Волшебные тавлеи

– Да нет проблем, – донеслось из-за спины.

И тут же рядом с ним возникли носилки, с двумя носильщиками на концах и желтыми шашечками на прикрывающих окошко занавесях, что шло в совершенный разрез с недавними уверениями джинна о неслыханных карах за нарушение специализации. Впрочем, данный случай можно было списать и на простую случайность. Поставив носился прямо напротив него, носильщики приветливо улыбнулись, и один из них, распахнув дверцу, гостеприимно махнул рукой.

– Пожалуйте, молодой господин, доставим с ветерком куда пожелаете. Всего за один золотой.

– Каждому, – добавил другой.

Владимир пожал плечами, залез внутрь и устроился на очень потертой скамейке. Насколько снаружи носилки выглядели богато и опрятно, настолько внутри все было неудобно и обшарпано.

– Ветерок для молодого господина, – в окошке появилась голова носильщика, и сразу же просунулась его рука с веером. – Только, пожалуйста, поосторожнее. Вещь раритетная, перья уже не очень…

Он исчез, и носилки разом рванули с места, так что Владимира прижало к стенке, а затем сразу вдруг остановились, так что он едва не влип в стену перед собой. И пока за окнами слышалась обычная перепалка, имеющая своей целью установить, не забыл ли какой-то прохожий дома глаза, конечно, в том случае, если он не являлся слепым от рождения, и не купили ли, случаем, права на использование носилок носильщики, и если нет, то в какой школе их так учили носить, поскольку потраченные ими за уроки деньги были явно выброшены на ветер, – развернул веер, тут же в его руках и распавшийся на отдельные составляющие. В общем-то, он изначально представлял собой просто схваченные снизу веревочкой перья, и Владимир, вздохнув, просто вернул все в первоначальное состояние. После чего его снова прижало к задней стенке – перепалка за окнами, дошедшая до выяснения родственных связей участвовавших в ней с верблюдами и ишаками, – внезапно закончилась, когда неподалеку послышались крики стражников. Участники бросились наутек со всех ног, справедливо полагая, что дальнейшее выяснение родословных грозит обернуться не отысканием истины, а визитом к кади. Затем его снова бросило вперед, после чего сильно затрясло – носильщики остановились посреди улицы и принялись хохотать, обсуждая происшествие и то, как ловко им удалось ускользнуть от стражников. Носилки они при этом на землю не опустили.

Спустя минут тридцать-сорок такой «езды» Владимир чудом не испытывал приступы морской болезни и собирался уже продолжить дальнейший путь пешком, когда его портшез остановился, и в окно просунулись две руки.

– Прибыли, молодой господин, куда приказывали. Деньги давай.

Владимир сунул в каждую пятерню по золотому, снаружи послышался какой-то странный звук, и дверца отворилась. Он вышел, немного неуверенно пробуя твердую землю под ногами, оглянулся и обнаружил причину странного звука. По обе стороны дверцы имелись петли, сквозь которые просовывались шесты. Таким образом, выйти наружу не заплатив не было никакой возможности, тем более что на крыше, – по всей видимости, как раз для таких случаев, – имелись две декоративные дубинки.

Едва он вышел, носильщики подхватили свои носилки и скрылись за ближайшим углом. Владимир огляделся. Понятно, что сказочный Багдад разительно отличался от настоящего, и, скорее всего, был как-то связан с представлениями о нем. Но чтобы представить такое… Совершенно прямая улица с двухэтажными домами, довольно узкая, – шагов пять от стены до стены, переулки, расходящиеся во все стороны, плюс полное отсутствие каких-либо надписей, указателей и даже дверей. Как просеки в лесу…

– Уж не Синдбада ли морехода ты ищешь, о юный незнакомец? – раздалось откуда-то сверху.

Владимир посмотрел вверх. Прямо над ним маячила голова, в чалме и с бородой. Глаза были устремлены прямо на него.

– Да-да, я ищу дом Синдбада-морехода!.. – обрадовался Владимир. – А тут такая ситуация… Спросить совершенно не у кого. Чуть солнце пригрело – и на улицах пусто, словно по волшебству. И дома без вывесок… Ну кто так строит…

– В матросы наниматься пришел? – с какой-то тоской в голосе произнесла голова.

– Вроде того… – бодро ответил Владимир.

