Путешествие Джорджа во времени. Встреча с первыми людьми

Первый ярко красный луч солнца окрасил тропическое небо и, словно приветствуя его, раздался чистый хрустальный голос.

– Это кто же так поёт! – С интересом поднял кверху голову Джордж.

Но в сумраке крон ему ничего разглядеть не удалось.

Немного погодя на помощь первому певцу пришёл второй.

Затем к ним присоединился третий, четвёртый.

Джордж уже и со счёта сбился.

А неизвестные певцы, словно соревнуясь между собой, то понижая, то повышая тембр своего голоса, меняя его тональность, продолжали петь.

Так продолжалось примерно с полчаса.

А затем к ним неожиданно присоединился целый хор.

Его мощное и слитное пение далеко разносилось в утренней тишине.

Постепенно рассветало.

Жаркое тропическое солнце, не спеша, вскарабкивалось на небо.

Но даже его палящие лучи, с трудом проникали сквозь крону деревьев, под которой по-прежнему сохранялся полумрак.

И лишь через полчаса, когда солнце окончательно вступило в свои права, Джордж сумел разглядеть таинственных певцов.

Каково же было его удивление, когда вместо птиц он увидел небольших обезьян.

Лесные певцы ничего не замечали, настолько самозабвенно они отдались пению. Трогательно вытягивая головы, они смотрели куда-то вверх и пели.

Словно прославляя своим пением, своими чистыми ясными звуками наступившее новое утро, белые облачка, неторопливо бегущие по небу, солнце, прославляя саму жизнь.

Осторожно, боясь произвести лишний звук, Джордж достал кинокамеру – последнюю разработку фирмы Сони, закамуфлированную под ветку дерева, и стал снимать. Певцы ни обратили на него никакого внимания.

Необычный концерт продолжался часа два, после чего обезьянки начали спускаться на землю.

Теперь Джорджу удалось рассмотреть их поближе.

Небольшие стройные, покрытые густым чёрным мехом, они легко и грациозно бежали на двух ногах по ветвям деревьев, при этом поддерживая своё равновесие при помощи непропорционально длинных рук.

Вот одна из них сильным толчком оттолкнулась от своей шаткой опоры и, выбрасывая поочередно длинные руки, буквально перелетела на другую ветку.

Усевшись на неё гиббон, а именно их и наблюдал Джордж, разжал свой крохотный кулачок и Джордж с удивлением увидел в нём маленькую птичку.

– Ну и ну, – только покачал головой удивлённый Джордж, – акробаты, да и только. Надо всё будет обязательно рассказать Мари.

Между тем, солнце вскарабкалось уже на самую верхушку неба.

И даже под кроной лесных великанов Джордж ощутил как ему жарко.

– Надо спешить! – С тревогой подумал он и нажал кнопку топика.

Лёгкое покалывание в ноге заставило открыть глаза Джорджа ранее положенных по инструкции 5-и секунд.

Пейзаж изменился.

Тропический лес сменился гористой местностью, покрытой редким лесом.

– Это, наверное, и есть Африка, – решил Джордж.

Немного поплутав, он вышел на узенькую тропинку.

Вдалеке был слышен неясный шум, как будто пробегало стадо антилоп, и подстёгиваемый любопытством, Джордж двинулся вперёд.

Высокие травы, склонившиеся над тропинкой, мешали ему идти, цеплялись за его костюм, и стоило Джорджу, только отстранить защищавшее лицо руку, как всё его лицо оказывалось облепленной липкой паутиной.

По мере продвижения шум становился всё громче, тропинка всё шире и, наконец, Джордж вышел на довольно большое плато.

С востока оно была ограничена глубоким ущельем, прорезавшим всё плато, на дне которого протекала небольшая быстрая речка.

Неподалёку чернел лес.

А на западной стороне плато Джордж обнаружил несколько небольших вулканических конусов.

Часть из них давно уже погасла и застывшая лава покрывала их вершины подобно небольшим серым шапкам.

Часть из них ещё дымилась.

Пройдя ещё метров двести, Джордж обнаружил и достаточно большой вулканический конус метров в двадцать в диаметре и высотой в полтора метра.

Внутри него, что-то тяжело ухало и клокотало, над ним курился небольшой дымок.

