скачать книгу бесплатно
А еще священное десятидневье считалось наилучшим временем для того, чтобы договариваться о свадьбах для своих детей, и всякий раз, когда ее мысли сворачивали в этом направлении, принцесса Илем ощущала некоторое беспокойство. Но она гнала прочь никчемные тревоги. На решение Императора она все равно никак не могла повлиять – отец, и тот не имел такой власти – а вот успех или неудача на состязаниях лучников зависит целиком от нее. И когда верная Ианнах вздыхала и ворчала, пересказывая ей последние дворцовые сплетни, собирать которые она была большая мастерица, Илем-Кай просто отмахивалась от старой служанки.
Компанию девушке составлял разве что ее младший брат Азин. С отцом и старшим братом за минувшие дни ей удалось увидеться лишь несколько раз, да и то мельком. Оба пропадали в Дворцовом Городе, и было бесполезно расспрашивать о том, чем они там занимаются – все равно не ответили бы. Илем давно научилась понимать, когда и о чем можно спрашивать, а когда лучше прикусить язык. Эти загадочные дела беспокоили ее больше, чем мысли о предстоящей свадьбе с северянином. Илем, подобно мужчинам своего клана, не питала интереса к придворной жизни, но и не была совсем оторвана от нее. Даже без Ианнах, ежедневно приносившей порции новостей от дворцовых евнухов и служанок, она имела представление о том, что происходит, и замечала кое-какие тревожные признаки. Дочь принца Ювана и княгини Ульсан не была ни слепа, ни глуха, и чутье подсказывало ей: намечается что-то опасное, и едва ли клан Кай при всем желании останется в стороне.
Вот и теперь принцесса пыталась отделаться от назойливых мыслей, пока Ианнах аккуратно собирала ее длинные волосы в замысловатую высокую прическу. Сегодня девушка сменила любимый охотничий костюм на тяжелое атласное платье, расшитое узором в виде летящих журавлей, больше приличествующее ее новому придворному рангу. Как обычно, служанка болтала без умолку. Илем слушала ее вполуха.
– Э? – заметив ее настроение, старуха болезненно дернула прядку черных волос. – Госпожа, да ты вообще-то меня слышишь?
– Было бы что слушать, – буркнула Илем-Кай. – Все это уже старые вести. Что я хочу знать, так это причину, по которой отца и Кевета так часто приглашают в Ведомство военных дел, – вырвалось у нее.
– Ведомство? – удивилась Ианнах. – Но они вовсе не ведомство посещают, госпожа, а принца Тьена.
– Что?! – от удивления Илем-Кай подскочила на месте. – Ты уверена, Ианнах?
– Боги мне свидетели, госпожа! Несколько слуг видели их во дворце Первого принца. Ты не знала?
– Отец ничего не говорил мне, – принцесса прошлась взад-вперед, пытаясь восстановить самообладание. – Мне правда это не нравится, Ианнах. Военное Ведомство – еще можно понять, но дела старших принцев…
– Что же тут странного? Император-то наш, говорят, уже одной ногой в могиле, и…
Тут девушка развернулась к служанке и залепила ей пощечину – не в полную силу, но чувствительно.
– Прикуси-ка язык, Ианнах! – прошипела она. – Как будто не знаешь, о чем нельзя говорить даже наедине. Болтай, что хочешь, про северян или свадьбу, но государя всуе не поминай.
Седая ивирка смиренно потупилась, признавая, что позволила себе лишнее. Илем-Кай плюхнулась на стул перед небольшим столиком с круглым серебряным зеркалом и задумалась. О том, что с Императором не все в порядке, на самом деле шептались, хотя и с большой опаской. За такие речи можно было лишиться языка, да и головы заодно. И все-таки, из Верхнего Дворца уже долго не было вестей, и это настораживало. Кто знает – быть может, государь уже отошел к богам, но это держат в тайне, дабы не допустить волнений в народе? Смерть Благословенного Владыки незадолго до праздника Благодарения Богов – что могло быть хуже этого?
