Эта проклятая смена

– Да уберемся мы, чего вы на нас наезжаете? – проворчала Эля. – А Яна правду говорит, мы конфеты не едим! Мы худеем!

– Вот и молодцы, – сменила гнев на милость Марина.

Эля с Яной нехотя пошли к себе, а Марина оглянулась и увидела меня.

– Ой, здравствуйте! – обрадовалась девушка. – У вас получилось устроиться вожатой?

– Как видите, – улыбнулась я. – А у вас тут, похоже, страсти кипят…

– Не то слово, – вздохнула Марина. – Вы слышали наши разборки? Это самые проблемные девочки – Эля и Яна, из пятой комнаты. Они вдвоем и еще эта «алупка» – просто ужас! Мы с Региной скоро вешаться будем…

– Алупка? – переспросила я. – Что это?

– Ой, да это, видимо, прикол такой, – пояснила Марина. – В десятой комнате живут мальчишки – Дима, Богдан, Вадим и Саша, вот они себя так называют – «алупчане». Самые бешеные дети из всех… Хотя не знаю, Эля с Яной тоже не подарок, кто хуже – неизвестно. Яна зажигает с Димой, он парень симпатичный, но раздолбай, каких поискать. А Эля вообще непонятно с кем, с Яной они скорешились, вот то ли Эля за компанию с Яной в «алупку» таскается, то ли тоже романы крутит… Не дай бог, они что-нибудь устроят с последствиями… Ну вы меня понимаете. Четырнадцатилетние дети – это просто катастрофа! Они вообще неуправляемые! Вы представить не можете, сколько времени я уже хожу по комнатам и уговариваю детей убраться! А Эля с Яной просто решили удрать и оставить уборку своим соседкам! Вот ведь паразитки, извините за то, что ругаюсь на детей! Но это совсем ни в какие ворота не лезет! А еще надо идти в «алупку» и уговаривать этих безобразников убраться в комнате! Я вообще не представляю, как на них воздействовать – то ли угрозами, то ли еще как… Все бесполезно!

– Как я поняла, вам надо сейчас заставить всех детей убрать комнаты, верно? – проговорила я.

Марина кивнула.

– А потом что у них по расписанию? – спросила я.

– Вообще – свободное время, но обычно мы с утра начинаем готовиться к вечернему мероприятию, – вздохнула девушка. – Не знаю, что проще – сподвигнуть их на уборку или на организацию концерта или спектакля… Они вообще ничего не хотят! Все дети жалуются, что в лагере скука смертная, к тому же было запрещено выходить за территорию, и теперь им ничего не остается делать, как самим себя как-то развлекать. Ну это они умеют – девчонки красятся и прически друг другу делают, еще шмотки выгуливают, а мальчишки попросту безобразничают. Энергии хоть отбавляй, а в мирное и полезное русло пускать ее никто не хочет… Ад, а не работа! Еще немного – и у меня точно лопнет терпение, хотя нельзя никак увольняться… Но я с детьми не справляюсь!

– Марина, успокойтесь, – произнесла я. – Если психовать и убиваться, ничего хорошего у вас не получится. Дети считывают ваше состояние и, если видят, что вы не уверены в себе, садятся вам на шею. Понимаю, отряд вам достался сложный, но и этих детей можно чем-то увлечь. Надо просто попробовать действовать по-другому!

– Да я все это знаю! – воскликнула Марина. – Вы что, думаете, я психологию не изучала? Прекрасно понимаю, о чем вы говорите, но ни один из приемов тут не работает! Это все равно что оказаться в клетке с дикими зверятами – да вы и сами все поймете, вот идемте вместе со мной в «алупку»! Регина все равно сейчас другую комнату уламывает на уборку, мы с ней поделили территорию, мне эта несчастная «алупка» и досталась…

– Идемте, – кивнула я. – Посмотрю, что у вас там за сборище монстров…

Комната, именовавшаяся «алупкой», располагалась на первом этаже корпуса. Находилась она в самой глубине коридора, и под номером комнаты висела кривая табличка с неровно написанным названием комнаты. Из помещения доносились тяжелые звуки ударных инструментов – похоже, ребята слушали музыку. Двери в комнаты детей изнутри не запирались – это было сделано для безопасности отдыхающих в лагере. Марина сказала, что закрыть можно только вожатские комнаты, остальные запирались лишь снаружи ключом, который имелся у администратора корпуса. Во время пребывания детей ключи находились под охраной.

Я для порядка постучала в дверь, потом открыла ее, не дождавшись ответа.

Помещение, куда мы зашли с Мариной, было небольшим, туда едва помещалось четыре кровати, шкаф и тумбочки. И все пространство комнаты оказалось заваленным одеждой, грязными носками, пустыми коробочками из-под сока и прочим хламом.

«Удивительный свинарник», – отметила я про себя, видимо, обитатели десятой комнаты совсем не утруждали себя уборкой.

