Промахи и победы

Глава 8-7. Деда Вася.

Деда я не помню, да и знаю о нём мало. Хотя можно сказать, что «мы были знакомы» – есть фотография, где я сижу у него на руках и ещё фотография, где мама стоит у его гроба вместе со мной.

Отец говорил, что дедушка по профессии был землемером и дело своё знал хорошо, так и проработал до самой войны, а потом ушёл на фронт.

В сорок третьем году на него пришла похоронка. На тот момент бабушка воспитывала одна четверых детей. В наше время товарного изобилия очень трудно представить, как можно из картофельной кожуры делать начинку для пирожков или как из капустных очистков готовить суп. Сейчас это мусор, а в то время была полноценная еда, которую было не достать. Не удивительно, что в то тяжёлое время бабушка узнав, что муж погиб, приняла решение сойтись с другим мужчиной. В первую очередь это было продиктовано насущными потребностями. Так, в сорок четвёртом году появился на свет мой пятый дядька, а в сорок пятом с войны вернулся мой «погибший в боях за Родину» дед.

Дед вернулся домой, а семьи нет, и никто его не ждёт, так они и развелись с бабушкой, он её не простил. Бог им судья. Не смотря на то, что один мой дядя был рожден не от деда, это не мешало моему отцу считать его братом, а мне – его дядькой. Потом родился ещё один брат от деда Васи, но это не сохранило семью.

Деда Вася завёл новую семью, но, видимо, сильно переживал из-за развода с бабушкой, может и любил её до последнего, и как итог – начал пить. Пил часто, приходил домой «на бровях», и, в конце концов, его парализовало.

Дед умер рано, на фотографиях ему едва было пятьдесят лет, а он уже выглядел, как старик. Глядя сейчас на себя, а мне за шестьдесят, понимаю, что я так не выгляжу.

Глава 8-8. В жёны или расстрел.

Совсем недавно я узнал некоторые подробности из биографии бабушки Тани и дедушки Василия.

Мне в Одноклассниках написала женщина по имени Татьяна Бусова (Медведева). Она сообщила, что приходится мне сродной сестрой, дочь дяди Роберта, брата отца. Мы связались с ней по видео. Я никак не ожидал увидеть точную копию моей бабушки Татьяны. Я был поражен сходством! Конечно, манера разговора была другая! Но выяснилось, что она тоже мерзлячка, как бабушка, и любит сентиментальные фильмы. По рассказам сестры я понял, что бабушка приезжала к ним и рассказывала о себе некоторые шокирующие подробности. До этого мы не знали их. Выше я писал, что она была незаконнорожденной дочерью князя Козицына, который её признал, дал ей титул и содержание. Бабушка 1909 года рождения. Мой папа родился в 1929 году, а до него была девочка Нина, которая умерла от болезни. Так вот, когда пришли красные, всех Козицыных расстреляли, то есть князя и его семью. Потом вспомнили, что у князя есть ещё незаконнорожденная дочь, и стали её искать. Её спрятала односельчанка у себя в подполье, дома прятать было опасно. Красноармейцы получили задание разыскать девушку, во что бы то ни стало. Пошли по дворам. Заходят в дом этой женщины, и одного красноармейца посылают проверить подполье. Он поднимается из подполья и говорит: «Там никого нет», а этой женщине на ухо говорит: «Вечером я приду». Приходит вечером, предлагает подняться красавице из подпола. Бабушка в молодости, да и всю жизнь, была очень хороша собой. И предлагает: или расстрел, или замуж за него. Этот красноармеец был мой дедушка Вася!

Во мне вспыхнул приступ ненависти к дедушке и огромная жалость к бабушке. Я долго не мог успокоиться и плакал! Потом стал размышлять. А ведь это был выход – остаться ей жить. Со временем ее происхождение все равно бы стало известно. А так дедушка увёз её в Кемеровскую область, сделал ей документы, пристроил в семью, и они стали жить в браке. Она родила ему пятерых детей, до того как его призвали на войну. Вы уже знаете, что пришла похоронка, что бабушка сошлась с другим мужчиной, родился ещё один папин брат Владилен. После возвращения с фронта дедушки семья воссоединилась, родился мой младший дядя Леонид, он старше меня всего на десять лет. Про таких говорят: «послевоенный массовый тираж». Это про рожденных в 1946 году.

