Королева из парикмахерской

Именно в этот момент она услышала звук.

Резкий, сухой треск сломанной ветки. Он был не случайным. Он был слишком четким, слишком намеренным.

Лара замерла, вслушиваясь. Тишина снова обрушилась на лес, но теперь она была не пустой, а напряженной, как натянутая тетива. Она не была одна.

Из-за ствола одного из серебристых деревьев выступила тень. Потом еще одна. Они двигались бесшумно, с грацией хищников. Это были люди. Трое мужчин, одетых в странную броню, похожую на чешую, отливавшую синеватым металлом в свете луны. В руках они держали короткие, изогнутые мечи, и их острия были направлены на нее.

Лара попятилась, спиной уперевшись в шершавый ствол дерева. Сердце колотилось так громко, что, казалось, его было слышно на весь лес. Люди окружили ее, образовав кольцо. Их лица были суровыми, враждебными. Они смотрели на нее так, как смотрят на ядовитое насекомое, случайно забредшее в их дом.

Она открыла рот, чтобы крикнуть, чтобы сказать что-нибудь, что угодно, но из горла вырвался лишь сдавленный хрип.

И тогда из тени вышел четвертый.

Он был выше остальных, его движения были еще более отточенными, еще более опасными. На нем не было шлема, и двойной лунный свет упал на его лицо. Лара замерла, забыв даже о страхе. Это было лицо воина. Резкие скулы, твердый подбородок, тонкие, сжатые губы. Но главное – это были глаза. Они были темно-серыми, цвета грозовой тучи, и в них не было ничего, кроме холодной, стальной подозрительности и готовности убить. Он смотрел на нее так, будто взвешивал ее душу на весах и находил ее слишком легкой.

Он сделал шаг вперед, и его люди напряглись.

– Рха'гар?1 – произнес он.

Голос был низким, хриплым, и слова были совершенно незнакомыми. Они звучали как гортанные, резкие звуки, не похожие ни на один язык, который она когда-либо слышала. Она смотрела на него, широко раскрыв глаза, и ее паника смешалась с полным непониманием.

Он повторил вопрос, уже громче, настойчивее. В его руке меч чуть дрогнул. Один из его воинов что-то яростно проговорил, тыча пальцем в ее сторону. Их враждебность была почти осязаемой. Они видели ее странную одежду – джинсы и футболку с надписью «Just Do It» – и видели в ней врага, чужака.

Лара отчаянно замотала головой. – Я не понимаю… Я не понимаю…

Она говорила по-русски, и ее слова звучали в этой нереальной тишине так же чужеродно, как и их речь.

Вождь, мужчина с серыми глазами, нахмурился. Он сделал еще один шаг, сокращая дистанцию. Он протянул свободную руку, его пальцы были длинными и сильными, и он хотел, видимо, схватить ее.

В этот момент гребень в ее руке снова ожил.

Он не вибрировал и не светился. На этот раз его тепло было мягким, успокаивающим. И в ее голове, на фоне панического кричащего сознания, раздался тихий, едва слышный звон. Словно кто-то ударил по крошечному колокольчику.

Мужчина с серыми глазами снова что-то сказал. На этот раз его слова были направлены не к ней, а к своим людям. И произошло чудо.

Сквозь поток непонятных, гортанных звуков, ее сознание, словно луч света, пронзило одно слово. Оно прозвучало в ее голове одновременно с чужой речью, как эхо, как перевод. «Ждет».

Она моргнула. Что?

Он снова заговорил, и теперь она смогла разобрать еще несколько обрывков. «Оружие… в руке… опасна».

Она посмотрела на свою руку, в которой сжимала гребень. Они думали, что это оружие!

– Нет! – выкрикнула она, инстинктивно разжимая пальцы и показывая им открытую ладонь с гребнем. – Это не… это не то, чем вы думаете!

Но слова ее все еще были для них лишь бессмысленным набором звуков. Однако магия гребня работала. С каждым произнесенным им словом, ее мозг все лучше улавливал их смысл, словно учился на ходу, выстраивая мосты через пропасть языкового барьера. Это давало ей головную боль, но давало и надежду.

Мужчина с серыми глазами остановился. Он смотрел то на ее лицо, искаженное страхом и отчаянием, то на предмет в ее руке. Его подозрительность боролась с каким-то другим чувством – любопытством? Удивлением?

