скачать книгу бесплатно
Ивановский монастырь волею судеб несколько отличался от других женских монастырей. Во-первых, в его стены не впускали посетителей, а выход инокиням в город разрешался лишь в крайних случаях. Поскольку он располагался неподалеку от пыточной Тайной канцелярии, то был вынужден содержать в своих стенах или уголовных преступниц или вероотступниц. За неприступные монастырские стены под большим секретом прятали женщин, замешанных в уголовных и политических делах. Их привозили сюда прямо из Сыскного приказа или Тайной канцелярии.
Может быть, именно поэтому в монастырь, основанный в честь грозного царя, заточили «мучительницу и душегубицу» Салтычиху, зверски замучившую более ста крепостных. Рассказывали, что за любую оплошность барыня начинала сама остервенело бить провинившихся скалкой, поленом, палкой, утюгом; вцепившись в волосы, била головой о стену, а потом выбрасывала окровавленную жертву гайдукам, и те кнутами и плетьми забивали ее насмерть. В случаях особого исступления она морила голодом, привязывала голых девок на морозе, обливала кипятком, брала за уши горячими щипцами, кидала девочек с высокого крыльца. Молва называла ее «людоедкой», уверяя, что любимым лакомством ее были девичьи груди.
Москвичи шептались, что «чертово» место притянуло к себе «чертову» бабу, прозванную с легкой руки Екатерины Великой «уродом рода человеческого». Перед тем как отвезти Салтычиху в приготовленную для нее особую подземную монастырскую тюрьму, преступницу подвергли «прилюдным поношениям» на Красной площади. Салтычиху возвели на эшафот, приковали цепями к позорному столбу и повесили на грудь табличку со словами «Мучительница и душегубица». По слухам, каждый желающий мог подойти и плюнуть ей лицо. Говорят на главной площади Москвы, задолго до Мавзолея, выстроилась длинная-предлинная очередь.
После расследования взяточники, покрывавшие убийцу, были отправлены в ссылку, подельников ее приговорили к публичной порке, вырыванию ноздрей и вечной каторге, а главную виновницу после часового позорного стояния заключили в яму под соборной церковью Ивановского монастыря. 11 лет содержалась она в темном склепе под охраной караульного солдата. Москвичи уверяли, что Салтычиха соблазнила караульного, чтобы облегчить себе участь. Вскоре у нее родился ребеночек, которого у нее тут же отобрали и передали на попечение родственникам.
Остальные 22 года узница провела в специальной «клетке» на виду у всех прихожан. Любой прохожий мог отдернуть зеленую шторку и своими глазами увидеть сквернословящую старуху, которая норовила ткнуть пальцем в глаз.
Умерла Салтычиха в 1801 году и была похоронена на кладбище Донского монастыря. Кстати, надгробие ее сохранилось до наших дней. Время не сохранило на нем ни единого слова и ни единой буквы. Голый серый обелиск, напоминающий силуэтом загнанный в землю осиновый кол.
По слухам, призрак Салтычихи до сих пор появляется по ночам на Ивановской горке, но встреча с ним не сулит ничего хорошего – помещица осыпает увидевших ее страшными проклятиями. Поговаривают, что раз в сто лет призрак душегубицы появляется в темных узких переулках у стен Ивановского монастыря. Она выбирает себе молодого красивого мужчину и просит помолиться за ее грешную душу, умоляя: «Не виновата я, снасильничал меня караульный». Особо понравившимся она приоткрывает тайну сокровищ, спрятанных в ее подземных тайниках на Лубянке.
По словам знатоков, мало найти двор Салтычихи, нужно знать особый заговор, открывающий землю и стены, распечатывающий клады и отгоняющий нечистую силу. Счастливчики, пообщавшись с призраком душегубицы, уверяли, что знают эти волшебные слова. Однажды один из них, набравшись на радостях, проболтался: «Губы-раз, зубы-два, помогай разрыв-трава, расступись сыра-земля, дам семитник от рубля». Уверял, что заговор очень хороший, скажешь волшебные слова – и вмиг там окажешься. Однако вскоре хмельной «счастливчик» бесследно исчез, и никто и никогда его больше не видел.
Что-то, видимо, не договорила хитрая Салтычиха. Не сказала заговор на открытие клада. Утаила сокровенное. До сих пор ее сокровища так и не найдены. Говорят, многие смельчаки пытались отыскать его, да домой никто не вернулся. А призрак знаменитой Салтычихи до сих пор не знает покоя, губя алчные души и порочные сердца.
По злой насмешке судьбы, знаменитые «чекистские застенки» на Лубянке оказались прямо над подвалами кровавой Салтычихи. А под расстрельную тюрьму выбрали именно Предтеченский монастырь, где эта лютая душегубица 30 лет в яме просидела.
И еще одно загадочное место в Москве, где можно поискать сундуки Салтычихи – поселок Мосрентген, он же село Троицкое, бывшая вотчина Д. Н. Салтыковой, где летними ночами можно видеть тени похороненных в лесу жертв помещицы.
«Железная маска»
Почти одновременно с Салтычихой в Ивановском монастыре томилась другая узница, которую многие называют «русской железной маской». В 1785 году в обитель доставили молодую женщину, закутанную в черное покрывало, под конвоем, в карете, окна которой были плотно задернуты плотными занавесками. Ее поселили в отдельном домике рядом с покоями игуменьи. Занавески на окнах были всегда задернуты, никто не мог видеть ее лица. Встречи или разговоры с ней запрещались. Сестры-монахини терялись в догадках, а настоятельница хранила молчание.
