Каменное сердце

– Только не упоминайте, пожалуйста, что это с моей помощью вы узнали адрес. Я не хочу закончить свои дни так же, как Женя…

– Хорошо, буду нема, как рыба, – улыбнулась я. – До свидания.

– Чао! – донеслось мне вслед.

Я вышла из салона красоты и пошагала по проспекту к своей машине. Сев в нее, я посмотрела на бумажку с адресом. Аккуратным ровным почерком Саши там было написано: «Бакаев Николай Васильевич», и далее шел адрес и три телефона этого самого гражданина Бакаева. Я перечитала еще раз написанное, чтобы запомнить на всякий случай, потом убрала листочек в сумку. Вставив ключ в замок зажигания, я плавно тронулась с места.

* * *

Бакаев жил за городом в довольно обширном и благоустроенном коттедже. Прежде чем ехать к нему в гости, я позвонила. Снял трубку мужчина, очевидно, сам хозяин. Я не стала ничего говорить, просто проверила, есть ли кто дома. А после звонка я сразу же отправилась к обманутому бойфренду Приходько.

Подъехав к коттеджу, я оставила машину чуть дальше, а не у самых ворот, чтобы не привлекать излишнего внимания. Подойдя к металлическим воротам, выкрашенным в голубой цвет, я подняла руку и нажала на кнопку переговорного устройства. В аппарате что-то щелкнуло, и я услышала тот же голос, что и по телефону, только несколько искаженный связью:

– Кого надо? – довольно неприветливо спросил хозяин.

– Из милиции! – наглым тоном заявила я.

– Что нужно? – грубо спросил Бакаев. Видимо, это был он сам.

– Поговорить с гражданином Бакаевым.

В домофоне воцарилось молчание. Я подождала несколько секунд, потом хотела было снова позвонить, но голос не менее угрожающе произнес:

– По какому вопросу? – Бакаев говорил так, будто это не к нему приехали из милиции, а он сам был блюстителем порядка.

– По интимному, – резко проговорила я. Мне надоели эти препирательства по домофону. – Откройте! – потребовала я.

Вместо ответа я услышала щелчок домофона, который должен был означать, что меня соблаговолили впустить. Одновременно с этим щелчком я услышала тонкий звук, который издавала отпертая дверь.

Я дернула металлическую дверь на себя, она легко подалась. Я вошла внутрь и потянула дверь на себя, собираясь прикрыть ее за собой. Но она как будто упиралась, и я оставила свою попытку. И тогда увидела, что дверь плавно закрывается сама, без посторонней помощи. Глазея на чудеса современной техники, я даже не заметила, как открылась дверь в доме, и на крыльце появился мужчина в тренировочных брюках и светлой майке с надписью «ADIDAS» на груди.

– Вам кого? – спросил он, даже не поздоровавшись.

– Мне Бакаева, – проговорила я и достала из кармана заранее приготовленное удостоверение работника прокуратуры, оставшееся у меня с того времени, когда я там работала. Оно было давно просроченным, но редко кто из тех, кому я демонстрировала свои «корочки», замечал это. – Я из милиции, – бодро заявила я и, подойдя ближе к дому, ткнула чуть не в лицо хозяину свою «левую» ксиву.

Бакаев тупо уставился в «корочки», потом перевел взгляд на меня, видимо, пытаясь сверить фото с оригиналом.

– Здрасьте, – наконец поздоровался он. – Я Бакаев.

– А я из милиции, – снова сказала я. – Я могу войти?

– А в чем, собственно, дело? – наглым тоном спросил Бакаев.

– Давайте пройдем в дом, и я вам все объясню.

– Ну, проходите, – неохотно пригласил меня хозяин.

Мы прошли в дом, на кухню. Бакаев в выжидательной позе встал у двери, подперев косяк, а я устроилась на стуле.

– Я по поводу убийства некоей Евгении Приходько. Вам известна такая личность?

