Киря недовольно посопел, а я засыпала в турку кофе, налила воды и закурила.
– Давай все с самого начала! – попросила я.
– Какого еще начала? – взвился Кирьянов и спросил: – Аванс взяла?
– Взяла! – кивнула я.
– Верни и откажись от этого дела к чертовой бабушке! Скажи, что заболела, что… Ну, словом, не мне тебя учить! Придумаешь что-нибудь! – раздраженно крикнул Кирьянов. – Я, когда сегодня утром услышал, что ты в это дело ввязалась, так чуть со стула не рухнул!
– Так это дело полковник Васильев ведет? – удивилась я.
– А меня в его группу включили, – объяснил Володя и тоскливо спросил: – Нет, ну скажи, как ты умудряешься в такие дела влипать? Талант у тебя, что ли?
– Он самый! – серьезно подтвердила я и категоричным тоном потребовала: – Ты давай повествуй все, что об этой семье знаешь, а то кофе не дам!
– И ты откажешься от этого дела? – с надеждой спросил Володька.
– Конечно, не откажусь, – возмутилась я. – Но тогда я, по крайней мере, буду знать, куда я, как ты любезно выразился, влипла.
– Ладно! Черт с тобой! – вздохнул он, тоже закурил и начал: – Сом, тогда еще просто Коля, был нормальным парнем, только для своего возраста ужасно здоровым и с бешеным характером. Он тогда в десятом классе учился, хороводился с одноклассницей Зоей Дроздовой и лямурничал с ней по полной программе. И вот по весне, незадолго до выпускных экзаменов, шла она из школы домой, а он там во дворе в футбол остался играть. И надо же было такому случиться, что привязались к ней два крепко подвыпивших парня: мол, Кольке даешь, а мы чем хуже! Пошли с нами! И все в этом духе. Зойка – в рев и обратно в школу, к Николаю… – неторопливо повествовал Киря и вдруг неожиданно заорал: – Кофе!
Быстро повернувшись, я успела выключить газ, не дав сбежать любимому напитку, а потом разлила по бокалам и спросила:
– Ну, что дальше было?
– Два трупа было, – выразительно ответил Володька. – И свидетелей до известной матери.
– Ясно! – хмыкнула я. – А восемнадцати ему еще не было, и загремел он на «малолетку», так?
– Именно! – кивнул Киря. – А ему туда письмо сначала, что Зойка беременна, а потом, что она сына родила. Вот так Игорь Николаевич Дроздов на свет и появился. Кольку, когда он совершеннолетним стал, во взрослую зону этапировали, а он с этапа – в побег, к Зойке и сыну. Его поймали, только он при задержании конвоира покалечил…
– И навесили ему от души! – поняла я.
– Навесили! – согласился Володя. – И стал он на зоне со своей силой, статьями и характером в бо-о-ольшом авторитете, с ворами скорешился, связями оброс, ну и так далее. Вышел он, когда сыну уже пятнадцать было. Подали они с Зойкой заявление в ЗАГС, чтобы пожениться и Игоря усыновить, да не успели! Взяли его!
– За что на этот раз? – полюбопытствовала я.
– В том-то и дело, что ни за что, – покривившись, ответил Володька. – Но вот все его остальные «ходки» были уже за дело, – поспешно заверил он меня.
– Может, объяснишь все-таки, за что его последний раз взяли? – попросила я.
– Понимаешь, Танька! Тогда в Тарасове серия уличных разбойных нападений прошла и трупов уже пять штук набралось, вот и… – Киря отвернулся. – А у Николая алиби не было! То есть Зойка с матерью и сын утверждали, что он все дни дома был, да… – И Киря замолчал.
– Да кто же им поверит! – медленно продолжила я. – Ну, что ж! Политика понятная: нашли сиделого и навесили! Да и адвокат небось назначенный был и не особо старался. Правда-то выяснилась?
– Да! Через шесть лет! Это оказались гастролеры, которые ни в одном городе больше недели не задерживались, брали, сколько успевали, и ходу. Взяли их аж в Омске, а у одного из них портсигар золотой нашли, старинный, с бриллиантовой монограммой – мужик его себе оставил, потому что инициалы совпадали, а портсигар этот по нашей ориентировке проходил. Вот так все и выяснилось! Николая с извинениями отпустили, только вернулся он в Тарасов уже вором в законе! Жениться, естественно, уже не мог, жил отдельно, но Зойку и сына не забывал, так что они не бедствовали. А потом, когда его смотрящим поставили, и вовсе сына в люди вывел. А пять лет назад у него инсульт случился, вот после этого он от дел и отошел, но по-прежнему в большом авторитете.
– И я даже знаю, почему его инсульт свалил, – сказала я. – Потому что у Дроздова семья в автомобильной катастрофе погибла.
– Может быть, – подумав, согласился Киря.
– А что представляет собой сам Дроздов? – поинтересовалась я.
