Дамские штучки

От этого немого укора мне стало не по себе. Я пригубила вино, стараясь скрыть за легкой улыбкой свое нечаянное смущение. Вообще-то оно мне несвойственно, я – особа практичная и даже, можно сказать, если быть совсем откровенной – циничная.

– Вы не передумали? – осведомился Андрей, протягивая мне кусочек зефира. – Дело ведь может быть опасным!

– Это моя специальность! – усмехнулась я. Заботы о моей персоне я с его стороны никак не ожидала. Марусич не переставал меня озадачивать. – Надо же как-то на хлеб зарабатывать! К тому же это так интересно! – призналась я, воодушевившись.

Очевидно, чудесное французское вино слегка вскружило мне голову, потому что я вдруг пустилась оживленно расхваливать свой образ жизни. Но спохватилась и пришла в себя – снова взглянув ему в лицо и увидев на нем откровенное разочарование. Гордый варяжский потомок, кажется, уже пожалел, что со мной связался. Это меня так поразило, что я едва не подавилась.

– Поговорим о деле, – сказала я, отрываясь от зефира и совершенно меняя тон.

– Конечно, – ответил клиент сдержанно. Андрей Марусич являл собой саму выдержку. А я предположила, что он будет вести себя подобным образом до тех пор, пока речь не зайдет о гербе.

– В каком музее вы выставляли свой щит? – задала я первый вопрос, полностью полагаясь на свою профессиональную память, так как не захватила с собой записной книжки.

– В краеведческом, там проходила геральдическая выставка. И меня уговорили предоставить для нее герб.

– Кто уговорил? – я уцепилась за информацию с азартом охотника, почувствовавшего добычу.

– Директор, – пожал плечами Андрей, ему мой вопрос интересным не показался. – Он через кого-то узнал… Вы что, полагаете, что директор мог быть наводчиком? Помилуйте…

– Имя назовите, пожалуйста, – попросила я.

Андрей недовольно поджал губы и как бы нехотя проговорил:

– Аскольдов Сергей Владимирович, если вы настаиваете.

– Когда состоялась попытка кражи?

– Ровно три недели назад, пятнадцатого октября, – сообщил Марусич и откинулся на спинку кресла. Но тут же ему, видимо, стало душно. Он встал для того, чтобы приоткрыть форточку. Или, как я и предполагала, разговор о гербе сильно волновал его.

– Вы забрали экспонат, а выставка все еще работала? – попробовала я уточнить.

– Да, с неделю…

– То есть выставка закрылась двадцать второго?

– Наверное, – согласился Андрей.

«Значит, он передал щит в музей числа девятого, – подсчитала я в уме, – у преступников было время хорошо подготовиться».

– Ладно, с данным вопросом мы немного разобрались, – произнесла я удовлетворенно. – А когда герб исчез из вашей квартиры?

– Два дня назад, – грустно сообщил Андрей. С него разом слетел весь лоск, и он стал смахивать на обманутого ребенка..

– Вы говорили о сейфе… – начала было я.

Андрей оборвал мою фразу едва не на полуслове:

– Да, его вытащили из сейфа! Мерзавцы! – Он опять бухнулся в кресло и нервно затянулся дорогой сигаретой.

– Вы бы не могли его показать?

– Конечно, – согласился Марусич, – что за вопрос…

Он провел меня в свой кабинет, в котором был идеальный порядок. На первый взгляд сейф казался довольно прочным – несгораемый металлический ящик с секретным замком. Но мне понадобилось всего несколько мгновений, чтобы увидеть все его недостатки: модель явно не новая, код к цифровому замку подобрать легко. Если, конечно, действовать умеючи. Но дилетанты в такие истории чаще всего не ввязываются.

Андрей заметил мое недоумение:

– Я сам себя проклинаю за свою неосмотрительность! – воскликнул он. – Хотел ведь и сейф поменять, и сигнализацию поставить. Так нет, на авось понадеялся!

Мне нечем было его утешить. В данном случае Андрей мог пенять только на себя. Хотя… Существовал, конечно, и другой возможный вариант: тот, кто пришел за реликвией, знал код замка. Ладно, разберемся. Дальше видно будет, какой из вариантов «сработал».

– Когда похитили герб, дома никого не было? – предположила я.

– Разумеется, – усмехнулся Марусич. – Иначе грабителю надо было бы превратиться в привидение.

