скачать книгу бесплатно
* * *
Результаты анализа крови покойной Степановой Елены Руслановны стали известны к десяти часам следующего утра. Работники морга оповестили нас об этом по телефону. Оставалось приехать самим и узнать подробности.
На этот раз трупы осматривать не пришлось. Нас пригласили в небольшой флигель, примыкающий к основному зданию со стороны двора, где располагалась лаборатория биохимического анализа.
Мы долго петляли по коридорам, прежде чем отыскали нужный нам кабинет с табличкой. На куске плотной бумаги шариковой ручкой было небрежно написано: «Лаборатория крови». В приемной молоденькая лаборантка предложила нам присесть и сказала, что сейчас вызовет главного эксперта.
Главным экспертом оказалась очень полная женщина. У нее было весьма экзотическое имя, больше подходящее какой-нибудь актрисе, нежели сотруднице городского морга:
– Офелия-ханум.
– А ханум – это отчество? – поинтересовалась я и тут же пожалела, что до сих пор не научилась держать за зубами свой чрезмерно длинный язык.
– Простите? – смутилась мадам главный эксперт.
– Просто отчество «ханум» звучит несколько необычно… – Я почувствовала, как настоящий «пожар» разгорается на моих щеках.
– Ханум – это принятое в Азербайджане обращение к женщинам, достигшим заслуживающего уважения возраста, – попытался разрешить возникшую неловкость Степанов. – Вообще, слово «ханум» переводится на русский язык как «тетя». Отчество в Азербайджане упоминается довольно-таки редко. В основном в сверхофициальных ситуациях. В бытовом же общении называется имя и добавляется какая-нибудь приставка, отвечающая социальному статусу данного лица. Например, «муаллим» или «муаллимэ», соответственно – учитель и учительница.
Мне ничего не оставалось, кроме как удивленно покачать головой:
– Учту на будущее.
Офелия-ханум раскрыла папку с результатами анализа крови Степановой.
– Героин она не употребляла, – уверенно заявила эксперт. – Этот наркотик сохраняется в крови в течение нескольких дней, мы же не обнаружили его следов, хотя доза, по всей видимости, была немалой. Скорее всего, это какой-нибудь синтетический препарат, из тех, что быстро разлагаются, но вред здоровью перед этим успевают нанести непоправимый.
– А можно предположить, что Елена Руслановна вовсе не была наркоманкой? – задала я вопрос, вдруг пришедший мне в голову.
Офелия-ханум улыбнулась:
– Не будьте такой наивной, девушка! Я изучила отчет патологоанатома. Все признаки налицо. Поверьте, мы сталкиваемся со случаями, подобными вашему, чуть ли не каждый день.
– Я так понимаю – препарат, погубивший мою жену, вам определить не удастся? – вмешался Дмитрий Анатольевич.
– Боюсь, что нет.
Офелия-ханум еще раз заглянула в отчет, составленный по результатам анализа крови, и спросила:
– Хм… Ваша жена страдала от ревматизма?
Степанов удивленно вскинул брови:
– Вроде нет. Она никогда об этом не говорила. А что?
– У нее в крови обнаружены вещества, образующиеся при разложении випраксина. Это мазь, применяемая при ревматизме. Всасывается через кожу.
– В ней содержатся наркотические компоненты? – уточнил Степанов.
Офелия-ханум тактично улыбнулась:
– Нет, випраксин, кроме как в лечебных целях, никак не используется.
– Быть может, подобные вещества образуются при разложении какого-нибудь наркотика в организме? – настаивал вдовец.
– Уверяю вас, к несчастью для наркоманов, эти вещества к «кайфу» никакого отношения не имеют.
– Или к счастью, – заметила я.
– Нет, девушка, – покачала головой Офелия-ханум, – счастье тут ни при чем. Наркоман все равно отыщет какой-нибудь наркотик, чего бы это ему ни стоило.
– Есть в отчете еще что-нибудь важное? – осведомился Степанов.
– Нет. Все, что написано, я вам пересказала.
Больше Офелия-ханум ничего полезного нам не смогла сообщить.
