Черным по белому

Александр всхлипнул и утер рукой снова выступившие на глазах слезы, которых на сей раз он уже не скрывал. А потом он добавил:

– Я думал, умру, когда все это увидел. У меня до сих пор все внутри сотрясается, а что уж говорить о женщинах. Половину из них на «Скорой» отвезли в ближайшую больницу, другие глотают успокоительное в своих машинах. Такой ужас!

– Да, очень страшно, – согласилась я, понимая, что Александр прав и что мне стоило бы предложить свою помощь самой, несмотря на то, что я опоздала.

Я, конечно, человек совершенно посторонний, никого из присутствующих не знаю, кроме жениха, с которым пару дней назад меня познакомил Хопинов. Тогда-то я и была приглашена на свадьбу. На милицию и в самом деле в подобных случаях слишком уж большой надежды нет, а обратиться к частному детективу родственники не скоро соберутся. А когда надумают, большая часть следов будет стерта и уже сложно будет разобраться совсем. Я же волею судьбы оказалась на месте происшествия и могла попытаться помочь. Не из-за денег, в которых последнее время у меня острого недостатка не было, а из солидарности и уважения к памяти двух невинных молодых людей.

– Знаешь, наверное, ты прав, – немного подумав, произнесла я. – Работы у меня сейчас срочной нет, так что я могла бы попробовать…

– Ты чудо, Танечка, – не дослушав, крепко обнял меня Хопинов. – Я знал, что ты не эгоистка и сможешь понять чужое горе. Что касается денег, я сам тебе могу немного дать, ту часть, что планировал подарить сегодня молодым. Ну и еще немного подкину, а если понадобится больше, обращусь к родственникам. Думаю, они поймут и…

– Насчет денег не переживай, – решительно перебила я парня. – Я не всегда работаю только ради них, хотя и не считаю, что предложенное будет лишним. В данной же ситуации я просто не могу их у тебя принять, это было бы не слишком красиво, согласись?

– В общем, да, – натянуто улыбнулся Александр. Потом еще раз обнял и по-дружески чмокнул меня в лоб, сказав при этом: – Я рад, что ты не изменилась и все такая же отзывчивая, как и раньше.

Мы с Александром с пару минут помолчали, думая каждый о своем, а затем я принялась расспрашивать его.

– Расскажи по порядку, как все случилось? – в первую очередь попросила я. – Сам понимаешь, теперь для меня это очень важно. Других гостей беспокоить я пока не могу, да и вряд ли они способны трезво мыслить в данной ситуации.

Александр кивнул и начал пересказывать события прошедшего часа. Я внимательно слушала, едва сдерживаясь, чтобы не прослезиться.

– Когда мы приехали в загс, ничего подозрительного никто не заметил. Бракосочетание прошло по первому классу, все было так, как и положено: музыка, слова поздравлений, клятва верности, обмен кольцами. Одним словом – все, как и обычно, – пояснил Хопинов и, глубоко вздохнув, приготовился переходить к описанию самых страшных событий.

Рассказ давался ему нелегко, и я это чувствовала, но Александр все же держался и старался не пропускать наиболее важных деталей, понимая, что они могут быть очень нужны.

– Затем, – продолжил Хопинов, – после торжественной части все гости вышли на улицу и стали рассаживаться по машинам, а жених с невестой… – При воспоминании о них Александр мгновенно погрустнел больше прежнего, но сумел собраться и продолжить: – Они решили сфотографироваться на крыльце загса и остались на нем вдвоем, третьим был фотограф. Я в тот момент как раз открыл дверцу машины и посмотрел на пару, искренне радуясь за них. И тут вдруг прогремел взрыв и… В общем, ты сама понимаешь.

Александр попросил у меня еще одну сигарету и, закурив, добавил:

– Взрыв произошел, когда у жениха зазвонил сотовый телефон. Молодые упали замертво. Фотографа потом увезли на «Скорой» с несколькими ранениями. М-да… кто-то сделал хороший свадебный подарок.

– А их самих, я имею в виду жениха с невестой, уже отправили в морг? – поинтересовалась я, впрочем, и сама догадываясь об ответе.

Хопинов ничего не сказал, только кивнул. Я же немного подумала и снова спросила:

– Родители или другие родственники жениха не догадались, чьих рук это могло быть дело? Ведь по всему видно – убийство заказное и заранее хорошо спланированное, а не спонтанное происшествие. Наверняка кто-нибудь догадывается, кто и почему мог такое устроить.

