Вселенная шамана

В свое первое путешествие на поиски входа в мир деревьев я взял пилу, маленький топорик, нож, и еду на всякий случай, если путешествие затянется. Погода в намеченный день была хуже некуда: временами холодный дождь сменялся мокрым снегом, было ветрено и жутко холодно. Моя внутренняя дрожь была порождением холода и странной тревоги, возникшей от неверного осознания природы.

Глядя на лезвие топора, я в глубине души начал понимать, что никогда не был рядом с этими великанами. Я мог раньше подходить, дотрагиваться до них, но никогда не мог найти, ни малейшего отклика в своем сердце. В один момент почувствовал всю полноту самообмана. Эта пила, топор. Брать их или нет? В конце концов, взять – не значит применить. Вдруг, придется костер разжигать?

Лес шумел от ветра. Скользкая тропинка была завалена мокрыми разноцветными листьями. Тут я понял, что надо сойти с тропы. Это чужая тропа, ее проложили люди. Я свернул в лес и пошел новым путем. Чувство страха, неизвестно откуда взявшееся, не позволяло мне сосредоточиться.

Начинало темнеть. По моим подсчетам, где–то рядом была моя дача. В километре от нее вырубка. Минут через десять я вышел на вырубку. Десятки деревьев были повалены друг на друга. Зачем я сюда пришел? Хотел, было напилить веток и разжечь костер, но наступали сумерки и поэтому решил дойти до дачи, чтобы там заночевать. Уже в полной темноте я открывал ключом калитку. Слава богу! Добрался! Ни понять, ни осознать мир деревьев мне в этом походе не удалось. Странно все это. Из последних сил я растопил печь, налил себе в стакан коньяка и сел у печи. Бутерброды пригодились. Что может быть лучше, этих минут? Огонь бушевал в открытой дверце, постепенно превращая поленья в раскаленные уголья. От огня шло тепло, а коньяк сглаживал углы моего нервозного состояния. Меня разморило, я лег в кровать и моментально уснул.

Было тепло… Потрескивание углей, постепенно превратилось в какое–то щелканье.

Я спал и думал, что это за звуки? Они напоминали мне шум воды, которая ударялась о кафельный пол душа.

Я открыл глаза и действительно обнаружил себя стоящим под горячим душем. Это была баня. Эх! Люблю постоять под душем и посидеть в раскаленной парилке. Ни с чем не сравнить чувство легкости и чистоты после этого. Когда стоишь под душем, то представляешь себя стоящим под водопадом. Сильные струи с шумом бьются о тело, вокруг ничего больше не слышно кроме далеких приглушенных голосов моющихся людей. После бани идешь и дышишь каждой клеточкой! Красота! Вот и сейчас, стою под водопадом горячей воды, наслаждаюсь теплом и забываю о скучных днях прошедшей недели.

Струи, разбиваясь об пол, разлетаются на тысячи осколков. Если бы я был архитектором, то разместил бы душ в бане прямо над скамьями, чтобы можно было лежать под этим горячим ливнем, спать и видеть необыкновенные сны. К сожалению, я не архитектор, поэтому приходиться дремать стоя. Все вокруг окутано паром, и все звуки доносятся издалека, глухо, как сквозь толщу воды. Именно в такие мгновения мир для меня становится прекрасным. Но как только выхожу из-под душа, все очарование пропадает: в течение всей недели мне придется вновь и вновь задыхаться от размеренности и безысходности этой жизни.

Тут мое внимание привлек человек, на теле которого были странные татуировки. Располагались они тоже не совсем обычно – на суставах.

–Надо же, – подумал я, – чего только не увидишь во сне.

– Что, заинтересовались? – спросил незнакомец. – Не удивительно, многие спрашивают. У меня двенадцать больных суставов и на каждом нарисована татуировка. Мне их один чудак нарисовал. Как это ни странно, действует! Суставы не болят!

– А кто он такой? Художник? – спросил я.

– Вроде бы художник. Вообще-то он странный. Все жители его зовут колдуном. Сказать честно, иногда жалею, что дал себя изрисовать: в бане спокойно не помоешься, смотрят. Но в то же время раньше из дома не мог выйти, так сильно болели суставы, а сейчас совсем забыл о болезни.

– Значит, эти рисунки действуют как лекарства? – переспросил я.

– Именно так.

– А можно рассмотреть поближе?