Музыка, которую слушали ребята, доносилась из одного из смартфонов, к которому были подключены портативные колонки. Телефон лежал на тумбочке, надрываясь басами и ударными. Мальчишки сидели на своих кроватях, уткнувшись в телефоны. Только один из ребят – симпатичный темноволосый парень лет четырнадцати-пятнадцати – жевал жвачку и слушал музыку. Судя по всему, это и был Дима – из всех четверых он показался мне самым симпатичным. На нас с Мариной парни не обратили никакого внимания, точно нас тут и не было.

– Эй, «алупка»! – сердито воскликнула Марина. – Вы что прохлаждаетесь? Вам надо убрать комнату, смотрите, какой свинарник развели! За завтраком всем вам ведь сказала, вы что, не слышали?

– Вам – надо, а нам – нет, – ухмыльнулся Дима, демонстративно жуя свою жвачку. – И вообще, мы вас не звали, че надо-то?

Марина открыла рот, собираясь что-то сказать, но я ее опередила:

– Для начала познакомимся, – с улыбкой проговорила я. – Меня зовут Женя, я ваша новая вожатая. Как вас зовут?

– «Подойди сюда», – сострил один из ребят, светловолосый мальчишка, одетый в зеленую футболку и джинсы.

– Хорошо, приятно познакомиться, «Подойди сюда», – среагировала я. – Остальных как называть? «Подойди сюда, второй» и «Подойди сюда, третий»? Или как-то по-другому?

– Меня Вадим зовут, – произнес темноволосый парень, сидящий на третьей кровати. Светловолосый молча переваривал мою колкость.

– Саша, – сказал четвертый молодой человек, который ковырялся в своем смартфоне.

До блондина дошло, что ему только что дали не слишком приятное прозвище, поэтому поспешил исправить ситуацию.

– Да Богдан я… – проворчал он.

Дима тоже решил со мной не связываться и назвал свое имя.

– Вот и замечательно, познакомились, – подытожила я. – Теперь по поводу уборки. Вам приятно жить в таком хламовнике? – я окинула взглядом пространство комнаты.

Наглый Дима попытался взять ситуацию под контроль и осклабился:

– Нравится, а если вам – нет, то нечего сюда и заходить!

– Уж поверь, мне абсолютно все равно, бардак у вас или порядок, – заявила я. – Но раз объявлен конкурс на самую чистую комнату, хотите вы или нет, а убираться придется.

– А мы не будем! – продолжал дерзить Дима. – И что вы нам сделаете? Из лагеря выгоните? Или что?

– Музыку выключи, – велела я.

Естественно, Дима даже не послушался. Я пожала плечами и неожиданно подошла к тумбочке, где лежал смартфон, и выдернула из шнура колонки.

Дима выругался, заорал, чтобы я отдала колонки, однако я отошла в сторону и усмехнулась.

– Извини, придется отдать их директору лагеря, – проговорила я. – А что – пусть он тоже музыку послушает! Отдаст к окончанию смены, если захочет!

– Вы не имеете права! – закричал парень. – Да я на вас в суд подам! Вы не можете трогать мои вещи!

– Еще как могу, – холодно проговорила я. – Ты меня не послушал – не выключил музыку, так что сам виноват. Колонки теперь получишь не скоро и без них послушаешь свою музыку. Или у тебя со слухом проблемы? Слабослышащий, что ли?

– Сама ты слабослышащая! – взвился Дима. – Уродка!

– Во-первых, ко мне обращаться нужно на «вы», – все так же спокойно проговорила я. – Во-вторых, со мной лучше не связываться – я не терплю оскорблений и недостойного поведения. На первый раз, так и быть, прощу тебя, но если еще раз услышу в свой адрес слова, которые мне не понравятся, – придется тебе пожалеть. Я свои угрозы выполняю, меня лучше не злить.

– Да вы мне ничего сделать не сможете! – гнул свою линию Дима.

«Эх какой упрямый, – подумала я про себя. – Ну ничего, и не таких людей на место ставила…»

– Ты уверен в том, что я тебе ничего не смогу сделать? – вкрадчиво спросила я. Богдан, Саша и Вадим во все глаза смотрели на своего лидера. – Боюсь, в этом ты ошибаешься. Итак, ты говоришь, что не будешь убираться, верно? Хорошо. Тогда придется мне самой выметать грязь из вашей комнаты. Марина, включи, пожалуйста, камеру на смартфоне и снимай видео уборки!

– Чего? – опешил Дима. – Это еще зачем?

– Как зачем? – изумилась я. – Вечером на мероприятии включим проектор, запустим видео, как вожатая убирает комнату маленьких детишек, которые, бедняжки, пока не умеют убирать за собой мусор… Думаю, всем будет интересно посмотреть на такое зрелище. И Яна повеселится – а то девушка скучает, это плохо, должно же быть в лагере хоть что-то увлекательное! Полагаю, она оценит наши старания!

Марина хлопала глазами – похоже, она толком не понимала, что вообще происходит.

Я кивнула ей и сказала:

– Ну что, телефон есть? Можешь воспользоваться моим!

Я вытащила свой смартфон, включила видео и подняла с пола коробку из-под сока. Помахала на камеру, и тут Дима ожил.

