Смерть антиквара

– Вы сказали, что Марину обвинили в убийстве. Ей предъявили официальное обвинение?

– Не могу ответить, я не разбираюсь в этих юридических тонкостях. Возможно.

– Тогда еще один не совсем деликатный вопрос: в прошлом вашей сестры было что-то такое, из-за чего она могла попасть под подозрение? Может, криминал?

Виктория нахмурилась.

– Это важно?

– Да. Если вы хотите, чтобы я помогла вам, мне нужны все факты.

– Ладно. Была одна история в прошлом. Марина тогда работала медсестрой в городской больнице, в хирургическом отделении. Ее обвинили в доведении до самоубийства.

Уже кое-что. Вот за это могли зацепиться, независимо от исхода дела. Доведение до самоубийства – весомая статья, но большой срок за нее не получишь.

– Кого-то из пациентов?

– Нет. Соседской девчонки. Якобы Марина рассказала ей, как правильно убить себя. Но ее вину не доказали. Я знаю, о чем вы сейчас спросите. – Виктория заметила, что я приоткрыла рот. – Нет, Марина не давала той девочке таких советов. Все это, конечно, выяснилось, обвинение сняли. Но, так сказать, на репутацию моей сестры пала тень. Главврач больницы, где она работала, очень трясся за свое место и решил, что подобная история как-то может на нем плохо отразиться, и предложил Марине уволиться по собственному желанию.

– Что она и сделала, – добавила я.

– Да.

– Виктория Сергеевна, я вам вынуждена задать еще один неприятный вопрос: а если все же ваша сестра окажется виновной? Я проведу свое расследование, но если результат будет противоположный тому, что вы ожидаете?

– Если бы я сомневалась, я бы к вам не пришла. Я очень хорошо знаю Марину. Знаю, на что она способна, а на что – нет.

– И, по-вашему, на убийство она не способна?

– Чисто физически – возможно. Но морально – нет. Моя сестра не такой человек.

– Хорошо. Я постараюсь помочь вам и вашей сестре.

После всех формальностей женщина покинула мой кабинет.

Я налила себе чашку кофе и задумалась. Да, определенно интересная история. Я чувствую такие вещи.

* * *

Уже дома я обдумала и набросала предварительный план работы. То, что придется еще раз встретиться с Кирей и с Леной, – это однозначно. Соседей можно не беспокоить. Хотя, нет, наверное, придется. Надо будет собрать информацию об убитом. Опера наверняка опросили соседей, но люди-то тоже все разные. Кто-то отсутствовал дома, кто-то не сразу что-то вспомнил, кто-то не сильно любит общение с товарищами в погонах (и не обязательно какие-нибудь личности, имеющие за плечами одну или более судимостей). А вот мне, как человеку, не относящемуся к органам правопорядка, могут поведать что-нибудь интересненькое.

Кстати, не обязательно говорить при этом об истинной цели визита и своей профессии, можно придумать какую-нибудь правдоподобную чушь и так разговорить людей, что они и сами не заметят, как выложат то, что мне нужно (типа какого-нибудь дурацкого соцопроса). Плюс еще установить круг родственников, друзей и знакомых убитого. К слову, я до сих пор не знаю, как его зовут, в отличие от имени потенциальной убийцы. Лишь полученная от Кирьянова скудная информация: мужчина не старый, разведен, детей нет. К кругу общения погибшего мысленно добавляется бывшая жена и потенциальная нынешняя подружка.

Обязательно надо будет повидаться с этой загадочной гадалкой, в миру – Мариной Сергеевной Ковалевой. Не люблю я, честно говоря, эту публику. Напускают на себя сверхважный и таинственный вид, а на деле оказывается дутый пшик. Может, и не все, но большинство.

Ладно, Виктория – сестра, все-таки близкий человек, который может на что-то закрыть глаза. Впрочем, не буду пока строить теорий, посмотрю, что эта Ковалева собой представляет. Пока я о ней знаю не слишком много. Когда-то работала медсестрой в хирургии (то есть чисто теоретически убить может, знает, в какие места ударить, чтоб наверняка), когда-то была замешана в истории с доведением до самоубийства (вероятно, проходила как подозреваемая; до обвинения, скорее всего, дело не дошло), потом занялась гаданием на картах у себя на дому. По словам сестры, не слишком общительная, сиречь интроверт (Лена подтвердила).