– Смотрите. Собрав всю силу в своем сновидении, я старался разглядеть их. Они ни на что не были похожи.

– Вы сами знаете, что они означают? – задал я еще один вопрос.

– Нет, не знаю, – немного поразмыслив, ответил незнакомец. – Мне главное, чтобы болей не было.

– А вы не могли бы познакомить меня с вашим «колдуном»?

– Пожалуйста, если хотите, он тут живет недалеко. Его зовут Илия.

– Спасибо, мне действительно интересно с ним познакомиться. Я попросил незнакомца показать мне дом Илии.

И вот я уже звоню к нему в дверь. В скромно обставленной прихожей меня встретил невысокого роста человек. Короткие седые волосы, строгие волевые черты лица и проницательные серые глаза указывали на жесткий и суровый нрав этого человека. Во всяком случае, мне так показалось вначале. Он протянул мне свою руку и сказал:

– Илия.

– Странное у вас имя.

– Мне его Отец дал.

– А меня просто Эрис, – сказал я, пожимая небольшую, но крепкую ладонь Илии.

Я снял пальто, Илия проводил меня в комнату. Первое, что поразило меня в этой комнате, это обилие картин странной тематики. На них были изображены орнаменты.

Мы сели в кресла рядом с журнальным столиком. Илия достал небольшую бутылку коньяка и две рюмки.

– Холодно на улице, Эрис?

– Да, наверное, уже мороз.

– К утру усилится, – сказал Илия, отпивая из рюмки красную жидкость. – Ты сказал, что тебя интересует содержание тех лечебных татуировок? А зачем тебе это надо, Эрис?

– Не знаю, но сегодня там, вне сновидения, я искал смысл зеленых великанов.

– Ты о деревьях?

– Да, мне без них нельзя. Очень сложно лечить людей без настоящих помощников. Среди людей их не найти и поэтому Брухо направил меня искать смысл деревьев.

Илия надолго задумался после моих слов.

– Ладно, Эрис, так и быть, попробую тебе помочь, но сначала скажи, как ты относишься к деревьям?

– Я люблю на них смотреть. Особенно осенью, когда каждое дерево наряжено, словно елка в Рождество.

– Эрис, все дело в том, что я люблю эти создания. Того незнакомца, которого ты встретил, я вылечил, нарисовав на нем двенадцать тополей.

– Но, Илия, те рисунки не похожи на деревья!

– Конечно, не похожи. Если делать похожими, пришлось бы рисовать их в натуральную величину. Я рисую их суть. Это главное. Каждое дерево – это тайна. Если пишу «еловый лес», настроение становится мрачным, а если позирует «цветущая липа», то становится тепло и весело. Я научился улавливать и изображать суть любого дерева. Посмотри на все мои картины. На всех изображены деревья. Это их портреты. Мое любимое дерево – это Липа. Однажды, в момент вдохновения, мне удалось проникнуть в самое сердце этого удивительного создания. Что ты думаешь, я увидел? Сердце Липы оказалось похожим на теплый оранжевый шар! Когда на него смотришь, испытываешь блаженство и умиротворение, насквозь пропитываешься солнечной энергией. Эта энергия придает силу и возвращает веру. Тополь – тот совсем другой. Он сразу втягивает в свой мир так быстро и неожиданно, что становится страшно. Его сердце – водоворот, поэтому он и забирает нашу боль. Тот человек, которого ты, Эрис, встретил в бане, страдал от артрита. Он сам заметил, что во время прогулок по тополевой аллее его боли проходили. Ему сложно было днем и ночью гулять под тополями, и он попросил у меня совета. Тогда я предложил ему сделать татуировки по моим рисункам на всех двенадцати суставах, которые периодически его беспокоили. Теперь его любимые тополя всегда с ним и помогают ему. Такое лечение показано далеко не всем. Для того, чтобы нарисованное дерево продолжало работать уже в виде рисунка, его надо любить. Иначе, все окажется бесполезными каракулями. Смотри, Эрис, это портрет моей знакомой Липы.

Илия указал на картину с изображением оранжевого шара. Открыв глаза, я стал наблюдать, за этим оранжевым солнцем и оно постепенно превратилось, в пылающие угли в печи… Было тепло, невероятно хорошо и спокойно. Теперь я точно знал, кто такие деревья.

Утром выпал снег. Деревья в саду стояли в снегу. Наверное, мой сон продолжался и теперь.