От игуменьи таинственную гостью проводили в уединенную келью, где она, приняв иноческий постриг под именем Досифеи, прожила 25 лет, до дня своей смерти. Жила таинственная узница в строжайшем затворе. Иногда, по ночам, ее водили в храм, и священник вел службу для одной-единственной богомолки. После смерти Екатерины II в 1796 году к таинственной узнице стали допускаться гости – «высокие особы» из московской знати. Самые важные вельможи считали честью для себя быть представленными загадочной монахине.
В разговорах с близкими ей людьми инокиня Досифея стала упоминать иногда и свое мирское имя – Августа. Досифея показывала медальон с портретом императрицы Елизаветы и говорила о каком-то таинственном письме. Вероятно, именно тогда и был написан ее портрет. На нем изображена монахиня, лицом, как судят современники, очень сходная с Елизаветой Петровной. Это единственный портрет Досифеи, на обратной стороне которого черной краской было написано: «Принцесса Августа Тараканова во иноцех Досифея». Имя «мученицы Августы» упомянуто в святцах 24 ноября. Именно в этот день, в 1741 году, начался дворцовый переворот, который привел на российский трон Елизавету Петровну. А спустя год, 24 ноября 1742 г., состоялось тайное венчание Елизаветы и графа Разумовского. Скрытый намек на царское происхождение?
Монахиня Досифея умерла 4 февраля 1810 г. Похороны ее, по словам очевидцев, превратились в торжественное шествие к Новоспасскому монастырю, в котором размещалась фамильная усыпальница царственного рода Романовых.
Историки считают, что под «железной маской» скрывали внебрачную дочь императрицы Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского Августу – возможную претендентку на русский престол. По слухам, она до 11 лет воспитывалась она в семье родственников Разумовских, богатых помещиков Дараганов (не отсюда ли происходит имя Тараканова?), затем – за границей. Она имела больше прав на корону, нежели немецкая принцесса Екатерина Алексеевна. Это обстоятельство и явилось причиной приказа Екатерины II о розыске Августы в Европе, а заодно и авантюристки, выдающей себя за дочь Елизаветы Петровны.
Екатерина II приказывает графу Алексею Орлову без шума и огласки захватить «бродяжку во что бы то ни стало» и потаенно доставить в Россию. Красавец Орлов, мастер любовной игры, с блеском выполнил повеление императрицы. Таинственная самозванка была заманена на русский корабль, где обряд ее венчания с Орловым совершил переодетый в монаха матрос, а затем была арестована, привезена в Петербург и заключена в Петропавловскую крепость.
По легенде, самозванка погибла во время сильного наводнения в Санкт-Петербурге, забытая в камере тюрьмы. Именно этот момент запечатлел на своей картине «Княжна Тараканова» художник К. Д. Флавицкий. Но на самом деле она умерла от чахотки 4 декабря 1775 года, то есть за два года до изображенного на картине Флавицкого наводнения.
Истинную Августу Тараканову смогли разыскать только спустя 10 лет и обманным путем доставить в Ивановский монастырь. По слухам, призрак несчастной княжны еще долго являлся Алексею Орлову, погубившему влюбленную в него женщину. Москвичи уверяли, что он никогда не ездил мимо Ивановского монастыря, объезжая его как можно дальше. Перед смертью графа призрак княжны видели в темных коридорах Нескучного дворца, где умирал так жестоко предавший ее возлюбленный.
Женщина в белом
По слухам, наряду с призраками Салтычихи и княжны Таракановой в монастырских подземельях можно встретить призрак белой монахини. По рассказам московских диггеров, это не просто монахиня, а беременная женщина в монашеском одеянии, из живота которой торчит огромный тесак. Она появляется в подземных лабиринтах Солянки, пугая подземных исследователей, умоляя помолиться за нее и ее неродившегося ребенка.
Можно было бы, конечно, отмахнуться и посчитать это вымыслом, если бы в архивах не нашлись документы, разоблачающие страшную секту хлыстов, обосновавшуюся в начале XVIII века в стенах Ивановского монастыря. Именно в стенах этого «отмеченного злым роком» монастыря они проводили свои тайные радения, а в глубоких монастырских подземельях приносили человеческие жертвы. По слухам, принести в жертву нужно было младенца мужского пола от совращенной монахини. И обязательно в полнолуние! Если же несчастная женщина «перехаживала» и не могла родить в срок, ей помогали огромным острым тесаком. Этакое «кесарево сечение».
В начале XVIII века Ивановский монастырь был одним из трех крупнейших «гнезд» зарождавшегося мистического движения христоверов, или хлыстов, как их пренебрежительно называли. В то время во главе московской общины хлыстов стоял Иван Суслов. Согласно хлыстовской легенде, «для утверждения между людьми истинной веры Данила Филиппович – легендарный основатель движения – избирает себе помощника Ивана Тимофеевича Суслова. Он возносит его на три дня с собой на небеса, после чего Суслов делается сыном Божиим – Христом и начинает утверждать между людьми истинную веру».