Интересно, как тогда она своих клиентов ищет? В какие-нибудь бульварные газетенки объявления дает? Разбрасывает по подъездам самодельные рекламные листочки? Или пиарит себя в соцсетях? Что ж, все варианты вполне возможны. Надо, кстати, поглядеть в интернете.

Не откладывая дела в долгий ящик, я села за компьютер, открыла браузер и набрала в поиске «Тарасов услуги гадания». Объявлений и ссылок тут же вылезло море. Гадание на картах, на кофейной гуще, по рунам и прочее, прочее, прочее. Все это даже за день не перелопатишь. Да и вряд ли все эти гадальщики будут указывать в объявлениях свои паспортные данные. Скорее всего, они напишут что-то типа: «Потомственная гадалка Анжела. Лечение геморроя ногами, возврат усопшего мужа лопатой, гадание по выбитым зубам и секс по домофону». Серьезно, такое объявление я видела еще в студенческие годы. Правда, не в интернете, а написанное черным маркером на стене дома.

Попытки отыскать в этой куче гадалок и колдунов нужную мне Марину тоже не увенчались успехом. Марин там выше крыши, поди разбери, какая из них Ковалева, проживающая на Лесном проезде, если она в этом списке вообще есть.

Я оставила бесплодные потуги и решила сделать себе кофе. Попутно взглянула на часы. Время еще не позднее, можно позвонить Кире.

Володя ответил спустя несколько гудков:

– Слушаю.

– Привет. На работе?

– Привет. Пока еще да. Но если захочешь приехать, сегодня не успеешь.

– А мне сегодня и не нужно. Вот завтра будет очень нужно.

– Понятно, очередное дельце. И что там?

– Помнишь, ты мне рассказывал про гадалку, которую обвинили в убийстве соседа?

– Ну, официально-то еще не обвинили, но она под большим подозрением. Что, родственнички убитого нарисовались и к тебе пришли с причитаниями в стиле «помогите, найдите душегуба»?

– Не совсем. Подробности расскажу при встрече.

– Ладно, подходи завтра в обед, покалякаем.

– Договорились.

Мы попрощались, я повесила трубку и пошла на кухню налить кофе.

Итак, посмотрим, что расскажет Киря. А пока расклад такой: Марина Ковалева обвиняется в убийстве соседа, имя которого я узнаю завтра. Мотив – неясен. Подозрения соседей в стиле «она – злобная ведьма, может и человека извести, если он на нее криво-косо посмотрит или что-то не то скажет» – так себе аргумент. Тем более что потерпевшего зарезали.

Ладно, не стоит пока гадать на кофейной гуще (черт, сразу видно, специфика всей этой истории задела). Будет день – будет и пища.

* * *

Меня долго терзали сомнения. Правильно ли я поступила, что обратилась к этой молодой женщине-детективу? Сестра уверяла меня, что не стоит так переживать, что все выяснится и наладится. Она прекрасно знает, что ни в чем не виновата. И я тоже уверена в этом.

Сейчас, по прошествии нескольких дней, я немного успокоилась и поняла, что сделала то, что была должна. И сделала правильно. Я не хочу, чтобы на Марину падали подозрения, чтобы ее опять смешивали с грязью.

Я до сих пор помню ту историю, хоть и прошло уже семь лет. Угораздило сестренку проживать в одном подъезде рядом с малолетней идиоткой, которая даже при смерти пафосно благодарила Марину (пусть ее и не было рядом) за то, что та объяснила ей, как нужно правильно убить себя. Да моя сестра сроду бы такого не посоветовала. Я вообще не знаю другого такого человека, который любил бы жизнь, как она. Даже когда она работала в больнице, ей попадались больные и пациенты с полным отсутствием интереса к жизни. И Марина, как могла, старалась их поддержать. Да, она не дипломат по своей натуре, но она – именно тот человек, который поможет и подставит плечо. Поэтому она и пошла в медицину.

Марина с детства стремилась помогать тем, кто в этом нуждался. Сколько раз она притаскивала домой то бездомных кошек, то собак, то птичек. Помню, как отец ругался на нее за голубя с перебитым крылом. Но Маринка не стала скандалить в ответ: она просто поджала губы, молча унесла птицу к себе в комнату и выхаживала ее там несколько дней. И так было всю жизнь. Она даже этой суицидной дряни хотела помочь – объясняла, что это не выход, что она лишь физически серьезно искалечит себя.