Чтобы не подвергать себя опасности Джордж решил поскорее покинуть это место.

Но перед этим не удержался от любопытства и подошёл к небольшому конусу.

Жидкая лава уже почти перестала в нём булькать и шипеть, остывая, она становилась похожей на морщинистую слоновью кожу.

Пузырьки газа, выделявшиеся из неё, на минуту делали её волнистой, затем волна с шумом опадала.

Приметив кусок застывшей лавы, Джордж нагнулся, чтобы его поднять.

Это его чуть не погубило.

В глубине маленького конуса что-то заклокотало, забулькало, и очередной жидкий снаряд полетел прямо по направлению к Джорджу.

Пытаясь спастись, Джордж сделал неимоверный прыжок вперёд.

И, не устояв на каменистом склоне, поскользнулся.

Рука, выставленная им при падении подвернулась, послышался противный хруст и Джордж со всего размаху ткнулся носом в каменистый склон.

– Ну, вот, кажется, сломана рука, – невесело подумал он. – Ничего себе приятное начало путешествия.

Но сломанным оказалась не рука, а хронотоп, точнее говоря, коричневая кнопка, при помощи которой Джордж смог экстренно перемещаться на 200- 300 метров.

Не веря в случившееся, Джордж изо всей силы нажал на неё и закрыл глаза.

Никакого эффекта.

Джордж нажал ещё.

Всё оставалось по-прежнему, пейзаж не изменился.

Тогда в каком-то диком отчаянии, не помня себя, Джордж стал нажимать и нажимать на проклятую кнопку.

С равным успехом он мог нажимать на кусочек лавы, находившийся у него в руке.

Однако большая опасность поджидала Джорджа ещё впереди.

Внезапно раздался жуткий грохот и обомлевший от испуга Джордж, не далее чем в пятидесяти шагах от себя в толще серого вулканического шлака увидел зев.

Из него вырывались языки пламени и газа.

– Дело плохо, – решил Джордж, – надо бежать.

Однако в своём любопытстве он зашёл слишком далеко и оказался по другую сторону склона.

Подниматься же вновь на склон Джордж не решился.

Зев угрожающе шипел.

Скользя и спотыкаясь, он начал быстро спускаться по противоположному склону.

Но новый взрыв оглушительной силы опередил его.

Из только что родившегося жерла нового вулкана излился поток ослепительно жёлтой лавы и широкой огненной рекой стремительно покатился вниз.

Словно спички вспыхнули трава и кустарники, находившиеся на его пути, всё заволокло чёрным дымом.

Положение Джорджа было критическим.

Поток отсёк его от спасительной рощи.

Теперь с одной стороны у него находилось глубокое ущелье, а с другой пылающая лава.

Между тем извержение вулкана заставило спасаться не только Джорджа. Обернувшись, он с удивлением увидел как из леса, высокой травы выбегают различные животные.

Стройные грациозные леопарды, небольшие полосатые африканские свиньи пекари, отвратительные пятнистые гиены, спасаясь от извержения вулкана бежали рядом.

В другой обстановке леопард с удовольствием закусил бы пекари, не отказалась бы от неё и гиена, но сейчас животные находились почти рядом, чуть ли не задевая вспотевшими боками друг друга, и всё равно они не обращали друг на друга никакого внимания.

Молча и сосредоточенно, они бежали по каменистому склону.

Страх, безотчётный страх гнал эту живую пеструю массу подальше от извержения вулкана, подальше вниз от смертельной опасности.

От бегущих животных Джорджа отделяло не более трёхсот метров.

– Они же сомнут меня! – подумал он с ужасом, чувствуя, как с каждым шагом сокращается расстояние между ним и живым тараном. – Сомнут и чего доброго сбросят в пропасть.

– Нужно во что бы то ни стало опередить огненный поток, – стучала настойчивая мысль в мозгу Джорджа.

Напрягая последние усилия, он постарался увеличить скорость бега.

Это ему удалось.

Однако даже его тренированное сердце с трудом справлялось с такой нагрузкой.

– Ещё одна, две минуты, – с тоской подумал Джордж, – и они меня догонят.