В 1732 году останки Ивана Суслова перезахоронили в Ивановском девичьем монастыре – одном из тайных центров движения. В это же время здесь был похоронен и преемник Суслова – отставной московский стрелец Прокопий Лупкин. С помощью старицы монастыря Анастасии (Агафьи Карповой) они основали в монастыре секту «духовных христиан» или, как их еще называли, «хлыстовцев», в основу учения которых было положено убеждение о возможности прямого общения со Святым Духом, а также о воплощении бога в праведниках секты – «Христах» и «Богородицах». На могиле Лункина (он был в секте «Христом») соорудили каменный памятник и на гробнице написали похвалу святости погребенного. Позднее одной из наиболее известных хлыстовских «Богородиц» стала жена Прокопия Лупкина – Акулина, которая после смерти мужа была пострижена в Московский Ивановский монастырь с именем Анны.
Все истории про «мистически настроенных» стариц Ивановского монастыря закончились печально. В 1739 г. благодаря расследованиям знаменитого сыщика и грабителя Ваньки Каина была обнаружена хлыстовщина, трупы обоих лжеучителей были вырыты палачами, вывезены в поле и там сожжены. Старицу же Настасью как «ересеначальницу», у которой «бывали богопротивные сборища», приговорили к смертной казни, а ее сподвижниц – к ссылке в дальние монастыри.
Мрачная история монастыря продолжилась и в XX веке. «Память места» брала свое. После взятия власти большевики устроили в монастыре, где томились «душегубица» и несчастная «железная маска», а еще приносили кровавые жертвы сектанты, пересыльную тюрьму и концлагерь. В 1918 г. обитель была осквернена, насельницы монастыря были изгнаны и отправлены в ссылку, а священники его – расстреляны или погибли в лагерях.
Сегодня монастырю возвращена только часть территории. Остальную по-прежнему занимает Юридический университет МВД.
Святой обруч
Вскоре по возрождении в Иоанно-Предтеченском монастыре монашеской жизни, из храма св. апостолов Петра и Павла на Яузе были возвращены две чтимые святыни обители: древний чудотворный образ Св. Иоанна Предтечи с медным обручем и икона св. прп. Елизаветы. Есть легенда, что хранящийся в монастыре обруч – мерка с головы Иоанна Крестителя, ее символ. Старинный медный обруч с выгравированными на нем словами молитвы верующие почитают как величайшее чудо – эта реликвия, возложенная на голову, излечивает от болезней, исцеляет от опухолей и исполняет заветные желания. Считается, что, если надеть обруч на голову и прочесть молитву, самое сокровенное желание будет тут же услышано на небесах.
По рассказу матушки Досифеи, эта реликвия – часть иконы Иоанна Предтечи XVI века.
Сам обруч появился значительно позже – в XIX веке. Человек, его оставивший монастырю, неизвестен. Вероятно, это чей-то тайный подарок в благодарность за исцеление. С тех пор обруч был прикреплен к иконе Иоанна Предтечи цепочкой и стал ее частью.
Интересно, но монастырь стал возрождаться именно тогда, когда ему в 2002 году вернули чтимую икону. Люди быстро узнали о святыне и почувствовали ее целительную силу.
Воистину, царская сила заключена в этом образе, ведь именно этой иконе молился царь Иван Грозный, имя которому дали в честь Иоанна Предтечи. Он каялся перед ней в своих злодеяниях и убийстве сына.
Монахини ведут летопись чудес, которые происходят от святого обруча. За пять лет свидетельств излечившихся людей набралось множество. После молитв исчезают даже опухоли! Сейчас икону Иоанна Предтечи отреставрировали и перенесли в храм, а в часовне выставили ее точную копию. Но обруч к ней прикрепили подлинный. Даже невозможно представить, сколько людей с трепетом накладывали на себя святыню! На длину всей иконы натянута нить, унизанная золотыми кольцами. Паломники оставляют драгоценности в благодарность за чудесные исцеления и помощь в делах.
И еще одна чудесная помощница. У северной стены обители находилась когда-то могила юродивой схимницы Марфы, особенно почитаемая среди беременных женщин. Особенно часто посещала Ивановскую обитель многочадная царица Евдокия Лукьяновна, супруга первого царя из рода Романовых – Михаила Федоровича, и просила ее молитв о благополучном разрешении при родах. По примеру благочестивой царицы, сюда стали приходить беременные женщины со всей Москвы и получать благодатную помощь. После разорения Москвы Наполеоном в 1812 г, через много лет после смерти блаженной, при монастырском храме доживали свой век четыре старицы, которые часто видели ночью в храме молящуюся с воздетыми руками схимницу. Они верили, что это блаженная Марфа, и что ее молитвами монастырь будет восстановлен.
«Чрево столицы». Хитровка
«Живой мертвец»
В самом центре Москвы, между Солянкой и Покровским бульваром, расположена знаменитая Хитровка – «Чрево столицы», скопище ночлежек, дешевых кабаков и воровских притонов. Это был самый преступный район старой Москвы, о котором до сих пор ходит много слухов и легенд.
Сегодня трудно представить, что когда-то здесь был один из самых аристократических московских уголков. Здесь, под боком у Кремля, на месте дома 11/1 в Подколокольном переулке, находился Дворец Ивана III, жили Бутурлины, Демидовы, Волконские, Лопухины.