– Стойте! – воскликнул он. – Не надо, прекратите! Что за цирк вообще? Да уберемся мы сами, вы просто сумасшедшая!

– Так, за словами следи, – напомнила я. – Это второе предупреждение, я человек злопамятный, и фантазия моя безгранична. Если в третий раз услышу от тебя что-то подобное – пеняй на себя, унизительным видео не отделаешься! Это ясно?

– Да…

– Хорошо, – я повернулась к Марине. – Марина, пока выключи видео. Итак, народ, даю вам полчаса на уборку. По истечении этого времени мы с Мариной снова зайдем в вашу «алупку» и, если нас что-то не устроит – меры примем, не сомневайтесь. Если будете себя хорошо вести, а особенно – Дима, то получите свои колонки назад. Пока они будут находиться у меня в целости и сохранности. И еще раз предупреждаю – лучше меня не злить, если вам тут не нужны неприятности. Я понятно выразилась? Или другими словами сказать, для особо одаренных?

– Да поняли все, уберемся, – проворчал Дима. – Идите уже!

– Приказывать не нужно. – Я строго посмотрела на парня. – Я к приказам в свой адрес отношусь плохо. Вероятно, вам стоит напомнить правила вежливости? Поискать книжку для детей младшего возраста или сами вспомните?

Дима не нашелся что ответить.

– Я хочу, чтобы ты извинился за свою дерзость, – заявила я. – Достаточно двух слов: «извините, пожалуйста». Справишься? Это не сложно, я в тебя верю!

– Да понял я! – разозленно воскликнул Дима. – Извините.

– «Пожалуйста» забыл, – терпеливо проговорила я. – Это же так просто – сказать «извините, пожалуйста»! Только тон еще надо соответствующий, чтобы я поверила тебе и спокойно ушла, оставив вас наедине с уборкой.

– Извините, пожалуйста, – скороговоркой произнес парень.

Я удовлетворенно кивнула, потом бросила:

– На первый раз с вас хватит. Итак, через полчаса заходим с Мариной проверять вашу комнату. Время пошло.

– Вот это да! – восхищенно прошептала Марина, когда мы вышли из десятой комнаты. – Похоже, вам удалось «алупчан» приструнить! Я бы в жизни до такого не додумалась! Нас ведь учили, что к ребенку надо относиться с уважением, не ущемлять его достоинства…

– Так я очень уважительно вела себя по отношению к парням, – пожала я плечами. – Не оскорбляла, не обзывалась. В конце концов, они сами виноваты – если б сразу выполнили требования, никто бы им и слова не сказал! А дерзость в свой адрес я не терплю.

– Да, у вас, видимо, талант к общению с трудными подростками… – пела мне дифирамбы Марина. – Мы с Региной бьемся как рыбы об лед и ничего с «алупкой» сделать не можем, а вы пришли и за какие-то десять минут сразу их на место поставили! А ведь это самая проблемная комната!

– Ну вот, видите, как просто! – усмехнулась я. – Кстати, ничего, что я перешла на «ты»? Когда мы с «алупчанами» разбирались? Не знаю, как вожатые друг с другом общаются…

– Как раз хорошо! – заверила меня девушка. – Мы между собой на «ты», дети должны нас на «вы» называть. По имени друг к другу обращаемся – без отчества.

– Вот и замечательно, – кивнула я. – Тогда договорились – говорим друг другу «ты», больше не «выкаем». Что там у нас дальше по плану?

– Дальше надо будет проверить, как дети убрались в комнатах, – сказала Марина. – В одиннадцать у нас проверка, на уборку отводится час. Но как вы… ой, то есть ты, видишь, сперва надо пройтись по всему корпусу и сподвигнуть детей на это действо.

Дверь одной из комнат открылась, оттуда вышла темноволосая худенькая девушка лет двадцати – двадцати двух. Невысокая, с огромными карими глазами вполлица и густой челкой, доходящей до бровей. Одета девушка была в вожатскую футболку (мне униформу пока не выдали, судя по всему, за этим вопросом надо было обращаться к старшей вожатой) и синие джинсы. Она быстро подошла к нам с Мариной, удивленно посмотрела на меня и проговорила, обращаясь к моей спутнице:

– Восьмая комната вроде взялась за уборку. А у тебя как дела?

– У нас хорошо, – улыбнулась Марина. – Регина, у нас новая вожатая, Женя. Женя, это Регина, моя напарница.

– Ой, радость-то какая, наконец-то нам помощь выделили! – воскликнула Регина. – А я уж думала, так и будем мы с тобой вдвоем по лагерю носиться с этими малолетними извергами… Женя, простите, но это не оскорбление, а констатация факта. Смена – что-то с чем-то!

– Да мы уже навели порядок в «алупке»! – гордо отрапортовала Марина. – То есть не в прямом смысле, а в переносном. Но парни сейчас разбирают свои завалы!

– Ничего себе! – округлила глаза Регина. – Вы что с ними сделали? Они живы? Раненых нет?