Преступление высшей пробы

Но тут я вновь вспомнила добрую, милую, бесхитростную старушку, чей образ ну никак не вязался с ехидной фурией.

Хотя что я, собственно, знаю о покойной? Может быть, она при посторонних разыгрывала радушную хозяйку, а со своими невестками была тем еще монстром.

Кстати, при мне Елена Григорьевна никогда не упоминала о Зинаиде, первой жене Солодовникова. Между тем о других своих родственниках и знакомых она с удовольствием распространялась. В известном смысле это можно расценить как косвенный признак неприязни. Хотя, возможно, пожилая женщина испытывала чувство вины, ведь супруги разошлись из-за многочисленных измен Олега, ее обожаемого сыночка.

Пик нашего общения с Еленой Григорьевной пришелся как раз на тот период, когда Олег уже развелся с Зинаидой, а Алла в его жизни еще не появилась. Поэтому вполне естественно, что об отношениях Елены Григорьевны и второй жены Солодовникова мне ровным счетом ничего не известно.

Как бы там ни было, но Аллу в любом случае надо проверять на наличие алиби. Зинаиду, впрочем, тоже.

Погруженная в размышления, я все же не забывала следить за дорогой. Я как раз заканчивала выруливать из лабиринта переулков в так называемом старом центре и решила ненадолго припарковаться возле сквера, чтобы сделать важный звонок.

Я всегда была непримиримой противницей телефонных разговоров за рулем и нарушала это правило лишь в экстренных случаях. При этом я использовала опцию «свободные руки», что само по себе нарушением не является.

– Александр? Добрый день, – бодро заговорила я, едва в трубке раздался удивленный голос. – Это Татьяна Иванова. Возможно, вы меня помните.

– Э-эм… Извините, что-то не припоминаю, – вежливо отозвался сын Солодовникова, с которым я собиралась побеседовать в первую очередь.

Мое решение было продиктовано двумя причинами. Во-первых, по словам Солодовникова, именно его сын обнаружил тело Елены Григорьевны. Одно лишь это обстоятельство указывало на то, что начинать опрос свидетелей следовало именно с внука погибшей. Ну а во-вторых, судя по уверениям того же Солодовникова, Александр был очень привязан к бабушке и крайне тяжело переживал ее смерть.

Я предвидела, что наш разговор с Сашей будет довольно тягостным, и мне меньше всего хотелось лишний раз травмировать психику паренька. Тем не менее беседа была необходима, и я утешала себя тем, что делаю это в том числе и ради самого Саши. Вернуть бабушку это, увы, не поможет, зато позволит как можно быстрее разыскать и наказать убийцу.

– Мы когда-то работали вместе с вашим папой в прокуратуре, – начала я несколько пространно излагать историю нашего знакомства. – И в гости к вашей бабушке я заходила, мы все вместе чаевничали несколько раз, помните?

– А-а, да… Кажется, помню, – пробормотал Саша. Мне показалось, он сказал это всего лишь из вежливости, по-прежнему не имея представления, кто я такая и что мне, собственно, от него нужно. – Только понимаете, бабушка… С бабушкой…

Мне стало жаль парнишку, он явно не хотел лишний раз упоминать вслух о том, что произошло с его родным человеком.

– Саша, мне известно, что случилось в вашей семье, – мягко проговорила я. – Именно об этом я и хочу с тобой побеседовать. – Я и не заметила, как перешла на «ты», ведь именно так мы когда-то и общались.

– Да, но откуда… – начал было Саша, и я продолжила:

– Я веду частные расследования, и твой папа обратился ко мне за помощью. Поэтому я знаю, какое горе постигло вашу семью, и очень сочувствую. Прими мои соболезнования.

– Спасибо, – пробормотал Саша. – Вы хотите со мной поговорить? Ну о том, что я видел? Только в полиции меня уже опрашивали, я мало что знаю…

– И все же я хотела бы с тобой поговорить. Мы можем встретиться?

– Да не вопрос. Я как раз из универа возвращаюсь. Заходил уточнить расписание.

От Солодовникова я знала, что Саша учится в Тарасовском университете, а сейчас, когда каникулы подходили к концу, особенно добросовестные студенты предпочитали заранее выяснить детали обучения в предстоящем году. Видимо, Александр Солодовников относился именно к таким студентам.

– Тогда скажи, где ты сейчас находишься, – предложила я, – и я подъеду.