Догонят и…

К счастью, поток лавы, спускаясь вниз, замедлял свою скорость, вследствие остывания, менял свой цвет с ослепительно жёлтого на тёмно-красный, постепенно сужался и через несколько секунд Джорджу не без большого труда удалось перепрыгнуть широкий огненный ручей.

В следующее мгновение мимо него пронеслись обезумевшие животные, сметая всё на своём пути.

Теперь, когда он перепрыгнул лавовый поток, Джордж смог немного перевести

дух.

Но расслабляться было рано.

Только что родившийся вулкан неутомимо продолжал изрыгать из себя всё новые и новые порции лавы.

Правда, потоки были не такие большие, как первый, а потому не представляли для Джорджа большой опасности.

Но через несколько секунд обстановка кардинально изменилась.

Снова раздался оглушительный взрыв.

Он был такой силы, что на мгновение Джорджу, находившемся на изрядном расстоянии от вулкана показалось, что он оглох.

А затем на глазах изумлённого Джорджа вулканический конус стал расти.

Вот он достиг высоты 1-го; двух ; трёх метров … десяти и из него вперемешку с камнями и вулканическим пеплом со страшным грохотом излился новый поток лавы и стремительным ручьем покатился вниз.

На этот раз он устремился на восток, оставив животным не успевшим спастись горячий узкий коридор метров пятьдесят в ширину, пылающий с обоих сторон.

Некоторые из них, не выдержав, жара, пытались перепрыгнуть его границы, и тут же гибли в кипящей лаве. Другие же продолжали мчаться вниз.

Этот новый мощный поток лавы выгнал из леса и других его обитателей.

Лохматые, низкорослые они, визжа и лая, устремились, как и все животные вниз.

На спинах некоторых из них, видимо, самок Джордж сумел разглядеть маленьких детёнышей, судорожно вцепившихся своими маленькими ручонками в их густую шерсть.

Однако, в отличие от других животных, эти похожие на небольших обезьян животные, передвигались на двух ногах.

– Наверное, австралопитеки или первые люди, – вспомнив уроки Купера, решил Джордж.

Но густой вулканический пепел, плавающий в воздухе, мешал разглядеть ему их получше, а извержение вулкана было настолько сильным, что Джордж не рискнул подойти поближе.

Взобравшись на небольшой холм, находившейся в стороне от лавовых потоков и очутившись в относительной безопасности, Джордж поймал их в глазок видоискателя и стал снимать.

Пробежав и довольно быстро, около двухсот метров животные к изумлению Джорджа стали рвать длинную сочную траву, в изобилии растущую на склоне и кидать её в потоки раскалённой лавы.

Но так как лава ещё недостаточно остыла, то трава мгновенно вспыхнула.

Тогда один из них, видимо, вожак стада издал резкий повелительный крик, и животные побежали дальше вниз по склону.

Пробежав ещё метров двести, они повторили эту процедуру.

На этот раз трава вспыхнула не так быстро, как в первом случае.

На третьей попытке их затея удалась, трава, брошенная в лавовый поток лишь, только затлела, к тому же и ширина его в этом месте не превышала двух метров.

Приметив, растущий неподалёку куст несколько животных подбежали к нему и подбодряемые резкими криками вожака стали ломать его ветки.

Наконец импровизированная переправа была готова и, хотя она уже начала тлеть, животные быстро и осторожно начали переходить по ней через остывающую лаву. Первыми перешли самки со смешными детёнышами на своих спинах, затем начали перебегать и другие животные стада.

Последним, по уже загорающему мостку, перебежал вожак.

И лишь только он ступил на спасительную западную сторону, мост вспыхнул, и в снопах искр исчез в ярком пламени.

Вожак подал команду, и животные, топтавшиеся около переправы, продолжили свой путь.

Через минуту Джордж видел только их головы, а ещё через минуту они скрылись в высокой траве.

Но на этом вулкан не успокоился.

Раздался ещё один оглушительный взрыв и сверкающий поток лавы устремился по новому руслу.

Теперь он нёсся к обрыву прямо в горную речку.

На мгновение он замер у самой кромки обрыва, а затем всей своей многотонной ослепительно сверкающей громадой ухнул вниз.

Облако горячего пара окутало Джорджа.

– Нет, я больше не могу оставаться в этом пекле, – решил Джордж и, собрав последние силы, бросился бежать.