* * *
У Степанова не было причин задерживаться в Баку надолго. Остаток дня он посвятил оформлению свидетельства о смерти жены и связанных с этим бумаг, решению проблемы транспортировки тела покойной в Тарасов, а также деловым переговорам с компаньонами. Вид у Дмитрия Анатольевича был крайне подавленный. Он походил на собственную тень, на призрак, на зомби. Похоже, в нем что-то сломалось… Прежний Степанов исчез, а тот, кто ходит, двигается и говорит, – лишь призрак, не способный обрести покой.
Утром девятого июня мы возвращались в Тарасов. Я испытывала легкую досаду. Очень хотелось успеть осмотреть столицу Азербайджана, ознакомиться с его достопримечательностями, искупаться в море, купить сувениры тетушке, наконец! Все, что я увидела, – панорама пыльного бульвара за грязным гостиничным окном да столики с мертвецами в бакинском морге. Обидно…
А тут еще нелепые идеи Дмитрия Анатольевича о страшной мести!
– Я твердо намерен отыскать этого Капкана, – заявил он, когда мы дожидались своего рейса в аэропорту. – Возможно, тебе придется сопровождать меня по самым отвратным, пользующимся дурной славой уголкам Тарасова. Я могу положиться на тебя? Если ты не согласна, еще не поздно расторгнуть контракт.
– Это моя работа, – угрюмо отвечала я, – и к ней я готова всегда. Как «юный пионер».
– В таком случае, я не сомневаюсь, что у нас все получится! Мы сработаемся.
Глава 2
Целиком погруженный в подготовку похорон Степанов все-таки нашел время и пообщался с генеральным директором строительной компании «Архос» Евгением Андреевичем Тучиным. Для начала Дмитрий Анатольевич связался с Тучиным по телефону. Тот выразил Степанову свои соболезнования и охотно согласился встретиться, предложив для этой цели собственную квартиру. Они договорились на два часа дня.
Как ни странно, Евгений Андреевич не стал выстраивать классический «новорусский» особняк неподалеку от Набережной, а предпочел жить в обычной хрущевке, рядом с проспектом Кирова. Правда, квартира его насчитывала пять огромных комнат, обставленных подобающим образом, соответствующим человеку его уровня.
Тучин проживал в этих хоромах со своей женой Елизаветой Федоровной, дочкой Машей, сыном Володей и телохранителем Сергеем. Последний показался мне смутно знакомым. Маше, как сообщил отец, недавно исполнилось тринадцать лет. Это была высокая худенькая девчушка с большими синими глазами – копия матери. Увидев нас, Маша очень застеснялась и убежала к себе в комнату. Володя, напротив, оказался чрезвычайно резвым семилетним мальчуганом, и во время беседы Степанова с Тучиным он без конца с дикими криками носился по комнате. Сергея описывать не стоит, он по внешнему виду мало чем отличался от большинства телохранителей деловых людей в современной России.
– Мои глубочайшие соболезнования, Дмитрий Анатольевич, – в который раз повторил Тучин, когда мы сели за стол.
Степанов слегка склонил голову. Елизавета Федоровна разлила по чашкам чай.
– Елена Руслановна была хорошим человеком, – продолжал Евгений Андреевич. – Сердце у нее было доброе. Таких людей теперь почти и не встретишь. Царствие ей небесное! – Тучин набожно перекрестился.
– Царствие ей небесное, – повторил Степанов и тоже осенил себя крестом.
Помолчали.
– Ты о чем-то хотел меня спросить, – первым завел разговор Тучин.
– Ты ведь наверняка слышал, как умерла моя жена? – задал вопрос Дмитрий Анатольевич.
– Как же не слышать? Весь город об этом только и судачит. Никогда бы не подумал…
– Вот и я не думал, а оно вот как обернулось! – Дмитрий Анатольевич развел руками. – Я хочу, Евгений Андреевич, отыскать тех людей, что мою жену в могилу вогнали. Расправиться с ними как с бешеными собаками!
Тучин нахмурился и проговорил:
– Это как же ты с ними расправишься? Уж не убийство ли ты задумал, Дмитрий Анатольевич?