«Если Император мертв или при смерти, тогда неудивительно, что отцу пришлось спешно вернуться в столицу, – подумала девушка. – В такое время верховный стратег не может оставаться на границах. Но если начнется борьба за трон, род Кай точно окажется между тигром и медведем. В таком случае лучше всего просто отступить и смотреть со стороны, как хищники терзают друг друга. Но будет ли это возможно?»
На первый взгляд кажется, что положение наследника непоколебимо. Старшего принца никто не назвал бы самым одаренным среди мужчин династии Ильфан, но на троне оказывались правители и хуже него, а сейчас у принца Тьена не осталось явных соперников при дворе. Второй принц Ео-Илун несколько лет назад впутался в темную историю, из-за которой попал в немилость и отправился в бессрочную ссылку в горный монастырь. Что до третьего принца Ней-Илуна, тот сторонился борьбы за наследование и предпочитал проводить время в увеселениях. Остальные сыновья правящего государя были либо слишком молоды, либо происходили от наложниц низкого ранга и не могли претендовать на трон.
«Но все возможно, – отметила Илем-Кай. – Не верь очевидному – так говорили древние, и это мудрый совет. Излишнее доверие многих людей привело к гибели. Ох, надеюсь, я просто придумываю лишнее».
– Госпожа! – молоденькая служанка появилась на пороге и склонила голову.
– Да не пыхти ты, как старая кляча! – прикрикнула раздраженная Ианнах. – Совсем ничему не научилась? Что такое?
– Старший господин хочет видеть Огнерожденную принцессу. Он ждет в саду.
– Вот как… – девушка поднялась и одернула платье, пытаясь справиться с волнением. – Хорошо, проводи меня.
Отец дожидался на просторной площадке, которую Илем в свое время расчистила от растительности и превратила в стрельбище. Площадка протянулась от стены до стены. С одной стороны располагались мишени – цветные круги и соломенные чучела. В другом конце стрельбища на деревянных стойках были выставлены луки и арбалеты, в дополнение к деревянным мечам, тупым копьям и корзинам с запасом стрел. Принц Юван, заложив руки за спину, неспешно прохаживался из стороны в сторону, и мелкая галька, устилавшая землю, хрустела под его сапогами. Главе клана Кай через два месяца исполнялось сорок восемь лет, но выглядел он моложе. Высокий, широкоплечий мужчина с идеально прямой осанкой, резкими движениями и суровым лицом, он излучал вокруг себя властность. Когда он был рядом, сама мысль о неповиновении просто не могла закрасться в голову.
Илем остановилась, пытаясь угадать, в каком настроении отец. Нельзя сказать, чтобы тот когда-либо был жесток с дочерью, но испытывать его терпение неизменно выходило себе дороже. Единственной женщиной во дворце Кай, которой позволялось все – ну, или почти все – была матушка, но прошло пять лет, как Небеса призвали княгиню Ульсан. Жениться снова отец не хотел, хотя многие семьи предлагали своих дочерей, наложниц у него тоже не было. Да и зачем они нужны, если большую часть времени стратег вместе с сыновьями проводил с войсками на границах? После смерти матери единственной госпожой в родовом гнезде осталась Илем-Кай и несла на своих плечах все заботы о дворцовом хозяйстве. Наставники давно забросили попытки укротить своевольный нрав ивирской полукровки; те же норов и происхождение отваживали свах, так что большую часть времени девушка могла вести свободную жизнь, пока не пересекала границы дозволенного – достаточно, впрочем, широкие.
Сейчас отец казался рассеянным, хотя он редко позволял понять, о чем думает. Илем отчаянно хотела расспросить у него про Императора и про дела во дворце, но понимала, что это неуместно. Если отец захочет рассказать, то расскажет без вопросов, а если нет, то нет смысла спрашивать. Принц Юван-Кай посмотрел на дочь, а та поклонилась и благопристойно потупила взор, блюдя церемониал. На губах мужчины появилась усмешка.
– Не нужно, Илем. Скромность красит не всякую девушку, тем более что мы наедине. Я слышал, в последнее время ты много упражнялась в стрельбе.
– Правда, – кивнула она. – Я хочу участвовать в больших состязаниях в Дворцовом Городе.
