скачать книгу бесплатно
– Ладно… Александр Владимирович, сходите к управляющему. Узнаете точно, когда в комнаты приехали Зеленко и Зинченко, часто ли гости к ним приходили. Ну, в общнм всё, что удасться разобрать по делу. Время раннее, сегодня уж начинать лучше всего .
– Пойдём. Мне в торговые ряды, – заметил Девяткин товарищу.
– Надо калошки снять, – пробормотал Минаков, опустив глаза на чёрную, блестящую обувь.
Правда, теперь она приобрела и следы красного колера, но не от краски. Девяткин глянул и на свои, и показал товарищу на бедую дверь в коридоре. Вскоре товарищи поставили чистые калоши на пол, а сами вытирали влажные пальцы носовыми платками.
– Всё, кажется, – пробормотал недовольный Андрей Сергеевич.
– Ничего, зато здесь калачи хорошие , – утешил друга Минаков.
Девяткин в лавках Верхних Торговых рядов
Прошёл от дома, и заметил, как по Красной Площади прогрохотал трамвай , и вагоновожатый остановился около Исторического музея. Рядом с Девяткииым проехала тележка разносчика мороженого, кричавшего времени от времени:
– Кому пломбир! Пломбир кому! Отведайте, господин хороший! – переключился на полицейского уличный торговец.
Андрей Сергеевич просто обошёл разносчика и вошёл в один из подъездов Верхних торговых рядов. Обыватели бродили между лавок, и слышался шум оркестра. Ну именно шум, а не музыка. Происходила, так сказать, тренировочка. Ну в лавке рядом, как видно, назревала ссора между приказчиком и покупателем. На почве, как расслышал полицейскй надзиратель, обсчёта. Дело то обычное, а мимо пройти не было никакой возможности. Девяткин вошёл и встал, наблюдая за торговцем. К продавцу подошли и пара его работников.
– Кассу пересчитать надо, я вам рубль положила, – повторила женщина, – Вот здесь. А не тридцать копеек. Верните мои деньги.
– Да вы, мамаша, уж видите плохо, – и нагловатый человек за кассой осклабился, – ну, если настаиваете, – и положил перед покупательницей монеты в двадцать и десять копеек.
– Да я полицию позову! Городового!
– Идите, идите, мамаша. Не надо тут скандалить. Федька и Петька! Помогите выйти человеку, а то она и дверь не заметит.
Пора было вмешиваться, эта ситуация начинала ему действовать на нервы . Он чуть бочком отодвинул Петра и начал лихорадочно вспоминать приёмы джиу-джитсу. Ведь , собственно, учили их этой борьбе. Но решил обойтись пока словами.
– Полицейский надзиратель Девяткин, – и показал свой жетон, – так вы, владелец лавки, Патрикеев Иван Ильич? Порядок торговли нарушаете?
Действие таких слов оказало действие получше удушающего приёма. Лицо торговца приобрело просто багровый цвет, рука, будто отдельно от тела положила перед женщиной жёлтенькую рублёвую купюру.
– Сегодня день такой тяжёлый.... Устал я, наверное…Не рассмотрел.
Покупательница быстро покинула лавку, а Петька и Федька принялись перекладывать коробки, туда и обратно, сооружая некое подобие пирамиды. Которое, подобно вааилонской агне, не замедлило упасть на незадачливых архитекторов.
– Да я с пониманием… – и красненькая бумажка словно юркая ящерка, сама поползла к Андрею Сергеевичу.
Тот отрицательно покачал головой, и выразительно посмотрел на Патрикеева.
– Узнать надо, кое – что. Ваши разносчики по Никольской курсируют?
– Да, конечно. Последние к одиннадцати пополудни на склад товар сдают. Кто по Кузнецкому мосту тележку возит.
– Так… Очень, знаете, интересно… Мне бы с ним переговорить, Иван Ильич?
– Петька, давай, за ним, быстро! – уже уверенно заговорил торговец.
Девяткин сделал лицо значительное, но с отсутствующим взглядом, вышел и встал рядом с лавкой. Да, цены здесь кусались, не то слово. Они с женой, Екатериной Александровной, здесь бывали, когда объявлялась дешёвая неделя. Про это всякий москвич помнил, про филипповскую неделю, вторую после Пасхи. Вот тут-то и начиналась бойкая, а не соннаякак сегодня, торговля. Покупатели просто сметали товар с прилавков и подсобок. Но вот пришёл и Пётр, а рядом с ним и шмыгающий носом подросток.
– Вот, ваше благородие. Ивашка Лыков, разносчик наш.
И приказчик встал рядом, видно, желая всё услышать. Но это было совершенно излишним для сотрудника сыскной полиции.
– Идите, идите. Ваше присутствие не надобно! – решил Девяткин этот вопрос, выпроваживая приказчика.
Он повнимательнее оглядел юного торговца, тот непроизвольно стянул картуз со своей вихрастой головы. Как видно, Пётр сказал, кто им интересуется. Ну, может быть это и к лучшему, как подумал Девяткин.