Сколько он бежал Джордж не помнит, постепенно заросли бамбука с их неизменными обитателями сменились густым заболоченным лесом, наконец, и он отступил, и перед ним открылись широкие просторы саванны.

Наконец силы покинули его, и он в изнеможении упал на землю.

Упал и тут же заснул.

Снилась ему, что он находиться в своём родном городе около родильного дома.

Ярко совсем не по-зимнему светит солнце.

Идёт мягкий белый снежок.

И его Мари, его прелестная Мари стоит с розовым конвертом в руках.

Легкий ветерок шевелит завитки её прелестных волос.

И она, похудевшая, но, по-прежнему, прекрасная, говорит Джорджу.

– Как назовём девочку милый!

– Конечно Софи, – не задумываясь, отвечает Джордж. – Так звали мою бабушку. Хорошо, милый, я согласна – отвечает Мари.

Подъезжает роскошный чёрный кадиллак и… тут Джордж проснулся.

Минуту или две Джордж сидел, в каком-то оцепенении, пытаясь сообразить, где он находится, и почему вдруг исчезла Мари, жаркое африканское солнце и отдалённый грохот вулкана вернули его к действительности.

– А вернусь ли я вообще! – С тревогой подумал Джордж, увижу ли я снова свою милую Мари. Ведь хронотоп уже повреждён.

На него нахлынула какая-то тёмная волна отчаяния.

Ещё миг и Джордж бы сорвал с руки хронотоп и разбил бы его вдребезги, но огромным усилием воли ему удалось взять себя в руки.

– Прежде всего, надо хорошо поесть, Джордж, – приказал он сам себе. – Поесть и хорошо подумать.

Натаскав немного веток, Джордж зажёг их и через несколько минут он с удовольствием уплетал армейский паёк.

Немного поискав, он нашёл и небольшую речку, из которой с наслаждением напился холодной хрустальной воды.

– А ведь такую вкусную воду я не пил даже в доме своего батюшки, – с удивлением отметил он, жуя сладкую галету.

Однако после обеда мрачные мысли вновь охватили Джорджа.

– Неужели хронотоп настолько повреждён, что мне предстоит остаться здесь навеки.

Да я ведь в этих лесах не проживу и дня, когда закончится паёк.

А первые люди, которых мне ещё только предстоит найти, если я вообще их обнаружу, они, ведь стоят в самом начале своего развития и вряд ли меня поймут.

Возможно, мне и удастся найти с ними какой-то контакт ведь мы же всё-таки ЛЮДИ, хотя и стоим на разных полюсах. Может быть, я даже стану у них вождём. Я научу их многому, – размышлял Джордж.

– Я научу их добывать огонь, пользоваться им.

Я научу их членораздельной речи.

Я научу их строить хижины.

И когда я умру, они будут слагать обо мне легенды.

Легенды о добром белом человеке, который принёс им огонь и научил строить дома. Но все эти легенды и почести не будут стоять и одной улыбки Мари, – с горькой усмешкой подумал Джордж.

В глубокой задумчивости сидел Джордж, не замечая ничего вокруг.

Между тем опасность была совсем рядом.

Древесная кобра мамба, чей яд во много раз опаснее яда гюрзы, потревоженная внезапным извержением вулкана и потерявшая свою кладку и потому рассерженная и рассвирепевшая возникла в двух метрах от спины Джорджа.

На мгновение её зелёная граненая голова застыла в неподвижности миг и… орёл змееяд бесшумно скользнув за спиной Джорджа, своей железной лапой сжал голову змеи, а другой вцепился ей в спину.

А ещё через миг, он тяжело поднялся в воздух, унося желанную добычу своим птенцам.

В глубокой задумчивости сидел Джордж, не замечая ничего вокруг.

Уже и солнце, окончив свой неторопливый ход, начало клониться к закату.

И его последние лучи до неузнаваемости изменили саванну.

Уже послышался громовой рык – это пещерные львы цари и властители здешних саванн извещали о своём выходе на охоту, им вторил заунывный протяжный вой шакалов их извечных спутников.

Уже начали готовиться к своей ночной охоте совы, уже в воздухе замелькали летучие мыши, уже на чёрном африканском небе зажглись первые яркие звёзды.