– Что ты, какое там! – отмахнулся Александр. – Родственники и тем более родители теперь вообще не скоро разговаривать способны будут. Их даже милиция не расспрашивает ни о чем, видя, в каком истерическом состоянии они все находятся… Особенно женщины, – добавил через секунду Хопинов. – Мать и отец Стаса, наверное, лет на двадцать постарели, ведь потерять сына в день его свадьбы… страшнее не бывает на свете.

Я вздохнула. Прежде чем задать новый вопрос, взяла руку Александра в свою, слегка сжала ее и спросила:

– А ты как думаешь, чья это работа? Ты ведь был другом жениха, а значит, тоже мог знать, какие у него имелись враги.

– К сожалению, мы с ним не очень долго были знакомы, – откликнулся Александр, потушив ногой окурок второй выкуренной сигареты. – Чуть больше года. Встречались не часто, так как оба люди занятые. И встречи наши были не такими, чтобы он стал жаловаться на кого-то или рассказывать о врагах.

– Ну что ж… – кивнула я и задумалась над тем, каким образом можно выяснить что-то еще о жизни жениха и невесты – Станислава Лапина и Алены Скрябиной.

Я прекрасно понимала, что в настоящий момент пообщаться с кем-то из более близких друзей и родственников не удастся, учитывая их душевное состояние. Иного же способа прояснить ситуацию пока не было, а значит, следовало хоть немного подождать, когда большинство свидетелей оправится от пережитого, и лишь затем заняться опросом.

Господи, как же я не люблю ожидания! Они для меня всегда страшнее всего на свете. Правильно говорит наш умный народ: «Лучше убегать и догонять, нежели лежать и ожидать». Хотя, по-моему, эта поговорка звучит немного иначе, но в моем варианте она мне больше нравится.

Не желая тратить время на бесполезные посиделки, я повернулась к Александру и произнесла:

– Пожалуй, мне стоит наведаться на место преступления. Вдруг удастся выяснить какие-то подробности. Ты со мной?

– Прости, но я предпочту остаться тут, – отказался от предложения сопровождать меня Хопинов. – Иди одна, я тебя тут подожду.

– Хорошо, – не стала настаивать я и, встав с лавочки, направилась назад, к злополучному загсу.

Подойдя к нему, я увидела, что народа меньше не стало, а, напротив, собралось еще больше прохожих и зевак – в основном по соседству живущих бабулек-сплетниц, с интересом наблюдавших за действиями милиции. Они-то как раз больше всех и обсуждали случившееся, то и дело охая и вздыхая, задавая друг другу вопросы и выдвигая всевозможные версии, кто кого и за что убил. Приглашенные же на свадьбу гости и родственники, причем больше мужского пола, пока еще тоже толпились возле загса, пытаясь выудить из сновавших туда-сюда милиционеров хоть какие-то сведения. Они, видно, считали своим долгом узнать всю правду и донести ее до своих жен, а также до родителей погибшей пары.

Просочившись сквозь толпу, я остановилась у ментовского ограждения и снова посмотрела на место взрыва. Сейчас оно выглядело уже не так ужасно. Кровь застыла и превратилась в грязно-коричневые пятна, несколько кусков ткани от платья невесты и костюма жениха гоняло ветерком по ступеням, а все остальное, что могло бы напугать прохожих, уже давно отсутствовало благодаря быстрым действиям криминалистов и работников морга.

Я вздохнула. Какая же все-таки мерзкая середина дня у меня выдалась сегодня. Свадьба обернулась трагедией, а потому в данный момент я и стояла среди массы расстроенного и убитого горем народа и проклинала себя за то, что не послушалась предостережений судьбы. Вот и результат: лишние проблемы на мою беспокойную голову.

* * *

Покрутившись на месте преступления какое-то время, но так и не выяснив ничего нового, я отправила Хопинова домой, а сама поехала в отдел к Владимиру Сергеевичу Кирьянову, решив переговорить с ним и узнать все о странной взрывчатке, способной уместиться в обычном сотовом телефоне, таком же, какой есть у меня и у половины населения нашего милого Тарасова. Хотя, может быть, телефон тут был совсем даже ни при чем и взорвалось что-то другое, подброшенное, например, в карман жениха или ему под ноги. В любом случае я хотела знать, с чем имею дело и что мне вообще следует искать.