– Не-ет, убивать я никого не стану. Не такой я человек, хотя, может, и надо было бы. Я их за решетку отправлю. Пусть баланду хлебают!
Евгений Андреевич кивнул:
– А я-то чем тебе могу помочь?
– Ты ведь рассказывал, что видел Елену на проспекте с известным барыгой, Капканом. Ты бы шепнул мне на ушко, как на этого Капкана выйти? Неоценимую услугу окажешь! А после сочтемся…
– Не в счетах дело, – промолвил Евгений Андреевич. – Я тебе почему о Капкане сказал? Чтобы предупредить. Чтобы ты за женой получше приглядывал. А вот на человека выводить… Не-ет, этим я не занимаюсь. Ты на зоне не сидел, Дмитрий Анатольевич, многих понятий не знаешь. Я бы и сам с удовольствием такого, как Капкан, сгноил, да только… под очень серьезными ребятами он ходит. Не понравится им это. А ребята авторитетные, «косяков» за ними сроду не водилось. Да что я тебе объясняю… Сложно это все. Ты меня правильно пойми, Дмитрий Анатольевич, я бы, может, с радостью тебе помог, да не в моих это силах. Ты уж как-нибудь сам попробуй. С наркоманами потолкуй, в доверие к ним вотрись. Они все Капкана знают. Ты на меня, Дмитрий Анатольевич, не серчай. Бывал бы там, где мне довелось, сам бы понял, в чем дело…
– Да я понимаю, – вздохнул Степанов. – Меня компаньон предупреждал. Это я так, для очистки совести. Нужно испробовать все варианты.
– Может, коньячку, Дмитрий Анатольевич? – внезапно предложил Тучин.
– Нет, Евгений Андреевич, благодарю. Дела в первую очередь. Не до коньячка.
Тучин пожал плечами. Стараясь следовать правилам хорошего тона, Дмитрий Анатольевич еще немного побеседовал с Тучиным на отвлеченные темы, в основном о бизнесе и об общих знакомых. Когда Степанов сказал, что ему пора, Евгений Андреевич повторил свои соболезнования, после чего мы попрощались.
Так подтвердились слова Чумакова – генеральный директор компании «Архос» нам не помог. Предстояло искать другие варианты.
– Мне необходимо подумать, – заявил Степанов по дороге домой. – Подумать, от чего можно оттолкнуться, и в соответствии с этим разработать план действий.
– Может, мне тоже что-нибудь придет в голову, – отозвалась я.
– Это было бы просто замечательно.
Похороны состоялись на следующее утро. Поскольку в мои обязанности входило сопровождение клиента везде и всюду, я тоже присутствовала. Это было впечатляющее зрелище.
Воскресенское кладбище запрудили иномарки. Среди желающих проститься с покойной были не только жители Тарасова, но и бизнесмены из Москвы, Питера, Уфы и других городов России. Прилетели и компаньоны Степанова из Баку. В глаза сразу бросился Чумаков, не забывший одарить меня своей «неотразимой» улыбкой. Стоит заметить, что многие из соболезнующих имели откровенно криминальную внешность.
На всех церемониях мне пришлось стоять в первых рядах, по правую руку от Дмитрия Анатольевича. Стояла невыносимая жара. Я тоскливо слушала монотонные напевы священника в черной сутане и, когда все начинали креститься, делала то же самое. Наконец гроб опустили в могилу, и по его покрытой черным лаком дубовой крышке отрывисто и резко, как бы подчеркивая необратимость случившегося, застучали комья земли. Я тоже отдала последнюю дань усопшей. Гостей оказалось так много, что еще до того, как к работе приступили могильщики, гроб уже был полностью укрыт покрывалом из плодородной кладбищенской почвы.
Когда там, где еще полчаса назад была глубокая, овальной формы яма, образовался аккуратный холмик, отличающийся от соседних более темным цветом и рыхлой структурой земли, на могилу стали укладывать венки. Их количество и размеры некоторых из них просто поражали.
Я уж думала, что не дождусь окончания церемонии, но все же такой момент настал, и провожающие начали расходиться. Мне еще предстояло побывать на пышных поминках в одном из престижнейших ресторанов Тарасова.