А Джордж всё сидел и думал.

– В конце концов, чего я отчаиваюсь, – решил он. – Ведь повреждена только одна кнопка хронотопа. А весь хронотоп возможно и цел. Вон даже стекло не треснуло. К тому же и изготовлен он по специальному заказу. Так что горевать пока рано. И набрав в специальный пластмассовый контейнер воды, он неторопливо стал спускаться в саванну.

Пройдя минут двадцать, он нашёл одинокое раскидистое дерево.

Сел под ним, выпил из пластмассового контейнера воды, и стал разбивать палатку.

В отличие от обычных палаток, эта имела небольшую высоту и была окрашена в какой-то пятнистый бурый цвет, который великолепно гармонировал с бурыми травами саванны.

После всех этих приключений Джордж настолько устал, что даже забыл опрыскать аэрозолью себя и палатку.

Он залез в палатку и тут же мгновенно заснул.

Это была непростительная глупость с его стороны, ибо привлечённый необычным предметом, а главное, вкусным запахом, исходившим от него, хищник уже устремился к палатке.

Молодой леопард, вышедший на ночную охоту приметив палатку, решил познакомиться с ней, а заодно и с её содержимым.

Подойдя поближе к ней, и просунув туда голову, он увидел большую рыжую обезьяну, тяжело храпящую во сне.

Его глаза загорелись зелёным огнём

Предвкушая близкую трапезу, леопард раскрыл пасть, обнажились его острые клыки, и тут леопард почувствовал, что упёрся в невидимую стену.

Леопард сделал ещё одну попытку овладеть добычей, но его голова не продвинулась и на миллиметр.

Отчаянно царапаясь когтями, леопард напрягал все усилия, пытаясь продвинуться вперёд.

Бесполезно.

С равным успехом он попытался бы сдвинуть с места дерево, под которым была разбита палатка.

Хьюз не обманул Джорджа.

Мощное поле, окружавшее его и оставшееся после прыжка во времени, служило ему надёжной защитой.

Крутнувшись на месте обиженно и недоумённо поджав хвост, коротко тявкнув, леопард побежал дальше.

Больше в эту ночь Джорджа никто не беспокоил.

Беспокойно спал Джордж, широко раскинув во сне руки.

Проснулся он от громового рыка, от которого казалась, замерла вся саванна.

Стремительно выбравшись из палатки, он в метрах двухстах от себя увидел следующую картину.

В большом облаке бурой пыли два великолепных самца пещерных львов, потрясая своими роскошными гривами, дрались между собой.

Высокая трава скрывала Джорджа от них, к тому же и свежий утренний ветерок дул в его сторону, поэтому он смог хорошенько разглядеть их.

Размерами они превосходили современных львов примерно в полтора раза.

А своими мощными когтистыми лапами они без труда смогли переломать хребёт даже буйволу.

Стремясь опрокинуть соперника, львы яростно наскакивали друг на друга широкой грудью.

Рядом на небольшой возвышенности возлежал и предмет их спора.

Поджарая молодая львица, вытянув вперёд свои мускулистые лапы и подогнув под себя задние, слегка приподняв голову, внимательно следила за всем происходящим.

Казалось, она была абсолютно безучастно к исходу поединка.

И лишь только тонкий упругий хвост, которым она нервно поигрывала, да настороженно поднятые уши выдавал её сильнейшее волнение.

Рядом с ней беспечно играло 5 или 6 молодых львят потомство старого льва.

И хотя грудь молодого льва, пришедшего из другого прайда за самкой, была шире, да и силой он превосходил старого льва, всё же он немного трусил.

Уж больно яростно рычал старый лев, защищавший своё потомство.

Но запах самки, такой нежный и такой волнующий, который доносил до него слабый попутный ветерок, проникал ему в ноздри, в кровь, будоражил его и придавал ему новые силы.

Внезапно старый лев, изловчившись и пустив в ход свои страшные зубы, укусил его за бедро.

Боль придала злость молодому льву, а вместе с тем и решимость продолжать борьбу.

Быстро отскочив от соперника, он вновь кинулся на него.

И сцепившись в один яростно воющий, огромный грязно-жёлтый клубок, в тучах поднятой пыли, они покатились по земле.

В конце концов, сила и молодость победили.