Подойдя к одному из присутствовавших на месте преступления мужчин, имеющих собственную автомашину, я кратко объяснила ему, что собираюсь сделать, и попросила помочь. Мужчина, оказавшийся дядей Станислава Лапина, не задумываясь, согласился и мигом доставил меня к месту назначения. Я поблагодарила его за помощь и отправила назад, к загсу, в то время как сама пошла к центральному входу в отдел милиции.

Вскоре я уже сидела перед подполковником милиции и моим старинным другом Владимиром Сергеевичем Кирьяновым, которого звала попросту Кирей. С ним меня связывало очень многое, как, впрочем, и его со мной: мы часто помогали друг другу, благодаря чему Киря теперь имел погоны подполковника, а я с его помощью зарабатывала приличные денежки и была очень известным в Тарасове частным детективом. Согласитесь, взаимовыгодное сотрудничество.

– Володя, помогай, – плюхнувшись на единственный свободный от бумаг и папок стул в кабинете Кири, тяжело вздохнула я. Потом облокотилась на стол и добавила: – Опять без тебя ничего не выходит.

– Это комплимент, – расплылся в улыбке Володька, удовлетворенно почесывая кончик носа.

– Считай, что так, – согласилась я и уточнила: – Так что, поможешь?

– Ты сначала объясни, что стряслось и что нужно, – приостановил мою попытку сразу перескочить к главному Киря. – Давай-ка с самого начала и по порядку, а там уж подумаем, что делать и как быть.

– Хорошо, – кивнула я и сразу приступила к объяснению, начав, по женскому обыкновению, с вопроса: – Слышал о сегодняшнем происшествии у загса, что в Трубном районе?

– Это о взрыве, что ли? – моментально сосредоточился Киря.

– Да, о нем. Я только что оттуда.

– А что ты там делала? – не дал продолжить мне Володька. – Только не говори, что предчувствовала совершение преступления, а потому решила поприсутствовать при нем лично, чтобы потом взяться за дело. У тебя, конечно, отменная интуиция, но не до такой же степени.

– Собиралась на свадьбе погулять, – разочарованно вздохнула я, отведя взгляд в сторону. – Думала, оторвусь по полной, повеселюсь, а тут вон как все вышло. Впрочем, я самого взрыва и не видела, опоздала на бракосочетание из-за этой чертовой пробки и парада. Но дело не в том, – решительно отодвинула я на второй план все сказанное. – Тот человек, который пригласил меня пойти на свадьбу, мой одноклассник и друг Саша Хопинов. Он-то и попросил меня заняться расследованием, а я согласилась. Не смогла отказать, тем более что сама уже познакомилась с женихом, да и…

– Понимаю, – кивнул Кирьянов. – Из чувства сострадания. Это правильно. Только не совсем понимаю, чего ты от меня хочешь? Я этим делом не занимаюсь – не мой участок. Так что извини, но помочь вряд ли чем могу.

– Знаю. Но я не за тем приехала, чтобы ты рассказал о том, что накопали твои коллеги. С ними я уже побеседовала там, на месте. Они говорят, что ясно пока лишь одно: убийство наверняка заказное. Больше они пока ничего не выяснили. Я же хочу разобраться с самим взрывным устройством, которое было помещено в телефон жениха, потому и приехала к тебе.

– А я что, похож на подрывника? – попытался пошутить Киря, не совсем поняв еще, что я имею в виду.

– Нет, не похож. Но ты можешь устроить мне встречу с вашим техником. Или как там его еще называют? В общем, с тем человеком, который может меня проконсультировать по поводу изготовления взрывчатых устройств, – более точно пояснила я. – Можешь ведь?

– Попробую. Подождешь минутку? – И как только я согласно кивнула, Киря снял со своего рабочего телефона трубку и стал куда-то звонить.

Мне ничего не оставалось, как ждать. Как только трубку сняли, Володька попросил пригласить к нему в кабинет Михаила Максимовича Проклова. А пока тот шел к нам, объяснил мне:

– Миша – лучший из известных мне специалистов в области взрывчатых веществ. Он прекрасно разбирается в радиоприборах, электротехнике, в химии, ну и, соответственно, в физике. У нас работает давно, так что ему доверять можно. Человек он общительный, расскажет все, что попросишь.