Князья Шуйские, чей знатный род шел от Александра Невского, тоже возвели хоромы на этих землях (Подкопаевский пер., дом 5/2). Первоначально палаты были одноэтажными, и лишь позднее их надстроили двумя этажами. 17 мая 1606 года горожане под руководством Василия Шуйского начали в центре Москвы погром. В ходе беспорядков разъяренная толпа убила Лжедмитрия I и сотни непрошеных гостей – поляков. Тело самозванца бросили на «позорище» на главной площади Москвы – Красной, сунув в руки дудку и «харю» – маску, найденную у него под кроватью. Очевидец, архиепископ Арсений рассказывал, что в тот час, в который поволокли труп за город, пала крыша Великих врат крепости (Спасские ворота Кремля), что явно служило предвестником грядущих бедствий, войн и великой смуты.
После того, как москвичи растерзали тело Лжедмитрия, его обезображенный труп был отправлен в Убогий дом, куда свозили неопознанные трупы, и его похоронили в общей могиле, как бродягу. Чтобы окончательно унизить ненавистного самозванца, на его труп вылили бочку навоза. Поговаривали, что на могиле Лжедмитрия I слышалась громкая музыка, слышались таинственные голоса и визгливое богомерзкое пение. Москвичи уверяли, что это дьявол радуется, принимая к себе в преисподнюю своего слугу.
На следующий день, в конце мая выпал снег. Над общей могилой появилось голубоватое свечение и послышалось заупокойное пение. Москвичи зароптали, что это мстит дух Гришки Отрепьева. К своему ужасу они обнаружили, что могила разрыта, труп самозванца лежит рядом в белоснежном саване, а на груди у него воркуют два голубя. И пошли толки: «Уж не чудом ли спасшийся это царевич Дмитрий?». Решили похоронить рядом с храмом, у алтаря. А наутро обнаружили, что могила разрыта, а труп исчез. Целых десять дней в Москве шептались о таинственной пропаже, поговаривали, что земля не принимает Гришку, так как за царство и богатство он продал душу самому дьяволу.
Труп ненавистного самозванца нашли в десяти верстах от Москвы. Вот тут-то и решили сжечь колдуна. По московским преданиям, труп облили горючей смесью и подожгли. Не горит! Снова подожгли. Не горит! Тогда разрубили его тело на кусочки, смешали с порохом и выстрелили в сторону Польши из пушки, установленной на Тайницкой башне. «Уходи откуда пришел!»
Вскоре после смерти самозванца боярин Василий Шуйский был «выкрикнут» русским царем. С воцарением на троне интригана-заговорщика Смута не прекратилась. Хитрый царь первым делом разослал по стране грамоту, в которой клеймил своего предшественника не только как самозванца, но и как еретика и чернокнижника, которому адские силы помогли на время захватить власть. Видимо, он забыл, как еще недавно целовал сапоги самозванцу.
Шуйский откровенно заявлял, что признал Лжедмитрия только для того, чтобы избавиться от Годунова, а потом низложил его, открыв себе дорогу к престолу. По словам историков, он, подержав до времени на престоле «свою ряженую куклу», выбросил ее на задворки истории.
По слухам, вскоре после страшной смерти Лжедмитрия его белесую тень стали видеть в Кремле и в разных частях города. Москвичи уверяли, что «живой мертвец» бродит по Москве, чтобы наказать виновников. По слухам, видели его не раз и здесь, у палат его главного обидчика Василия Шуйского.
«Волки сухого оврага»
В конце XVII века эти места облюбовал сподвижник Петра I боярин Федор Алексеевич Головин, первый русский адмирал и первый кавалер ордена Андрея Первозванного. Он первым из бояр в угоду царю-новатору собственноручно срезал себе бороду. В середине XVIII века его имение купила только что овдовевшая княгиня Н. С. Щербатова. Вдова пожелала выстроить на месте деревянных хором Головиных уютную каменную усадьбу, парадный фасад который был обращен к Кремлю. После войны 1812 года новый владелец генерал Н. З. Хитрово спешно поворачивал особняк «лицом» к молодым бульварам, где уже разгуливала модная публика.
В 1823 году Н. З. Хитрово скупил соседние участки и добился разрешения властей построить крытый каменный рынок для торговли мясом и зеленью. За год площадь была очищена от ветхих строений и замощена. Как вдруг в 1826 году генерал умер. Наследники не пожелала заниматься рынком и вскоре там стихийно образовалась московская «биржа» труда – «стоянка» рабочего люда, где собирались в поисках поденного и сезонного заработка.
На Хитровку ехали рабочие из провинций – прямо с вокзала они маршировали сюда целыми артелями. Для этих рабочих сделали железный навес от дождя, под которым они проводили дни в ожидании удачи. Рано утром на Хитровку являлись подрядчики и уводили артели на работу, а вечером они снова возвращались под навес. Предложение превышало спрос, и у рабочей Хитровки оказался лишь один бич – безработица. Ушлые предприниматели выстроили на Хитровке ночлежные дома, носившие имена своих владельцев, устроили здесь притоны, игорные дома и кабаки. Все это беспощадно испортило некогда аристократическую местность, наводнив ее уголовным элементом.
На площади толпились тысячи оборванцев, сидели грязные торговки, звучно предлагая «собачью радость». Под вечер метались и галдели пьяные со своими «марухами». Не видя ничего перед собой, шатались нанюхавшиеся «марафету» кокаинисты всех возрастов. Среди них были малолетние проститутки и полуголые «огольцы» – их кавалеры. Ступенью выше стояли «поездошники», «фортачи», ловкие ребята, умеющие лазить в форточку, и «ширмачи», бесшумно лазившие по карманам у человека, «затырив» его в толпе. И по всей площади – нищие. Очевидцы вспоминали, как, спустившись по переулку, попадали «в шевелящуюся гнилую яму».