– Нет, – заявил Бакаев и отвернулся.

– Не надо отпираться, – произнесла я. – Вы ведь знали ее…

– Никого я не знал! – взорвался Бакаев. – Я вообще не понимаю, при чем здесь я.

– Я вам сейчас все объясню, – терпеливо пояснила я. – Или вы предпочитаете разговаривать в отделении? Я сделала вам одолжение, приехав сюда, потому что думала, у нас получится доверительный разговор. Но раз вы ведете себя таким образом, видимо, мне придется вызвать вас повесткой из-за подозрения в причастности к убийству Приходько. Такой вариант вас устроит больше? – Бакаев молчал, глядя в пол. – И не надо думать, что вы сможете отмазаться. Доказать ваше знакомство с Приходько не составит большого труда. Есть свидетели, которые видели вас вместе, которые знали, что вы были знакомы и встречались. Так как, будем здесь разговаривать? Или вы все же предпочитаете побеседовать в отделении?

– Я не понимаю, при чем тут я, – продолжал упираться Бакаев.

– Так вы были знакомы с Приходько?

– Ну, да… – обреченно проговорил мужик.

– В каких вы были отношениях?

– Ни в каких! – резко проговорил хозяин дома. – Я вообще отказываюсь разговаривать с вами без своего адвоката.

– Хорошо, но тогда я буду вынуждена вызвать вас в отделение милиции. Туда вы сможете прийти с адвокатом, с прокурором, с мамой, с папой, с кем угодно… Хотя для вас же лучше было бы поговорить со мной здесь и сейчас, на вашей территории.

– Ну, хорошо, – наконец сдался Бакаев. – Что вы хотите?

– Я хочу знать, в каких отношениях вы находились с покойной Евгенией Приходько? – терпеливо повторила я свой вопрос.

– Я… – Бакаев замялся. Потом сел на стул, скрестил руки и опустил голову. – Мы встречались какое-то время. Совсем недолго, – торопливо добавил он, – где-то с месяц…

– И что потом?

– Потом ничего. Мы расстались. Я вообще не понимаю, какие ко мне могут быть подозрения?

– Вас подозревают в причастности к убийству Приходько, я же вам уже сказала. Разве вы не слышали, что ее убили?

– Слышал, – глухим голосом проговорил Бакаев, но сразу же понял, что совершил ошибку. Он поднял на меня испуганные глаза и замолчал.

– А откуда вам стало известно о смерти Приходько? Может, вы сами заказали ее?

– Да никого я не заказывал! – вскипел Бакаев. – Я вообще случайно узнал о ее смерти – кто-то из пацанов обмолвился. Все же знали, что я с ней встречался. Там вообще такая история была… – махнул рукой Бакаев.

– Нам известна эта история, именно поэтому вы первый на подозрении. Есть свидетели, которые могут подтвердить, что вы после разрыва с Приходько прилюдно угрожали ей, требовали уехать из города.

– Да ничего я не угрожал! Просто поругались, и я сгоряча ляпнул лишнего. А то у вас никогда такого не было; когда разозлишься на кого-нибудь – такого наговоришь… И про убийство, и про все остальное.

– Нет, у меня такого не бывает. Я не бросаю слов на ветер. Уж если я пообещаю кого-то убить, то убью. А сгоряча подобных вещей не говорю.

– Да не убивал я ее! И зря вы меня подозреваете, – Бакаев даже засмеялся, – глупости какие!

– Ну, это суд будет решать, – строго сказала я ему, – что глупости, а что нет.

Бакаев при упоминании о суде сразу же напрягся и умолк. Он сидел все в той же позе, свесив голову.

– Я не убивал, – усталым голосом произнес он. – У меня есть алиби.

– Алиби? Как интересно? А откуда вы знаете, на какое время у вас должно быть алиби? Может быть, вы знаете точное время убийства?