– Это хорошо, – кивнула я и снова вздохнула, прикидывая в уме, какие вопросы сейчас стоит задать.

Через несколько минут появился и сам специалист: мужчина лет сорока с небольшим, с приятной внешностью и совершенно лишенной волос головой. У него были ясные голубые глаза, очень густые, нависающие над ними брови и маленький картофелеобразный нос, в настоящий момент шелушащийся от загара. Губы мужчина имел широкие, но при этом не женственные, а очень даже волевые. Таким же, впрочем, волевым был и подбородок. В целом мужчина выглядел довольно внушительно и вполне отвечал представляемому мной образу человека данной профессии.

Внимательно рассмотрев со стороны этого самого специалиста, я почему-то решила, что он человек очень замкнутый и не слишком разговорчивый. Но едва Киря представил нас и я задала ему первый вопрос: «Каким образом сотовый телефон можно превратить во взрывное устройство?», Михаил Максимович принялся очень эмоционально все разъяснять, сопровождая свои слова самыми разнообразными жестами.

– Довольно просто и без особых проблем. Если, конечно, вы хоть немного разбираетесь в радиоэлектротехнике и физике с химией, – улыбнувшись, начал свой рассказ специалист. – Сейчас инструкцию того, каким образом можно изготовить взрывчатку, или же данные о том, где можно достать капсулу со взрывчатым веществом и как поместить ее затем в сотовый телефон, пульт от телевизора или иную вещицу, без труда можно раздобыть в Интернете. Там сейчас чего только нет! Если хорошенько порыться, можно найти и полное описание изготовления атомной бомбы или подлодки. Вот ведь до чего прогресс дошел! А там дело остается за малым: заказать необходимые вещества, а потом быстренько засунуть их куда следует. Вот и бомба готова.

– А каким образом происходит взрыв? То есть что ему предшествует? – внимательно выслушав ответ Проклова, задала я новый вопрос.

– Каким? – повторил Михаил Максимович. – Как бы вам попроще объяснить? Короче, как только на тот телефон, в который помещена взрывчатка, поступает звонок, происходит замыкание внутри электронного механизма, и устройство срабатывает, как в случаях с пехотной миной, когда на нее наступают, а потом поднимают ногу. Принцип похож. Вот вам и взрыв. Сейчас, я смотрю, часто стали этот вариант взрывчатки использовать, вот и сегодня… – Михаил Максимович, явно уже наслышанный о происшествии возле загса, вздохнул. – Говорят, взрыв был очень мощным, оба погибли. Жаль молодежь, могли бы ведь и деток еще нарожать… А тут нате вам – кто-то постарался, поздравил с законным браком.

– Да, я в курсе сегодняшних событий, – произнесла я, заметив про себя, что уже не первый человек отзывается о взрыве как о свадебном подарке. Но, быстро отогнав эти мысли и все с ними связанное, снова продолжила расспросы: – Скажите, а звонить на начиненный взрывчаткой телефон должны были только с определенного аппарата или с любого?

– Абсолютно с любого, ведь замыкание происходит от самого звонка, а не от чего-то еще, – пояснил специалист. – Так что тому извергу, кто подложил это устройство, на месте преступления присутствовать необязательно, ни самому даже утруждаться и звонить. Ведь позвонить может кто угодно, совершенно посторонний. Весьма удобное изобретение. Для преступника, я имею в виду. Вложил взрывчатку в телефон, сам делай что угодно, а кто-то случайно позвонит, и дело в шляпе. М-да, вот так вот, – подвел итог Михаил Максимович.

– Стойте! Что же тогда получается – взрыв мог произойти в любой момент? Даже когда рядом с молодоженами находились бы другие люди или… или прямо во время регистрации? – испуганно спросила я и сама содрогнулась от пришедшей мне на ум мысли.

– Увы, это и в самом деле так, – признал мою правоту Проклов. – Но ведь преступников никак не задевает смерть людей, иначе бы они никого не убивали. Тому, кто такое задумал, нет дела до того, один человек умрет или целая пачка.

– Какой ужас… – теперь уже вздохнул Кирьянов, хотя ему и не такое еще приходилось порой видеть.