Страшные трущобы Хитровки десятки лет наводили ужас на москвичей. Здесь обитали тысячи оборванцев, воров всех мастей, нищих и сбежавших каторжников. То и дело в переулках и на самой площади поднимали трупы убитых и ограбленных донага. Но никто не рисковал пойти на помощь: раздетого и разутого голым пустят да еще изобьют за то, чтобы не лез, куда не следует. Каждую ночь в ночлежках Хитровки собиралось до 10 тысяч человек. Самые страшные ночлежные дома, ее главные притоны с темными подземными лабиринтами назывались «Утюг» и «Сухой овраг», а вместе «Свиной дом». Отсюда и кличка обитателей: «утюги» и «волки Сухого оврага».
Зловонные корпуса «Сухого оврага» вытянулись вдоль Петропавловского переулка, а «Утюг» выходил на Певческий. Самым отвратительным был дом Кулакова. В нем ночевало ежедневно не менее 3 тысяч человек. Люди спали, где только могли: под нарами, в проходах и т. д. В лабиринте коридоров и переходов, на кривых полуразрушенных лестницах, ведущих в ночлежки всех этажей, не было никакого освещения. «Свой дорогу найдет, а чужому здесь делать нечего!» – с гордостью говорили хитрованцы. И действительно, никакая власть не смела сунуться в эти мрачные бездны. С Хитровки, как с Дона, выдачи не было: здесь укрывались и бывшие, и беглые каторжники. Пристанищем барышников и нищих был трактир «Пересыльный», а маститые воры и солидные скупщики краденого обитали в «Сибири». Эти два трактира находились в Румянцевском доме, в том же Подколокольном, 12.
На стрелке Певческого и Петропавловского переулков стоит клинообразный дом – «Утюг». Раньше здесь была усадьба Свиньиных, и в ней жил статский советник П. П. Свиньин, на которого Пушкин указал Гоголю как на удачный прототип Хлестакова. От фамилии Свиньиных произошло сугубо хитровское название «Свиной дом»: в нем была самая страшная зловонная ночлежка с воровским притоном. Наворованное хранилось в подвалах и в коллекторах. По преданию, души каторжников по сей день бродят в хитровских подземельях, разыскивая свои «сокровища Агры».
Тайны московской «каторги»
Самым криминальным и скандальным местом на Хитровке был трактир «Каторга» в Подколокольном, 11 – том самом доме, что вырос на месте дворца Ивана III. Притон буйного и пьяного разврата, биржа воров и беглых, самое опасное из злачных мест Москвы. Здесь собирались «коты» со своими «сюжетами». «Обратник», вернувшийся из Сибири или тюрьмы, не миновал этого места. Прибывший «деловой» встречался здесь с почетом. Его тотчас же «ставили на работу».
Здесь заключались нехорошие сделки, бушевали низменные страсти и никогда не смолкали «шум, ругань, драка, звон посуды». За распахнутой дверью в уши ударял пьяный шум, а в нос – запах тушеной капусты, перегорелой водки и смазанных сапог. За грязными столиками пили монопольку, обсуждали планы краж и разбоев, спорили до хрипоты, орали и дрались несколько десятков ухарей. В «Каторге» «тырбанили слом» и пропивали добычу вместе с «марухами».
В левом углу гуляли «ширмачи», а за обшарпанной дверью – играли в подпольную рулетку и опаивали «шатаных стрюков» водкою с дурью. Очень часто в нем случались драки и убийства. Трупы хоронили прямо в подвале, испещренном потайными ходами и тайниками. Многие обитатели «Каторги» даже не догадывались, что из его подвала есть тайный лаз, ведущий в подземелье. По его переходам от Хитровки можно было добраться до Лубянки, Сретенки и Трубной площади и проникнуть в подвалы многих зданий. По словам диггеров, вся Ивановская горка была пронизана подземными ходами и галереями, по которым обитатели хитровских ночлежек и завсегдатаи трактиров «Каторга» и «Сибирь» легко уходили от полицейских облав.
Подземелья «Каторги» породили многие легенды. Так, одна из них дает объяснение названию Подкопаевского переулка: однажды воры, жившие в этом доме, сделали подкоп под церковь Николая Чудотворца, забрались внутрь, взяли иконы в драгоценных окладах, золотые сосуды и потиры и полезли обратно, думая вынести их и нажиться, но один из них, вор Безносый, был завален в сделанном им же подкопе и погиб под обвалившимися камнями, а вор-домушник Болдух задохнулся под толщей земли. По другой версии, название объясняется также подкопом, но только сделанным не для преступных целей – здесь как будто находился карьер для добычи глины.
Как бы оно ни было, но старожилы уверяли, что не раз видели около нее в полночь двух белесых раскаявшихся грешников, слезно просивших помолиться за них и похоронить по-православному. Как только к ним подходили ближе, таинственные призраки таяли на глазах.