– Так Иван… – полицейский надзиратель старался подобрать правильный тембр голоса.
Так их Стабров давно учил. Что человек очень реагирует на несколько составляющих голоса- ритм, тембр и громкость. А уж в смысл вникает потом. Мол, хитрая индийская премудрость. Правда, Андрей Сергеевич не сомневался, что это его жена- китаянка научила. Ему ведь Катя подобного не говорила, а ведь служит в Ашраме «Краса Востока».
– Нужна, братец, твоя помощь, – просто бархатно говорил Девяткин, – видел ли ты вчера, ближе к ночи, кого у подъезда меблированных комнат?
– Да почитай, никого… Ну, там монах проскользнул. Всё как положено- ряса, ну, в общем всё при нём было. Шёл тихо так, но не степенно. И исчез в калитке Заиконоспасского монастыря.
– Об этом, Иван, никому ни слова, даже хозяину. Понял ли? – уже очень строго и значительно выдал Девяткин.
– Да как не понять… Убийцу ведь ищете. Давно уж никого здесь жизни не лишали.
– А раньше, раньше дружок, ничего такого не случалось?
– Дайте припомнить… А, вот что… Недели две назад, подрались, трое на одного. А ещё двое рядом стояли. Некрасиво…
Полицейский надзиратель только вздохнул. Ну, а по- другому и быть не могло. Обнаружил убийство коридорный, и понятно, по секрету всё и рассказал. А Девяткин поспешил обратно, на Никольскую.
Двое под подозрением
Полицейский снова посмотрелся в зеркало, проверяя свой бравый вид. Облик стража закона должен внушать уважение обывателю, неоднкратно напоминал подчиненным Стабров, и с этим Александр Владимирович был согласен абсолютно.
И он решительно постучал в дверь, со слегка облупившейся краской, на которой висела гордая бронзовая табличка с надписью «управляющий домом». Открыл ему весьма молодой человек, в серой костюмной паре.
– Чем обязан? – произнёс этот прилично одетый юноша.
– Сыскная полиция Москвы. Минаков Александр Владимирович. В нумере пятнадцатом, на третьем этаже, убийство произошло. Выясняем вот, кто может быть, чего вечером и видел из подозрительных людей.
– Что? Убийство в нашем доме? – переполошился управляющий, – да меня недавно Фрол Фомич на лолжность определил. А тут- такое, – и от расстройства глаза закатил, – Виталий Викентьевич Симаков, к вашим услугам.
Притворялся управляющий вполне грамотно, что полиейский вполне одобрил. Ведь половой, обнаружив тела, прежде всего к нему и кинулся, а вовсе не в полицию телефонировать.
Выглядело это грустно, так что Минаков подумал, что сейчас этот юный малокровный господин на пол брякнется, для полноты картины. Собрался было дело, ловить. Но ничего, отдышался вьюнош. К носу ароматическую соль поднёс, и видно, полегчало сразу.
– Да вы водки выпейте, так сразу излечитесь, – выдал секретный народный рецепт Александр Владимирович, – только не «шустовскую» или «смирновскую» пейте, а казёнку надо, «белую головку». Как полстакана горячительного к вам попадёт, извинияюсь, в горло, так сразу всё пройдёт.Тут же в себя придёте.
Лицо юноши перекосилось, словно он уже выпил, и жестом предложил полицейскому войти в свою квартиру. И произнёс, с трудом произнося по буквам:
– Пройдите… Присядьте, – и указал на старенькое кресло.
Полицейский привычно осмотрелся, увидев часы-ходики, шефонер да железную кровать с парой перин, укрытых расшитым покрывалом. Ну, еще и бюро для работы, стол и пара стульев. Кресло, на которое его усадили, было неплохим, по крайней мере, пружины не кололись.
– Нам нужна выписка из книги, когда к вам заехали господа Зинченко и Зеленко. Вот паспорта, гляньте.
– Вот те на, – ещё больше расстроился управляющий, – у меня они прописались под фамилиями Чирков и Васильев. И паспорта на вид были вполне себе настоящие. Ну вот, – и он показал пальцем на фотографии, – Зинченко -это Чирков, а Зеленко- Васильев.
– Спасибо.. А так, постояльцы здесь не шумные ?
– Да у нас все блеснуть желают. В соответствии с неглубоким умишком. Местечко такое, люди торговые останавливаются. Хотя, больше приказчики, конечно. Редкая неделя без попоек и драк обходится. Вот, с две недели назад, эти двое побили одного, кажется, татарина. Я уж и городового вызвал, да пострадавший убежал, не стал стража закона дожидаться. А с этих постояльцев и взятки гладки. Да и другие жильцы не лучше.
– Ну что вы так…
– Да чего уж! – уж совсем громко, – насмотрелся… Хоть и монастырь рядом, да вот святость на этих людишек не действует.
– А вот, не приметили с кем из жильцов общались Зеленко и Зинченко?