Не знаю, откуда, но я услышал слова – Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил? – Это были последние слова, после которых я полностью ушел из своего сновидения, вновь оказавшись в нашей холодной и жестокой реальности.

Несколько дней я размышлял над своим сновидением. Мне удалось вспомнить и зарисовать те рисунки, которые я видел на человеке с больными суставами. Как–то вернувшись на вырубки, я нашел поваленный тополь и начал тщательно его осматривать. Когда я посмотрел на его спил, то увидел точно такой рисунок, что и у незнакомца на теле. Черный пятиугольник! Вот, что Илия называл «водоворотом»! С этого момента мои дела пошли в гору. Я раскрыл смысл своего сновидения. Найдя, таким образом, формулы основных деревьев, я решил встретиться с Брухо и рассказать ему об этом.

Мороз сковал воздух, но в доме было жарко. Мы с Брухо сидели за столом на моей дачи и пили чай. Рассказав о своих успехах, я ждал, что на все это ответит Брухо. Он, по всей видимости, не спешил и тянул время или просто не мог сформулировать ответ. Хотя, это меня не особенно тревожило. Чай был невероятно вкусным и легко компенсировал молчание. Вот, наконец-таки Брухо вроде бы собрался с мыслями:

– Эрис, ты представляешь, с кем ты встретился?

– С Илией.

– Илия – тот, который в библии, а цифра двенадцать – тоже не случайность. Не случайность и эта ассоциация с водой, а слова, которые ты напоследок услышал: «Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?», Эрис, это был именно тот Илия, вне сомнений. Тебе повезло, да нет, ты просто молодец, но ты нашел пока что только знаки деревьев. Поработай с ними для начала. Может, так и лучше, но потом, обязательно тебе надо будет найти дух дерева-помощника! Со своими символами деревьев ты далеко не уйдешь, но попробовать их применить необходимо. Продумай этот вопрос. А чай у тебя отличный. Варенье сам варил?

– Нет, варенье варят родители, а я так, в основном занимаюсь дегустацией.

– Ну, что же, передай им, что варенье замечательное.

– Обязательно, Брухо, передам. Вот только как мне работать со знаками деревьев, как ты думаешь, с чего начать?

– Ты, Эрис, давно уже начал, вот и продолжай. Добавь к прежнему методу лечения эти знаки, посмотри, понаблюдай, что из этого выйдет. Найди породы, наиболее подходящие для лечения, а затем… а затем, мы с тобой уже говорили, что делать дальше.

После этой встречи начался период разработки символического лечения. Хотя, называть его символическим было бы не совсем правильно, так как на рисунках я старался изображать индивидуальные черты конкретного дерева. Взять, к примеру, тополь. Если сделать спилы с маленьких веточек двух тополей, то их знаки будут иметь заметные отличия, сохраняя при этом основные общие для этого вида черты черного пятиугольника. Именно такие индивидуальные отличия, отраженные в рисунках, делали мои зарисовки живыми и поэтому – действенными. Практическая работа в этом направлении продвигалась сложно. Процесс лечения занимал много времени и сил. До «тату» на телах больных дело не дошло, но, тем не менее, я рисовал знаки на коже чернилами. Эстетически выглядело это не очень хорошо, а сохранить при этом индивидуальные черты деревьев было практически невозможно. Пробовал наносить рисунки на майки, но и это в итоге не принесло должного результата. До Илии мне далеко. Возможно, все дело в наблюдательности и опыт придет со временем? Я вспоминал рисунки знаков деревьев на картинах Илии. До чего же они точно передавали индивидуальность своих натур! Глядя на них, я с легкостью представлял целиком все дерево, его особенности и пристрастия. Некоторое время я пытался применять плашки от деревьев, но это меня окончательно разочаровало. Результаты были подчас просто не предсказуемыми. Одна и та же плашка независимо от размера действовала каждый раз в очень большом диапазоне. Непредсказуемость, сложность в управлении процессами, трудность технического осуществления такого лечения – вот главные минусы лечения знаками деревьев.

Таким образом, я зашел в тупик. Пришлось согласиться с Брухо о необходимости поиска духов деревьев. Роспись по коже мне изрядно надоела.

Поиск Духа–помощника

До конца декабря я никак не мог подготовиться к путешествию на поиски духов-деревьев. Но, в конце концов, я почувствовал, что готов. В любом случае, до Нового года надо было решить эту задачу.