Негативная энергетика этих мест как магнит притягивала зло, ненависть и злобу. Пьяные драки, беспричинная ярость, бессмысленные преступления. Невинная кровь лишь усиливала кровавую ауру этого недоброго места. По легенде, в мрачных подземельях «Каторги» можно и сегодня встретить их полупрозрачные тени. Среди неприкаянные духов, самые страшные: одноглазый разбойник – Стенька Вырви Глаз, вор-домушник, сорвавшийся с сибирской каторги Болдух и церковный вор Безносый.
Иногда из туманного облака, наплывшего со зловонной Яузы, выплывало нечто живое, огромное и, подобно привидению, медленно растворялось в лабиринте трущобных переулков. Но это был не потусторонний гость, а вполне реальный человек, хозяин Хитровки – городовой Федот Рудников, которого зверски боялись даже самые матерые уголовники. Рудников все знал про всех здешних обитателей. Его пудовых кулаков боялась «шпана», а «деловые ребята» были с обоими представителями власти в дружбе и, вернувшись с каторги или бежав из тюрьмы, первым делом шли к нему на поклон.
Будка городового размещалась на пересечении переулков, в центре Хитровки. Ночью он плотно закрывался в будке и не позволял себя беспокоить. Даже если кого обворуют и разденут, а тот будет колотить в дверь городового, он не откроет – сам виноват, не ходи по ночам куда не следует.
Старожилы рассказывали, что подошел как-то к молодому тогда полицейскому старый вор по кличке Шмель и откровенно предложил: «жить в любви и согласии и деньгами помогать либо помереть». И напомнил, что предшественника городового нашли убитым ножницами в борделе. «Это неспроста», – осознал Рудников и все понял правильно. Поговаривали, конечно, что, мол, двурушничает Рудников, что имеет долю от ворья и покрывает оное. Но вскоре замолкали, т. к. соваться на Хитровку с дознанием никто не желал.
После революции началось разрушение «Кулаковки» и «Утюга». Ночлежники отказались платить съемщикам квартир и те разбежались. В домах начался грабеж и анархия, по близлежащим переулкам страшно было ходить… Хитров рынок превратился в настоящую разбойничью крепость, красные патрули здесь встречали градом кирпичей, а то и выстрелами.
Покончили с легендарной Хитровкой за одну ночь 1923 года, когда вооруженная милиция оцепила район, и обитателям предложили выселиться в течение нескольких часов. На месте Хитровки построили школу. Площадь почетно назвали именем Максима Горького. Бывшие ночлежки отремонтировали и заселили рабочими и служащими. Самую же главную трущобу, «Кулаковку», с ее подземными притонами в «Сухом овраге» и огромным «Утюгом» срыли до основания и заново застроили.
Однако подземные тайники продолжали оставаться нетронутыми. «Деловые» еще долго выходили на фарт по ночам. «Портяночники» – днем и в сумерки. Опустела и будка Рудникова. Никто не знал определенно, куда исчез бывший всесильный хозяин Хитровки. Одни утверждали, что на него напали и убили сами хитровцы, желая отомстить за старое. Нашлись свидетели, которые видели, как его утопили в Яузе. Другие очевидцы рассказывают, что Рудников скопил «капиталец» на двурушничестве и укатил за границу, где его обчистила проститутка в местном отеле. Проснулся он от удушья – на шее петля. Так и сгинул в чужих краях как «хлыщ неопытный» хозяин всех хитровских воров. Однако, по слухам, он и сейчас появляется по ночам в темных ночных лабиринтах Хитровки, обходя по-хозяйски свои владения.
Сейчас в бывшей «Каторге» размещаются обычные московские квартиры и офисы. Их жильцы время от времени находят в печных трубах то дореволюционные водочные «мерзавчики», то воровские «малявы». Когда в доме прорывает трубы, вода в многочисленных подвалах не задерживается и уходит вниз под землю – то ли в тайники фартовых ребят, то ли в подземные ходы, прорытые еще при Иване III.
Согласно легенде, в годы революции в подвалах дома и в подземных ходах, проложенных под Солянкой и Хитровкой, было спрятано множество награбленных сокровищ, которые до сих пор никто не может найти. По слухам, здесь спрятала свои сокровища Сонька Золотая Ручка.
Королева преступного мира
Образ Соньки Золотой Ручки создала молва. Это была воровская кличка королевы преступного мира Софьи Блювштейн, в девичестве ее звали Шейндля Сура Лейбова Соломониак.
В 17 лет несчастная Соня сбежала с юным греком, потом осталась одна, потом вышла замуж за одесского шулера Блювштейна, а когда тот оказался в тюрьме, сама занялась «семейным бизнесом». И в тюрьму-то она попала тоже из-за мужчины – взяла на себя вину молодого любовника. В общем, не жизнь, а жгучая мелодрама. Обладая острым умом, блестящей памятью и освоив аристократический этикет, она сумела отточить свое «мастерство» до блеска, став гением аферы. Ее называли «дьяволом в юбке».
Что о ней только ни говорили! И в турецком гареме она якобы жила, и школу грабителей в Лондоне открыла, и любовников имела несчетное количество. А уж в воровском деле ей просто не было равных. Каким-то образом она умудрялась совершать преступления во всех частях света одновременно. И пострадавшие божились, что это была именно она, дерзкая и прекрасная Сонька.