– В жизни всякое случается, – глубокомысленно заключила я, вспомнив случай из своей практики, когда шкатулку с бриллиантами увели прямо из-под носа владельца.

– Я в тот день ночевал у Марины, – объяснил бизнесмен.

– Кто такая? – тут же спросила я.

Андрей замялся, а потом сказал:

– Жена.

«Странно», – подумала я и поинтересовалась:

– Вы живете отдельно?

– О господи! – взмолился Андрей. – Ну при чем здесь моя личная жизнь?

– Давайте условимся, – сказала я строго. – Или вы отвечаете предельно честно на все мои вопросы, какими бы нелепыми или неприятными они ни казались, или я отказываюсь от этого дела!

– О'кей, – недовольно согласился Андрей. – Просто это моя больная тема. Официально мы не расписаны, а Марина настаивает. Я так от этого устал! Всю жизнь придерживался принципа, вычитанного мной в каком-то журнале: «Не стоит сближаться настолько, чтобы заслонять друг от друга перспективы». Но однажды отступил и жалею до сих пор, – он тяжко вздохнул. – Понимаете? Горький опыт! Стараюсь не повторять прежних ошибок…

– Вы были женаты? – догадалась я.

– Разумеется.

– Кстати, а вы заявили в милицию о пропаже? – опомнилась я.

– Нет, ну что вы! – Андрей замахал руками. – Я все еще надеюсь уладить дело мирным путем! И считаю, что не стоит действовать грубо. По-моему, так можно только все испортить. К тому же не следует недооценивать противника, – высказал он умную мысль.

– А о попытке ограбления в музее? – продолжала допытываться я.

– Там и без меня заявили, – ответил бизнесмен, подливая бордо в бокалы. – Дело открыто, но, как я слышал, пока никаких зацепок…

– Скверно, – поделилась я по этому поводу собственной точкой зрения.

– Еще бы! – согласился со мной Марусич.

– Вы приготовили список, о котором я вас просила?

– Конечно, – он протянул мне листок, исписанный мелким почерком.

– Вот это да! – всплеснула я руками, пораженная количеством осведомленных лиц, и попросила у Андрея сигарету – мои, как назло, закончились. Он поднес мне пачку, чиркнул зажигалкой и выставил на столик пепельницу молочного цвета, под стать бокалам. Я с наслаждением сделала несколько затяжек, просматривая глазами перечень его близких знакомых и выискивая, кого из них можно исключить немедленно. Но в принципе все они представляли собой потенциальных подозреваемых, как это ни прискорбно.

– Скушайте конфетку, – неожиданно Андрей предложил и улыбнулся. – Лично я всегда так спасаюсь от депрессии.

Я даже оторвалась от чтения и внимательно посмотрела на клиента. Внешне он являл собой мужской тип, а вел себя, как мне показалось, чисто по-женски. Хотя я допускала, что могу ошибаться. Просто Марусич, наверное, обладал мягким характером, что не было обычным явлением в среде крупных предпринимателей. Он вообще представлялся мне личностью неординарной.

От размышлений меня отвлек мелодичный звонок. Кто-то пришел, и Андрей отправился открывать дверь. Минуту спустя я услышала, как он обрадованно воскликнул:

– Марина!

Было очень интересно собственными глазами увидеть его спутницу жизни, и я с нетерпением ожидала ее появления. И вот в комнату легкими шагами вошла… нет, впорхнула прелестная златокудрая нимфа с невинными ярко-голубыми глазами. Одета она была в узкое черное платье, откровенно облегающее фигуру.

– Здравствуйте, – приветствовала меня Марина звонким красивым голосом. – Я полагаю, это и есть наш знаменитый детектив? – предположила она, сделав шаг в мою сторону. Я кивнула ей в ответ. От меня не ускользнуло, что женщина явно нервничает.

– Я думаю, вы – Марина?

– Да, – согласилась блондинка, распустив свои русалочьи волосы и тряхнув головой. Ее пальцы сжимали несколько шпилек. – Что вам Андрей уже успел обо мне наболтать? – довольно недружелюбно осведомилась она.

– Что вы – его жена, – сказала я в ответ.

Марина взмахами руки разогнала висевший в воздухе дым от сигареты и сморщила свой тонкий носик. В каждом ее жесте чувствовалась неуверенность и едва скрываемая нервозность. Она кривовато усмехнулась и уточнила:

– Сожительница.