– Ничего я не знаю. Просто в последние дни я все время находился на людях. С утра до вечера. Я почти ни на минуту не оставался один. Поэтому практически на любое время суток у меня алиби, которое могут подтвердить несколько человек.

– Ну, для того чтобы убить человека, вовсе необязательно уходить куда-то на какое-то время. Дело в том, что Приходько убил киллер, а чтобы нанять киллера, много времени не надо. Тем более подозрительно то, что у вас есть алиби. Как будто вы знали, что вас будут в чем-то подозревать.

– Нет, ну что такое! – возмущенно всплеснул руками Бакаев. – Нет алиби – плохо. Есть алиби – еще хуже. Вас, милицию, не поймешь! Так как надо, чтобы нормально было, – иметь алиби или не иметь?

– Надо не быть причастным к подобным делам, – сурово ответила я. – А вы первый подозреваемый.

– Да почему это я первый подозреваемый?! – снова принялся возмущаться Бакаев. – Что, эта шалава больше никогда ни с кем не встречалась? Только со мной? И что, теперь всех собак решили на меня повесить?

– Нет, наверное, она встречалась не только с вами. Но только вы при всех угрожали ей смертью в случае, если она не покинет Тарасов. Было такое?

– Не было, – буркнул он.

– Было, и тому есть свидетели, вы же это знаете. Зачем все время отпираетесь?

– Какие свидетели? Ее подружки-гомики? Это свидетели?

– Да, и не только. А что вы имеете против, как вы выразились, гомиков? – я пристально посмотрела на Бакаева. Он отвел взгляд.

– Я вообще больше не буду ничего говорить. Думал, поговорю здесь с вами, и с меня снимут подозрения. А теперь, раз для вас мое алиби не годится, вызывайте в ментовку, допрашивайте. Только я приду с адвокатом.

– Да хоть с десятком адвокатов! – проговорила я и поднялась со стула. – Ну, что ж, будем считать, что мы договорились. Ждите повестку, – угрожающе сказала я и направилась к двери.

Бакаев ничего не ответил, остался в кухне. Когда я шла по коридору, я заметила на столике в прихожей хозяйскую барсетку. И не смогла удержаться от соблазна поставить на нее малюсенький «жучок», который я всегда таскаю в сумке на всякий непредвиденный случай, вроде сегодняшнего. Прикрепляя «жучок», я сделала вид, что споткнулась, чтобы оправдать свою задержку в прихожей.

Выйдя из дома, я пошла по двору к воротам. Разговор не очень удовлетворил меня. Сама не знаю, чего именно я ждала от беседы с Бакаевым, но то, что я услышала, было не то.

С одной стороны, конечно, Бакаев показал, что ему было известно, что Приходько убили. Но это мало о чем говорило. Мало ли откуда он мог узнать об этом. Тем более, как говорил Саша, об этом говорил весь город. Не знаю… Но что-то было не так с этим Бакаевым, а что именно, я никак не могла понять, и это обстоятельство выводило меня из себя.

Я отправилась домой. Хотелось есть и спать. Погода стояла хорошая, теплая, но и она не радовала меня. Скоро бабье лето закончится, наступят холода, а там и зима не за горами…

Глава 3

С самого утра я проснулась в неважном настроении. Ночью мне снились какие-то непонятные люди, то ли мужчины, то ли женщины. Я проснулась и сразу же отправилась в душ смыть с себя ощущения ночного видения. После душа я позавтракала и поехала в салон к Кудряшову. Мне хотелось поговорить с кем-нибудь об этом Бакаеве. Не понравился он мне, и все тут. Может, это, конечно, мои личные эмоции, которые ровным счетом ничего не значат, но все же надо было либо подтвердить их, либо опровергнуть.

Я приехала в салон, прошла сразу к Саше в зал, но он был занят. В кресле сидела толстая размалеванная тетка, и Саша колдовал над ее прической, хотя, на мой взгляд, какую бы форму ни придать ее волосам, ей все равно ничем нельзя было помочь.