«Рост 153 см, лицо рябоватое, нос с широкими ноздрями, губы тонкие, бородавка на правой щеке». Так описана Софья Блювштейн в сохранившихся документах полиции. Но народной молве документы не указ. Ей нужен был свой Робин Гуд, и воровка с бородавкой удачно вписалась в этот образ. Она безжалостно грабила богатых и была великодушна к беднякам. Однажды, узнав из газет, что ограбленная ею женщина оказалась вдовой простого служащего, матерью двух девочек. Сонька тут же поспешила на почту и отправила вдове пять тысяч и письмо с извинениями. Ну, чем не королева воровского мира? А королева, как известно, ни при каких обстоятельствах рябой быть не может.
У Соньки были свои «фирменные штучки». Под специально отращенные длинные ногти она прятала драгоценные камни, для краж в магазинах имела платье-мешок, в котором мог спрятаться целый рулон ткани. Выходила на дело с обезьянкой – пока хозяйка торговалась, зверек проглатывал камни, а дома освобождался от них при помощи клизмы.
Особое мастерство Сонька демонстрировала в ювелирных магазинах. В присутствии многих покупателей и с помощью своих «агентов», которые ловко отвлекали внимание приказчиков, она незаметно прятала драгоценные камни под ядлинные ногти, заменяя кольца с бриллиантами фальшивыми, прятала украденное в стоящий на прилавке горшок с цветами, чтобы на следующий день прийти и забрать похищенное.
Она путешествовала по Европе и представлялась то баронессой, то графиней. Ее принадлежность к высшему свету ни у кого не вызывала сомнений. Шикарно одетая, с чужим паспортом, она появлялась в лучших отелях Москвы, Петербурга, Одессы, да и всей Европы. Сонька изобрела метод гостиничных краж под названием «гутен морген». Метод был простой и наглый – красиво одетая, элегантная Соня проникала в номер жертвы ранним утром и начинала его усердно «шмонать». Если же хозяин неожиданно просыпался – нарядная дама в дорогих украшениях, как бы не замечая «постороннего», начинала раздеваться, словно по ошибке приняв номер за свой. Кончалось все мастерски разыгранным смущением и взаимными расшаркиваниями.
Однажды знаменитая воровка явилась в ювелирный магазин на Петровке. Владельцу представилась курляндской баронессой Софьей Буксгевден. Ее сопровождала милейшая свита: почтенного вида отец, маленькая дочка и ее няня. Выбор Соньки пал на коллекцию драгоценностей стоимостью 22 тысячи 300 рублей. Когда драгоценности были упакованы, почтенная дама вспомнила, что забыла деньги дома. Она вместе с бриллиантами поспешно удалилась за наличностью, оставив в качестве залога убеленного сединами отца, очаровательная младенца вместе с бонной. Когда через два часа заявили в участок, выяснилось, что эти «родственники» были наняты на Хитровке. Ребенка одолжили за три рубля у спившейся обитательницы Хитровской ночлежки, а нянька попала в услужение к «баронессе» по газетному объявлению.
Когда Сонька Золотая Ручка впервые оказалась на скамье подсудимых, об этом сообщили все российские газеты. За несколько дней, проведенных в смоленской тюрьме, Соня очаровала надзирателей – она читала им стихи на разных языках, травила байки о жизни в дальних странах. В результате один жандарм устроил побег и бежал вместе с ней. Однажды она обчистила даже собственного адвоката, но тот все равно защищал ее.
Попадалась она не раз, но ей всегда удавалось выскользнуть из рук правосудия. Но однажды везучести Золотой Ручки пришел конец, она была сослана на каторгу. С Сахалина Сонька бежала трижды. В первый раз ее просто вернули и пожурили, после второго – заковали в кандалы (это была первая закованная женщина в истории каторги!), на третьей попытке Софья сломалась, смирилась, стала хозяйкой местного «кафе-шантана», где варила квас, торговала из-под полы водкой и устраивала веселые вечера с танцами.
Даже начальство каторги не было уверено, что срок отбывает именно Софья Блювштейн, а не подставное лицо. Особенно после того, как по Европе в конце девяностых прокатилась серия краж, очень знакомых по почерку. А. П. Чехов, увидев во время путешествия по Сахалину знаменитую авантюристку, тоже засомневался – неужели это та самая женщина, которая недавно сводила всех с ума, а теперь «все время нюхает воздух, как мышь в мышеловке»?
Поговаривали, что в притонах Хитрова рынка, в бандитской «Каторге», Сонька нашла девушку Анюту, дочь известного медвежатника Пахома, удивительно похожую на нее, только лет на 15 моложе. С помощью грима и париков сделала из нее своего двойника. Она и отсиживалась за большие деньги по тюрьмам и каторгам. Сонька бывала в «Каторге» всего несколько раз. Негоже королеве преступного мира опускаться до таких трущоб!
Впервые она там появилась, чтобы познакомиться с Анютой, а второй – осмотреть тайник в подземелье, о котором ей рассказала верная ей девушка. Тайником осталась довольна, Анюту взяла в обучение, а в хитровских пещерных лабиринтах спрятала свои драгоценности.
В 1917 году, когда Москву наводнили каторжники, прибывшие с Сахалина, на Хитровке появились два старика, утверждавшие, что отбывали наказание вместе с Сонькой. Зачем они прибыли на Хитровку – старики умалчивали. Пошла гулять молва о Сонькиных драгоценностях в хитровских подземельях. Так же, как внезапно появились на Хитровке два старых каторжника, так же неожиданно – исчезли. Спустя несколько лет при ликвидации Хитровки в одном из подвалов «Каторги» обнаружили два трупа, изъеденные крысами. Кто-то из бывших по наколкам узнал в них пропавших каторжников.