А я тяжело сглотнула и спросила:

– Скажите, а можно ли найти в Тарасове тех, кто бы мог заниматься изготовлением взрывающихся капсул и продажей их? – Я решила проверить, знает ли Проклов людей, снабжающих преступников нашего города подобными орудиями убийства.

– Вряд ли. Я же уже сказал – сделать такое устройство по силам каждому, даже вам. Главное – иметь под рукой все необходимое и знать, что со всем этим делать, – ответил мне специалист, а потом попросил разрешения закурить и полез в карман за сигаретами.

– То есть, если я вас правильно поняла, искать изготовителя попросту бесполезно? – стала уточнять я, протягивая мужчине зажигалку.

– Верно, так оно и есть, – прикуривая сигарету, ответил мой собеседник. – Так что не знаю, как наши коллеги теперь будут выяснять, кто решил провернуть сегодняшнее дельце, – снова вернулся он к недавней и всех заинтересовавшей новости. – Трудновато будет найти виновного. Тем более что сам телефон, естественно, разорвало при взрыве на части.

– Ничего, разберутся как-нибудь, – высказал свое мнение на этот счет Кирьянов.

А Проклов решился наконец спросить:

– А зачем вам-то информация о взрывчатке в телефонах понадобилась?

– Пытаемся понять, как все произошло, – коротко ответил Киря за меня.

– А, так вы, наверное, родственница погибших сегодня молодых? – сделал собственный вывод Михаил Максимович, явно весь наш разговор ломавший голову над тем, почему именно я, какая-то посторонняя особа, а не подполковник Кирьянов, задаю ему вопросы.

Я не стала вдаваться в объяснения и просто кивнула. Ему ведь все равно, кто я и зачем мне нужна информация. Главное, что вызвало-то его начальство, с него и спрос в случае чего. Удовлетворившись такого рода ответом, Проклов поинтересовался, не нужно ли еще чего от него, и покинул кабинет.

Глава 2

– Ну, что собираешься делать теперь? – задал свой излюбленный вопрос Володька, когда мы остались наедине и в кабинете повисла неловкая тишина. – Есть идеи насчет того, кто бы такое мог совершить? Сразу скажу, что думаю сам: скорее всего, не террористы, так как никаких требований не выдвигалось, никто не грозил продолжать устраивать подобные взрывы.

– Я тоже так думаю, – ответила я. – Если бы террористы, было бы проще. Мы хотя бы знали, кого именно ловить, а тут…

– Что, даже мысли никакой нет? – удивился моему заявлению Киря. – Что-то на тебя не похоже. Обычно ты…

– Мысли-то есть, а толку? – перебила я Володьку. – Мне, чтобы что-то выяснить, нужно с кем-то из родственников поговорить, а они сейчас все в таком жутком состоянии пребывают, что я даже не знаю, когда смогу встретиться с ними.

– Да, проблемка, – посочувствовал Киря. А потом спросил: – Я так понял, что если еще какие новости по данному делу будут, тебе их обязательно сообщить?

– Да, если не сложно, – извиняющимся тоном произнесла я и, встав со стула, направилась к двери.

Киря проводил меня до порога и, пожелав удачи, вернулся на свое рабочее место изучать какие-то бумаги.

Оказавшись на крыльце, я вспомнила, что совершенно лишена на сегодня своего средства передвижения, а значит, вынуждена буду тратиться на такси или ездить в жутком общественном транспорте. И то, и другое не слишком вдохновляло, но я понимала, что если день не заладился с самого утра, то и к вечеру не стоит ждать перемен.

Не совсем еще решив, что следует делать дальше, я перешла через дорогу и медленным шагом направилась по тротуару, размышляя, каким бы образом выявить хоть мало-мальски способного на такую жестокость подозреваемого. Он, этот самый убийца, наверняка за что-то мстил молодоженам, а убивать собственноручно не решился, понимая, что так его гораздо проще вычислить. Вот и придумал подстроить взрыв.

Впереди на моем пути появилось некоторое подобие парка с несколькими лавочками, в данный момент почему-то совсем пустыми. Прибавив шагу, я дошла до одной из них, смахнула с нее пыль бумажной салфеткой, достав ее из сумочки, и села, продолжая свою умственно-аналитическую работу.