– Прекрати! – взорвался Марусич. Все его спокойствие как рукой сняло. – Абсолютно ни к чему при постороннем человеке выставлять напоказ изнанку наших отношений. И так проблем невпроворот. А тут еще ты! – вскрикнул он неестественно тонким голосом.

– Ну разумеется, – протянула Марина.

Она устроилась на диване, закинув ногу на ногу, и всем своим видом дала понять, что готова к обороне. Да, с разговорами к такой особе близко не подступишься, я таких людей встречала. Но ничего. Надо будет, найдем ключик и к ней. Еще раз пробежав глазами список, я обратилась к рассерженному Андрею:

– Расскажите о Диме Ростовцеве, пожалуйста. Что он собой представляет?

– Диман? – переспросил Марусич. – Свой парень. Мы с ним с института дружим. Он владеет сетью ювелирных магазинов в Тарасове, поэтому мы тесно сотрудничаем. Само собою, это не он… – уверенно заключил мой клиент, но тут же добавил: – У него есть единственный недостаток – может пообещать и не сделать, так что договора с ним лучше оформлять на бумаге и по всем правилам.

– Ага, – Марина по-кошачьи растянулась на диване вопреки неудовольствию мужа, которого ей откровенно нравилось злить. – Он просто человек слова, а дело – не его профиль, – сыронизировала она, процитировав знаменитого сатирика, и отправила в рот крупную бело-розовую зефирину.

– А Алексей Васильев? – спросила я, снова заглянув в список.

– Тоже отличный мужик, – сказал Марусич. – Но у него проблемы с деньгами. Тут крупная сделка намечается, а они оба, Дима и Алексей, – потенциальные партнеры фирмы. Я еще не решил, с кем контракт заключу. Думаю, что с ним. Надо человеку шанс дать… Может, выкрутится, – проговорил он с сомнением.

– Ясно, – сказала я, хотя на самом деле пока никаких конкретных мыслей у меня не было.

– Очень вам завидую, – хмыкнул он. У Марины комментариев по поводу Васильева не нашлось.

В этот момент зазвонил телефон, и Марина тут же подняла трубку, удивив меня своей молниеносной реакцией.

– Это тебя, – процедила она сквозь зубы. – Не хочу быть невежливой, но твоя Светка меня достала!

Марусич вдруг растерялся и метнулся к телефону, сделав вид, что не заметил моего заинтересованного взгляда.

– Света! – воскликнул он. – Что случилось на этот раз? Ну прими валерьянку или валидол, – твердил Андрей в трубку как заклинание. – Не помогает? Тебе же Лариса Петровна выписывала реланиум! Что? Ты рецепт потеряла? – он замолчал на долю секунды. – Светочка, ну я же не виноват, что так получилось, я придумаю что-нибудь, – продолжал он кого-то успокаивать.

– И так всегда, – заметила Марина, снова приняв на диване позу, которая явно была излюбленной. – Марусич! – крикнула она в сторону Андрея. – Ты не угадал своего призвания. Из тебя бы вышел классный психотерапевт!

– С кем это он разговаривает? – решила я спросить.

– С кем, с кем… – раздраженно заговорила Марина. – С бывшей женой, конечно! С кем же еще? Она такая беззащитная, робкая и несчастная… Эти душеспасительные беседы ведутся уже четыре года днем и ночью. В любое время! – негодовала она.

– Поищи в косметичке, – советовал в трубку Андрей. – Уже смотрела? Ладно, я сейчас приеду и вместе пойдем к Ларисе Петровне. Хорошо? А пока выпей воды и приляг, – наконец он повесил трубку.

– Это когда-нибудь закончится? – буквально взвыла Марина.

– Терпимее надо быть, – философски произнес Андрей. – У нее же неврастения. Она – больной человек. И с этим надо считаться. К тому же я перед ней виноват.

У меня мелькнула мысль, что Светлана и в самом деле заслонила ему все мыслимые и немыслимые перспективы. Происходящее на моих глазах напоминало не то мелодраматический, не то научно-фантастический спектакль.

Марусич спешно засобирался, вручая мне визитку, где значился номер его мобильника, и торопливо бросил на ходу:

– Вынужден с вами проститься. – И испарился.

Марина только качала головой, широко распахнув глаза.

– Может быть, вы что-нибудь объясните? – обратилась я к ней.

