В Скале

Нет. Это уже не воспоминание, это наяву – её рука касается моей щеки.

– Что с тобой? Тебе плохо? – в этом Голосе, слышится тревога, настоящая, она тревожится за меня.

– Да нет, всё нормально. Устал просто, на кладбище ездил …

– Ах да, извини, понимаю …

Неважно, что она говорит, что я говорю, это просто звуки, можно вообще нести всякую чушь, даже говорить на языке индейцев дакото, которого никто не знает, даже сам Гойко Митич – мы снова оказались в той реальности, где смысл слов не имеет значения, лишь бы звучал голос …

« Blооdsucker” – когда включаешь эту вещь из альбома «Deep Purple in Roсk» и в твои уши врывается виртуозная гитара Ритчи Блэкмора, в твоей голове словно бы кто-то переводит стрелку, и локомотив твоего сознания несётся по неистовым жёстким риффам, как по рельсам, в неведомые глубины преисподней. А финальные пронзительные вокальные рулады Яна Гиллана не могут напоминать ничего иного, кроме криков жертвы этого самого «бладсакера», не к ночи он будет упомянут…

Я люблю в самом начале дежурства после всей суеты с построениями дежурных смен, счётом-пересчётом документации и прочей скукотой сдачи-приёма дежурства немного расслабиться в комнате отдыха, завалившись в глубокое кресло, сделанное мной из остатков старого дивана. Перед тем я прошёлся по боевым постам – всё было в порядке. Личный состав надел головные телефоны радиоприёмников, сел за телефонные коммутаторы, забился в укромные тёплые местечки боевых постов – всё было, как обычно, в пределах допустимого, на ближайшие четверо суток. До ужина ещё пара часов, телефон под рукой, а коли что случится на смене, так на то есть громкая связь, так что «наши ушки на макушке» и вот он, «Bloodsucker» моя самая любимая вещь из лучшего альбома лучшей группы в мире «Deep Purple»! Даёшь! Стране угля и Rock-а! С такой музыкой нам сам чёрт не страшен, не то что какая-то Америка со своим NATO-м! Пусть «Рождённый в USA» отдыхает, когда капитан SU Army набирается сил, вкушая духовную пищу от этих чумовых британских парней! Нам песня строить и жить помогает!

После такой получасовой аудиозарядки я мог горы свернуть, по крайней мере попытаться что-нибудь сделать с той, под которой я в данный момент находился, а это ни много ни мало с полкилометра сплошного гранита над тем местом, где расположен наш Узел связи. Но по крайней мере спать не захочется часов пять –шесть, как раз до положенного мне по распорядку времени. Можно, конечно, в любое время придавить с 20-00 до 08-00, ночью никто не проверит, слищком много сложностей с проходом через несколько поясов охраны, начальник каждого из которых твой приятель и тебя, естественно, предупредит, смысла нет даже пытаться нагрянуть нежданным гостем – это не роту в казарме проверить после отбоя. Но у нас, дежурных по связи, есть свой негласный Кодекс, не спать, когда не положено, и пару раз проверить смену во время сна положенного. Бережёного, как говорится и сам Дежурный по Центральному Узлу связи бережёт и, к слову сказать, в среднем раз в год эта истина подтверждается.

Надо мной полкилометра гранита. За всё время службы здесь, на восточной окраине страны, я ни от кого не слышал вслух произнесённых слов о том, что находится с нами по соседству в уходящих в разные стороны от центральной галереи штреках. В глубинах подсознания каждого из нас, от рядового до генерала, всегда скрывалось то, что даже и страхом то назвать нельзя. Перед тем, что находилось в боковых штреках. Все боятся своей личной Смерти, правда, каждый по-разному, но даже мёртвые боятся Конца Света.

Он может наступить каждую секунду. Произойдёт это примерно так – сержант за радиоприёмником Р-250М, вторым от входа в приёмный радиоцентр, включит левой рукой диктофон и динамик, затем тумблер сигнализации о поступлении Сигнала Боевого Управления, а правая рука уже будет писать в рабочем журнале цифры и буквы, затем снова те же самые цифры и буквы (сигналы всегда дублируются). Вся остальная смена тоже принимает этот сигнал. Если сержант ошибётся, что почти невозможно, ведь за эту радиосеть сажают только самых лучших, с классной специальностью не ниже второй и только на последнем периоде службы, но, если всё-таки… другие радисты подстрахуют.

Сигнал в этой радиосети нельзя не принять. Ни в коем случае.

Точно такой же набор цифр и букв в это время печатает телеграфный аппарат в штабе части. Тоже подстраховка. Оперативный дежурный принимает по громкоговорящей связи сигнал нашего радиста, сверяет с полученной телеграфной лентой и вскрывает сейф с опечатанными пакетами. Через несколько секунд он узнает, что это за сигнал.