– В самом деле? Ну, если так, то мой подарок придется кстати, – глава клана взмахнул рукой, и слуга, державшийся поодаль, подошел к ним. Прежде девушка не видела этого прислужника во дворце, но выправка и походка выдавали в нем старого солдата. В руках у него был изящно выгнутый черный лук.
Илем-Кай взвесила оружие в руке и расплылась в улыбке, не в силах скрыть восхищение. Лук, сделанный из роговых пластинок и проклеенных сухожилий, был лишен какой-либо декоративной отделки, за исключением скромного серебряного узора на черном лаке, да и не нуждался в ней. Он весил немного, но стоило девушке слегка оттянуть тетиву, как она ощутила упругое сопротивление. Удерживая оружие в руках, она чувствовала скрытую в нем яростную силу. Казалось, что шелковая тетива трепещет от предвкушения и жаждет выпустить в убийственный полет стрелу с каленым наконечником.
– Превосходный лук… – пробормотала она. – Спасибо, отец.
– Ну, так опробуй, – велел мужчина. – Хочу посмотреть, чему ты выучилась, пока меня не было.
Илем-Кай и не надо было упрашивать. В качестве мишени она выбрала незамысловатую куклу в человеческий рост, сделанную из мешков с соломой. Придворное платье не слишком годилось для стрельбы, но девушка не опозорилась, загнав четыре стрелы в грудь чучелу и еще четыре – в голову. Отец одобрительно хмыкнул.
– Неплохо. Вижу, что ты не бездельничала. Пожалуй, с таким мастерством ты можешь побороться за первый приз.
– Спасибо на добром слове, отец. Только много ли в этом пользы, если самое большее, что мне удавалось подстрелить – это олень на охоте?
– А во что бы ты предпочла пускать стрелы? – прищурился мужчина. – В людей? Думаешь, это бы тебя позабавило?
– Ничего такого я не говорила, – Илем отвела взгляд. – Но наш клан Кай всегда был военной семьей. Матушка много раз сопровождала тебя в походах, и даже вела в битву родовую дружину, а она научила меня всему, что умела сама.
– Успокойся, дочь, – принц Юван был невозмутим, как скала. – Я всегда признавал твои способности.
– Но ты никогда не позволял показать их в деле. Разве что для забавы, – проворчала девушка, прекрасно понимая бессмысленность спора. Но она не смогла удержаться.
– Ты знаешь: с луком ли, с мечом или копьем, я лучше Азина, да и с Кеветом могу биться на равных. Так почему мне не позволено то, что позволено им?
Отец смерил ее острым взглядом. Он еще не разозлился, но уже явно был недоволен.
– Громкие слова, Илем. Может быть, мне, правда, следовало взять тебя на Хесийские равнины и посмотреть, насколько хватило бы твоей решимости в настоящей битве. А впрочем, тут не о чем спорить. Пока это зависит от меня, ты не будешь воевать вместе с братьями – нравится это тебе или нет. Вот после свадьбы пусть муж с тобой разбирается, как сможет.
– «Муж»? – Илем-Кай нахмурилась и подступила на шаг ближе. – Ты ведь не случайно упомянул про свадьбу, отец? Значит, слуги говорили правду?
Он с досадой вздохнул.
– Что ж… Я не так хотел рассказать тебе об этом, но раз ты сама все поняла, то не буду скрывать. Да, все верно. Тебе предстоит отправиться на север. По обычаю, императорский указ огласят в первый день Благодарения Богов. Затем будут ритуалы в храме Вечной Матери и…
– Я знаю, как все происходит, – Илем-Кай с преувеличенным интересом изучала шелковую тетиву дареного лука.
Принц Юван прокашлялся. Он выглядел почти смущенным. Прежде принцессе случалось видеть отца в разном настроении, но смущенным – никогда.
– Что ты думаешь об этом, Илем? – спросил он. – Скажи правду.
– Я не знаю, что сказать, – честно ответила девушка, пытаясь сохранять невозмутимый вид. – Все случилось слишком быстро. Как гром с безоблачного неба. Разве так бывает? Похоже, что Верхнему Дворцу очень важен этот договор с северянами.