– По-моему, здесь нечего объяснять. Он мчится к ней по первому зову. Это какая-то патологическая зависимость, вроде наркоты, – глубокомысленно заключила она. – А я все никак не могу с этим смириться.

– Незавидное у вас положение, – признала я.

– Да уж…

– Кстати, а чем занимается Светлана Марусич?

– Математику в школе преподает, – обескуражила меня Марина.

Мне уже не терпелось поговорить с экс-супругой лично. Однако я сдержала порыв и предпочла для начала пообщаться с сотрудниками музея, поэтому распрощалась с Мариной. Но напоследок попросила поделиться соображениями о Светлане. Она охарактеризовала ее исключительно коротко:

– Стерва.

Впрочем, другого ответа я от нее и не ожидала, так что мой вопрос был совершенно излишним, хотя вызвало его вовсе не праздное любопытство. Просто мне хотелось убедиться, что Марина расценивает Светлану как соперницу, причем не в прошлом, а в настоящем. Сейчас меня больше всего волновала проблема, кто мог знать цифровую комбинацию сейфового замка, кроме Андрея. Я вполне допускала, что это могла быть, например, Марина. Почему бы и нет? Если ночь ограбления она провела вместе с мужем, это еще не говорило о том, что Марина не имела возможности поделиться секретом с кем-то другим, по глупости или за определенную сумму, либо нанять какого-нибудь «медвежатника». Впрочем, это выглядело совсем уж невероятно.

Минут через двадцать я уже находилась в музее, в компании Аскольдова, который расхаживал взад и вперед по кабинету.

– Такое у нас впервые, – уверял он меня, будто я выступала в качестве ревизора. – Я и представить себе не мог, что кто-то может попытаться…

– Да бросьте! – возмутилась я. – Вы же не ребенок, Сергей Владимирович! Если герб представляет собой истинную ценность, то… А у вас даже охраны толковой не нашлось.

– А где взять средства? – набросился на меня директор. – Вы что, не знаете, что у нас творится в стране?

«Понеслось», – обреченно подумала я.

– Хорошо хоть одного охранника сумели нанять, – продолжал он возмущаться. – А чем, скажите, я должен зарплату платить, а? – грозно вопрошал Сергей Владимирович.

– Ладно. Не будем об этом. А как вы о существовании герба узнали? – не унималась я.

– Вы словно из милиции. Допрашиваете меня… Я вовсе не обязан вам отвечать! – взвился Аскольдов. – Только из уважения к Андрею, – добавил он, вытирая пот со лба скомканным носовым платком. – Этого герба нет ни в одном из наших каталогов, несмотря на то что владелец трубит о нем на каждом углу, не в обиду ему будет сказано, – Сергей Владимирович спрятал платок в карман. – Мне Анечка рассказала, соседка. Она – референт на фирме Марусича.

Я вспомнила, что в списке упоминалась и некая Анна Круглова. Секретарь предприятия «Golden Market», которое возглавлял Андрей. И тогда я спросила, сменив тему разговора:

– Почему щит с гербом назвали варяжским и чем он отличается от других?

Аскольдов изумленно развел руками. Такого вопроса от нахальной сыщицы он явно не ожидал, потому что считал ее, по необъяснимой причине, непроходимо тупой и готовился исключительно к самообороне, а лучший метод защиты, как известно, нападение. Вот и распсиховался безденежный глава местного музея. Набросился на меня, явно не понимая, что подобное поведение так или иначе всегда наводит на размышления. Особенно частного детектива.

Глава 3

– Я смотрю, вы во все детали вникаете, – произнес он многозначительно, правда с долей некоторой иронии.

– Приходится, – подтвердила я.

– Все дело в форме, – объяснил Сергей Владимирович. – Овальный щит, к примеру, традиционно носит название итальянского. Четырехугольный, заостренный внизу – французского, а щит в виде треугольника в геральдике называют варяжским. Так что, как видите, это элементарно…

– Мне бы хотелось поговорить с охранником и экскурсоводом, – я слегка отклонилась в сторону от консультационной тематики.

– Пожалуйста, – Аскольдов пожал плечами. – Только вряд ли от этого будет толк. В милиции их неоднократно расспрашивали. Причем безрезультатно, – добавил он.