– Ну, коли в матросы… Заходи…

Из окна вывалилась веревочная лестница, так что Владимир едва успел отскочить. Честно сказать, с такими лестницами дела ему иметь не приходилось, но, к чести его будет сказано, с первым заданием он справился. Не то, чтобы показал высший класс, но справился.

И очутился в пустой комнате. Или, лучше сказать, настолько бедно обставленной, что казалась пустой. Из всей обстановки в ней присутствовали: маленький столик с листами, чернильницей и пером, потертый ковер и, по всей видимости, сам хозяин, восседавший на ковре. При появлении Владимира, он сделал ему знак присесть напротив, а сам потянул веревку, протянутую в окно, таким образом втянув вовнутрь лестницу. На вид ему было лет тридцать-сорок, – Владимира сбивало с толку наличие бороды, – одет скромно, взгляд спокойный и даже какой-то незаинтересованный.

Когда Владимир пристроился на ковре, он, не вставая, взял со стола лист папируса.

– Тот, кто желает стать матросом на корабле славного морехода Синдбада, должен выдержать экзамен и доказать, что в полной мере сможет соответствовать той чести, которая будет ему оказана в случае принятия на службу.

После чего протянул лист Владимиру.

На листе были написаны два вопроса. Причем первый вопрос экзамена был Владимиру известен и проблем не вызывал. В детстве он некоторое время увлекался парусниками и даже сделал одну довольно приличную модель, поэтому объяснить, чем отличаются весла от бакштага мог без труда. А вот второй вопрос был из категории «на засыпку»: «Чем, о соискатель места на славном корабле Синдбада-морехода, можешь доказать ты истинность своего ответа?»

– Весла, – тем не менее, начал он, – это такое приспособление, чтобы двигаться по воде. У лодки есть, у гребных судов. Там на одном конце широкая такая лопасть есть: опускаешь ее в воду и как бы от воды отталкиваешься… А бакштаг – это ветер такой. Точнее не ветер, а курс судна относительно ветра. А еще точнее, если ветер дует сзади и сбоку. Или снасть такая корабельная есть. Мачту держит.

Экзаменатор вздохнул.

– Ты уже не первый, кто хотел бы занять почетное место матроса и кто произносит красивые слова, но не может подтвердить их истинность. Я жду от тебя правдивого ответа на второй вопрос, и если он будет настолько справедлив, что ни у кого не возникнет и тени сомнения, – а это именно то условие, выполнение которого требуется для получения… Впрочем, это не важно. Главное – ты получишь место, которого ищешь. Начинай.

Доказательство очевидного всегда являлось самым сложным, и как начать, Владимир не знал. Но говорить что-то было надо, и он открыл было рот, как вдруг речь его полилась как бы сама собой, без какого-либо его вмешательства.

– О мудрейший из мореходов, – говорил кто-то вместо Владимира, хотя последний честно шевелил губами. – Разве может быть что-либо более истинное, чем собственноручный отрывок из рукописи великого мореплавателя Абу Али ибн-Магеллана, открывшего пролив собственного имени? Кстати, библиографическая редкость. Взгляни, и если у тебя останутся хотя бы малейшие сомнения, я в то же мгновение покину твой гостеприимный дом и никогда больше не потревожу твоего спокойствия.

Позади него что-то зашевелилось, Владимир (если быть совершенно точным – все происходило без его непосредственного участия) сунул руку за спину и вытащил в прямом смысле отрывок, с неровными краями, какого-то манускрипта, вверху которого читалось: «Краткий справочник по морде (морским делам), составленный и написанный рукою великого мореплавателя Абу Али ибн-Магеллана в назидание и научение юношам, вступающим в морскую профессию и не знающим, делать жизнь с кого. С собственноручной подписью автора, нотариально заверенной». Затем шло: «Весла – это такое приспособление…» и далее слово в слово то, что минуту назад сказал Владимир, отвечая на первый вопрос экзамена.

Синдбад – а кто еще это мог быть? – проворно выдернул «отрывок» и жадно впился в него глазами.

– Азиз! – вскричал он громким голосом, несколько раз прочитав написанное. – А ну-ка, принеси мне опросные листы тех трех последних соискателей.