Действительно, обычно такие важные вопросы не решались в спешке. Династическому браку предшествовали длительные переговоры, обмен письмами и грамотами. Также проводились гадания в храмах, и придворные астрологи делали предсказания о том, насколько удачен будет намеченный союз. Все это могло занять не один месяц, и лишь после соблюдения многочисленных обязательных процедур будущую невесту можно было официально представить послам Эрхана; в свою очередь из Дайена в Эр-Сайяр отправилось бы посольство для знакомства с женихом. И на этом формальности не заканчивались: союз между двумя царственными семьями – дело в высшей степени серьезное, и оплошности тут недопустимы. Все должно быть проделано безукоризненно. Летописи сохранили и такие случаи, когда, по прошествии трех-четырех поколений, заговорщики находили ушлого буквоеда, который вдруг объявлял: брак, оказывается, был заключен не по правилам, а значит, последние сто лет на троне сидят узурпаторы и бастарды!
– У такой спешки есть причины, дочь, – заметил отец. – И это единственное, что я сейчас могу тебе рассказать. Больше не спрашивай об этом.
Илем-Кай подчинилась, понимая, что ответа все равно не дождалась бы. Вымещая недовольство, она дернула лук. Тренькнула тетива, едва не поранив ей запястье. Девушка раздраженно зашипела себе под нос.
– Могу я, по крайней мере, узнать еще одно? – вздернув подбородок, как делала мать, когда была зла, она сверлила отца горящим взглядом. Правда, с тем же успехом можно было испепелять глазами статую Солнечного Бога в главном городском храме. У матушки ссориться получалось лучше.
– Уже известно, как зовут моего будущего мужа?
– Конечно, – кивнул Юван-Кай. – Его имя… – он набрал воздуха в грудь и поперхнулся. – Кхм… Ох, уж эти северные имена, с ними воистину язык о зубы поломаешь! Так вот, твой будущий муж – единственный сын двоюродного брата царя Илевера. Не самое близкое родство, но в Эр-Сайяре он пользуется большим уважением. К тому же, он молод, но уже заслужил высокий ранг в эрханской армии. Отважный человек – я уверен, что ты с ним поладишь. И зовут его, ммм… Кейвис, Великий князь рода Дилиан.
Глава 3
Младшие служанки под бдительным присмотром неутомимой Ианнах накрыли на стол. Илем-Кай без аппетита ковырялась в еде и почти не чувствовала вкуса. Новость, хоть и не была неожиданной, подорвала ее дух. Легко представлять себе, что может случиться однажды в будущем, но совсем другое дело – столкнуться с неизбежным лоб в лоб. Ианнах, исполнившись сострадания, тараторила без передышки, пытаясь втолковать подопечной, что всех девиц такое ждет раньше или позже, и это даже к лучшему, ведь после свадьбы она сделается старшей госпожой в собственном доме. Но от ее болтовни Илем-Кай раздражалась еще больше и, не выдержав, отослала ивирку прочь. Ей хотелось немного побыть наедине с собой и собраться с мыслями.
По канонам всех популярных в Дайене романтических историй, сейчас ей следовало выбрать одно из двух: или, исполнившись воодушевления, готовиться к новой жизни, или же, напротив, заливаться слезами и проклинать жестокую судьбу. Но ни то, ни другое одинаково ее не прельщало. Если отбросить лишние сантименты и рассуждать здраво, едва ли ее положение можно было назвать незавидным. У Илем никогда не было возлюбленного в Дайене, ни мужчины, который просто бы ей нравился, а Эрхан – цивилизованная страна, что бы ни болтала Ианнах про звериные шкуры и черепа. Династия Фаранидов, которая там правит, во всем мире уступает могуществом и богатством разве что императорскому роду Ильфан. Как супруга одного из царских родичей, Илем займет высшее положение среди придворных дам в Эр-Сайяре, наравне с младшими сестрами самого царя; из всех женщин Эрхана только государыня и Возлюбленная Госпожа будут стоять выше нее. И все-таки расстаться с отцом и братьями и отправиться за тридевять земель, чтобы там делить постель с незнакомцем – не о такой судьбе мечтала дочь стратега Юван-Кая.