– Там все нормально, – махнул рукой Владимир. – Школа, армия, политех, работал по специальности, а потом организовал кооператив, и с тех пор пошло-поехало! И является теперь господин Дроздов владельцем автомобильной империи: все автосалоны, авторемонтные мастерские и заправочные станции его. А сейчас, говорят, к автобусам присматривается.
– А про Базарова ты что-нибудь знаешь? – спросила я.
– Немного! – покачал головой Киря. – Друг детства и бывший военный, а еще, по слухам, гнида страшная. Поговаривают, что Дроздов его из чеченского плена выкупил, а потом к себе взял.
– А потом на его младшей сестре женился, – дополнила я.
Я немного помолчала, переваривая полученную информацию, и спросила:
– Ну и что такого страшного ты мне рассказал, что я должна от дела отказываться?
– Таня! Ты пойми! В городе все, кроме некоторых самонадеянных особ, частным сыском промышляющих, – съязвил он, – знают, что Дроздов сын Сома, который после инсульта и живет вместе с ними. А теперь представь себе, кем может быть человек, решившийся пойти против них! И кто за ним может стоять! А еще представь себе, что случится с тобой, если ты выйдешь на его след? Тут тебе и твой черный пояс по карате не поможет, и то, что ты на седьмом этаже живешь – пальнут из гранатомета по твоим окнам – и привет! Так что переехала бы ты лучше во вторую квартиру! Спокойнее так будет и тебе, и мне.
– Киря! – рассмеялась я. – Подожди пугаться и меня пугать! Ты пойми, на месте этих женщин вполне могли быть другие! Жертвы были выбраны случайно! Преступник, скорее всего, даже не знал, на кого нападал – его только цацки интересовали!
– Дай-то бог, если так! – с сомнением покачал головой Кирьянов. – Но, по крайней мере, ты теперь знаешь, на кого работать взялась.
– И спасибо тебе за это большое! – Я встала и в пояс поклонилась ему.
– Тебе бы все хихоньки да хахоньки! – укоризненно сказал Володька и тоже поднялся. – Ладно! Я на службу пошел, а если что потребуется, то…
– Всенепременно! – заверила его я.
Проводив Володю, я задумчиво посмотрела на постель и поняла, что сон я себе уже разбила и лучше снова не ложиться в силу полной бесполезности этого занятия. Приведя себя в порядок, я решила узнать, что ждет меня сегодня, и бросила кости. Выпало 30+15+8. Комбинация означала, что мне откроются неизвестные ранее факты. «Точно! В самом начале расследования у меня других и быть не может!» – подумала я и поехала менять деньги. Потом купила продукты, кофе и сигареты, а затем направилась в больницу к Наталье Павловне и Тамаре Евгеньевне в надежде, что они все-таки смогут с моей помощью вспомнить хоть что-нибудь существенное о напавшем на них человеке. В больнице о моем приходе были действительно предупреждены и в сопровождении почетного эскорта меня провели к палате. Но, войдя внутрь, я поняла, что это не сама палата, а холл, в котором стояли два дивана, стол, стулья, холодильник и телевизор.
– Это для охраны, – пояснил сопровождавший меня парень, как будто я сама не увидела там двух крепких ребят, а им сказал: – Это Иванова.
Один из ребят поднялся, подошел к двери палаты и тихонько постучал, а когда дверь приоткрылась, что-то негромко сказал и повернулся ко мне:
– Подождите, пожалуйста! Они сейчас себя в порядок приведут и позовут вас.
«Ну, что ж, в каждой избушке, как известно, свои игрушки! – пожав плечами, подумала я. – Может, у них принято встречать незнакомых людей в полном боевом раскрасе?»
Дверь открылась буквально через пару-тройку минут, и в проеме появилась пожилая женщина, которая, несмотря на возраст, выглядела потрясающе, а в молодости уж точно была необыкновенной красавицей.
– Здравствуйте! – с видом королевы сказала она. – Меня зовут Зоя Федоровна, я мать Игоря Николаевича.
– А я Татьяна Александровна Иванова и по поручению вашего сына занимаюсь поисками того негодяя, который напал на Наталью Павловну и Тамару Евгеньевну, – представилась я.
– Меня предупредили! Проходите! – довольно холодно пригласила Зоя Федоровна, и я вошла в палату. Женщины лежали на кроватях. – Могу угостить вас свежевыжатым соком – нам сюда из дома привезли на любой вкус. Вы какой предпочитаете? – спросила Зоя Федоровна.
– Только не томатный, мамочка! – льстивым голосом сказала Тамара и улыбнулась. Боже, эту девушку не красила даже улыбка! – Мы его специально для Наташи держим – она у нас помидорная душа! – объяснила мне Дроздова.
– Спасибо! Мне ничего не надо, потому что я ненадолго! – отказалась я и сказала: —Дамы! Я вас очень прошу не волноваться, тем более что все страшное уже позади.