Вошел слуга, комплекция которого соответствовала выражению «поперек себя шире», и с поклоном протянул господину кулак, размером с голову обычного человека, в котором начисто терялись три небольших листка. Синдбад выхватил их, развернул веером, словно карты и прочитал:

– «Весла, – то, чем гребут. Бакштаг – искаженное бакшиш – «деньги давай». То, что гребут. Доказательство – не будет денег, не будет весел. Так… Весла – то, чем грабят. Зачеркнуто. Гребут. Бакштаг – зачеркнуто. Написано: шашлык. Доказательство – какой-такой бакштаг?.. Я тебе такой шашлык сделаю, ты такого от роду не пробовал, чем хочешь клянусь». Они еще здесь?

– Да, мой господин, – опять-таки с поклоном ответствовал Азиз. – Угощаются и отдыхают, согласно вашему распоряжению.

– Это мошенники, Азиз. Выброси их вон без всякой жалости; иного они не заслуживают.

Слуга вышел. Через некоторое время раздался слабый вскрик и вслед за ним треск ломающегося дерева. Еще два вскрика – и снова наступила тишина. С поклоном вошел Азиз.

– Исполнено, господин. – И глазами вопросительно указал на съежившегося Владимира.

– Принеси нам лучших фруктов, яств и напитков. И последи, чтобы нам никто не мешал. Если будут спрашивать, скажи: на сегодня прием окончен. Приходите завтра.

Стоило слуге скрыться за дверью, Синдбад из сидячего положения взмыл под потолок, а затем принялся бегать по комнате, потрясая «отрывком».

– Пусть теперь попробуют отвертеться!.. Удача!.. Какая неслыханная удача!.. Богатство само плывет ко мне в руки… Теперь и в Индию плыть не надо… Осталось только договориться о размере причитающейся тебе доли. Поскольку в данном случае все решает мой авторитет, думаю, отдать тебе десятую часть будет вполне справедливо… Нет ли у тебя свежего номера «Багдадского вестника»?..

Владимир протянул ему папирус, обильно покрытый масляными пятнами, оставшимися от бутерброда джинна. «Не надо плыть в Индию…» Это ошеломило его. И при чем тут какие-то дурацкие вопросы?..

Но тут вдруг Синдбад с горестным криком и грохотом спустился с небес на землю прямо около столика, обхватил голову руками и принялся стонать, причитать и делать слабые попытки покатиться по ковру. Ворвался слуга с подносами, не смотря на занятые руки, готовый вступиться за своего господина, который знаком отослал его прочь вместе со всеми вкусностями и неподвижно застыл, являя собой некое подобие статуи Воплощенной Скорби.

Владимир ждал.

– Злой рок каждый раз вмешивается, когда удача, складывая крылья, уже готова опуститься ко мне на руку подобно ловчему соколу. Не прошло и недели со дня выхода предыдущего «Багдадского вестника», в котором выпускающие его достойные люди сообщили о том, что, желая помочь бедным, они помещают вопрос, правильный ответ на который принесет соискателю целое состояние. Тот номер, да будет тебе известно, – если ты не в курсе, – стоил в два раза дороже, поскольку прибавочная стоимость должна была быть поровну разделена между давшим правильный ответ и бедняками. Я тоже дал обет, – в случае выигрыша, конечно, – половину полученных денег раздать на благотворительность. Все это время, набирая команду на свой корабль, я задавал один и тот же вопрос, в надежде, что правильный ответ позволит мне совершить очередное доброе дело. И что же я прочитал сегодня? «Первый приз – большая половина выручки от продажи тиража, независимо от того, кто дал правильный ответ, по праву принадлежит нашему господину халифу, да будет славно его имя во веки веков. Второй приз – годовая подписка за полцены – достается сапожнику Юсуфу из Исфахана. Третий приз решено никому не присуждать, поскольку денег от продажи тиража выручили мало…» – прочитал он и задумчиво пожевал губами. – Этот Юсуф, должно быть, сахир. Номер не успел еще достичь пределов Исфахана, а он уже прислал правильный ответ. Да, это все объясняет. Что ж, все-таки придется плыть в Индию. Ты все еще хочешь наняться матросом на мой корабль?

Владимир пожал плечами.

– Да, я хотел бы отправиться с вами в плавание.

– Могу ли я узнать, что за причина толкает молодого человека в полное опасностей путешествие?

