Шёпот

– Что же они пушку изначально не зарыли подальше? Тайрел ещё с орбиты переговоры вёл, предлагал им сдаться, времени было полно.

– А зачем? Они наоборот, показывали слабость, но не сдавались, вынуждали капитана задействовать всё больше войск у своей главной базы. Кто же мог предположить что тут целый кроссовер?

– И что теперь будет?

– Глушилка «Черепахи» не даёт использовать дистанционную систему управления орудием. Наши даже между собой почти не общаются из-за помех. Значит управляющий орудием сервер, скорее всего, прямо в том здании перед нами и связан с пушкой кабелем, а у нас тут только рота голимого мяса. Нормальным войскам подойти уже не дадут – разделают прямо там где они сейчас. Так что шах и мат. Тайрел в пролёте, – разложил всё по полочкам Жаб.

– Что значит мяса? – приосанился Коллинз. – А мы?

– А что мы? Нас всего трое и тридцатка рекрутов, а там небось полное здание охраны.

– Тупень, – я постучал Жаба по шлему. – Если бы в здании было много народу, с «Черепахи» бы давно заметили подозрительную возню и заслали засланцев.

– А ведь точно! – вскинулся Жаб. – Потому нас сразу и не оприходовали, некем, тут только обслуга орудия! Они и сейчас бы его не раскрыли и ждали более удачного момента, да Шепот одним выстрелом показал, что лучевик для нас не проблема, вот они и расчехлились. Похоже в здании действительно только обслуга. Блин, парни, а ведь есть шанс стать свободными! Шёпот сними-ка того нового стрелка на крыше, пойдём коммуникациями.

* * *

Новобранцы сгрудились у стены и ошалело оглядываются по сторонам. Один лежит поодаль в кровавой луже, задел область действия мины. Это всё от спешки и невнимательности.

– Рассредоточиться! – приказал Коллинз. – Что, думали мы про вас забыли? Не дождётесь. Вон те четверо уже капралы, – старшина ткнул в парней, что прозорливо залезли в дальний люк. – В следующем бою пойдут в нормальном обмундировании и в составе нормальной роты, а вы так бездарно и поляжете в очередном замесе, если не будете мышей ловить. Ясно!?

– Да старшина! – донеслись из темноты нестройные голоса. – Так точно, старшина!

– Так. Ты вперёд. Ты прикрываешь. Вы двое – следующая пара. Остальные вытянулись змейкой и держитесь позади. Четверо новых капралов встать позади меня. Всем быть на чеку, проходы узкие, не палите без команды, перестреляете друг друга. – Тройной капюшон закрыл голову Коллинза.

Я тоже накинул забрало. Беспорядочная паническая стрельба – это единственное чего точно можно дождаться от новобранца в подобной ситуации. Скорее всего, большая часть из них просто погибнет от рук своих товарищей, а то и от своих же выстрелов. Я встречал далеко не одного споткнувшегося умельца, умудрившегося пальнуть себе в голову из своей винтовки. Ну ладно пистолет, но длинноствольная винтовка? Как, блин? Как!?

Впереди темень и ловушки. Нам бы миноискатель или хотя бы прибор ночного видения… Ага, размечтался. Вспомнилась громадная куча хлама в складском отсеке «Черепахи». Рабам которые согласились воевать на Тайрела разрешается брать из неё всё что угодно. На самом деле там мусор оставшийся от основного состава армии. Лопнул по шву шлем? Да в хлам его, рабам пригодится.

Естественно, никто не станет выбрасывать штурмовой приствольный миноискатель если он забарахлил. Такую вещь бережно отнесут в мастерскую и починят. То же самое с любой электроникой. Ну, а если какая-то вещь всё-таки оказалась в рабском хламе значит негодна даже на запасные части.

Всё, что надето на мне или Жабе – трофеи взятые в бою. Пришлось чуть ли не подвиг совершить чтобы разжиться даже такой старинной бронёй и стволами. Хорошо хоть лейтенант Лепка нужными боеприпасами снабжает да заряжает энергией батареи, мог бы и послать подальше. Впрочем, тогда бы ему пришлось бегать вместе со своей ротой и отбирать капралов лично, а так за него это делают три идиота, которых он ни в жизнь не отпустит в основной состав. Зачем, если сейчас он спокойно отсиживается в бронированной банке?

И поделать тут ничего нельзя, и жаловаться некому. Разве что замочить «милого» лейта, но раб поднявший руку на командира будет очень долго и очень показательно умирать. Так что лично я – пас.