Но что она может изменить, если решение уже принято? Государь Тай-Илун не передумает, и что ей остается: податься в бега? Она умеет обращаться с оружием, ездить верхом, охотиться – что, если скрыться где-нибудь в диких лесах и попробовать свои силы в роли разбойницы? Такой сюжет тоже был популярен у авторов уличных романчиков. Кто знает, может статься, что через несколько лет у нее в подчинении будет собственная шайка? Илем-Кай не удержалась от смешка, представив себе такую картину. Нелепые мысли, как ни странно, подняли ей настроение. Тяжелое оцепенение, владевшее ей последнюю пару часов, развеялось, к девушке вернулось присутствие духа, и она начала размышлять о собственном будущем с прагматической стороны. Ясно, что императорскую волю не пересилить, а значит, ей осталось одно: встретить предстоящие перемены с гордо поднятой головой.
Эрханское царство на севере было почти таким же древним, как Вечная Империя на юге. Как и в Империи, там тоже время от времени случались смуты и неурядицы, и династии сменяли одна другую, но долгое время история эрханцев не являла собой ничего примечательного на фоне множества других стран. Все изменилось три века назад, когда у берегов Северного Моря причалили незнакомые корабли, и с них сошли люди, говорящие на странном языке. Позднее стало известно, что их родина находилась где-то на далеком западном континенте, но внезапное пробуждение огненных гор превратило ее в безжизненную пустыню. Немногим выжившим оставалось одно: искать спасения за горизонтом, и после долгих странствий прихоть морских богов занесла их в Эрхан.
Как гласили хроники, на сотне больших кораблей приплыло семь тысяч мужчин и женщин. Царство северян в то время как раз терзала очередная смута, правящая династия пресеклась и знатные семьи боролись за верховную власть. Ради собственного выживания чужеземцы поступили на службу к одному из князей. Они показали себя умелыми и бесстрашными воинами, а их предводитель Амелий Фаран – ловким стратегом и хитроумным интриганом, и роли вожака наемников было ему недостаточно. Пока шла борьба за трон, чужеземцы не только сражались, но и брали в жены девиц из эрханских знатных родов, и отдавали собственных дочерей эрханским владетелям, устанавливая родственные связи. Когда покровитель Фарана, наконец, добился вожделенного трона в Эр-Сайяре, он обнаружил, что и в военных делах, и в вопросах управления страной подлинная власть оказалась в руках пришельцев, и не так-то просто заставить их потесниться. И если Амелий еще соблюдал внешние приличия, то его наследник без лишних церемоний низложил царя-эрханца и сам принялся править, а своих приближенных сделал верховными князьями.
Однако чужаков было слишком мало, чтобы по-настоящему изменить целый народ. Среди эрханской знати было принято говорить и писать на причудливом языке предков-чужеземцев и поклоняться их богам, но простонародье эти новые веяния почти не затронули. И лишь в одном влияние новых правителей было неоспоримым: воинственные и алчные, они одного за другим подминали более слабых соседей и за триста лет почти вдвое расширили свое царство. Нынешний Эрхан ненамного уступал Кель-Тао богатством и военной мощью. Столкновение двух держав на рубеже реки Далэ привело к северным войнам Императора Тай-Илуна. К слову, именно тогда, после двенадцати лет кровопролитных сражений и тяжелых осад, опустошивших целые провинции, соперники впервые завели речь о том, чтобы скрепить мир династическим браком.
Как дочь знатной семьи, Илем-Кай получила необходимое образование, и про великокняжеский дом Дилиан слышала не впервые. Дилианы были влиятельным родом в Эрхане; прежний его предводитель умер рано, оставив после себя единственного сына, который в семнадцать лет унаследовал титул главы. Теперь князю Кейвису, должно быть, двадцать три или двадцать четыре года, и он успел проявить себя в недавних войнах царя Илевера против державы Но-Рён и вольных княжеств Дуан-Ханьских гор. Эрханский владыка высоко ценил двоюродного племянника и доверил ему командование отборной армией Разящего Копья.