– Мне нужны волшебные тавлеи, а в Индии, говорят, много чудес и диковин.

– Да, там много есть чего диковинного, но вот о тавлеях никогда не слышал, тем более о волшебных… Но, раз уж ты принял такое решение. «Золотой ишак», – так называется мой корабль, – отплывает через несколько дней. Приходи с рассветом на пристань, и ты не опоздаешь. О снабжении можешь не беспокоиться, ибо подготовку к плаванию я поручил своему брату, Синдбаду-сухопутному…

* * *

Когда имеется много интересных книг, выдержки из которых можно привести в качестве отступления, имеющего самое непосредственное отношение к нашему рассказу, выбор очень труден. Для того, чтобы хоть немного познакомить читателя с встретившимся нам персонажем, мы остановились на двух. Первая из них – Владислава Карнацевича, «История человечества. Восток», издательство Фолио, вышедшая в 2013 году. И вторая – Андрея Низовского, «500 великих путешествий», издательство Вече, 2013. Рассказывать о них – дело неблагодарное, их лучше читать. Написанные очень увлекательно, они погружают в особый мир, – мир странствий и мир истории; читая их, оказываешься в разных странах и эпохах, знакомишься с известными и не очень известными людьми и конечно же, помимо удовольствия, получаешь знания.

Впрочем, судите сами.

Отрывок из первой книги:

«В сказке «Тысячи и одной ночи» Шахерезада повествует о том, как Синдбад-мореход путешествует по морям, торгуя редкостями и наживая богатство. Так существовал ли Синдбад-мореход и его экипаж в действительности?

Синдбад (от перс. Ас-Синдибад, или араб. Синди-бад аль-Бахри) – имя легендарного моряка, родившегося, по преданию, в Багдаде или Басре во времена халифата Аббасидов, герой цикла рассказов ближневосточного происхождения. Он попадает во множество фантастических приключений во время путешествий через моря к востоку от Африки и Южной Азии, встречается с удивительными существами и сверхъестественными явлениями. Истории его путешествий и составляют «Семь путешествий Синдбада-морехода» в книге «Тысячи и одной ночи».

Имя Синдбад – персидское по происхождению, намекающее на персидские корни оригинала. Более того, некоторые ученые считают, что книга о Синдбаде вообще была первоначально составлена в сасанидской Персии, хотя ее автор явно был знаком с индийскими трудами, повествующими о путешествиях, возможно, в переводе с хинди на фарси. Однако древние тексты цикла написаны по-арабски, а более современные и средневековые сохранились в персидской версии. Кстати, мы пишем «Синдбад» с прописной «с», как имя собственное, а это может быть искаженным индийским словом «синдхупати» – «владыка морей». Так в те времена называли капитанов и владельцев судов.

Вопрос «Кем был Синдбад-мореход на самом деле и был ли вообще» волнует многих. Может быть, прототипом Синдбада-морехода является историческая личность. Но какая?

На арабском Востоке никого не нужно было убеждать, что Синдбад жил на самом деле. Даже восточные историки признают родиной человека, ставшего прототипом сказочного морехода, оманский город Сохар.

Если же верить «Лондонским хроникам», история Синдбада-морехода, как полагают, обязана появлению на свет преданию о святом Брендане, именины которого припадают на 16 мая. Святой Брендан известен главным образом своим плаванием к Блаженным островам. Возможно, ирландские монахи принесли эту легенду с собой в IX веке на Восток…»

Здесь мы остановимся и приведем отрывок из второй книги:

«У Сулеймана, богатого купца из Басры, не было недостатка в слушателях. Вернувшись из далекого плавания, он рассказывал такие чудесные вещи, что походили они на басни и сказки. Еще в IX в. Сулейман одним из первых совершил путешествие далеко на восток, в загадочную страну Китай. Чтобы добраться туда, ему пришлось посетить многие гавани и города, познакомиться с жизнью незнакомых племен и народов. Повествование было настолько занимательно, что запомнилось многим. Нашелся соотечественник, горожанин из Басры, который со временем, не надеясь только на память, записал эти рассказы. Рукопись переписывалась из века в век и в единственном экземпляре, счастливо сохранилась для потомков. Эту традицию продолжил в X в. другой хронист, перс Бузург ибн Шахрияр. Собранный им сборник не зря назывался «Чудеса Индии»: столько было в повествованиях необычайных приключений! Да и охватывал он не одну Индию, но и Китай, Индонезийский архипелаг, Восточную Африку. Особое место уделялось прославленным арабским морским портам и городам – Басре, Сирафе, Убулле, Багдаду. А рассказы о дальних плаваниях простирались не только на Индийский, но даже на часть Тихого океана! На основании этой рукописи потомки зачислили отважного купца Сулеймана из Басры в число величайших путешественников периода раннего халифата. К тому времени принадлежит и повествование о семи путешествиях знаменитого Синдбада-морехода. Вероятно, Сулейман стал одним из прототипов этого героя из «Тысячи и одной ночи»…»