Первая двойка осторожно двинулась вглубь катакомб. Жмутся к стенам, перебегают поочерёдно, прикрывают друг друга. Бывшие военные что ли?

– Стоп! – крикнул Жаб. Заметил опытность парней. – Вы двое ко мне, держитесь за правым плечом, следующая двойка вперёд.

Кто бы ни был старшиной в данный момент, с Жабом он не спорит. Тот служил в иностранном легионе. Целых четыре месяца, затем его выгнали или комиссовали, я так и не понял. Но он хоть немного понимает в тактике боевых действий. Когда нужно выбрать капралов или быстро решить что делать дальше – мы слушаем Жаба.

Два следующих бойца неуверенно потопали в темноту. Пытались всё повторять за предыдущей парой, но получалось плохо. То одновременно выпрыгнут за угол, то кто-то замешкается. Продвижение замедлилось и Коллинз начал прикрикивать на них:

– Правый! Теперь левый! Теперь снова правый! Замрите. Выгляни за угол. Да не ты идиот, куда ты ломишься через проход.

Бух! Глухой взрыв. Оба разведчика упали на пол посечённые осколками. А нечего высовываться одновременно.

– Идиоты! – ругнулся Коллинз. – Следующая двойка! Вперёд!

Никто не двинулся с места, поняли что первые идут как тральщики. Теперь никого и пинками не выгонишь в разведку. Нужно подбодрить новобранцев.

– Проверю, – тихо, но так чтобы все услышали сказал я и шагнул за угол.

А чего бояться? Мину что там стояла уже разминировали два погибших неудачника. Простейшее устройство мины срабатывало на движение. Будь парни опытнее – один бы выжил, а будь умнее, так и оба смогли бы выжить. Снимаю с погибшего бойца шлем.

Следующие несколько коридоров я пройду в одиночку. Для поднятия морали и боевого духа. Пусть новобранцы не думают что мы их на убой гоним. Хотя отчасти так оно и есть. Основная масса этих оболтусов, армии Тайрела ни к чему, нужны только одарённые в военном плане, а таких видно сразу.

Быстрый переход вдоль стены, мимолётный взгляд за угол. Бросаю шлем в смежный коридор. Лёгкий взрыв и удары осколков по бетону. Иду дальше, опять подбираю ободранный осколками шлем. Бросок – недолгое ожидание или взрыв, иду дальше. Три минуты – четыре коридора, два черкнувших по броне осколка, но новобранцы последнего в темноте не заметили, а значит переживать не будут, не смотря на то, что у них такой брони нет.

Следующий коридор не такой как предыдущие. Он шире, вдоль стен трубы и кабели. Будь я минёром, не стал бы устанавливать осколочные мины, даже направленного действия – большая вероятность что посечёт магистрали питания. Тут бы я встретил «дорогих гостей» чем-то другим.

– Следующая двойка! – командую я. – Вперёд. Не мне же всю вашу работу делать. Так и останетесь новобранцами.

Насмотревшись как я легко прохожу подземелье сразу же «нарисовались» два рослых добровольца массивного телосложения. Грубо растолкали тех чья сейчас очередь и высунулись вперёд. Хотят на халяву капральский перевод в основу хапнуть. Ну-ну. Удачи.

Один грубо вырвал из моей руки исцарапанный и продырявленный шлем. Нет чтобы попросить нормально. Бейсболист наверное какой-нибудь известный, их тогда на стадионе много захватили и у каждого самомнение до небес. Думает если вести себя брутально и вызывающе, то все зауважают. Не люблю таких.

Спортсмены «прилипли» к стенам и поочерёдно двинулись на разведку. Заглянули в широкий коридор, бросили вперёд шлем. Тишина. Смело пошли дальше. Один смотрит через прицел и прикрывает, второй подбирает и бросает шлем. И так поочерёдно. Не спешат. Не суетятся. Молодцы. Может и выйдет из них толк.

Шлем лязгнул о пол третий раз. Разведчик наклонился над ним чтобы поднять. По полу сверкнула змейка электрического разряда. Парень упал на спину и изогнулся в судороге. Шарахнуло ещё раз и ещё.

От каждого последующего разряда боец вздрагивает как живой, хотя умер ещё от первого, это мышцы мёртвого тела продолжают непроизвольно сокращаться. Прошло с десяток секунд и сверкание молний прекратилось.

– Ну чё ждём? – окликнул я замершего в страхе напарника. – Мина разрядилась, давай топай дальше, ты уже почти капрал.

Тот сглотнул, на подгибающихся ногах поплёлся к товарищу. Наклонился за шлемом и электроловушка заработала снова. Парень забился в конвульсиях, тело его напарника тоже начало подпрыгивать и выгибаться.