– Так… – и юный управляющий призадумался, – видел их с Федькой- мясником из тринадцатого и купцом из восемнадцатого. Из восемнадцатого, как его зовут? – и он глянул в книгу, – точно, Илья Лукич Жемчугов. А мясник- Фёдор Петрович Крылов.
Минаков быстро работал карандашом, даже от усердия порвал листок в блокноте.
– Больше ничего не припомнили, Виталий Викентьевич?
– Нет, – и на секунду Симаков задумался, – точно нет.А, вот..Знакомый у них был, верно калмык. Точно.
– Ну, благодарю за помощь, – и полицейский покинул жилище обывателя.
На минуту Минаков призадумался- не пойти ли одному, опросить подозреваемых. Но, не первый день на службе- и из-за самонадеянности можно было завалить дело. Нужен был помошник, и притом, совершенно авторитетного вида.
Теперь можно было действовать, и Александр Владимирович уверенно постучался в номер тринадцатый, очень счастливый, где квартировал Фёдор Петрович Крылов.
– Кто там ещё? – раздался густой басовитый голос жильца.
– Так, по делу. Новый сосед. У вас керосин не протёк, пахнет сильно! – нашёлся Минаков.
– Сейчас!
Дверь отворилась, и на пороге оказался мужчина средних лет в рубахе и шароварах с замотанной рукой.
– Давайте, покажу! – сразу начал говорить жилец.
– Пройдите в комнату, – и Минаков оттеснил Крылова, а помощник зашёл внутрь и прикрыл за собой вход, – сыскная полиция, – и предъявил жетон, – Минаков, Александр Владимирович.
Полицейский надзиратель зорко следил за Крыловым, опасаясь подвоха. И точно, кисть правой руки замотана бинтом.
– Фёдор Крылов? – спросил полицейский
– Точно так. А в чём дело?
– При каких обстоятельствах получили ранение?
– Так я мясником работаю. Там и порезался.
– Знаком с соседями из пятналцатого нумера, с Зеленко и Зинченко?
– Выпивали, конечно, -ответил мясник, – в картишки, когда
Но, было заметно, что человек волнуется, и глаза бегают. Минаков кивнул помошнику, и тот нагнулся, и принялся осматривать сапоги Крылова.
– Ваше благородь, – и городовой показал подошвы обуви, испачканные кровью.
Тут Крылов бессильно прикрыл лицо руками. Плечи осунулись, и он словно уменьшился в росте, хоть и так был не слишком высок.
– Как бог свят не виноват… Не виноват я, ваше благородие. Клянусь!
– Ракитин, здесь останешься.
Минаков был почти горд собой, ещё бы! Дело почти и закрыто! Пустячок вот остался, Сергею Петровичу доложить! И надобен ему ещё городовой в помошники. Девяткин ведь пошёл по торговым рядам таскаться. Оказался на входе, где так и стоял, подобный кремлёвской башне, Прохор Муромцев. Зеваки стояли неполалёку, а обыватели оглядываоись даже, желая полюбоваться на осанистого стража закона.
– Прохор, свисти. Ты мне сейчас на верху нужен.
– Понял, – пробасил великан, и достал медную дудку.
Раздался пронзительный свист, и минут через пять прибежала пара городовых.
– Здесь оставайтесь. Никого не пускать, никого не выпускать.
– Всё сделаем, Прохор Иванович!
Сомневаться времени не было, Минаков побаивался, что постоялец из восемнадцатого номера мог услашать, и попытаться сбежать. Кто он такой этот, Илья Лукич Жемчугов ?
Полицейский быстро поднялся опять на третий этаж. В пятнадцатом было тихо, только мимо них спустились санитары с носилками наперевес. Ну, пару раз грохнули о стену своим грузом. Минаков качнул головй, поправил ворот , увидев такое, дае перекрестился. Жилец же из восемнадцатого видно, нервный оказался, и высунулся из своего убежища, да и обомлел на секунду, увидев такое. А чего? Простыня была белая, а стала красная , ну так, понятно, выглядело красивее.
– Илья Лукич? И к вам дельце имеется, – заметил полицейский, вернув субъекта в настоящее.
Но дальше последовала дурацкая попытка стать подобным мышке, спрятаться в своей норке, но тут жестко пресеченная Муромцевым. Русский богатырь просто поставил носок своего сапога, и Жемчугов рухнул на пол.
– Спасибо Прохор, – заметил Минаков, – да аккуратнее вам ходить надо, Илья Лукич. А то падаете на ровном месте. Присядьте, а то к вам пара вопросов.
– Я ничего такого… – проговорил испуганный обыватель.
Муромцев закрыл дверь и встал у входа, невозмутимо разглядывая жильца номера. Тот, наконец, сел на стул, иногда поглядывая на окно.
– Глупо даже пытаться прыгать, только ноги поломаете, – предупредил полицейский надиратель, – высоко. Итак, Иван Лукич, водили ли вы знакомство с Зеленко и Зинченко, ныне покойными?
– Когда в картишки, когда и водочки. Больше ничего. – был дан краткий ответ.
– Вчера вечером виделись со своими товарищами?
– Недосуг было. Дела. В лавке ведь служу.