Улучив момент, молодой лев схватил старого за мощный загривок и сильным рывком опрокинул его на спину.

Теперь старый лев был беспомощен, обнажилась ничем не защищенная его шея и живот.

Но молодой лев не стал пускать в дело острые клыки.

Издав громкий, протяжный, торжествующий рёв он не спеша удалился с поля битвы. Старый лев, полежав немного, медленно поднялся и, стараясь не потерять своего достоинства, медленно затрусил с этого места.

Больше он никогда не вернётся в эти края.

Между тем, молодой лев подошёл к львице с детёнышами и тут Джордж остолбенел от неожиданности, его широкие стальные челюсти сомкнулись на хрупкой шее львёнка.

Послышался слабый хруст костей.

И молодое безжизненное тельце медленно опустилось на землю.

Львица безучастно смотрела, как уничтожают её малышей.

Со страхом и отвращением следил Джордж за этой ужасной сценой.

Издав последний торжествующий рык, победитель вместе с покорной львицей ушёл от места страшной драмы, оставив издыхать шесть небольших львят.

И тогда появились они.

Были ли это старые знакомые Джорджа, или новое стадо двуногих существ, мы так никогда и не узнаем.

Неуклюже передвигаясь на двух ногах, небольшие обезьяноподобные существа, покрытые густой коричневой шерстью осторожно приблизились к ещё агонизирующим маленьким телам.

Внимательно осмотрев их, один из них, видимо, вожак стада поднял толстую суковатую палку и занёс её над львёнком.

Раз за разом палка опускалась на уже бездыханное тельце.

То же самое, глядя на вожака, начали делать и другие члены этого небольшого стада.

Закончив бойню, вожак резким криком дал другую команду, и низкорослые обезьяноподобные существа, поминутно озираясь по сторонам, и пугливо вздрагивая от каждого шороха стали торопливо разделывать львёнка.

Острой суковатой палкой один из них вспорол брюхо уже мёртвому львёнку и, вынув оттуда ещё тёплые дымящиеся внутренности начал торопливо поедать их.

К нему присоединились и другие члены стада.

Теперь вулканический пепел не скрывал от Джорджа этих странных двуногих животных, и он смог хорошенько их рассмотреть.

Небольшие, ростом примерно с десятилетнего ребёнка, они довольно уверенно передвигались на двух ногах, извещая о каждом своём передвижении резкими криками.

Их крупные, обезьяноподобные головы держались на короткой массивной шее с развитыми шейными мускулами.

В их тяжёлом лице также ещё не было ничего человеческого.

Высокие надглазничные валики далеко выступали вперёд, придавая их лицам отталкивающий вид, нос, в отличие от человеческого, у них был приплюснутый и широкий.

Возглавлял это стадо стройных и в чём-то даже грациозных двуногих существ один из самцов, которого Джордж давно приметил.

Его резким отрывистым крикам беспрекословно подчинялось всё стадо.

Он ничем не отличался от других самцов стада, разве что был немного помассивней их, и имел на своей спине несколько серебристых полос.

Немного насытившись, вожак отыскал в пыли саванны большую круглую гальку и положил на неё, всё, что осталось от несчастного львёнка.

Затем, неуклюже зажав в своей мускулистой волосатой руке другую гальку поменьше, он методично стал долбить ей в одно место, стараясь отделить голову от туловища львёнка.

После нескольких ударов это ему удалось.

Отделив её, он стал затем так же методично долбить череп мертвого львёнка.

Кости черепа оказались значительно прочней других костей, поэтому при этой операции вожак нервничал, что выражалось в его резких отрывистых криках.

Наконец и череп несчастного львёнка был разбит, и вожак торопливо стал вылизывать из него мозг.

Немного насытившись, он передал череп несчастного львёнка другим членам стада.

Радостно визжа и воя, они подхватили череп.

Между ними возникла небольшая потасовка.

Наконец, один из самцов, вероятно сильнее всех остальных, завладел черепом и, довольно урча, стал вылизывать из него остатки мозга.

Через некоторое время он вместе с черепом проковылял к зарослям травы.

Нарвал её небольшой пучок и как губкой стал макать им в череп несчастного львёнка. Обмакнув пучок в череп, он с довольным видом облизал его.