Он, этот самый сигнал ЦБУ (Центрального Боевого Управления) всегда учебный для связистов и дежурной службы и ещё несколько раз в год открывает большие учения всей части. Но в сейфе лежит один пакет, который никогда не вскрывают. Когда его вскроют, то и начнётся тот самый Конец света. Ну, а всё остальное просто закончится.

Закончится Всё. И остановить Это будет невозможно.

Однажды ещё в лейтенантские годы я спросил про «Это» у одного мудрого старого майора, соседа по офицерской общаге, частенько забредающего ко мне «на огонёк» или «на посидеть». Вечерами одному в общаговской комнате невыносимо скучно, и мы сдружились, несмотря на разницу в возрасте и звании, хотя вообще порядки у них в инженерной службе были гораздо демократичнее, чем в наших строевых подразделениях. И вот как-то за вечерним «посидеть» я спросил у него, насколько будет болезненна наша смерть, если «вдруг, не дай Бог…»

Василич, (так звали майора Петра Васильевича Субботина в быту) был совсем не стар по понятиям "гражданской" жизни – не так давно общага праздновала его сорокалетие, но в армии всё по-другому – я вот в свои 23 года был самым старым лейтенантом в части, задержали представление к очередному званию на целый год по причине якобы упущений по службе. Только у кого их не бывает в частях связи. Причина была другая, страшно сказать, музыкально-политическая. Как гласит народная легенда, а такие события быстро ими становятся, человек пострадал за песню.

Легенда о "неправильной" песне.

В один прекрасный летний вечер начальник политотдела полковник Коцюба с семейством прогуливался по нашему городку. Городок по армейским меркам немалый: два с лишним десятка пятиэтажек, штаб, детский сад с яслями, школа, спортзал, Гарнизонный Дом офицеров, он же ГДО и роскошный Военторг. Офицерское общежитие располагалось как раз на центральной улице, носящей, как и полагается, имя вождя мирового пролетариата. Было лето, все окна открыты, так что гуляющие имели возможность слышать всё, что звучало в этом местном вертепе разврата, как называли наше общежитие неутомимые труженики политотдела. Сердобольные мамаши, пытаясь воспитывать своих взрослеющих дочек, под страхом жесточайших наказаний запрещали своим чадам даже останавливаться, проходя мимо, не говоря уже о каких-либо посещениях сего заведения. А самым страшным наказанием для этих юных особ был запрет на посещение дискотеки в уже вышеупомянутом ГДО по выходным.

Многие слушались, и их нравственность оставалась чиста и непорочна, аки слеза младенца. Они так и не знали, что суперзвезда советской популярной музыки Алла Пугачёва не есть единственное музыкальное откровение двадцатого века, а за пределами нашей Родины поют не только слащавые, но одобренные Политбюро итальянцы… да, ещё под Новый год по "ящику" крутили несколько клипов "Smokie ", "Baccara " и, конечно же, "АBBA" – любимый коллектив Леонида Ильича, говорят ему блондиночка очень нравилась. И что? Он тоже человек, хоть и генеральный секретарь, а блондиночка действительно хороша, да и петь умеет. Но это всё попса, а серьёзную музыку по телеку не услышишь ни в Новый Год, ни на 8-е марта. Только у нас в "общаге".

Левое крыло обожало "Qeen", "Sweet" и "Wings", центр – "Emerson, Loid and Pulmer ", "Eleсtric Light Orchestra" и "Genezis " (гурманы!), а на правом фланге господствовало то, что собственно, и вызывало озабоченность вышеупомянутого политического органа. Запрещённый после выхода антисоветской, по их мнению, "Стены" "Pink Floid", непостижимый и поэтому абсолютно нерекомендуемый к прослушиванию "Deep Purple", жуткий даже по своему названию "Black Sabbath", и совсем уже кошмарный после выхода альбома "No mean city" с его знаменитым монстром на конверте –"Nazareth". Если учесть тот факт, что у меня была самая мощная звуковоспроизводящая аппаратура в городке, не исключая Дом офицеров, начальник которого иногда выпрашивал у меня усилитель и акустику для дискотеки, то репертуар крамольных музыкальных коллективов для жителей был широко в городке известен.

Когда почтенное семейство главного воспитателя гарнизона не спеша приблизилось к "нехорошему месту", то, как рассказывали потом очевидцы, наш полковник от удовольствия расплылся в улыбке, поскольку никакой противной его бдительному партийному слуху музыки не звучало. Более того, из окон общежития доносились звуки гитары и какой-то знакомой народной песни, дружно подхватываемой добрым десятком голосов во время припева. "Отдыхает молодёжь… хорошо поют, молодцы!"– что-то подобное услышали от него наши вездесущие очевидцы. Но затем он вслушался в слова и наконец-то вспомнил, что это за песня.