А чем это обернулось для Марины? Потерей работы, испорченной репутацией и нервами. Она ведь всерьез винила себя, что косвенно оказалась виновной в смерти этой девчонки.

Я была тогда рядом с ней. Я помогла Марине пережить этот непростой для нее период. Именно я подсказала ей, что лучше оставить медицину и все попытки вернуться туда – ведь после той скандальной истории сестре удалось лишь недолго поработать в какой-то частной стоматологии. Наверно, она склонялась к этому, поэтому согласилась с моим предложением. Ей удалось обменять свою квартиру и переехать поближе к центру и ко мне. Там Марину никто не знал.

И тогда она начала свою гадальную практику. К этому делу сестра подошла ответственно, как, впрочем, и ко всему, за что бы она ни взялась. Пара лет работы – и у нее уже были свои клиенты, в том числе и постоянные, был доход и спокойная размеренная жизнь. Способности Марины как предсказательницы были гораздо выше, чем как медсестры. Ее научила гадать на картах наша бабушка со стороны мамы.

Как гласит наша семейная легенда, какой-то бабушкин предок был из цыган. И наша бабуля не только мастерски владела картами и прочими вещами для гадания, но порой могла предсказать и без этого. Как правило, все сбывалось.

Когда мы с сестрой были маленькими, бабушка разглядела те же способности у Марины и научила ее всему, что знала сама. Помню, я тоже просила бабулю научить меня, но она лишь добродушно засмеялась и сказала: «Нет, солнце, у тебя другая судьба. Это тебе не нужно».

И она оказалась права. У меня нет ни обиды на бабушку, ни, упаси боже, зависти к сестре. У меня своя жизнь, и ею я вполне довольна: работа, которая мне по душе, муж, который, хоть и не идеален, но у нас взаимная любовь, сын, замечательный и умный мальчик. И сестра, которая мне, пожалуй, ближе всех остальных. Особенно после смерти наших родителей.

Мы с Мариной всегда были дружны. Мы действительно родные друг другу люди. Поэтому, что бы ни случилось, я всегда приду на помощь своей сестре, как и она мне. Может, это во мне всю жизнь говорит тот факт, что из нас двоих я – старшая. А родители всегда говорили, что о младших надо заботиться и поддерживать их.

Наш папа всю жизнь пекся о своем младшем брате. Ничего хорошего ему это не принесло, и мама, не выдержав, однажды вмешалась.

У нас с Мариной ничего подобного не было. Смешно даже сказать, но у Маринки всю жизнь не было подруг. Дружба с женщинами у нее не складывалась, зато было пара друзей-мужчин. И я. Я – единственная подруга Марины на всю жизнь. Как и она для меня, хоть у меня есть как подружки, так и просто хорошие приятельницы. Поэтому, если моя сестра окажется в беде или попадет в неприятности, я сделаю все, чтобы ей помочь и вытащить ее, чего бы мне это ни стоило.

Эта женщина-детектив, Татьяна, понравилась мне. Она производит приятное впечатление. Мне ее посоветовала коллега мужа: Татьяна когда-то помогла то ли ей, то ли кому-то из ее друзей. Сказали, что детектив Иванова может помочь в любой ситуации.

Я очень надеюсь, что у нее все получится. Марина, конечно, узнала об этом. Но она не стала ругаться – ей это вообще не свойственно. Лишь сказала, что я напрасно так сильно переживаю, что все устаканится и образуется.

Возможно, она и права. Возможно, я это делаю для собственного успокоения. Но я не жалею. И не верю, чтобы моя сестра кого-то убила, да еще таким варварским способом. Я знаю, ее подставили. Надеюсь, что того, кто это сделал, найдут. Хотя, как мне сказали, Марину снова все обвиняют. На этот раз соседи. Что ж, неудивительно. Сестра всегда была особенным человеком, немного не от мира сего. Она никогда не позволяла лезть к себе, пресекала любое праздное любопытство в свой адрес. Таких людей особо не жалуют. Просто потому, что их не понимают.

Марина относится к этому снисходительно. Она даже не злится на того гада, что убил ее соседа и свалил все на саму Марину. Она говорит как священник: всем воздастся по их делам. Надеюсь, что так оно и будет.

Глава 2

К Кирьянову я отправилась загодя. Вообще у работников уголовного розыска обед – понятие не всегда точное и четкое в плане времени. В зависимости от загруженности оно может двигаться туда-сюда. И Володя, даже будучи рангом повыше рядовых оперов, исключением не являлся.