Он медленно опустил руку, но меч не убрал. Он наклонил голову, и его серые глаза впились в нее с новой силой, пытаясь проникнуть в самую душу.

– Что это? – снова спросил он.

И на этот раз Лара поняла. Словно невидимый переводчик сидел у нее в голове и отчетливо произнес этот вопрос. Она все еще не знала, как ответить, но она его поняла. Это был первый шаг. Первый крошечный мост, перекинутый через бездну.

Она стояла, прижавшись спиной к холодному дереву, окруженная враждебными воинами в чужом лесу под двумя лунами. Но она больше не была в полной изоляции. Она могла понимать их. И это меняло все.

Она посмотрела ему в глаза, в эти холодные, грозовые тучи, и впервые увидела в них не только угрозу, но и вопрос. И от этого вопроса было еще страшнее. Потому что теперь ей нужно было найти на него ответ.

Глава 5 Под стражей в замке

Поход был адом. Не потому, что ее били или толкали. Наоборот, с ней обращались почти бережно, если можно так назвать то, что ее вели под конвоем, словно хрупкую, но взрывоопасную вещь. Ад был в молчании. В напряженной, гнетущей тишине, которую нарушали лишь их шаги и странные звуки ночного леса.

Мужчина с серыми глазами, которого остальные, судя по обрывкам фраз, которые теперь улавливало ее сознание, называли «Капитаном», шел впереди. Он не оглядывался, но Лара чувствовала его внимание на себе, как физическое давление. Двое других воинов замыкали процессию, их мечи все так же были наготове. Они не разговаривали с ней, не смотрели на нее, но их враждебность была осязаемой, как холодный воздух после дождя.

Лара шла, спотыкаясь о корни, которые светились в темноте, и цепляясь за ветви деревьев с корой, похожей на темный металл. Все вокруг было незнакомым и враждебным. Огромные мотыльки с крыльями, переливающимися, как цветное витражное стекло, порхали над ее головой. Где-то вдалеке завывал зверь, от голоса которого по спине бежали мурашки. Ее маленький мир, состоящий из асфальта и неона, казался сейчас уютным и безопасным сном.

Она сжимала в руке гребень. Он был ее единственной связью с реальностью, какой она ее знала. Холодный, гладкий, он был якорем в этом безумном океане. Магия, которая позволяла ей понимать их речь, работала нестабильно, давая ей ужасную головную боль и выхватывая из потока чужой речи лишь отдельные слова: «дорога», «скоро», «королева». Королева? Что королева?

Они шли так, казалось, вечность. Лес начал редеть, и сквозь деревья пробился более яркий свет. Когда они вышли на поляну, Лара замерла, забыв обо всем на свете.

Перед ними, в долине, раскинулся город.

Это был не город. Это была мечта, вырезанная из света и камня. Он сиял. Свет двух лун отражался от тысяч белых башен, устремленных в звездное небо. Мосты из чистого, переливающегося света соединяли шпили, висящие в воздухе. По улицам, вымощенным чем-то похожим на жемчуг, двигались точки света – фонари, которые парили в воздухе без всяких опор. В центре города возвышался замок, огромный, величественный, казавшийся не построенным, а выросшим из самой земли, словно гигантский кристалл.

Лара никогда не видела ничего подобного даже в самых дорогих журналах. Ее родной городок с его пятиэтажками и кривыми улочками казался жалкой пылинкой по сравнению с этой божественной симфонией архитектуры и магии. Воздух здесь был чистым и пах озоном и чем-то цветочным.

– Элдория, – глухо произнес Капитан, и это слово отозвалось в голове Лары с четким, понятным смыслом.

Они двинулись дальше, спускаясь к городу. По мере их приближения, детали окружающей обстановки становились все более невероятными. Она видела людей в одеждах из шелка и бархата, цвета которых были слишком яркими, слишком живыми для ее мира. Она видела маленьких существ, похожих на ящериц с крыльями летучей мыши, которые везли тележки с фруктами невиданных форм и окрасов. Она видела, как одна из женщин, проходя мимо цветка, росшего прямо на стене дома, протянула руку, и цветок вспыхнул теплым светом, осветив ее лицо.

Люди на улицах расходились перед их патрулем, бросая на Лару любопытные, а иногда и испуганные взгляды. Ее одежда – джинсы и футболка – выглядела здесь диким, оскорбительным нарядом дикаря. Она чувствовала себя голой и униженной под этими сотнями взглядов.