И вот я иду. Снегу в лесу, наверное, по колено, а то и еще выше. Зачем мне все это? Тем не менее я пошел к лесу. Именно там по моим расчетам и растут деревья. По пути к лесу в меня постепенно вселялась уверенность, что сегодняшний день будет не простым, но очень плодотворным. Шаг за шагом я начинал входить в уже знакомое мне ранее состояние.

Постепенно я превращался в облако и становился свободным. Мне становилось легко и тепло. Ноги стали резиновыми. Я шел, не чувствуя усталости. Краем глаза я заметил рядом с собой волчицу. Я ее уже видел раньше. Это Мори. Я полностью отдавал себе отчет в том, что все это мои грезы, но они были слишком реальны, чтобы не увлечься этой игрой.

– Поиск духов продолжается, Эрис, – сказала волчица.

– Наверное, Мори, мне предстоит необычная охота?

– Это так, Эрис. Это охота за знанием, охота на Духов.

– Ты со мной, Мори?

– И да, и нет. Я всего лишь твой дух–помощник, но искать новых духов – это твое дело, шаман.

Впереди, темнел лес. С неба посыпался снег. В моей душе стояла немая тишина, и на фоне этой тишины я слышал слабый голосок: зачем тебе это надо, Эрис? Пошли все это к черту. Ничего этого не существует. Это все твои фантазии. Это все твои фантазии! Это все твои фантазии!

– Тихо! – это был уже мой голос. Кричать во все горло «тихо» посреди заснеженного поля, это ли не сумасшествие?

– Эрис, не бойся, тебе нельзя бояться, – поддерживала меня Мори – иди, иди вперед. Ты должен найти Духа!

С этими словами, Мори понеслась что есть сил к лесу. Я видел своими глазами, как она летела над полем.

«Ты должен найти Духа, Эрис!» – звучали во мне ее слова. И я шел. Шел наперекор всяким разумным объяснениям, зачем и кому все это надо? Это надо мне, ведь я – шаман. Я шаман! Мори! Я шаман!

По мне побежали теплые волны энергии. Еще немного и я сумел оторваться от этой изматывающей дороги и полетел вслед за исчезнувшей Мори. Трудно сказать, как это у меня получилось. Быть может, это время изменило свой ход, и я просто не замечал больше ни усталости, ни времени, ни расстояния?

Стало быстро темнеть. Сумерки зимой надвигаются очень быстро. Особенно, когда небо затянуто облаками и идет снег.

Вот и лес. Мори сидит у ели.

– Эрис, для обычных людей, поиск духов – бесполезная трата времени, но для тебя это не просто важное занятие. Ты долго готовился к этому моменту. Не день, не два, а год! Вся жизнь твоя – это поиск дороги к духам. Если ты сможешь познакомиться с духом, значит, ты достоин его по силе. Шаману без духов делать абсолютно нечего. Он ничего собой не представляет, но только сильным могут помогать другие. Слабых отвергают все, не только духи, но и люди.

– Я чувствую, что сегодня я обязательно его найду, Мори.

Я вошел в лес, а Мори осталась на опушке ждать моего возвращения. Снег перестал валить, и небо очистилось. Где-то горел закат. Я видел, как огненные сполохи осветили на какое-то мгновение верхушки сосен. Мороз усиливался. Я хорошо ориентировался в этом лесу и совсем не боялся заблудиться даже в полной темноте. Теперь, я вроде, как и в реальном мире, но в то же самое время, эта реальность меня покидала с каждым часом все больше и больше. Я шел по колено в снегу, размышлял и тем самым отвлекался от тяжелой дороги. Прошло около часа. Точно не знаю, да и часов у меня с собой не было. На небе стали зажигаться звезды, оно становилось, синим и холодным. Мороз настойчиво пытался вернуть меня в нормальное состояние и почувствовать реальную опасность просто замерзнуть в этом лесу. Тогда я повернул и пошел обратно. Уже было совсем темно, когда я оказался на опушке леса. Я слишком устал и решил хоть немного отдохнуть. Минут за двадцать мне с трудом удалось разжечь костер. Присел около тополя и, прислонившись спиной к холодному стволу, стал смотреть на огонь. Вдруг, я почувствовал, что кто-то смотрит на меня. Нет, показалось. Наверное, птица или зверек из леса прибежал на огонек. Прислонившись щекой к холодному стволу дерева, на мгновение закрыл глаза. И тут я увидел озорные глаза, которые смотрели на меня со ствола этого дерева. Я прислонился не к коре, а к самому настоящему странному озорному существу с глазами-бусинками. Это был дух, которого сегодня так долго искал.