Кудряшов кивнул мне и попросил подождать немного. Когда он намазал волосы тетки какой-то массой непонятного зеленовато-бурого оттенка и замотал голову полотенцем, подошел ко мне.

– Доброе утро, Танечка, – в прежней жеманной манере поприветствовал он меня.

– Не такое уж и доброе, – пробурчала я, чем вызвала у Саши удивление.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Да нет, просто настроение с утра неважное, – отмахнулась я. – Я вчера ездила разговаривать с Бакаевым. Он показался мне странным.

– Что-нибудь выяснили? – обеспокоенно спросил Кудряшов.

– Ничего интересного. Я к вам, собственно, приехала по делу. Я бы хотела поговорить с кем-нибудь, кто работал тогда с вами в салоне «Солнечный берег», когда и Женя работала там. Как мне найти этих людей?

– А что их искать? Они здесь. Кроме, конечно, Жени… – взгляд Кудряшова стал потухшим. – Все перешли работать сюда вместе со мной, только Женя в другой салон.

– Покажите мне кого-нибудь из них, мне нужно кое-что выяснить.

– А что именно вы хотите выяснить? – настороженно спросил Саша. – Я сам могу рассказать все, что вас интересует. Только вот освобожусь и поговорим, – он кивнул на уже занервничавшую в кресле даму с зелеными волосами.

– Да с вами я успею поговорить. Мне бы побеседовать с кем-нибудь еще, – настаивала я.

– Ну хорошо. Сейчас я вас отведу, – Кудряшов подошел к даме в кресле, сказал ей несколько слов, не забыв при этом пожеманничать. Потом подошел ко мне и указал на дверь. – Пойдемте.

Мы вышли из зала в узкий коридор, прошли по нему, потом попали в большой зал. Саша подошел к девушке, которая делала клиентке маникюр, наклонился к ней и принялся что-то говорить ей на ухо, время от времени показывая на меня. Девушка кивнула, и Саша сказал мне:

– Это Юля, она работала тогда с нами в салоне и была в хороших отношениях с Женей.

– Здравствуйте, – звонким голосом проговорила Юля. – Вы подождете или мы можем поговорить прямо сейчас?

– Я подожду, – я села на диван и принялась листать журналы, лежащие на столике.

Вскоре Юля управилась с клиенткой и подсела ко мне.

– А давайте пойдем в комнату отдыха, – предложила через минуту она. – Там мы сможем спокойно поговорить. У меня как раз сейчас окно – клиентов пока нет.

Я согласилась, и мы прошли через боковую дверь в маленькую, но очень уютно обставленную комнатку, где стояли мягкий уголок, телевизор, столик с неизменными журналами и даже имелся маленький бар с напитками. Юля налила себе прохладной кока-колы и предложила мне что-нибудь выпить. Я отказалась от алкоголя, а попросила ее налить мне какого-нибудь сока. Протянув мне стакан с апельсиновым соком, Юля устроилась рядом со мной на диване и сказала:

– Саша сказал, что вы хотели поговорить о Жене Приходько. Он работал у нас в салоне, когда мы еще работали в «Солнечном береге».

– Вы хорошо знали Женю? – спросила я, отметив про себя, что все знакомые Приходько называют его по-разному. Кто-то говорил в мужском роде, кто-то – в женском.

– Да, мы довольно близко общались. Можно даже сказать, что какое-то время мы были друзьями.

– Понятно. А вам известна та история, когда Женя встречалась с неким бандитом по фамилии Бакаев?

– Известна, – со вздохом ответила Юля. – Это было уже после операции.

– А до операции у Приходько были… – господи, как же это сказать-то? – в ужасе подумала я, – близкие друзья?

– Вы имеете в виду любовники? – подсказала мне Юля. – Были. Мужчины.