Они привели ее к главным воротам замка. Ворота были огромными, из темного металла, и открывались без стражи, словно живые. Внутри все было еще более величественным. Полы были отполированы до зеркального блеска, на стенах висели гобелены, которые, казалось, двигались, изображая сцены древних битв. Воздух был наполнен тихой мелодией, которая, казалось, исходила от самих стен.

Капитан повел ее по бесконечным коридорам, мимо стражников в сияющих доспехах и слуг, которые низко кланялись ему. Наконец, они остановились перед массивной дверью из темного дерева, украшенной серебряной инкрустацией. Один из воинов открыл ее, и Капитан жестом приказал Ларе войти.

Она переступила порог и замерла.

Это была не темница. Это была комната, больше всей ее квартиры. Посередине стояла огромная кровать, накрытая покрывалом из какого-то невесомого, серебристого материала. У стены – стол и два стула из темного дерева, резьба на которых напоминала узоры на ее гребне. В углу стоял диван, устланный мягкими подушками. Но главное – это было огромное окно от пола до потолка, за которым открывался вид на ночную долину и сияющий город.

Комната была залита мягким светом, исходившим от светящихся шаров, плавающих под потолком. На столе стоял поднос с едой: фрукты, хлеб, какой-то ароматный напиток в хрустальном кувшине. Все кричало о роскоши и заботе.

Но это была клетка. Позолоченная, прекрасная, но клетка.

Капитан вошел следом за ней. Его взгляд скользнул по комнате, потом снова вернулся к ней. В его серых глазах по-прежнему не было ничего, кроме холодной официальности.

– Вы будете здесь, – произнес он. Его голос, который она теперь понимала, был лишен всяких эмоций. – Вам принесут еду и одежду. Не пытайтесь выходить. Дверь заперта.

Он повернулся и вышел, не сказав больше ни слова. Дверь за ним тяжело скрипнула и закрылась с глухим, не терпящим возражения звуком. Лара услышала, как в замке щелкнул ключ.

Она осталась одна.

Она медленно подошла к окну и прижалась ладонями к прохладному, идеально гладкому стеклу. Город внизу сиял, как россыпь бриллиантов. Он был прекрасен. Он был волшебен. И он был ее тюрьмой.

Лара обернулась и посмотрела на комнату. На мягкую кровать, на вкусную еду, на чистую одежду, которая, вероятно, уже ждала ее в сундуке. Все это было для нее чужим. Эти роскошные вещи не принадлежали ей. Она была парикмахершей Ларой из уездного городка, которая красила волосы Тамаре Викторовне. Она не принадлежала этому миру из белого камня и света.

Она подошла к столу и села на стул. Еда манила своим ароматом, но у нее не было аппетита. Она вытащила из кармана гребень и положила его на стол. Он лежал рядом с тарелкой с экзотическими фруктами, странный и темный, загадочный символ всего, что с ней произошло.

Она была в плену. В прекрасном, волшебном плену. И она не знала, что хуже: темница с крысами или эта комната с видом на сказку, где каждый предмет напоминал ей о том, насколько она здесь чужая и одинокая. Слезы, которые она сдерживала все это время, наконец, хлынули из ее глаз, беззвучно и горько. Она плакала о своем потерянном мире, о своей крошечной квартире, о своей скучной, понятной жизни, которая теперь казалась ей раем.

Глава 6 Аудитенция у Королевы

Утро пришло без солнца. Свет, проникавший в комнату Лары, был мягким и рассеянным, словно само небо над Элдорией было соткано из перламутра. Она не спала. Она сидела на краю огромной кровати, укутавшись в серебристое покрывало, и смотрела на нетронутую еду на столе. Экзотические фрукты казались восковыми, ароматный напиток – ядом. Все в этой комнате было чужим, от гладких полированных полов до парящих в воздухе светильников. Она чувствовала себя грязным пятном на безупречной картине.

Когда в двери раздался тихий стук, она вздрогнула. Вошли две женщины в строгих, но элегантных платьях цвета слоновой кости. Они не были стражниками. Их движения были плавными, а взгляды – лишенными враждебности, но полными какого-то благоговейного любопытства.