Итак, убиты парень и девушка. По сведениям очевидцев, взрыв произошел в момент звонка на телефон жениха. Стало быть, именно его прежде всего пытались уничтожить, тем более что звонок мог поступить на телефон еще до отъезда парня в загс, и злоумышленник это хорошо понимал. Что касается невесты, то девушка буквально ни за что пострадала. Теперь о мотивах. Причиной убийства молодого человека могла стать, например, месть. Также в качестве причин возможны соперничество или стремление избавиться от парня в связи со слишком большой его осведомленностью в каком-либо деле. Пока точная причина убийства не ясна, но моя задача – ее выяснить.

Теперь разберемся с другим этапом, а именно – с внедрением капсулы со взрывчаткой в телефон. Чисто логически рассуждая, видим мы тут следующее: для того чтобы поместить капсулу в трубку, нужно сначала эту самую трубку у ее владельца забрать хотя бы на время. Потом отнести ее куда-то, скажем, нужному человеку, а когда с нею будут проделаны необходимые манипуляции, вернуть обратно. Жаль, что нет возможности расспросить жениха о том, кто и когда брал у него телефон, а тогда сразу бы стало ясно, с кого следует начать расследование. Но, как известно, ничего так просто и случайно не бывает, и потому жениха именно взорвали, чтобы он уже ничего не сумел сказать.

Стараясь выудить из всего известного хоть какой-то факт, за который можно было бы ухватиться, чтобы выяснить истину, я сосредоточенно уставилась на барахтающегося в маленькой лужице на тропинке воробья. Тот преспокойно себе занимался собственным прихорашиванием и явно не подозревал, что жизнь может быть ужасно проблемной и сложной. Позавидовав беззаботности милой пташки, я отвела глаза в сторону и тяжело вздохнула, прикидывая, с какой стороны подойти к решению проблемы.

И меня вдруг осенило: а ведь для того, чтобы в сотовый телефон что-то поместить, его и в самом деле потребовалось сначала забрать у хозяина. Сам он вряд ли бы его кому-то постороннему отдал, кроме родственников и самых близких людей. Значит, скорее всего, трубку выкрали на время, а затем вернули обратно. А кто имел такую возможность? Да опять же один из тех, кто был ближе всего к жениху: родственник либо человек, приглашенный на торжество.

Поняв, что никакой «человек с улицы» не мог заминировать телефон, я даже немного порадовалась тому, что теперь у меня частично обрисовался круг подозреваемых и стало ясно, что искать виновного следует именно среди своих. Как ни странно, но этот вывод меня ничуть не удивил – чаще всего именно так всегда и бывало. Близкие родственники что-то не сумели поделить, друзья вспомнили старые обиды и… в один далеко не прекрасный момент решили за них отомстить… Вполне банальная история. Куда реже бывает, когда кого-то убивает посторонний человек. Для этого тот «кто-то» должен быть, скажем, миллионером и президентом крупной компании. Но погибший Станислав ни тем, ни другим не был.

Кстати, а вдруг к этому делу приложил свою руку мой бывший одноклассник, Александр Хопинов? Вот уж непонятно, почему мне в голову пришла подобная мысль. И я сразу же воспротивилась ей, доказывая самой себе, что такое попросту невозможно. «Во-первых, Саша присутствовал на свадьбе и собственными глазами все видел, – первым делом напомнила я себе. – И я лично видела, как он тяжело переживал».

«Да-да, – тут же влез в мою беседу с самой собой мой противный внутренний голосок. – Наверное, хотел лично убедиться, что его врага разнесет в клочья».

«Ничего подобного, – возразила ему я. – Если бы это был он, тогда я на свадьбу приглашена не была бы, тем более что Александр прекрасно знает, кто я и чем занимаюсь, а также и то, что на моем счету нет ни одного дела, не доведенного до конца. Кстати, он же меня и попросил заняться расследованием злодейства».

«А вдруг он решил попробовать бросить тебе вызов и посмотреть, как тебе удастся со всем этим разобраться, тогда как он будет строить из себя убитого горем друга, все время находясь в курсе событий и всех твоих действий, – выдвинул новый довод мой внутренний голосок, все еще идя от противного. Впрочем, это была его основная обязанность, и он с ней прекрасно справлялся. – А может, понадеялся, что ты опоздаешь из-за парада».

Но я все равно не верила ему и продолжала настаивать на своем:

«Хопинов не виновен. Я его знаю со школы, он не тот человек, который может совершить убийство, тем более такое жестокое».