– Здравствуй, Дух дерева.

– Здравствуй, шаман, Эрис. Я знаю, ты пришел за мной. Ну, так вот, ты справился со мной. Отныне я твой дух-помощник Кун.

Зверек соскочил со ствола и устроился у меня на коленях. Тут же рядом оказалась Мори.

– Ну, как, Эрис, неплохо прогулялся?

– Да, Мори, охота оказалась удачной, – ответил ей, гладя невероятно мягкую и блестящую шерстку моего нового помощника.

Я молчал и смотрел на огонь. Духи тоже молчали. Наверное, им, так же, как и мне хотелось привести в порядок все свои мысли.

Мороз усиливался. Сумерки опускались на лес. Было уже поздно. Я притушил костер, попрощался со своими помощниками и попросил их не провожать меня, а оставаться греться у углей.

– Сегодня будет холодная ночь, оставайтесь здесь.

Перейдя поле, я оглянулся назад. На опушке виднелся слабый огонек костра, над полем повисли белые звезды, а месяц освещал ночной простор.

Я знал, что этой ночью мне предстоит еще встреча с моими духами в сновидении. И это было замечательно. Замечательно, что ночью можно жить полной жизнью, такой же полной, как и днем. Кто может позволить себе такую роскошь, как не шаман?

Работа с духом тополя оказалась просто удовольствием. Отпала необходимость в мешках с табаком, так как значительно увеличилась психологическая граница с болезнью. Тем не менее, пациента так же было необходимо вводить в состояние транса. И это было обязательным условием и непременным залогом успеха. Пациент должен был непосредственно увидеть болезнь или хотя бы почувствовать ее присутствие, ее движение, ее физический вес. Я входил в это состояние и затаскивал туда вместе с собой больного. Принцип был тот же, что и тогда в метро, когда Брухо показывал мне болезни. Вначале я предлагал пациенту лечь, затем отыскивал болезнь. Если она не показывалась, то с помощью трещотки поднимал ее с лежки. А дальше, когда я ее начинал видеть, то просто-напросто комментировал все ее передвижения, вводя при этом пациента в то же самое состояние. Как только больной начинал явно чувствовать или видеть болезнь, я выпускал Куна. Он мгновенно находил заболевание и выгонял болезненную энергию из пациента.

Су – Джок

С утра на своей даче я разгреб дорожки от снега, подготовил место для стоянки автомобиля Брухо, затопил печь. В общем, приготовился к приему гостя. Каждая наша встреча была подведением итогов прошлых опытов и началом нового этапа. И на этот раз я был готов к новым переменам.

Кажется, кто-то подъехал. Я посмотрел в окно – точно, Брухо.

– Вот, он, северный житель! Здорово, Эрис!

– Привет, Брухо! Как доехал?

– Ты и сам знаешь, – ответил Брухо и рассмеялся. – Снега по колено. Это ведь не Мексика, где постоянно ходят в одних рубахах. В нашей полосе зима – это зима и никуда от этого не денешься. Остается только прятаться за толстыми стенами и греться у печи. А дороги, тем более, такие как к тебе, на отшибе – просто завалены снегом.

– Но, Брухо, я не думаю, что Хуан, при случае, не посетил бы этот северный уголок.

– Ты прав, Эрис, здесь, порою, еще почище вещи творятся.

Брухо снял с себя свой тулуп, и я пригласил его к столу.

– О, Эрис, да я вижу, ты обзавелся самоваром?

– Да, стараюсь соответствовать нашим северным широтам.

– Ну, а что нового, Эрис, на шаманском фронте? Освоил работу с живыми духами-помощниками?

– Вроде бы да, но Брухо, это тоже не дело. Сам подумай, всякий раз собираться и идти к больному. Это надо подобрать время, доехать… Куча неудобств. Что-то надо делать.

– Ты намекаешь на дистанционное лечение? В этом есть соль. Надо подумать. И простые колдовские варианты для тебя здесь не подойдут. Ты ведь у нас интеллектуал!

– Да, ладно тебе, Брухо. Какой из меня интеллектуал?

– Это в том смысле, что твоей изощренной психике примитивные подходы не подходят.

– А это хорошо или плохо?