– Наследницу просят следовать за нами, – сказала одна из них. Ее голос был тихим и мелодичным, как журчание ручья.

Слово «наследница» ударило Лару по голове, вызывая головокружение. Она не наследница. Она была Ларой. Парикмахершей. Пленницей.

Ей не предложили сменить одежду. Возможно, ее странный наряд был частью идентификации. Или же им было все равно. Она последовала за женщинами по коридорам, которые вчера показались ей бесконечными. Сегодня они казались путем на эшафот. Стены здесь были украшены не движущимися гобеленами, а портретами. Десятки портретов мужчин и женщин с гордыми, красивыми лицами. Все они смотрели на нее с укоризной, словно говоря: «Ты не одна из нас».

Они привели ее не в тронный зал, а в небольшую, уютную комнату, залитую теплым, золотистым светом. Воздух здесь пах сухими травами, старинными книгами и чем-то еще… чем-то сладким и тревожным, как запах увядающего цветка. Посреди комнаты на возвышении стояла кровать, а на ней, подгребая к груди шелковое одеяло, лежала Королева.

Лара видела портреты правителей, но ни один из них не мог сравниться с той, что была перед ней. Королева Элара умирала. Это было видно невооруженным глазом. Ее кожа была прозрачной, как тончайший фарфор, сквозь который проступали синие вены. Темные, некогда роскошные волосы были тусклыми и редкими, разложены по подушке. Она была хрупкой, словно бабочка, закончившая свой последний полет.

Но ее красота была по-прежнему ошеломляющей. А главное – ее глаза. Они были огромные, фиалкового цвета, и в них не было страха перед смертью. Только глубокая, всепоглощающая усталость и какая-то тихая, светлая печаль.

Лару остановили у подножия возвышения. Она стояла, чувствуя себя неуместной, громоздкой в своих джинсах и растянутой футболке.

Королева подняла руку – жест, который, казалось, отнял у нее все силы. Женщины, сопровождавшие Лару, и пара стражников, стоявших у стен, низко поклонились и тихо вышли, оставив их наедине.

– Подойди ближе, дитя, – произнесла Королева.

Ее голос был тихим, едва слышным шепотом, но в этом шепоте была такая власть, такая музыка, что Лара, не помня себя, сделала шаг вперед. Она подошла к кровати и замерла, не смея поднять глаз.

Королева протянула свою тонкую, почти прозрачную руку и коснулась щеки Лары. Кожа ее была прохладной, как лепесток ночного цветка. В этот момент Лара почувствовала, как гребень в ее кармане слабо, едва заметно, вибрировал, отозвавшись на прикосновение.

– Так вот ты какая, – прошептала Элара, и в ее фиалковых глазах появились слезы. – Я видела тебя во снах. Ты так похожа на нее… на первую нашу Королеву. Та же тоска в глазах, та же сила в руках, которая не знает себя.

Лара не понимала. Она просто стояла, парализованная этим взглядом, полным такой нежности, какой она не знала со смерти матери.

– Кто… кто я? – наконец смогла выдавить она.

– Ты – ответ, – тихо ответила Королева, убирая руку. – Ты – исполнение пророчества, данное нам тысячи лет назад. Пророчество о том, что когда кровь основателей угаснет, а земля лишится своей магии, из другого мира придет последняя из их рода. Носительница Первородной магии.

Она сделала паузу, чтобы перевести дух, и ее грудь тяжело поднялась.

– Первородной магии? – переспросила Лара, ее разум отказывался воспринимать происходящее.

– Да. Та магия, из которой родилось все. Не та, что позволяет зажигать свет или исцелять раны. Та, что создает. Что ткет реальность из нитей света и тьмы. Магия созидания. – Королева посмотрела на руки Лары. – Ты создаешь красоту, верно? Ты придаешь форму волосам, делаешь их живыми. Это и есть проявление твоей силы, даже если ты не знала об этом.

Слова Королевы попадали в самую суть. В ее тайное убеждение, что ее работа – это нечто большее, чем просто стрижка. Что она создает не прически, а маленькие, недолговечные иллюзии счастья.

– Вы ошибаетесь, – запротестовала Лара, отступая на шаг. – Я никто. Я просто… парикмахерша. Меня зовут Лара. Я живу в маленьком городке. У меня там есть салон, и…

– И ты мечтала о чем-то большем, – закончила за нее Королева с мягкой улыбкой. – Я знаю. Я видела твои сны. Твоя душа слишком велика для той крошечной клетки, в которой ты жила. И гребень… он почувствовал это. Он нашел тебя.