– Именно поэтому я и взялась за это дело, – ответила я довольно нахально. Меня саму сильно развеселило такое без меры самоуверенное заявление. Директор музея бросил в мою сторону озадаченный взгляд и покачал кудрявой, убеленной сединами головой, словно говоря: «Видали мы таких!». Вслух между тем он никаких замечаний не высказал.

Экскурсии в музее вела совсем молоденькая девочка с наивными серо-зелеными глазами. По всей видимости, она еще не закончила своего образования и подрабатывала в свободное от учебы время. Разумеется, я тут же заподозрила, что Сергей Владимирович изрядно экономит на ее заработной плате. Не знаю почему, но с каждой минутой мое предубеждение против него росло и крепло, хотя я и сознавала, что подобные стойкие антипатии делу обычно только мешают.

Девушка назвалась Ларисой, а я в свою очередь не стала утаивать истинной цели визита, так как предполагала, что Аскольдов о ней также не умолчит. Было заметно, что вопреки своей ярко выраженной приязни к Марусичу, для того чтобы помочь мне, он особо напрягаться не будет.

– Вы работали пятнадцатого октября? – осведомилась я, краем глаза изучая морские пейзажи на стенах. «И чего это их с геральдики потянуло на Айвазовского?» – мелькнула по этому поводу забавная мысль. Людей в выставочном зале оказалось немного, и имелась прекрасная возможность спокойно поговорить.

– Да.

Голосок Ларисы звучал так тонко, словно мышка пищала, и я попыталась определить: вызвано ли это переживаниями, или она всегда разговаривает в таком регистре. По некотором размышлении, заключила, что второе скорее всего невероятно. Иначе, как бы ее слышали посетители? Уволил бы ее Аскольдов по профнепригодности, и пополнила бы юная студенточка ряды тарасовских безработных. Тогда, по логике, возникал следующий вопрос: о чем она беспокоится?

– Ничего подозрительного в тот день вы не заметили? Может быть, кто-то оставался у герба дольше обычного? Присматривался или о чем-то расспрашивал?

Лариса искренне недоумевала:

– А зачем же тогда люди ходят в музеи, если не присматриваться и не расспрашивать?

– Значит, ничего необычного? – продолжала я ее расспрашивать.

– Ничего, – отчеканила экскурсовод на этот раз почти нормальным голосом.

Я пришла к выводу, что сегодня со мной абсолютно никто не собирается сотрудничать. И это, надо признать, слегка выводило меня из себя. Хотя Ларисе ведь за сотрудничество в баксах не платят. Данный факт, увы, тоже приходилось учитывать. Я попросила ее на всякий случай оставить свои паспортные данные и поинтересовалась, где она учится.

– Скоро я стану менеджером по туризму, – с улыбкой ответила экскурсовод.

Больше мне ничего не удалось из нее вытянуть. Оставалась надежда на охранника. Может быть, хоть он расскажет что-нибудь стоящее.

Парня в военной форме я увидела издалека, и через несколько минут мы уже беседовали почти по-приятельски. Общаться с ним оказалось гораздо проще, чем с Аскольдовым и Ларисой.

– Игорь, – представился он, когда я немного ввела его в курс дела и сообщила о цели своего посещения.

– Очень рада познакомиться, – сказала я от души. – Расскажите о своем дежурстве в тот день, когда из музея пытались похитить герб.

– Да в принципе особенно и рассказывать нечего. Понимаете, сигнализацию кто-то вырубил. И если бы не залаяла собака, я бы на улицу не вышел. А так решил посмотреть, что к чему. Ну и нарвался на неприятности – пришлось в драку влезать. В итоге лишился зуба, – Игорь рассмеялся, – зато спас реликвию Марусича!

– А как выглядел грабитель?

– Темно ведь было, – парень развел руками. – Я его толком и не рассмотрел. Так, мужик какой-то. Самый обыкновенный.

Я попробовала уточнить:

– Он был один?

– Не знаю, – Игорь пожал плечами. – Больше я никого не видел.

Я пожалела, что не могу расспросить собаку – кажется, от нее толку было бы больше. И все же, предположительно, для того чтобы отключить сигнализацию, требовался помощник. Хотя бывают мастера на все руки от скуки… Такой вариант тоже нельзя исключать.

– Жаль, но больше ничем не могу помочь, – виновато улыбнулся Игорь. – Только вот если куда-нибудь пригласить… – его улыбка превратилась в заговорщическую.

– Увы, дела! – открестилась я, немного удивившись этому предложению, – никакого повода я этому мальчику не давала.