Но мне повезло. Киря оказался на месте, хоть я его и поймала на пороге.

– Здравствуйте вам, гражданин начальник. – Я растянула губы в сладкой улыбочке.

– И вас туда же, гражданочка, – в тон мне ответил Володя.

– Я так полагаю, что пришла очень вовремя.

– Еще бы. У тебя же чуйка на такие вещи: в девяти случаях из десяти угадываешь, где и когда меня можно найти.

– Завидуй молча, Киря. Если ты в соседнее кафе, то составлю тебе компанию.

– Да куда же я от тебя денусь, Таня? Пойдем.

Кафе располагалось почти рядом с работой Кирьянова. Многие сотрудники отдела бегали обедать или перекусить либо туда, либо в ларек с шаурмой и хот-догами за углом.

Володя заказал себе поесть, я же была не голодна и взяла кофе.

– Поешь, потом расскажешь, – сказала я.

– Да ладно, мне не мешает, – махнул рукой Киря. – Тебе как: все по порядку или по вопросам?

– Давай сначала по порядку, потом по вопросам.

– Как скажешь. В общем, убитый – некто Сажин Владимир Иванович, тридцати девяти лет от роду, проживающий на Лесном проезде, дом шесть, квартира двадцать восемь. Был обнаружен в подъезде соседом, который вышел погулять с собакой. Личность установили быстро, поскольку квартира его была не заперта и в ней, соответственно, нашлись документы. Тело лежало пролетом ниже. Сам покойничек был по пояс раздет, а тело разрисовано непонятными символами, похожими на сатанинские. Разрисовано, кстати, кровью убитого. Чего морщишься? Представила? Или кофе мерзкий оказался?

– Да нет, Володь, просто ты все перечисляешь таким протокольным языком…

– Ну а что ты хотела, я же не детективный роман пишу. Идем дальше. Орудие убийства не найдено, но, предположительно, небольшой нож или кинжал. В квартире небольшой беспорядок в одной из комнат, будто затеяли драку. Вероятно, там же Сажина и грохнули, а уже потом вытащили тело на лестницу. Убийство, скорее всего, было спонтанным, а не спланированным. Деньги и вещи не пропали.

– Все-таки вы нашли родственников, которые указали, что было в квартире, а чего не было? – не удержалась и перебила я.

– Родственники нашлись, но очень дальние. Сажин не общался и тем паче не виделся с ними много лет. Показали его хороший приятель и любовница, которые частенько бывали в квартире убитого. Работал гражданин Сажин в фирме, которая занимается ремонтом оргтехники. Судя по обстановке в доме, не богач, но и не нищий. Типичный середнячок. Проживал один. Тайников с драгоценностями или денежными пачками не найдено. Мотив – предположительно, ритуальное убийство. Главный подозреваемый – соседка Сажина, проживающая этажом ниже, Ковалева Марина Сергеевна. Официально нигде не работает, занимается гаданием на картах у себя на дому. Пока основная версия.

– А не основная?

– Подставить хотели эту Ковалеву. Просто начальству очень уж понравилась версия ритуального убийства, не знаю почему. Наверно, насмотрелись сериалов типа «Сверхъестественного».

– Думаешь, они их смотрят? – ехидно поинтересовалась я.

– Хрен их знает. Просто я побывал у эксперта по всякой символике, и он сказал, что к сатанизму эти рисунки на теле убитого отношения не имеют. Просто набор знаков, ничего не обозначающий ни вместе, ни по отдельности. Так что версия с подставой куда ближе к реальности, но неясен мотив, не говоря уж об убийце.

– А улики против Ковалевой есть?

– Только косвенные. У нее дома куча всякой псевдоколдовской атрибутики, в том числе и небольшой кинжал. Как она сама объяснила, это ритуальный нож. Чисто теоретически годится как орудие убийства, тем более что Сажин был зарезан похожей штучкой.

– Понятно.

За время своего рассказа Кирьянов умудрился схомячить первое, второе и взяться за чашку чая, попутно пожевывая плюшку.

– Ну а теперь твоя очередь.

– О чем ты? – Я невинно похлопала глазками.

– Кто тебя попросил влезть в это дело?

– Ну почему сразу «попросил»? Может, я стала исключительным альтруистом и делаю это по доброте душевной.

– Ага, так я и поверил. Скорее небо с землей местами поменяются, чем ты альтруистом станешь.