Она снова протянула руку, и на этот раз ее пальцы коснулись гребня, который Лара, сама того не заметив, вытащила из кармана.

– Дар Творца. Ключ к твоей силе. Он реагирует только на кровь основателей. Он ждал тебя.

Лара смотрела на Королеву, и ледяной ужас смешивался в ней с невероятным, головокружительным восторгом. Все это было безумием. Сказкой. Но взгляд этой умирающей женщины, ее тихий, уверенный голос, тепло гребня в ее руке – все это было невыносимо реальным.

– Я не могу… Я не хочу быть… тем, кем вы говорите, – прошептала Лара, и по ее щекам потекли слезы. – Отпустите меня. Пожалуйста.

Королева посмотрела на нее с бесконечной жалостью и любовью. Это был взгляд матери на испуганное, потерявшееся дитя.

– О, дитя мое, – прошептала она. – Я бы с радостью отпустила тебя. Я бы дала тебе вернуться в твой маленький мир, если бы только могла. Но моя страна умирает. Магия покидает эту землю. Деревья теряют свой свет, реки мелеют, а враги сжимают кольцо вокруг наших границ. Без Первородной магии Элдория обречена. А ты – наша последняя надежда.

Она с трудом приподнялась на подушках, и ее лицо стало почти прозрачным в свете дня.

– Я не прошу тебя любить эту страну. Я не прошу тебя сразу принять свою судьбу. Я только прошу тебя остаться. Дать нам шанс. Твоя кровь, твоя сила – это наследие, которое ты не можешь отвергнуть. Оно часть тебя.

Она снова легла, истощенная этим коротким монологом. Ее дыхание стало прерывистым.

– Отдохни, Лара, – прошептала она, закрывая глаза. – Ты в безопасности. Ты дома. Мы поговорим позже, когда ты будешь готова.

Дверь бесшумно открылась, и вошли те же женщины. Они мягко, но настойчиво повели Лару прочь. Она оглянулась через плечо. Королева лежала неподвижно, словно фарфоровая статуя, укрытая шелком. Но Лара видела ее лицо в тот момент, когда она говорила «ты дома». И в этом слове была такая хрупкая, отчаянная нежность, такое мольба, что у Лары перехватило дыхание.

Ее вели обратно в роскошную комнату-клетку. Дверь закрылась. Но теперь все казалось другим. Комната больше не выглядела тюрьмой. Она выглядела как золотая клетка для редкой, драгоценной птицы, которую боятся выпустить на волю, потому что она может не выжить.

Лара подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. На испуганные глаза, на бледное лицо, на странную одежду. Она была все той же Ларой. Но теперь она знала, что в ее жилах течет кровь королев. Что ее руки, привыкшие держать ножницы и фен, могут ткать саму реальность. Она была последней надеждой умирающего мира.

И это было страшнее, чем любая темница.

Глава 7 Неконтролируемый всплеск

На следующий день Лару снова привели в зал, но на этот раз он был полон людей. Это был не тронный зал, а скорее советная палата – круглое помещение с высоким куполом, расписанным картинами звездного неба. Вдоль стен стояли массивные кресла, в которых сидели мужчины и женщины в богатых одеждах, их лица были суровыми и внимательными. В центре, на возвышении, в кресле, похожем на трон, но более простое, сидела Королева Элара, укутанная в меха, хотя в зале было тепло. Рядом с ней, чуть поодаль, стоял Капитан. Он был неподвижен, как статуя, его серые глаза следили за каждым, кто входил.

Лару ввели в центр круга. Все взгляды обратились на нее. Она чувствовала себя подопытным животным, выведенным на сцену, чтобы на него смотрели и судили. Ее джинсы и футболка казались здесь еще более нелепыми и вызывающими. Она хотела провалиться сквозь пол, но ноги ее были ватными, а руки холодными.

– Достопочтенные лорды и леди, – голос Королевы был слабым, но властным, и в зале воцарилась тишина. – Перед вами стоит та, о ком гласит древнее пророчество. Последняя из рода основателей. Наша надежда.

В зале пронесся шепот. Кто-то смотрел с любопытством, кто-то с откровенной враждебностью. И тогда из кресел поднялся один мужчина.