В общем, результат от посещения музея получился почти нулевой, и я поэтому чувствовала себя раздосадованной.

Машина ожидала меня там, где я ее припарковала – у тротуара. Только усевшись поудобнее на сиденье за рулем и оказавшись, как говорится, «в седле», снова почувствовала прилив боевого настроения. Прокрутив в голове весь список Андрея, благо память на адреса и имена у меня всегда была преотличная, я решила наведаться к клиенту на фирму. Но что-то удерживало меня на месте, и я, наконец, сообразила, что именно. Слишком долго я не обращалась за помощью к провидению. Уже давно сложилась эта привычка – чуть что, бросать куда ни попадя двенадцатигранные кости и ждать ответа от высших сил. С замшевым чехольчиком, где хранятся магические косточки, стараюсь не расставаться Пухлые тома с расшифровкой цифровых комбинаций я, конечно же, с собой не вожу. Зачем, если числовые значения почти в полном объеме знаю наизусть…

Вопросов за сегодняшний день накопилось предостаточно. Даже проблема возникла: какой из них выбрать. Я задумалась на некоторое время, мысленно перебрав все свои сомнения. Чего только стоила персона Марины… Не будем уже говорить об Аскольдове! И все-таки я решила остановиться на последнем. Сконцентрировала всю свою внутреннюю энергию и обратилась к Судьбе с наболевшим вопросом, причастен ли директор музея к похищению. А затем метнула кости, блеснувшие полированными гранями, на соседнее сиденье.

30+15+8 – «Вам откроются неизвестные ранее факты», – пророчествовали косточки. Интересно, но… В общем, понимай как знаешь. Хотя предзнаменование явно благоприятное. Только вот как его трактовать? По-прежнему не появилось и капли определенности. Я собрала кости в чехольчик и повернула ключ зажигания. «Девятка» плавно тронулась с места, увозя меня в неизвестность, открывать новые факты.

В офисе Марусича я первым делом намеревалась увидеть секретаря, ту самую Анну Круглову, которая, по словам Аскольдова, и просветила его насчет герба.

Фирма «Golden Market» располагалась в шестиэтажном здании бывшего клуба ДОСААФ. Охрану я миновала практически беспрепятственно, поскольку ни свертков, ни пакетов с собой не захватила и на террористку не смахивала. Правда, консьержка одарила меня взглядом древнегреческой Медузы Горгоны, от которого я, вероятно, должна была тут же окаменеть. Но чары ее на меня, к счастью, не подействовали.

От Марусича я знала, что его офис находится на третьем этаже, по соседству с платной биржей труда.

Когда я вошла, приемная бизнесмена пустовала, на столе референта светился экран компьютера. Интересно, как давно Аня покинула офис. Приоткрыв дверь в кабинет Андрея, я заглянула внутрь. Там тоже было пустовато, нигде никого, а его двери нараспашку… Ключами и замками здесь явно не пользовались. «Не мудрено, что у Андрея выкрали герб, странно, что сам он до сих пор не остался без головы», – резюмировала я и покинула приемную.

В коридоре меня едва не сбила с ног высокая эффектная блондинка в темно-лиловом деловом костюме, сшитом до того безукоризненно, что сразу угадывалась его сногсшибательная цена.

– Извините, – рассеянно проговорила девица и скрылась в офисе «Golden Market».

«Так вот ты какая, Анечка Круглова», – подумала я с невольным восхищением и шагнула следом за ней.

Удивленная секретарша приветствовала меня вопросом:

– Что вы хотели? – ее тонкие брови взметнулись вверх, но мгновением позже лицо обрело прежнее невозмутимое выражение.

Еще по дороге сюда мне пришла в голову потрясающая идея – представиться менеджером по продажам и личным секретарем Тадеуша Бартвелла. Насколько я поняла, американский художник был страстным коллекционером, он вполне мог заинтересоваться гербом и проникнуться страстью его приобрести. К тому же Бартвелла вряд ли проинформировали, что щит с леопардом уже похищен. Я имела прекрасную возможность вести переговоры о покупке раритета с референтом Марусича, пользуясь полной свободой в его отсутствие, и не выкладывать все карты на стол. При таком раскладе, как мне представлялось, Анна гораздо охотнее поделится информацией.

– Татьяна Ливанова, – назвалась я первым пришедшим на ум именем. – У меня к вам деловое предложение.