Старожилы уверяют, что сокровища легендарной воровки до сих пор находятся в подземелье «Каторги», но искать их не советуют. До сих пор в подземельях Хитровки можно встретить призрак легендарной воровки, охраняющий свои драгоценности, на которые так падка была Сонька. Все, кто спускался в тайные лазы за Сонькиным тайником, назад не возвращался. По слухам, заманивает их Сонька в подземные пещеры, долго водит их по таинственным лабиринтам, не давая выбраться назад.
После смерти легендарной воровки по России поползли слухи, будто Соньку видели – молодой и красивой, в Одессе, Женеве, на сцене Парижского варьете, где она лихо отплясывала канкан. Ее встречали и во главе отряда махновцев, в штабе Врангеля и даже в красной косынке среди чекистов. По другим слухам, последние деньки Золотая Ручка доживала в Москве у дочек, которые скрывали от людей свою непутевую мамашу, потому здесь и похоронена…
Стоит на Ваганьковском кладбище удивительный памятник – женская фигура из шикарного белого мрамора под огромными черными пальмами, а пьедестал его покрыт надписями вроде: «Соня, научи жить», «Солнцевская братва тебя не забудет» или «Мать, дай счастья жигану». И лежит под могильной плитой (заказанной на деньги одесских, неаполитанских, лондонских, питерских и прочих мошенников) незабвенная по сию пору Сонька Золотая Ручка. Или не лежит.
Могила, согласно городскому фольклору, была сооружена ради потехи. На самом деле она пуста. В последние дни своей жизни смертельно больная Сонька решилась на побег с Сахалинской каторги. Конвойные нашли ее при обходе. Через несколько дней, не приходя в сознание, она умерла в тюремном лазарете. По другой легенде, умерла Сонька в преклонном возрасте и похоронена в Москве на Ваганьково. Сонька обожала мистификации. И эта мистификация продолжается по сей день. Несколько лет назад лихие парни с Урала пришли посидеть на могиле королевы преступного мира. Помянули. Последствия были печальными. Изрядно разогревшись водкой, они полезли целоваться с памятником покойной и в пылу оторвали ей голову.
Кстати, недавно исчезла одна металлическая пальма. По слухам, ее сдали как металлолом местные мародеры. Обворовали королеву преступного мира! Памятник по московским преданиям считается волшебным, помогает от всяческих напастей, в основном безденежного характера. О чудодейственности его судить трудно, но то, что людская тропа сюда не зарастает, – это факт.
По легенде, неподалеку от Сонькиной могилы находится и могила главаря банды «Черная кошка». После выхода фильма на их могилах стала собираться «братва», почтить память своих знаменитых предшественников.
Много что говорят, да только никто не знает, как оно было на самом деле. Ясно, что Софья Блювштейн когда-то закончила свой земной век, а вот Сонька Золотая Ручка до сих пор кружит по нашей земле.
По преданию, призраки появляются в том месте, где кипят страсти. Уж где-где, а на Лубянке страсти кипели, кипят и будут кипеть.
Лабиринты «ужаса и крови». Лубянка
Память места
Главной «достопримечательностью» и «визиткой» Лубянки является монументальное здание ФСБ. Эта могущественная организация не раз меняла свое название и обросла, как и само легендарное здание, множеством слухов и легенд. Иностранцы увлеченно слушают рассказы гида о замученных в застенках тысячах людей, а россияне по привычке с опаской поглядывают на серую громадину, называя ее за глаза «Проклятый дом» или «Госужас».
Территория между Лубянской площадью и Сретенскими воротами известна с XII века под именем Кучкова поля? и связана с именем непокорного боярина Кучки, который встретил великого князя Юрия Долгорукого «зело гордо и не дружелюбно», за что и был предан смерти. О названии Лубянка историки спорят и поныне. Согласно преданию, после насильственного присоединения Новгорода, чтобы уничтожить чересчур независимый дух новгородцев, Иван III переселил более трех сотен наиболее знатных новгородских семей в Москву, на территорию нынешнего лубянского квартала. В память о своем родном городе, где была улица Лубяница, переселенцы принесли в столицу это название.
Здесь в смутное время ополченцы Минина и князя Пожарского дали два победоносных сражения польским интервентам. Крови пролилось много, зато интервенты навсегда забыли к нам дорогу. В 1662 году Лубянка стала эпицентром Медного бунта. Восстание было жестоко подавлено, а 30 зачинщиков бунта были казнены на Лубянской площади. Снова на этом месте пролилась кровь.
Через много лет на месте двора князя Пожарского разместилась усадьба московского генерала-губернатора графа Ф. В. Растопчина. В 1812 г., в день оставления Москвы, по приказу графа, здесь был растерзан озверелою толпою неповинный юноша Верещагин. Граф испугался собравшейся перед его домом толпы и «перевел стрелку», принеся в жертву невиновного. Пока толпа расправлялась с жертвой, градоначальник удрал с заднего крыльца.
На Лубянке при Варсонофьевском монастыре было устроено «убогое» кладбище, где хоронили безродных, нищих и самоубийц. Здесь, в подвале «мертвецкого» сарая была устроена глубокая яма со льдом, куда складывали тела безвестных покойников. Дважды в год приходил священник, служил панихиду по всем умершим, и их сообща хоронили в общей могиле.