«Должно быть, этот князь Дилиан – настоящий воин, – рассуждала Илем. – Может быть, он похож на моего отца? Тогда… ну, наверное, такой мужчина меня бы устроил. Тем более что среди эрханцев, если верить книгам и рассказам путешественников, не принято держать своих жен в заточении за дворцовыми стенами».
– Сестрица! Чего это ты сидишь здесь одна? – на пороге появился тощий и гибкий силуэт. – Вот ведь, нахохлилась, как индюк по весне.
– Что?! Кто тут похож на индюка? – взвилась девушка. – Ты сам индюк, Азин-Кай, только порядком ощипанный. Что ты тут забыл?
– Ну, как же, я услышал новости, вот и поспешил к любимой старшей сестре. Сам не знал, чего хочу: поздравить или пожалеть. Но теперь понимаю, что жалеть тебя не надо, жалеть надо твоего будущего мужа. А если кого и поздравлять, то себя. Когда ты уедешь в Эр-Сайяр, все в этом доме вздохнут с облегчением. Я подумываю устроить пирушку.
– Ах, ты… gul’ma! – Илем-Кай запустила в него бараньей костью, но юноша отскочил и издевательски захихикал. – Так-то ты уважаешь старшую сестру?
– А за что тебя уважать, если ты даже попасть в меня не можешь?
– Это потому, что ты увертливый, как древесная обезьяна.
– Ну, прекрасно! Сначала я был индюком, а теперь я обезьяна. Наверное, быть обезьяной все-таки лучше.
– Ладно, уймись, – отмахнулась Илем-Кай. – Я сейчас не в том настроении, чтобы выслушивать твои шуточки, Азин.
Младший братец, однако, не перестал ухмыляться – да она этого и не ожидала. Азин-Кай ничего не принимал всерьез. Нынешняя весна была для него семнадцатой, а внешне младший сын семьи Кай и правда напоминал древесную обезьяну: такой же худой, долговязый и проворный. Он впервые сопровождал отца и старшего брата в восточном походе против хесиотских фанатиков, и это вызывало у Илем жгучую зависть. Она двумя годами старше, и с оружием управляется лучше Азина, но о том, чтобы взять ее с собой на войну, отец и слушать не захотел. Словом, ехидная улыбочка младшего брата лишь подстегивала в ней праведный гнев.
– Да ты никогда не в настроении, – бесцеремонно заявил Азин. – А я все равно всегда шутил и буду шутить. Вот уедешь от нас, тогда и будешь учить мужа, как себя вести.
– Брат, – вкрадчиво проговорила Илем, незаметно протягивая руку в поисках нового снаряда. – Ты, правда, нарываешься на большую трепку. Хочешь, чтобы я подвесила тебя за пальцы вместо мишени на стрельбище?
Азин примирительно вскинул руки.
– Пощады, доблестная дева! Ныне я пришел не с мечом, но с миром.
– Что-то не похоже.
– Но это правда. Ианнах сказала, что ты закрылась у себя и сидишь мрачнее зимней ночи, вот я и пришел тебя приободрить. Послушай, – брат без опаски плюхнулся на скамью рядом с ней и заговорщически понизил голос. – Я тут случайно узнал, что банда Кривых ножей в порту устраивает рукопашные бои со ставками. Недавно они где-то отыскали борца из Кемму – представляешь, он ростом в семь локтей[12 - Локоть – общераспространенная мера длины, 29 см.], с ручищами как пара древесных стволов, и весь черный, как будто вылез из преисподней. Его еще никто не побеждал. Что скажешь, Илем?
– «Случайно узнал»? – насмешливо повторила Илем-Кай. – Скажи уж прямо: ты выбирался ночью в порт и делал ставки на этого кеммуита!
– А если и так? Ты собралась читать мне мораль, сестрица? Как будто сама никогда такое себе не позволяла! К слову, сегодня я снова собираюсь прогуляться по городу и хочу взять тебя с собой. Ты же не станешь отказываться, верно?
Илем-Кай глубоко вдохнула, готовясь к достойной отповеди… и неожиданно для себя самой рассмеялась.