– Может, я подожду вас на Университетской у входа в сквер? – предложил Саша. – Как раз к нему подхожу.

Я прикинула, как быстро смогу добраться до указанного места. По моим подсчетам, это займет не более десяти минут, что меня вполне устраивало.

– Тогда жди, через четверть часа подъеду, – сообщила я и двинула в сторону Университетской.

Я не ошиблась. Через десять минут я и вправду уже парковалась в переулке близ Университетской, где наискосок располагался тот самый сквер.

Саша, очевидно, ждал меня у входа в него с другой стороны, в чем я и убедилась, буквально пробежав по аллее небольшого сквера.

Парень сидел на скамейке, рассеянно перебрасывая из одной руки в другую теннисный мяч. Рядом с ним на лавке лежала ракетка.

При моем появлении он поднялся и попытался изобразить улыбку. Не очень-то он в этом преуспел, сразу видно, парень был подавлен.

– Здравствуйте. – Он с угрюмым любопытством смотрел на меня, неловко переминаясь с ноги на ногу.

Я отметила, что Саша почти не изменился, разве что стал немного выше ростом и чуть шире в плечах.

– Теперь узнаешь? – улыбнулась я.

Саша кивнул и снова уселся на лавочку, переложив ракетку себе на колени.

Я устроилась рядом. Теперь Саша сжимал мячик обеими руками, неотрывно глядя перед собой.

– Твой папа сказал, что ты нашел бабушку в квартире, лежащей на полу, – тихо начала я. – Это правда?

Саша кивнул.

– Да, – негромко проговорил он. – Я пришел, как мы с ней договаривались. Обещал ей новую игру установить.

– Игру? – удивилась я.

Саша снова кивнул.

– Бабуля очень любила компьютерные игры, стрелялки, квесты разные… Ну, и я с ней за компанию. Вернее, благодаря мне она и начала в них играть. Сначала сердилась на меня, что я торчу в компе, лучше бы книжку почитал и всякое такое… Я ей предложил попробовать поиграть. Она сначала руками на меня махала, а потом попробовала. Говорит, интересно. Ну и втянулась. Мы и в сетевые игры стали с ней играть, как будто вдвоем за одного игрока.

– Значит, бабушка тебя в тот день ждала? – уточнила я.

– Да, мы с ней заранее договорились. Я даже не позвонил в тот день…

– А как ты вошел в квартиру? – поинтересовалась я. – У тебя есть свой ключ?

Саша покачал головой.

– Нет, не было у меня ключа. Зачем он мне? Бабуля всегда дома, я просто звонил, и она мне открывала.

Да в том-то и дело, что в тот день Елена Григорьевна не могла открыть дверь своему внуку.

– Ты и в тот раз позвонил в дверь? – спросила я.

– Ну да. – Саша посмотрел на меня каким-то унылым затравленным взглядом. – Звонил несколько раз, но бабуля не открывала. Подумал уж, что она куда-нибудь вышла в кои-то веки. Бабуля ведь из дома почти не выходила. Я достал телефон, хотел позвонить, спросить. А потом смотрю – дверь вроде как приоткрыта. Чуть-чуть совсем. Я еще удивился, как это бабушка дверь не закрыла. Она всегда за этим очень следила. Иногда сидим с ней на кухне, чай пьем, или в комнате у компа, так она просит, чтобы я еще раз сходил посмотреть, закрыта дверь на замок или нет. Я ей говорю, что закрыта, а она: «Нет, ты посмотри! Вдруг забыл». И так несколько раз.

Тут Саша замолк, словно задумался.

– И ты вошел в квартиру? – прервала я молчание.

– Угу, – отозвался он, не глядя на меня. – Дверь открывать начал, а она только до середины открывается, будто держит кто изнутри. Ну я протиснулся, а там…

Саша замолчал и каким-то нервозным движением откинул волосы со лба. Он судорожно вздохнул и с силой сжал несчастный мячик.

– Узнаю, кто это сделал – убью, – пробормотал Саша сквозь стиснутые зубы.

– Самосуд – это недопустимо, – напомнила я.

Саша резко повернулся в мою сторону.

– А убивать невинных людей допустимо?! – Лицо парня было перекошено, губы дрожали. Еще немного, он и впрямь разрыдается. – Бабуля никому ничего плохого не сделала, она же как маленький ребенок! За что было ее убивать?! Почему?!