– Это не важно, Эрис. Главное тут результат. Разве не так? А насчет дистанционного лечения с применением всех прошлых наработок я могу предложить тебе покопаться в своих извилинах и вспомнить…

– Что же я могу вспомнить, Брухо?

– Вспомни. Как–то ты обмолвился об одном способе лечения, который ты когда–то практиковал.

– А, это ты про Су–Джок акупунктуру?

– Именно про нее.

– Брухо, ты что, решил предложить мне опять достать иглы? Уж слишком много боли от этого лечения. По сути, в большинстве своих вариантах, здесь присутствует чувство боли. А мне очень не хочется предлагать пациентам испытывать каждый раз боль, хоть какую. Сам метод не плох, я согласен. В первую очередь – он очень наглядный, а от этого – доступный и понятный всем. И результаты неплохие, но боль портит все.

– Здесь, Эрис, и есть ответ на твои вопросы. Подумай, как следует. Я уверен, что ты найдешь способ использовать Су–Джок для шаманского лечения.

Зная характер Брухо, я не стал его пытать, так как понимал, что все мои усилия будут бесполезными. Придется опять самому искать ответы.

Что дальше? Дальше пили чай и говорили о структуре понимания некоторых вещей в целительстве, после чего в моей душе впервые зародились сомнения вообще о необходимости занятий в этой сфере.

Время пролетело быстро. Небо постепенно затягивали облака. И вот, Брухо уже греет мотор своей машины. Еще несколько минут и огни Брухо скрылись за пригорком. Я остался один. Поле, пустое заснеженное поле. Обожаю эту бездонную грусть своего края. Здесь даже умереть нельзя. Вот смотрю на горизонт и осознаю, что я уже умер.

Пустой дом, натопленная печь, неубранный стол. Я достал лыжи и решил хоть немного прогуляться. Муть, поднявшаяся в моей душе, медленно оседала на дно в виде черных колючих кристаллов. От этого становилось еще тяжелее. Только измотав себя окончательно, в полной темноте я вернулся в дом.

Раздевшись, подбросил дровишек и поставил чай. Тоска нарастала. Откуда она? Да, конечно, откуда она еще может быть. Нужен был друг, который смог бы мне помочь выйти из этого лабиринта нахлынувших чувств. Пришлось обратиться к мухомору за помощью. Их у меня было несколько сушеных шляпок на всякий случай. Редко, но все же бывало, что он погружал меня в прошлое. Я и сейчас хочу туда, в то далекое несбывшееся прошлое, чтобы стать увидеть его со стороны, а то и стать непосредственным его участником.

Холодно. Очень холодно. А может, это только кажется после мягкого октября?

Голые деревья закоченели, обманутые белым Солнцем. Их кровь вмиг застыла и превратилась в стекло. Ну, кто после такого обмана сможет вновь ожить? Их предали и теперь с каждой весной, Солнце будет развертывать их листья только для себя. Лишь сосны сияли и звенели иглами-саблями. Они знали заранее о холодах и уже давно были готовы отстоять свое право жить.

Яркое голубое небо, высокое и непостижимое, одинаковое и обманчивое, кружило голову и отнимало память.

Она смотрела вверх на далекие кроны высоких сосен, а ее руки лежали в теплых карманах его пальто. «Тот самый ветер» стряхнул с далеких зеленых иголок снежную пыль. Она медленно падала вниз и ложилась на ее длинные ресницы. Он стоял рядом и не верил, что такое возможно в его жизни. Время останавливалось. Он чувствовал, как оно замедляло свой бег. Вот оно уже полностью исчезло, как понятие и как физическая величина.

Времени больше не было, и прошлого больше не было, и будущее стало безразлично. Тишина, и только ее глаза, устремленные вверх, только ее дыхание, только тепло, которое исходило от ее припухших губ.

А голова кружилась, и снежинки не таяли у нее на ресницах, время было неподвижно, только ее губы были все ближе, и горячей становилось на сердце.

Сон. Это был лишь сон. Этого и не могло случиться здесь, на этой промерзшей Земле под холодным Солнцем. Это было из другой жизни, но из какой? Эрис подошел к темному окну, за которым бушевала метель. Да, это был сон, подумал он.

– Это был сон, это был сон, – кричали разноцветные маски. Их лица искажались от этой боли или от той разности во времени, которая разделила два сердца. А они бешено бились, словно пытаясь сказать: нет, это, неправда, мы по-прежнему вместе!