– Нет. Не стану.
* * *
– Что происходит? – Равет-Фай состроил недовольную мину. – Чем я обязан вашему визиту, смотритель архива Гун-Феран? Вы, как никто, должны знать, какая ответственность ложится на мое ведомство в канун священного десятидневья.
– Надеюсь, сановник Фай простит мою дерзость, – молодой человек в темно-синей мантии Ведомства счетов и архивов почтительно поклонился. – Но я вынужден обеспокоить вас по важному и неотложному делу, которое может затронуть безопасность столицы. Поэтому я…
– Пфе! Если бы вы знали, мой молодой друг, как часто мне приходится слышать подобные речи! Впрочем, я не хочу показаться высокомерным. Говорите, что у вас на уме, но, ради Небесных Покровителей, будьте кратки.
Письмоводитель смущенно закашлялся.
– Господин Фай, дело в том, что последние несколько дней, разбирая новые поступления в главный архив, я обратил внимание… – он осекся и еще раз кашлянул. – Да. Конечно. В ежедневных рапортах от привратной стражи есть кое-какие несоответствия.
Только выработанная за годы придворной карьеры привычка помогла Равет-Фаю сохранить внешнюю невозмутимость.
– Ах, вот как? – сухо проговорил он. – Что именно вас насторожило?
– На первый взгляд все как будто бы в порядке, но… – главный смотритель всегда разговаривал именно так: словно посередине фразы забывал, что хотел сказать. Из-за своего косноязычия он не имел шансов на придворную карьеру, зато в архиве ему было самое место – немногое ускользало от его внимания.
– Не обременяя старшего чиновника лишними деталями, скажу, что в город проникают подозрительные люди. На первый взгляд, может показаться, что все в порядке, однако я уверен, что их бумаги на въезд – подделка!
Для Гун-Ферана это была длинная речь, и на удивление связная. Равет-Фай задумчиво подергал бородку.
– Полагаю, смотритель архива не стал бы заявлять такое, не будь он твердо уверен… Сколько таких подозрительных случаев вы обнаружили?
– Девяносто восемь, и это в настоящий момент. Думаю, по мере расследования, их будет больше. Боюсь представить, сколько – может, пять сотен, а может, и тысяча. Сановник Фай понимает – сейчас канун Священного десятидневья, и людей в столицу прибывает огромное множество. Трудно отследить всех.
– Что ж, это действительно тревожные новости. Но почему вы обратились с этим именно ко мне? Такие вопросы – скорее по части городской управы.
– Именно туда я прежде всего и направился, но… Кажется, старейшина Каван-Тар не поверил мне. Он обещал проверить, но был уклончив… Вероятно, он не принял меня всерьез. Сановник Фай, я боюсь, что, если ничего не предпринять, дело не сдвинется с мертвой точки. Десятки, а то и сотни подозрительных чужаков на городских улицах в священное десятидневье! – смотритель Феран всплеснул руками. – Это может означать…
– Я представляю, что это может означать, – перебил Равет-Фай. – Понимаю ваше беспокойство, мой младший брат… я ведь могу вас так называть? Будьте уверены – я приму меры. Прошу вас предоставить мне все, что вам удалось выяснить, но держите это в секрете. Если подобные сведения станут всеобщим достоянием, это может повлечь за собой нежелательные кривотолки. Мы ведь не хотим вызвать в городе панику в разгар празднеств, верно?
– Да… – молодой чиновник вздохнул с облегчением. – Я понимаю. Сановник Фай может не беспокоиться: я немедленно пришлю в его ведомство все необходимые документы.
– Вот и прекрасно. В таком случае, не смею вас задерживать, смотритель архива.
Гун-Феран с прощальным поклоном поспешил прочь. Равет-Фай проводил его невыразительным взглядом.
«Боги и демоны, это наша оплошность! Мы не взяли в расчет, насколько дотошен этот проклятый книжный червяк. Если бы он обратился не ко мне, а к кому-то другому в Ведомстве внутренних дел, это могло бы обернуться катастрофой! Воистину, сами Небеса на нашей стороне!»