Лара сразу узнала его. Она не видела его раньше, но она чувствовала его. Это была та же аура, что и у странного клиента в ее салоне, только усиленная в сотни раз. Он был высок и строен, одет в безупречный черный бархатный камзол, расшитый серебром. Темные волосы с проседью были аккуратно уложены, а на тонких губах играла вежливая, но холодная улыбка. Он был красив, как хищник, и его красота была опасной.

– Ваше Величество, – он поклонился Королеве с грацией, которая казалась притворной.

– Да, лорд Малакор, – Королева кивнула.

– Разумеется, мы все с трепетом ждали исполнения пророчества. Но времена опасны. Слишком много самозванцев желало заполучить власть в прошлом. Прежде чем мы примем эту юную даму как нашу наследницу, не следует ли нам убедиться в ее… подлинности?

Его голос был как шелк – гладкий, скользкий, но за ним скрывалась сталь. Он не смотрел на Королеву. Его светлые, почти бесцветные глаза были прикованы к Ларе, и в них плескалась холодная, хищная оценка.

– Какие доказательства ты можешь представить, дитя? – спросил он, делая шаг в ее сторону. – Кроме слов, которые может произнести каждый?

Лара молчала, ее сердце колотилось о ребра. Она не знала, что сказать. Что она могла сделать? Покажет им гребень? Они уже видели его.

– Я предлагаю простой тест, – продолжил Малакор, и его улыбка стала шире. – Всего лишь прикосновение. Если в ней течет кровь основателей, ее магия отреагирует на мою. Это безвредно. Это просто… проверка.

Королева хотела что-то сказать, но Малакор уже был рядом с Ларой. Он протянул руку, и Лара инстинктивно отшатнулась, но спина уперлась в невидимую преграду. Она не могла двигаться.

– Не бойся, – прошептал он, но его шепот был подобен скрежету металла. – Это займет всего мгновение.

Его пальцы, холодные как лед, коснулись ее запястья. В тот же миг в Лару ударила боль.

Это была не физическая боль. Это было что-то худшее. Острый, пронзающий лед впился ей в сознание, словно тонкая игла, копающаяся в ее мозгу. Она почувствовала, как он копается в ее мыслях, в ее воспоминаниях, в ее страхах. Он искал что-то, пытался сломать ее изнутри, вызвать у нее реакцию, которую он мог бы использовать. Это было отвратительно, это было насилием.

Лара закричала. Но крик не сорвался с ее губ. Он остался внутри нее, беззвучный, отчаянный вопль души, на которую совершают самое страшное покушение. И в этот момент что-то внутри нее лопнуло.

Вся ее боль, весь ее страх, вся ее ярость и отчаяние – все это вылилось в один мощный, неконтролируемый импульс. Она не думала. Она не хотела этого. Это просто произошло.

В зале раздался низкий, нарастающий гул, похожий на жужжание тысяч пчел. Металлические пряжки на туфлях лордов, серебряные заколки в волосах леди, золотые кубки на столе, украшения на оружии стражников – все металлические предметы в зале задрожали.

Лорд Малакор отдернул руку, его лицо исказилось от изумления и… страха.

Гул перерос в пронзительный визг. И тогда началось хаос.

Серебряная инкрустация на креслах начала извиваться, словно живые змеи. Золотые цепи на камзолах лордов скрутились в узлы. Металлические наконечники на знаменах согнулись дугой. Все это, все металлические предметы в зале, словно по невидимой команде, устремились к центру, к Ларе, кружась в безумном, смертоносном танце.

Но самое страшное произошло с Капитаном.

Его меч, клинок из закаленной стали, который он держал в руке, вдруг ожил. Он вырвался из его хватки не просто выпав, а словно живая змея, и обвился вокруг его руки, сжимая стальные доспехи так, что те затрещали. Лезвие, острое как бритва, прошло в сантиметре от его шеи, прежде чем замереть, вибрируя, в воздухе.

В зале повисла мертвая тишина, нарушаемая лишь звоном изогнутого металла и тяжелым дыханием Лары.

Она стояла в центре этого вихря, ее волосы развевались от магического потока, а в глазах горел неземной, пугающий огонь. Она не понимала, что делает. Она была лишь каналом для всей той боли и силы, которую накопила в себе.