– И какие у них были с ним взаимоотношения?

– Нормальные, – пожала плечами девушка. – С кем-то Женя встречался дольше, с кем-то меньше. Женя был непостоянным, ветреным. Но всегда он со всеми расставался по-дружески. Никогда ни с кем у Жени не было никаких конфликтов. Только вот с этим ненормальным бандитом… Все говорили ему, что не надо с ним общаться, но Женя никого не слушал. Он был так рад, что наконец-то сбылась его давняя мечта, – Юля посмотрела на меня и пояснила: – Я имею в виду то, что он стал полноценной женщиной. После операции. Он всегда так мечтал об этом…

– Скажите, а что там случилось с тем бандитом?

– Ну, они встречались какое-то время. Потом, уж не знаю, кто именно, но настучал этому Бакаеву, что Женя… не совсем женщина. Ну, то есть ему рассказали всю правду, что раньше Женя был мужчиной, а потом сделал операцию. И Бакаев взбесился. Он пришел однажды к нам в салон, прямо посреди рабочего дня, когда было полно клиентов, сотрудников, и начал такое вытворять… Орал, громил все, пытался даже несколько раз ударить Женю, но у нас охрана была. Его еле удержали. А Бакаев кричал, чтобы Женя убирался из города, что дает ему времени до конца суток. А если Женя не уедет из Тарасова, то грозился лично убить его. Он кричал, что в узел завяжет его, оскорблял, вообще такого наговорил…

– Да, ужасно… – согласилась я.

– А что, это он убил Женю? – робко спросила Юлия.

– Пока нет официальной версии. Но в любом случае, если даже это сделал Бакаев, то не своими руками. Он нанял кого-то. У него есть алиби на время убийства.

– Да, он мог… – со вздохом проговорила девушка.

– Скажите, а были у Жени враги? Может, у него с кем-то не ладились отношения в последнее время?

– Да нет, что вы! – удивилась Юля. – Женя был такой добрый, такой дружелюбный. Говорю же: у него никогда ни с кем не было никаких конфликтов, не считая Бакаева. Но и с этим ведь не по его вине все произошло. Хотя… – Юля задумалась. – Вы знаете, они как-то поругались с Сашей Кудряшовым. Ну, с тем, что вас привел. Это уже давно было, с год назад, наверное… Да, как раз ровно год тому назад. А так, в общем-то, никаких конфликтов у него не было.

– Скажите, а что произошло между ними?

– Да там такая история получилась… Некрасивая, – Юля опустила глаза.

– Расскажите, это может пригодиться.

– Да я не знаю. Может, Саша будет против.

– Расскажите, это может быть важно, – настаивала я, и девушка кивнула соглашаясь.

– Тогда мы еще работали в салоне «Солнечный берег», теперь такого не существует. И Саша, и Женя были в доле. Ну, то есть был хозяин салона, а Саша с Женей имели как бы часть в деле, понимаете? А потом у них случилась какая-то разборка с их «крышей», с деньгами что-то было связано, я не знаю подробностей. Кто-то кому-то чего-то недодал, какие-то деньги, проценты или что-то еще. Ну и вот, виноватого искали-искали, но так и не нашли. Тогда эти бандиты решили прикрыть салон. И тогда Женя счел, что нашел выход из положения. Он каким-то образом свалил всю вину на Сашу. Бандиты тогда сильно избили Сашу, издевались над ним, он даже в больнице лежал. Ну а потом, когда все утряслось и Саша вышел из больницы, они сильно повздорили с Женей. Ругались на работе, я слышала, как они кричали. Саша тогда был просто не в себе, Женя все извинялся перед ним, успокаивал, говорил, мол, все же обошлось. Но Саша так разозлился на него, что едва драться не полез.

– Он угрожал ему?

– Как? – испуганно спросила Юля.

– Ну как-нибудь. Может, кричал, что убьет его или еще что-нибудь в этом роде.