«О, вот и опять философия подъехала. Ну да ладно, черт бы с ней. Сейчас она не мешает ни мне, ни Володе».

– Ко мне приходила сестра Ковалевой. Не хочет, чтобы ее сестру оболгали, смешали с грязью и посадили.

– А она не рассказала, что Ковалева когда-то уже проходила подозреваемой по уголовному делу?

– Говорила. Сказала, что там было доведение до суицида.

– Именно. Один из ребят, которые выезжали на труп Сажина, работал как раз в бригаде оперов, которая крутила это дело с суицидом. И Ковалеву запомнил. Она тогда медсестрой работала в городской больнице.

– Но ее вину не доказали.

– Не доказали. Либо сумела выкрутиться, либо девчонка-самоубийца ей свинью подложила. Хотя, чего я гадаю, дело давнее и ворошить его не стоит. Если виновата эта ведьма, на ее совести и осталось.

– Значит, все-таки ведьма?

– Я побывал на ее допросе. Дамочка действительно смурная какая-то. Неприятное впечатление производит. Но стоит на своем: конфликтов с соседями не было, покойный дважды к ней обращался с просьбой предсказать ему будущее. Мне кажется, не врет. Да и мотива нет: убивать Сажина ей незачем.

– Может, какой-то давний конфликт? Вдруг они были раньше знакомы?

– Ковалева говорит, что до того как поселилась на Лесном, никого из соседей не знала. Ребята беседовали с приятелем Сажина и его подружкой, так те тоже говорят, что покойный не знал раньше эту ведьму.

– И ограбление тоже отпадает, – задумчиво произнесла я.

– Если только украли то, о чем не знали приятель и любовница.

– Кстати, а о них что мне скажешь? Что они вообще собой представляют?

– По крайней мере, не выглядят так подозрительно, как Ковалева, – усмехнулся Кирьянов. – Вполне обычные люди. Любовница где-то твоего возраста, ноготочки пилит в салоне красоты. А приятель работает водителем в какой-то фирме по доставке.

– Дай угадаю: они хором заявили, что у убитого конфликтов ни с кем не было, денег он никому не задолжал и дорожку никому не перешел.

– В точку. Так что я прав: дельце мутное. Надо искать мотив.

– Кому выгодно.

– Да. Но, честно говоря, мы с ребятами уже чего только не передумали. Поэтому будем хвататься за все ниточки.

– Дашь мне данные приятеля и любовницы? А заодно и адрес Ковалевой?

– Тетенька, дайте попить, а то так есть хочется, аж переночевать негде, – съязвил Володя.

– Ну, Кирь…

– Да дам, дам. Чукча добрый. – Кирьянов посмотрел на часы. – Пошли ко мне, запишешь все данные.

* * *

Уже сидя в своем кабинете, я достала листки с информацией, полученной от Кири.

Итак, что мы имеем на данный момент?

Трошина Юлина Петровна, 28 лет. Работает мастером маникюра в салоне красоты «Махаон». Не замужем, детей нет, не привлекалась. Проживает по адресу…

Хм, так она и впрямь была любовницей Сажина, а не сожительницей. Видать, свои романтические свидания они устраивали то у него, то у нее, по очереди.

С убитым была знакома более двух лет. Да уж, не хватило им этого времени, чтобы пожениться или хотя бы начать жить вместе. Ладно, идем дальше.

Лозинцев Андрей Викторович, 37 лет. Работает водителем грузового автомобиля в фирме «СДЭК». В разводе, детей нет. Прямо как его покойный дружок. Адрес, телефон. Не судим, не привлекался. Сажина знал лет десять.

И, наконец, Ковалева Марина Сергеевна, 33 года. Не замужем, детей нет. Семь лет назад проходила в качестве подозреваемой по уголовному делу о доведении до суицида несовершеннолетней.

Можно, кстати, будет поискать это дело, почитать. Вдруг там есть что-то интересное, о чем не сказали ни Виктория, ни Киря?

Предстояло обдумать план действий. А для этого мне был жизненно необходим кофе. Как хорошо, что в моем кабинете есть замечательная кофемашина. В свое время я не пожалела на нее денег и ни разу не раскаялась в этом: аппарат работал превосходно и результат (то есть кофе) выдавал просто замечательный. Из-за этого я даже испытывала некий благоговейный трепет перед своей кофемашиной. Наверно, так же древние люди преклонялись перед деревянными идолами и статуями богов. Даже сам процесс варки кофе представлялся мне как некий магический ритуал. Вот и сейчас, слушая гудение машины, готовящей мне волшебный напиток, я испытывала чувство почти неземного блаженства. Не зря говорят, что предвкушение праздника порой лучше, чем сам праздник.