– Блин, – я в сердцах сплюнул на пол, но попал на внутренний щиток закрытого забрала. Гадство. Думал мина одноразовая, а оно вона как. Хорошо хоть остальные новобранцы ещё в смежном коридоре и не видят трагедии, а то чёрта с два их заставишь идти дальше. – Всем замереть! Жаб. Иди сюда.

Француз выглянул за угол, заметил мёртвые тела, вопросительно кивнул.

– Снизу в стенной отдушине, – указал я.

– Понял, – Жаб включил лазерный прицел, навёл свою винтовку на темнеющее отверстие и выпалил короткую очередь. В коридоре вспыхнул хоровод огоньков и электрических разрядов. Тела на полу снова затряслись, но на этот раз недолго, мясо на них мигом прожарилось до костей.

Я бы тоже не промахнулся по мине, но выстрел моего винтаря стоит в сто раз дороже, Лепка мне на каждый бой выделяет десять болванок, так что особо не развернёшься.

– Готово. Следующая пара! Вперёд, – Жаб махнул рукой двум ближайшим рекрутам.

– И бросайте шлем подальше. Что вы как дебилы подставляетесь на ровном месте? – недовольно добавил я, чтобы «объяснить» гибель предыдущей пары и подбодрить бойцов, а то ещё подумают, что мины пошли более высокого класса и забоятся.

То, что продвинутые мины могут реагировать не только на движение, но и на тепло тела, на звук, на пересечение заданного периметра живым организмом определённой массы – я, по понятным причинам напоминать не стал. И так мало «мяса» осталось, нечего его запугивать. А кто поумнее, тот на занятиях слушал Голоса и смотрел ролики.

Остаток пути мы прошли на удивление тихо. Потеряли всего одного бойца. Всё-таки враги и подумать не могли, что по заминированным катакомбам пойдут придурки «выключающие» ловушки своими товарищами. Обычное подразделение наёмников остановилось бы после первого же взрыва и ожидало бы подхода дроида-тральщика. Ему все эти «сюрпризы» до одного места, но вот беда – он никак не влезет во входной люк этих катакомб. А значит любые нападающие будут вынужденны штурмовать здание по поверхности.

Никто не ждал нас – подразделение безбашенных рабов которым обещана свобода и мин натыкали не так много. Да и те далеко от основного зала.

В самом конце ловушек не было. Так что к легко бронированным дверям входа на первый этаж мы подошли незамеченными. По крайней мере, хотелось бы в это верить. Жаб быстро установил на створках вышибной заряд.

– Бойцы готовьтесь, – тихо сказал Коллинз. – Как только вылетает дверь…

– Не, не, – перебил его Жаб. – Если их быстро положат или там есть баррикада или щит, то мы увязнем и потеряем фактор неожиданности, а если нас выдавят назад в коридор, то всё, конец. Кто его знает что ещё за сюрпризы у здешних защитников. Если нападать, то используя сразу всю мощь. Не стоит просирать свободу что обещал Тайрел и нарываться на то, что обещал Лепка. У нас один единственный шанс, да и тот призрачный. Включай защиту и влетай.

– Ну ладно, – нехотя согласился Коллинз, кому же охота первым соваться в осиное гнездо, когда противник уже продемонстрировал, что обладает энергетическим оружием? От бластера или фазера броня старшины не прикроет. – Но вы не тормозите, восемь секунд и сразу…

– Само собой, – кивнул Жаб и отечески похлопал старшину по наплечнику. – Мы в одной лодке, приятель.

Коллинз поморщился, обычно Жаб так подбадривает новобранцев перед тем как послать куда-нибудь в пекло.

– Иди ты, – он отпихнул сержанта и активировал «танковый» режим костюма. Потом встал напротив дверей. В наших шлемофонах раздалось. – Готов.

– Как только старшина ворвётся внутрь, – повернулся Жаб к новобранцам. – Приготовьтесь к бою. Он расчистит нам дорогу. Когда заскочите стреляйте во всё, что движется, старшине ваши «пукалки» не страшны, так что не экономьте. Три. Два. Один.

С лёгким хлопком дверь улетела внутрь. Коллинза обдало реактивной струёй вышибного заряда, но эта мелочь даже на мгновение не задержала нашего танка. Сервоприводы костюмы зарычали и Коллинз запрыгнул в дверной проём чуть ли не вместе с улетевшими створками.

Послышалось противное металлическое шуршание, будто из большого мешка на пол сыпятся гвозди. Сотни, тысячи гвоздей. Это стреляют пушки Коллинза, так часто что отдельные выстрелы не разобрать.