– Ну, как вам сказать… Знаете, когда люди в таком состоянии, они способны наговорить столько разных вещей, пообещав сделать такое, чего никогда в жизни не сделали бы. Может, и Саша что-то такое говорил, я не помню…

– Все понятно. Спасибо, Юля. Больше вопросов у меня к вам пока нет. Если вы мне понадобитесь, я смогу найти вас здесь?

– Да, конечно, я работаю каждый день, кроме воскресенья.

Я распрощалась с Юлей и снова отправилась к Саше. Значит, он не все мне рассказал про ту ссору с Приходько. Однако круто они разобрались тогда. И вполне, возможно, Саша затаил зло на Женю и только теперь все же отомстил. И опасаясь, что старая история всплывет, заранее готовит себе алиби. Дескать, беспокоюсь за друга, даже нанял частного детектива, чтобы отыскать убийцу. А что, если он сам и грохнул Приходько? Возможно, возможно, ответила я сама себе.

Кудряшов уже закончил заниматься импозантной дамой и теперь сидел на диване, закинув ногу на ногу, и листал очередной журнал. Увидев меня, он отложил его в сторону и спросил:

– Ну как побеседовали?

– Нормально. Узнала много интересного. И о вас, Саша, между прочим, тоже.

– А что обо мне? – испуганно спросил Кудряшов.

– Кое-что из того, что вы от меня скрыли.

– Не понимаю, – захлопал глазами, словно кукла, Саша.

– Вы ведь поругались с Приходько некоторое время назад.

– Ну и что? – обиженно дернул плечами Кудряшов. – Я вам рассказывал об этом.

– А о том, что вы устроили Приходько скандал прямо на работе, после того как вышли из больницы, вы умолчали. Почему? Ведь есть свидетели, которые могут подтвердить, что вы кричали, ругались, грозились убить Евгению.

– Это Юлька вам наболтала? – поджав губы, тихо произнес Саша. – Трепло! – он обиженно отвернулся.

– Не наболтала, а предоставила оперативную информацию, – поправила я Сашу. – Так что вы, Саша, из моего клиента сами очень просто можете превратиться в главного подозреваемого. Может, вы специально хотели отвести от се – бя подозрение, пытались направить меня по ложному следу, обвинив Бакаева?

– Да нет же, нет! – закричал Кудряшов, и я увидела, как на его глазах блеснули капельки слез.

Ну, вот, только истерик нам тут не хватало, с тоской подумала я. Теперь придется ему сопли утирать.

Саша достал платок, отвернулся в сторону и принялся с шумом сморкаться. А потом, судорожно глотая воздух и перебивая сам себя, торопливо заговорил.

– Как же вы, Таня, не поймете… Женя ведь умер! – он снова почему-то заговорил о Приходько в мужском роде. – Я ведь ему все простил. Вы подозреваете меня? Но я не убивал его. Я не имею к этому абсолютно никакого отношения. И я понятия не имею, кому понадобилось убивать Женю. Нет, это Бакаев. Больше некому. Но не я! Не я! Слышите?! – Саша так орал, что в комнату заглянули две испуганные девушки.

– Все в порядке, оставьте нас! – крикнула я, повернувшись к двери.

– Да-да, все нормально, – прохлюпал Саша, снова оглушительно сморкаясь в розовый в цветочках платок.

Девушки вышли.

– Как мне доказать, что это не я сделал, – Саша посмотрел на меня заплаканными глазами, и только сейчас я заметила, что глаза у него были накрашены. Тушь грязными дорожками струилась по гладко выбритым щекам. Саша платком пытался собрать ее с лица, но только еще больше размазывал, отчего стал похож на клоуна. – Я ведь нанял вас, чтобы вы нашли убийцу. Разве это не является доказательством того, что я не убивал Женю? – сорвавшимся голосом прокричал он.

