Апология Борхеса

Исследователь творчества К. ван ден Воорта, господин С. Дроом, о котором я уже упоминал ранее, выдвигает такую версию отказа писателя от составления генеалогии рода человеческого. Он указывает в своей книге: «К. ван ден Воорт – писатель или графоман?» следующее:

«В конце концов вынужден был он [К. ванн ден Воорт] забросить это занятие, ибо с необходимостью приводили его последние выводы к тому, что род людской является плодом связи противоестественной, поскольку в Священной книге ничего не упоминалось о дщерях Адама и Евы.

При том простом допущении, что дочери не упоминались в связи с мизогинией Библии, возникало ещё больше вопросов. Например, если дщери Евы не упоминались в связи с пресловутой мизогинией, зачем тогда было упоминать о Еве? Или, даже если и были не упоминавшиеся в Библии дочери от связи Адама с Евой, то не исходит ли отсюда непреложный вывод о том, что род людской является результатом допотопной кровосмесительной связи?

К ужасу своему, выводы его подтверждала изначальное его убеждение о человеке как весьма болезненном (особенно на голову) существе (Как известно, плоды кровосмешения зачастую, за счёт повышения вероятности встречи одних и тех же патологических генов, отличаются слабым здоровьем – вспомним Габсбургов или Тутанхамона, гемофилию среди монарших отпрысков Европы XIX-XX вв.).

Всё эти проклятые вопросы так измотали писателя, что он забросил работу над своим глобальным опусом».

Далее, в списке произведений К. ван ден Воорта мы можем видеть сохранившееся практически целиком творение «Генеалогия песчинки, обнаруженной автором на берегу марроканского побережья Атлантического океана в районе Каф Ляхмам».

Разумеется, приключения песчинки и её происхождение, берущее своё начало в глубине неисчислимых веков, является целиком и полностью плодом фантазии Воорта, поскольку сведения о такой истории вряд ли осознанно можно найти в какой бы то ни было библиотеке мира.

Взяв за основу романа гипотезу о том, что песчинка, оказавшаяся на берегу океана, была перенесена из внутренних пределов Сахары, Воорт описывает как она, став такой, каковой она является в настоящее время, ещё в пятидесятом веке до Рождества Христова, переносилась на лёгких крыльях ветров по пространствам громадной пустоши и видела на своём веку, словно в трубке калейдоскопа, перемещения доисторических племён Северной Африки, зарождение, расцвет и угасание Египта фараонов, Карфаген, римские легионы, а затем и приход Ислама, англичан, французов, Сервантеса и Камю, выдуманную Доде высадку Тартарена, танковые колонны Вермахта, «арабскую весну и зиму» и многое, многое другое.

***

Автор путеводителя по произведениям Воорта чуть не забыл о серии его «апологий», которые следует воспринимать не как оправдание, но как восхваление, временами даже чрезмерное, любимых писателей Воорта – Кафки и Павича.

Ничего апологического в «Апологии Кафки», честно говоря, обнаружить не удалось. Это скорее попытка совместить сюжеты «Превращения», «Процесса» и «Исправительной колонии» на некоем, известном только Воорту, уровне.

Так, главный герой «Апологии…», Франц, сначала превращается в жукообразное существо, затем его судят за это, а может, и не за это, однако после этого не приканчивают «как собаку», а обрабатывают на адской машине из «Исправительной колонии».

В ходе казни Франц понимает, за что его осудили, однако, поскольку рот (точнее, мандибулы, лабрумы и лабиумы) у него заткнут, читатель так и не узнаёт, осудили ли его за то, что тот превратился в жука или за какое-то иное прегрешение.

Равным образом не удалось обнаружить ничего апологичного в «Апологии Павича». Составлена она из двух глав, первая из которых состоит исключительно из вопросительных знаков, а вторая – из восклицательных.

Вот, собственно, и весь обзор произведений Карла ван ден Воорта, Если кому не нравится сей путеводитель, он может его и не читать.

Что же до нашего суждения о творениях этого малоизвестного сочинителя, то мы можем лишь констатировать, что ничего особо выдающегося Воорт не написал за всю свою не слишком короткую жизнь. В ряде мест в книгах данного писателя создаётся впечатление, что он бодрствует во сне и забывается наяву – настолько неясны, непонятны и загадочны смыслы и замыслы его произведений.

Хотя в начале путеводителя его автор счёл и назвал Воорта своим учителем, к концу путеводителя автор сменил точку зрения на прямо противоположную и, в общем-то, полагает, что совершенно напрасно взялся за труд написания сего опуса. Пожалуй, он его даже бросит в топку ещё до публикации.

На обложке представлена художественная композиция автора «Алеф».

Примечания

1

Энциклопедия – это, пожалуй всё-таки, слишком громкое название для простого путеводителя.

2

Мысль эта, как представляется, своеобразно перекликается с цитатой А. Франк «несмотря на всё, я всё ещё надеюсь, что люди действительно хорошие в глубине души».

3

Нет, всё можно понять – зачастую мы находим в книгах те идеи, которые пришли к нам в голову буквально за день-два до прочтения о них в книгах, но мы же не трезвоним об этом во всеуслышание и не называем авторов книг, в которых оказались идеи, помысленные нами до их прочтения, своими братьями и сёстрами!

4

вернее, благодаря ему.