* * *

…Ночевать Владимир отправился в то же самое заведение, что и прежде. От носилок он в этот раз отказался, и удовольствовался подсказками джинна из лампы. В целом, обошлось без приключений, но только в целом; в частности же «путеводитель» на что-то постоянно отвлекался и не всегда успевал дать нужные указания.

Перед тем, как отправиться в номер, он решил немного перекусить, и знакомый служитель, встретивший его как родного, провел его в тот же самый «кабинет», принес чаю и фруктов. Обстановка ничуть не изменилась, и Владимир мог беспрепятственно обдумать случившееся за сегодня и поразмыслить над своими дальнейшими действиями.

Устраиваясь поудобнее, он неожиданно обнаружил дырку в перегородке, через которую можно было видеть происходящее в соседнем «кабинете», и Владимир, укоряя себя за подсматривание, невольно вновь и вновь возвращался к ней глазами. По ту сторону расположилась довольно живописная компания. Четыре фигуры, одна напротив трех, причем эти три напоминали собой матрешек. Первая фигура была очень солидной, равно как и сидевшая напротив нее, вторая – так себе, а третья – попросту щуплая. Причем эти три сидевшие в ряд имели каждая под левым глазом здоровенный фонарь, а сидевшая первой – солидная – еще и под правым. Они воздерживались от разговоров, очевидно, кого-то поджидая.

Действительно, вскоре знакомый служитель, – сама предупредительность, – подвел к ним какого-то важного господина и тут же, по своему обыкновению, исчез, предварительно задернув расписные занавеси и оградив тем самым «кабинет» от праздного любопытства присутствующих.

Пришедший, – невысокий толстячок, – присел и тут же приступил к изложению дела.

– Марр ха бах, ханум, – обратился он к отдельно сидевшей фигуре.

– Можно просто, – Гания, – отозвалась та.

Владимир опешил. Насколько ему было известно, «ханум» – это ведь восточное обращение к женщине?

– Мне порекомендовали вас как истинных мастеров своего дела…

– Нашего… – встрял щуплый.

– Нашего… – поморщился толстячок. – А отчего это у них под глазами сливы?

– Видите ли, ака, – пустилась в объяснения Галия-ханум, – совершенная случайность. Прослышав о том, что Синдбад-мореход набирает матросов для плавания в Индию, мы решили проникнуть к нему на корабль и помочь ему… хм… с реализацией товаров. Может быть даже, впоследствии поднять пиратский флаг и податься к побережью Сомали… Все шло прекрасно, мои соратники с честью выдержали экзамен и угощались фруктами, прежде чем приступить к исполнению своих новых обязанностей, как вдруг, неизвестно по какой причине, в комнату ворвался этот кошмарный слуга Синдбада и, без объяснения причин, выкинул их в окно. Клянусь, мы и словом никому не обмолвились о наших намерениях!.. Но перед тем, как случиться этому неприятному инциденту, к Синдбаду пришел какой-то посетитель, не иначе – сахир, и выложил ему все наши намерения…

– А почему вот у этого две сливы?

– Он вылетел первым, сахиб, когда рама еще была на окне…

Владимир поежился. Он опять оказался втравленным в какую-то неприглядную историю помимо своей воли.