Так, кофе готов, философию в сторону. Настало время для размышлений другого плана.

Я откинулась в рабочем кресле, держа в руке чашку с блюдцем, и несколько секунд вдыхала кофейный аромат, прежде чем пригубить.

Итак, к кому пойдем сначала в гости? С любовницей пока можно подождать. Не знаю, насколько близкие у них были отношения. Может, она еще горюет по убитому Сажину, может, нет, но ничего исключать нельзя. В принципе, подождет и приятель. Если они дружили десять лет, это тоже просто так на свалку не выкинешь. Мужчины реже, чем женщины, эмоционально переживают потерю близких, но это не значит, что они бесчувственные и дубовые истуканы.

Тогда отправимся к удивительной и загадочной Марине, называемой за глаза ведьмой. Тем более что давно уже хочется поглядеть на нее. Но для начала покопаемся в архиве, поднимем дело семилетней давности. Все может пригодиться. Учитывая все, что я слышала об этой даме, выстроить с ней разговор, возможно, будет непросто.

Я поставила чашку на стол, достала записную книжку с номерами телефонов и нашла нужную мне страничку. Надеюсь, человек, с которым я хочу поговорить, не в отпуске и не на больничном.

Я набрала номер.

– Архив, – ответила трубка женским голосом несколько гудков спустя. Кажется, есть!

– Здравствуйте, – ответила я. – Наталья Васильевна?

– Я. Кто спрашивает?

– Иванова Татьяна. Помните меня?

– Татьяна? Из районной?

– Оттуда.

– Рада слышать. Как ты там поживаешь? До сих пор в сыщиках бегаешь?

– Я не сыщик, Наталья Васильевна, а частный детектив.

– Как Эркюль Пуаро?

Наталья Васильевна, сотрудница архива, которой я позвонила, была женщиной средних лет и большой почитательницей творчества Агаты Кристи. Особенно она любила серию про бельгийского сыщика и даже как-то собрала на DVD-дисках все сезоны английского сериала про вышеупомянутого персонажа.

– Вроде того. Наталья Васильевна, мне нужна ваша помощь.

– В расследовании очередной криминальной загадки?

– В нем. Хочу посмотреть одно старое дельце.

– Танюш, ты же сама знаешь, это дело не быстрое. Каждый год дел вагон и три тележки уходит в архив.

– Знаю. Но не могли бы вы мне помочь по старой дружбе? У вас времени свободного чуть побольше моего, тем более все архивы у вас под рукой. А у меня тут дело горит. Я вам буду очень признательна, Наталья Васильевна, если вы мне поможете.

Слово «очень» я выделила. Деньги Наталья Васильевна не взяла бы ни за что. Но я знала, чем отблагодарить эту женщину. Кроме английских детективов, сотрудница обожала чай. Наверно, так же, как я – кофе. Да и отношения у нас с ней сложились хорошие еще в мою бытность следователем прокуратуры. Я нечасто обращалась к Наталье Васильевне, но она всегда помогала мне, чем могла. Поэтому со своей стороны я ни за что бы не стала ее подставлять.

– Говори, что за дельце.

– Семь лет назад было дело о самоубийстве несовершеннолетней девушки. Главным подозреваемым была некая Марина Сергеевна Ковалева. Потом обвинение с нее сняли и дело, скорее всего, прекратили.

– А имя этой девушки не знаешь?

– Нет.

– Ладно, попробую поискать. Но быстрого результата не жди. Может, сразу найду, а может, нет.

– Не вопрос, Наталья Васильевна. Запишите тогда мой сотовый.

Я продиктовала номер своего телефона, мы еще немного поболтали о том о сем и распрощались.

Недопитый кофе уже почти остыл. Значит, визит к Марине откладывается на неопределенный срок. Что ж, пока можно встретиться с Леной Синцовой, а заодно и с другими соседями ныне покойного Владимира Сажина. И сделать это можно прямо сейчас – день близится к вечеру, а значит, многие придут с работы домой. Всех опросить, конечно, не удастся, но не беда. Для этого есть еще завтрашний день.