– Нет, – спокойно возразила я. – В моей практике сколько угодно случаев, когда убийца, совершив преступление, сам же нанимал меня, чтобы я расследовала его. И, знаете, я все равно докапывалась до сути, хотя преступник думал, что классно все замаскировал и что я ни за что не догадаюсь. Но, к сожалению или к счастью, все тайное рано или поздно становится явным, – я протянула Саше свой платок, потому что его розовый платочек стал совершенно ни на что не похожим. Он промок и пропитался тушью и прочей косметикой. – До свидания.

Саша, взяв из моих рук платок, растерянно посмотрел на меня и захлопал длинными ресницами.

* * *

Выйдя из салона, я решила отправиться поближе к Бакаеву, ведь в его барсетке я оставила «жучок» и теперь надо было послушать, как он там поживает. Я развернула машину и поехала к загородному дому бандюгана Коляна.

Когда я подъехала и настроила аппаратуру, оказалось, что мне повезло и Бакаев пока находится дома. В наушниках я услышала приглушенные звуки музыки. Похоже, Николая Васильевича не так уж огорчил мой визит, раз он веселится. Я прибавила громкость, хотя «жучок» у меня достаточно современный и улавливает малейшие колебания воздуха, и прислушалась.

Ничего, кроме музыки, слышно не было. Потом раздались шаркающие шаги, и я услышала звук льющейся воды. Потом музыку не стало слышно, Бакаев либо выключил ее, либо убавил громкость. Я прислушалась. Бандюган Колян собрался кому-то звонить – совсем громко раздался писк нажимаемых клавиш сотового телефона. Вслед за этим зазвучал голос:

– Але, здорово, это я, – проговорил Бакаев. – Ну, как там дела? – Он послушал отчет невидимого абонента о состоянии дел, потом сказал: – А я уже договорился. Что? Ну, не знаю, сколько… Тысяч тридцать, сорок, наверное. Или побольше… Нет, не пойдет…

Я ничего не понимала в этой абракадабре и решила, что этот разговор не относится к делу. То есть – к моему делу. Похоже, Бакаев просто сделал какой-то деловой звонок. Я сняла наушники. Что мне теперь, целый день слушать его переговоры с корешами? Посидев немного, я снова надела наушники. Телефонный разговор закончился, снова зазвучала музыка. Колян был, похоже, в таком хорошем расположении духа, что даже что-то подвывал тихонько. Слуха у Бакаева не было и в помине, и он голосил что-то не чтобы рядом с нотами, но даже и не вокруг. Я улыбнулась и сняла наушники. Слушать его телефонные базары, а тем более завывания на произвольные темы у меня не было никакого желания. Подожду немного. Может, он поедет куда.

Я решила переставить машину таким образом, чтобы мне был хорошо виден выезд из ворот дома Бакаева. Я не знала, какая у него машина, поэтому нужно было быть настороже, чтобы не пропустить Коляна, когда он соберется прокатиться по Тарасову.

Прождав часа три или даже больше, я ничего не выиграла. Колян, похоже, никуда не собирался сегодня, ему и дома было хорошо. За то время, пока я ждала, он сделал еще пару звонков приблизительно того же содержания, что и первый, и на этом все закончилось. Колян слушал музыку, периодически подпевая особенно понравившейся мелодии.

Я посидела еще немного для очистки совести, потом убрала подслушивающую аппаратуру, завела двигатель и поехала восвояси. Когда я проезжала по узкой, еще не заасфальтированной дорожке, ведущей к главному шоссе, мне навстречу попалась машина – новенькая сверкающая десятка цвета «розовый беж», за рулем которой сидела молодая девица наглого вида. Сразу стало понятно, что на дорожке нам не разъехаться. Девица принялась нагло сигналить, требуя, чтобы я пропустила ее. Я показала ей, что не смогу сдать назад, так как сразу сзади меня был поворот, но девица продолжала упрямо жать на клаксон.