Но не было у княгини счастливой жизни, лишения всегда сказывались. Бабушка работала продавцом, ходила в другую деревню на работу. Однажды соседи заказали ей купить колбасу. Вышло три каральки – это такая своеобразная форма колбасы, типа Краковской или Польской. Идя домой с работы, она, проголодавшись, решила отломить половину каральки и съела. Хлеба не было, насыщение пришло не сразу. Она через некоторое время съела вторую половинку. Так незаметно колбаса таяла. Когда осталось всего половина каральки, бабушка съела и остальное. Наесться-то она наелась, но желудок не сработал на такое большое количество мяса, вернее, сработал отрицательно. Больше бабушка колбасу не ела никогда. Она также не ела и яйца. Однажды, на спор, она выпила двадцать сырых яиц, решив насытиться без оплаты, а с ней просто сыграли злую шутку. Ей часто заказывали товар с доставкой домой. Получив заказ на шоколадные конфеты, она принесла их домой и наказала детям не трогать! «Все конфеты посчитаны». Благополучно отдав их заказчику, видимо предварительно посчитав. Заказ ей вернули обратно. Мой любимый дядя Алик, мой ментор по жизни, сделал просто: развернул все конфеты и откусил от каждой понемногу. Так могли поступать только очень голодные люди. Мы говорим, что живём плохо, вот они жили удручающе плохо. Да простят мне предки за такие подробности.

Глава 8-9. Баба Наташа и дед Афанасий.

Бабушка Наталья.

Мы часто просились к бабушке в гости – бабушке по матери. Сейчас, сам став дедом, я понимаю, как же сильно я её любил. Мы с сестрой считали её самой лучшей бабушкой, потому что она всё нам разрешала. Когда внуки, увидев меня на улице, летят ко мне со всех ног, я понимаю, что тоже очень дорог им. Эти маленькие хитрецы говорят, что надо купить маме мороженное, надеясь, что и им перепадёт. Они шалят и балуются, а моё сердце замирает от счастья, когда я смотрю в их озорные глаза. Мы, видимо, были такие же. Бабушка нас тоже так баловала. Пенсия у неё была небольшая, но она всегда находила резервы для наших покупок.

Мы гуляли, где хотели и сколько хотели, бабушка никогда нас не ограничивала. Зимой мы натягивали штаны на валенки и шли прыгать в заснеженные карьеры – это было безумно увлекательно и чуть-чуть страшно. Ощущение секундного парения при прыжке, и вот ты уже погружаешься в колючий снег, чтобы обжечься его ледяным холодом и с радостными криками выбраться, и повторить свой прыжок. Снова и снова, пока заиндевелый, как снеговик, не ввалишься к бабушке в маленький, натопленный домик, где можно отогреться и попить чая с вареньем.

Летом мы бегали на озеро и купались до посинения. Бывало, выйдешь из воды, побегаешь чуть-чуть по берегу, пока трусы не обсохнут, и опять в воду. Так и купались, пока не наступал вечер. Домой мы шли не потому, что нас позвали или ограничили время наших забав, мы шли потому, что были голодные и потом, сидя у бабушки за столом и швыркая молоко из большой кружки, искали глазами чего бы ещё съесть.

От бабушки я взял очень много. Это и житейская мудрость, сосредоточенная в её присказках и поговорках, и забота, с которой она нас воспитывала, и любовь, которую она нам дарила, не требуя ничего взамен. Поэтому и я сейчас, по примеру бабушки и отца, встречаюсь со своими внуками не только ради встреч. Мы активно общаемся, я делюсь с ними своим мировоззрением.

Общеизвестно мнение, что внуков любят больше, чем детей, и я это подтверждаю. Хотя, когда родилась первая внучка, я растерялся – уже дед! И только со временем пришло осознание, что я – дедушка. Это дар Божий, это ответственность. Мы должны привнести в жизнь своих любимых внуков что-то особенное, то, что родители, – я повторюсь, – дать не могут.