– Ладно… Времени у нас немного, поэтому слушайте внимательно. Случилось так, что наш господин, да будет славно его имя во веки веков и сохранится у благодарных потомков как символ добродетели и справедливости, обеспокоился по поводу ведения хозяйства в его дворце. Только мудрому и рачительному хозяину, способному снизойти с высот забот о государстве и вникнуть в мельчайшие подробности быта своих недостойных подданных, могла придти в голову столь похвальная мысль. Завтра утром, сразу после завтрака, повелитель вселенной, переодевшись в халат простого слуги и перевязав щеку, словно у него болят зубы, дабы не быть узнанным, отправится с ревизией наличного дворцового имущества. И тут, о горе нам, о горе! – Он попытался выдавить из себя некоторое количество слез. После неудачной попытки, отхлебнув чаю, он продолжал. – Так вот, наш господин, да будет славно имя его… Нет, это я уже говорил. На чем я остановился?.. Ах, да, о горе нам, о горе! Надо же было случиться тому, что сегодня ночью мыши, обитающие глубоко в подземельях дворца, совершили дерзкий набег и повредили огромное количество ценностей. Любимые коты любимой жены халифа ничего не могли поделать с таким числом мышей, – а им не было числа, – и попрятались, дабы также не быть поврежденными. Не желая печалить любимого господина, его недостойные придворные взяли на себя труд восстановления ценностей, и унесли их к себе в своих недостойные жилища, чтобы сердце нашего господина не могло познать печали, при виде такого разорения. Подумайте сами, в каком мы оказались положении? Конечно, у каждого из нас имеется некоторое количество похожих ценностей… Да разве может быть иначе? Ведь наш господин отличается разборчивостью и по праву слывет знатоком ценностей от стран Магриба до царства Син. И каждый из нас, недостойных, старается хоть сколько-нибудь брать у него… то есть, с него, в этом пример, и заказывает одну-две вещи у тех же ювелиров, которые поставляют свои изделия ко двору. Но количество испорченных мышами вещей слишком велико, чтобы мы успели за имеющееся у нас ничтожное время восполнить недостающее… Так вот, вам требуется инсценировать кражу из дворца халифа. Вас четверо, поэтому работать каждому придется за десятерых.

Щуплый достал откуда-то манускрипт, развернул его и принялся бормотать:

– Кража… Из дворца халифа… Наказание… Мама!.. – пискнул он и повалился навзничь, потеряв сознание.

В свиток заглянул солидный, с двумя сливами.

– Не пойдет!.. – авторитетно заявил он и протянул свиток Галие-ханум.

– Что значит не пойдет? Что значит кража? Кто здесь говорит о краже? Речь идет о сохранении здоровья самого халифа, о чести его подданных, – наконец, о спасении мышей, которые, обитая под дворцом, в сущности своей являются его собственностью. Вам требуется всего лишь инсценировать кражу! И за эту инсценировку я готов заплатить хорошие деньги!..

– Минуточку, господин, не могли бы вы на пару минут оставить нас одних? – ласково попросила ханум.

Тот нахмурился, но вышел. Владимир осторожно выглянул из своего закутка, поэтому того, что происходило в соседнем, просто не видел. Но когда через минуту, постояв около певцов и бросив им пару монет, толстячок вернулся, каждый из троих, за исключением, разумеется, ханум, имел по две сливы (а солидный еще и красный нос) и был согласен на все.

– Значит, так, – толстячок достал из кармана папирус, и вся компания дружно в него уткнулась. – Вот здесь, на плане, в этом месте стены дворца, обозначенного буквами мим и джим, есть потайная дверь. Просунув руку вот под этот саксаул, найдете рычаг. Вот этот камень отодвинется в сторону, и вы проникнете в помещение со сложенными светильниками. Их давно собирались выбросить, но как-то руки не доходили. Эти светильники вы вынесете и сложите снаружи у стены. Откроется дверь. Сразу за дверью, с правой стороны, будет стоять восковой страж. У него в поясе вы найдете ваши деньги. Оставив следы взлома, вы спокойно удаляетесь вот в этот дом у городских ворот, где получаете необходимую экипировку. Применив ее, рано поутру, как только будут открыты городские ворота, исчезаете из города. Главное, успеть до окончания завтрака. Потом будет объявлен план «Перехват» и ворота будут закрыты.

– А если нас все-таки поймают? – дрожащим голосом осведомился щуплый.

Толстячок поморщился.

– На такие случаи берут с собой королевскую кобру… Но, думаю, до этого не дойдет. Если все сделаете как надо – не поймают. К тому же, всегда есть надежда обменять вас на кого-нибудь у дружественных правителей. Но кобру все-таки возьмите…