Во время поминок Степанов много пил и почти не закусывал, несмотря на то, что стол буквально трещал от яств. Но, казалось, алкоголь не оказывает на Дмитрия Анатольевича никакого воздействия. Глубокие складки ни на секунду не сходили с его высокого лба. Похоже, мой клиент о чем-то напряженно размышлял.
Во время поминок к Степанову подошел Мехман Абдулаевич Магерамов.
– Как дальше жить думаешь? – мрачно спросил он.
– Искать негодяев, у которых Елена приобретала наркотики.
– Верное дело. Я бы тебе помог, да только у меня проблемы вдруг наметились. Мне срочно надо выезжать в Грузию. Задержусь там дней на десять, а то и больше. Но потом обязательно тебя найду. Если ты к этому времени ничего не узнаешь, я лично приму участие в расследовании, задействую все свои связи – и старые, и новые. Елена должна быть отомщена. Такого человека жизни лишили! Я, как сын Кавказа, такого простить не могу! Да и ты, Дима, наверное, тоже.
– А ведь ты продолжал любить Елену вплоть до того момента, когда она умерла…
– Продолжал, – тяжело кивнул Магерамов.
– Лучше бы она с тобой была, Мехман, – горько вымолвил Дмитрий Анатольевич. – Может, тогда все было бы иначе…
– Ты эти штуки, Дима, брось! – мрачно сказал Магерамов. – Жаль, что я должен уезжать. Ты смотри, не раскисай без меня! – Магерамов положил руку Степанову на плечо. – Крепись, Дима, – попробовал он подбодрить друга.
Наконец все формальности были выполнены. Казалось, Степанов вздохнул с облегчением.
– Ну вот, – сказал он, когда мы вышли на улицу, – теперь я могу полностью отдаться делу поиска людей, загубивших Елену!
Я поняла, что месть виновникам смерти жены превратилась для Степанова в навязчивую идею. Он будет одержим ею денно и нощно и не успокоится, пока не доведет задуманное до конца.
– Извините, Дмитрий Анатольевич, за нескромный вопрос. Мехман Абдулаевич, как я поняла, любил вашу жену?
– Любил, – кивнул Степанов. – Еще как любил. Он чуть было не отбил ее у меня много лет назад. У них был очень красивый и страстный роман. Какое-то время мы с Мехманом даже считали друг друга врагами.
– Но в итоге Елена Руслановна предпочла вас.
– Да. Она объяснилась с Мехманом и попросила принять сделанный ею выбор с уважением. Мехман – очень благородный человек. Он не стал разубеждать Елену, а просто смирился.
– И вы с Мехманом Абдулаевичем, как я понимаю, стали в итоге друзьями…
– Да. Мехман оказался верным и преданным другом. И все эти годы мне было перед ним несколько неудобно, потому что я прекрасно понимал, какие чувства продолжает он испытывать по отношению к моей жене.
– Наверное, он тоже горит жаждой мести, – предположила я.
– Думаю, да. Идемте к машине, Евгения Максимовна. Нет смысла здесь больше задерживаться.
– Послушайте, – заговорила я по дороге к дому Степанова, – а ведь я знаю одного наркомана! Валерка Иваньков. Он вполне может вывести нас на след. Главное, обставить все так, чтобы не вызвать у него подозрений.
– И как это дело провернуть?
– Мы можем прикинуться, будто нам срочно требуются наркотики. А там видно будет. Может, Валерка подскажет адрес какого-нибудь барыги, если повезет – то и адрес самого Капкана.
– Даже если мы отыщем этого Капкана, каким образом отправить его за решетку? – поинтересовался мой клиент.
– Я размышляла на эту тему. Можно запечатлеть акт продажи наркотика на пленку. У меня как раз есть фотоаппарат, замаскированный под сигаретную пачку, специально для тайной съемки. Я получила его в подарок от одного доброго знакомого, с которым мне давным-давно пришлось служить в одном секретном подразделении. Быть может, пришла пора им воспользоваться?
– Хорошая идея. А почему бы нам не поехать к этому Валерке прямо сейчас? Хотя нет, первым делом нам нужно взять фотоаппарат, вряд ли он у вас с собой.