Бабушка одарила меня множеством пословиц и поговорок, привила трудолюбие и работоспособность, воспитала доброту, умение прощать и смиряться, дала мудрость. Помогла мне осмыслить вопросы веры; она для меня – пример во многом. Мы часто проводили время у неё. На свою маленькую зарплату бабушка умудрялась нас кормить, покупать нам красивые костюмы, ботинки – всего и не перечислишь… Как сейчас помню: когда я вырос, она, провожая меня «на дорожку», наливала мне бражки; я выпивал стаканчик и шёл домой. Знаю, это совсем неполезно, но было так приятно…

Бабушкина семья жила в селе, и они считались зажиточными. Проблем у неё не было, но с приходом советской власти всех раскулачили и поровняли. Её родители имели свой верёвочный завод; бабушка говорила: «Мы работали весь световой день». То есть, конечно, зимой работали меньше, а летом – больше. Ни одного наёмного работника у них не было, но они всё равно попали под раскулачивание.

Её дедушка, мой прапрадед, был священником. Несмотря на ответственную работу, чувства юмора не терял. Бывало, выйдет на Рождество прогуляться по селу да посмотреть, чем заняты прихожане в светлый праздник, так и не упустит возможности подшутить над молодыми девушками, гадающими на суженного. Был такой способ гадания, когда за ворота кидали валенок, а потом смотрели, в какую сторону указывает носок – оттуда и надо было ждать жениха. Так вот прадед, видя такую забаву, не упускал возможности в ней поучаствовать: собирал валенки да прятал их.

Он же говорил своей семье, что будет время, когда брат на брата пойдёт, отец на сына; церкви закроют, потом откроют, но ходить туда не надо: там антихрист будет и добавлял, что вся земля будет окутана паутиной. Бабушке эти слова врезались в память, и она рассказала об этом мне, когда я ещё был ребёнком. И действительно, во время Гражданской войны брат шёл на брата, отец – на сына; церкви закрывали, потом открыли, но сами знаете, что с ними стало. Она до конца жизни задавалась вопросом: про какую паутину, которая охватит всю землю, говорил дед? Позже, когда начали проводить электрические провода, она решила, что пророчество сбылось. Но бабушка умерла, не застав интернета; а я догадался, что дедушка её не про электричество говорил, а именно про Интернет. Вот только как он это узнал?

Бабушкина жизнь была наполнена тяготами и лишениями, и её вера покачнулась. Был момент, когда она перестала верить в Бога. Она стала атеисткой и чтобы доказать нам, а может и себе самой, что её выбор правильный, могла плюнуть в потолок и сказать: «Ну, где же ваш Бог? Почему он меня не наказывает?» Да, так было.

Что я могу сказать? Все мы ошибаемся, и у каждого свой путь исправления своих ошибок. Кто-то идёт по нему, а кто-то отступает. Со временем бабушка снова поверила. Я не могу сказать, что точно стало причиной: может её выздоровление после операции на желудке (у неё был обнаружен рак), может ещё какие-то события, о которых я не знаю. Только с определённого момента она вновь начала молится. Молилась по памяти и записывала молитвы в тетрадочку. Тогда церкви были закрыты, и молитвословов не было; вот и приходилось вспоминать, а что не помнишь – додумывать самому. Я читал эти молитвы вместе с ней; верующим я тогда не был, но точно помню, что глубоко проникся этими молитвами, их правдивостью и правильностью.

Когда я уже взрослым был в монастыре и рассказал эту историю монахиням, они сказали, что, видимо, её дедушка, уже ушедший за грань, молится за нас грешных. Думаю и за меня он молится. Сейчас-то я уверен, что Бог любит каждого из нас и прощает. Пример тому есть в Библии: первым в рай попал разбойник, распятый на кресте так же, как и Иисус и попросивший вспомнить о нём в Царствии Небесном. Именно бабушка посадила зерно веры в мою душу.