Этим вечером мы отмечали день рождения Василича и после обязательных "За именинника", "За тех, кто в сапогах", "После первой и второй перерывчик небольшой", "Не пьянства ради, но здоровья для" хорошенько закусили, перекурили и… душа потребовала песни.

Песни конкретной. Таковая была. Широким массам она была известна по фильму "Александр Пархоменко" где её проникновенно исполнил артист Чирков в роли батьки Махно, отчего она стала песней "махновской", и, стало быть, петь её сознательным советским гражданам было не рекомендовано. Но песня была хороша и душа просила… В том фильме она поётся под гармонь, но под гитару ещё лучше…

Сначала вступаем переборами, затем под припев бацаем всей пятернёй…а ребята воздуху в молодецкую грудь набрали да ка-а-ак рявкнут

Любо, братцы лю-ю-юбо!

Любо, братцы жи-ить!

С нашим атаманом не приходится тужи-ить!!

Народ под окнами так и замер от восторга, день был субботний и многие из гуляющих были в хорошем, можно сказать даже приподнятом, настроении, поскольку никакой перестройки "на трезвую голову" тогда ещё не было, и спиртное в Военторге продавалось свободно. Некоторые из мужчин стали подпевать. Когда начальник политотдела узнал песню, уже пошёл последний куплет, сочинённый мной самим для логического завершения произведения и придания ему самобытной державности. Кто знает эту песню, тот поймёт, в чём соль:

…Хлопцы ускакали в предзакатном мареве,

Привезли в станицу мою шашку и кинжал

Два креста Георгия за службу государеву,

Третий крест, ясёневый, да над могилкой встал…

Этого нашему начпо хватило. Махновскую песню ещё можно было простить, ведь батька одно время вместе с красными белых бил, но тут про кресты за службу государеву! Государеву! В его части появились монархисты! Да ещё их пропаганда имеет успех у несознательных граждан! Песня закончилась, и кто-то из невольных слушателей совсем уже в хорошем настроении, захлопал в ладоши. Аплодировала и супруга полковника Коцюбы вместе с восторженной дочкой, – какие молодцы, Кеша! Развлечений в гарнизоне маловато, а пели мы, наверное, действительно здорово.

На следующий день меня вызвали «на ковёр» в политотдел, а потом автоматически появилось множество взысканий за упущения по службе и, как следствие, через некоторое время я стал самым старым лейтенантом в части. В легенде к этим реальным фактам народ добавил исполнение " Боже, Царя храни!", причём "в положении стоя" и стрельбу из пистолета ворвавшимся в общагу начальником политотдела. Это, конечно же, выдумки. Текста "Гимна русского народа" я тогда ещё не знал, а начпо не мог стрелять из пистолета физически, потому что командир части запретил ему выдавать любое оружие, после того, как однажды на стрельбах тот чуть не застрелил проверяющего из Москвы.

Это случилось на одной из итоговых проверок. Офицеры выполняли норматив по огневой подготовке. Обычный норматив по стрельбе из «Макарова», ничего сложного, три патрона и мишень на 25 метрах, отстрелялся – доложи. Всё просто. Но это если ты офицерские погоны носишь по праву. А тут с нашим начпо случился конфуз – магазин он вставил, а с предохранителя пистолет не снял, хочет затвор передёрнуть, а нет, не получается и получится не может, оружие ведь на предохранителе. Не знаю, когда наш главный инженер человеческих душ соединения, последний раз брал в руки оружие, давненько наверное, когда итоговые проверки, он всегда в роли проверяющего, впрочем как и весь штаб, а тут московская проверка, и штаб тоже проверяют по полной, а чем они лучше, такие же офицеры. Вот командир наш первым отстрелялся и ничего, на «отлично», другие тоже нормально. И политотдел в пределах допустимого, они же, как правило, с ротных замполитов начинали, стрельбище для них не новость … Не знаю, что за учебное заведение кончал начпо, и где служил до нашей части, но до этого момента никто его с оружием в руках не видел. На стрельбах он проверяющий, да и старался подальше от огневого рубежа быть, в наряды по части, где положено с оружием быть, заряжать, разряжать его, тоже не ходит. Где ж ему с «Макарычем» подружиться? Вот и оконфузился. Да по правде любой на его месте мог оказаться, без тренировки то. А он всё затвор дёргает и дёргает, нервничает, полковник из комиссии бочком, бочком от него подальше отходит, а офицеры из его смены все уже отстрелялись, но уйти без проверки оружия и команды нельзя, стоят на рубеже, а тут уже скоро разборка оружия начнётся, заряженного оружия. Но командир наш молодец, не растерялся. Увидев, как его заместитель пытается произвести выстрел и поняв, что пистолет на предохранителе, он просто отобрал оружие и произнёс такую замечательнейшую речь:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.