Бабушка была обыкновенной рабочей – техничкой, хотя семья её была зажиточной. По-видимому, она просто не доучилась. Бабушка всегда была настолько работоспособной, что я диву давался. Она вязала рыболовные сети – это очень серьёзное и сложное занятие (для тех, кто не знает). Здесь нужна очень высокая скорость работы. Так вот, бабушка Наташа вязала по двадцать метров сетей в день – двадцать метров! Я просто не мог уследить за её руками: как ловко и быстро мелькал туда-сюда челнок с нитью. Если она где-то работала, что-то мыла, чистила, ткала, то делала свою работу на совесть. В годы войны она ткала скатерти, шила наперники [1], а вырученные деньги шли на еду. Когда мой отец ловил зайцев, она их разделывала, потом пряла на нитку заячий пух, из него вязала шапки с ушами и продавала. Я уже говорил, что родился в срок, но весил всего 1600 грамм. А почему? Да просто кушать в то время было нечего. Мама ходила к бабушке за углём, тащила его на санках в оцинкованной ванне несколько километров домой, а когда уголь кончался, шла снова. Представьте себе: беременная женщина тащит такую тяжесть с одного конца города на другой. Бабушка жила на самой окраине города. Дальше их дома уже ничего не было.

Бабушка держала коз, кур, в огороде росли овощи – этим мы и питались. Бывало так, что родители ссорились, тогда дедушка на запряжённых лошадью санях приезжал за нами; мы грузили на них вещи и уезжали жить к бабушке. Потом, месяца через три, отец приезжал за нами на своём мотоцикле, и на какое-то время у нас начиналась хорошая жизнь – с конфетами, подарками. Мама прощала папу; мы сгружали вещи на мотоцикл и ехали домой – круговорот семьи Медведевых повторялся с завидной цикличностью раз в шесть-восемь месяцев…

Когда мама отравилась, бабушка сильно страдала. Даже не плач – это был крик, вопль. Я тогда ещё не понимал всего: ну да, умерла мать, мне было больно, обидно, потому что после аварии она долго лежала в больнице, но выжила. И только впоследствии я осознал, что это значит – потерять своего ребёнка. Бабушке было очень тяжело: не дай Бог хоронить своё дитя.

Бабушка, подрабатывая уборщицей в детском садике напротив нашего дома, брала оставшийся на кухне хлеб и приносила нам. Отчётливо помню, как стыдно мне было: я ощущал себя бедняком, не имеющим возможности самому купить булку, и я его не ел. То же самое было, когда мне давали одежду с чужого плеча, её я тоже не носил. Может это гордыня, не знаю, но бабуля делала это для нас из добрых побуждений.

Все лето мы жили у бабушки. Когда должен был приехать сродный брат, я забирался на чердак и ждал его: махал каждому проходящему мимо пассажирскому поезду и думал: вдруг он увидит. Ночью я, конечно, не махал – спал, но днём не пропускал ни одного состава. Сломав ногу, я сидел без дела, и тогда бабушка научила меня вязать шарфы, я так настропалился [2] в этом деле, что под конец вязал уже даже с закрытыми глазами. Также бабушка всегда приговаривала: «Тише едешь – дальше будешь», но неизменно добавляла: «От того места, куда едешь». И ещё наставляла: «Если будешь, что-то решать и не будешь знать, как это сделать – спроси совета у всех, но прими решение сам». Я долго ещё буду вспоминать все то, что говорила бабушка. Она никогда не ошибалась: что бы ни говорила – это никогда мне не вредило.

Сколько же было терпения у бабушки, жившей с мужем далеко не подарком, как она терпела его пьянство. Так вот он не мылся никогда, но от него не пахло грязью – настолько он был проспиртован. Но бывало, что бабушка все-таки кипятила воду, наливала её в таз и мыла деда прямо на кухне. Ну, вот как-то так… не ходил он в баню. Однажды мы работали вместе на огороде; я помогал ей носить доски: возьму доску за торец и брошу. Бросал я, бросал доски и не заметил стоявшую рядом бабушку. Доска попала ей прямо в голову, бабушка потеряла сознание и упала. Я очень испугался – чуть бабулю не прибил! Хорошо, что на ней было два платка, и их толщина хоть немного, но смягчила удар. Шишка на её голове была просто огромной. Бедняжка не ругалась, лишь приговаривала: «Ой-ой-ой…». Она меня не наказала, но я сильно переживал.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.