Жаб мерно отсчитывает секунды. Раз. Два. Три… Семь.

– Все внутрь! Пошли, пошли, пошли, – нерасторопных мы с сержантом одариваем «волшебным пенделем», так что некоторые вносятся в дверной проём как ошпаренные. Несколько колченогих потеряли равновесие и распластались недалеко от двери. Пофиг. Свою задачу – отвлечение противника, они выполнят. Нам остаётся только воспользоваться заварушкой.

– Быстрее! Давайте! – Коллинз орёт в коммуникатор как раненный медведь. – Аааа! Быстрее!

Что там с ним случилось? Мы с Жабом слаженно заглянули в зал. Упали на одно колено, винтовки вперёд, пальцы на спусковых крючках. В зале нагромождение оборудования и терминалов, куча трупов и две непонятные фигуры в чёрных балахонах. Как чернокнижники, мать их. Стоят прямо посередине зала с какими-то бочкообразными штуками в руках и пуляют в разбегающихся новобранцев зелёной слизью. Те кого задело «плевками» падают и склеиваются в «сопливый» кокон. Коллинз ещё стоит, но его ноги плотно заклеены такой же гадостью. Старшина уже израсходовал весь боезапас, игл хватает всего на восемь секунд, зато они попали во всё что есть в зале. Даже потолок в паре мест усеян ими словно ёж.

А вот в чёрных балахонах ни одной иголочки не торчит. Я уж сначала испугался, что это какие-нибудь псионы, но те, судя по слухам, и без оружия нас бы уделали, причём ещё до того как мы ворвались. А раз стреляют из оружия, пусть и такого странного, значит обычные человеки. Вот только иглы Коллинза лежат у их ног горкой, а пули Жаба и новобранцев отскакивают от балахонов и бессильно сыпятся вниз, только немного отталкивая чернокнижников. Что за броня такая?

Фигуры в чёрном не промахиваются, каждый зелёный снаряд оплетает очередную жертву. И это не смотря на то, что по противникам беспрестанно колотят пули, заставляя пятиться и содрогаться.

Я плавно вдавил гашетку. Шёёёп. Тугоплавкая бронебойная болванка не срикошетила от балахона, но и не пробила его. Фигуру в чёрном просто протянуло по полу и шмякнуло о противоположную стену зала. Шёёёп. Следом улетел второй балахон. Сила удара такова, что ребята в чёрном даже не смогли удержать своё оружие в руках, оно упало на пол там где они стояли перед полётом. От удара о стену чёрных вырубило, а может и все кости переломало.

Воцарилась тишина. Во всём зале на ногах только мы – трое сержантов. Всюду торчат иглы. Половина зала залеплена зелёной слизью, она быстро твердеет становясь похожей на резину. Слабо шевельнулась одна из фигур в балахонах. Никто из новобранцев не подаёт признаков жизни, парни заклеены в коконы. Трогать «сопливую» фигню никто из нас не спешит. А ну как тоже прилипнем?

Первым опомнился Коллинз. Задёргался, безуспешно пытаясь высвободить ноги.

– Вытаскивайте меня, вашу мать! Быстрее!

– Разбежались, – хмыкнул Жаб внимательно контролируя периметр, на случай если остались живые противники, и знаком показал мне осмотреть выходы. – Не трясись. В данный момент опасности для тебя нет. Потрогай пока эту жижу ножом.

Старшина ещё пару раз рванулся, натужно взвыли усилители костюма, но сдвинуть владельца с места не смогли. Коллинз вытащил старенький вибронож, осторожно потыкал слизь. Она выглядит затвердевшей и не прилипла к лезвию.

Мы с Жабом разошлись. Он проверяет операторов кроссовера, лежащих лицами вниз на своих терминалах залитых кровью. Я пытаюсь заглядывать в смежные комнаты, но почти все двери заварены. Лишь одна подалась на удар ногой, за ней оказался длинный коридор заканчивающийся главным выходом наружу и заваленный разным хламом.

Вибронож Коллинза с перебоями загудел, позванивая рукоятью о стальную перчатку хозяина, это сбитая регулировка даёт о себе знать. Однако, со своей задачей клинок справился отлично, легко разрезал застывшую «зелёнку» на куски. А вот полностью отчистить ноги от слизи, у Коллинза не получилось. Пакость въелась в поножи намертво и теперь старшина словно обут в зелёные сапожки.

– Прикольная обувка, нигер, – усмехнулся я.

– Иди ты, – фыркнул Коллинз и направился к распластавшимся у стены балахонам, один собирался подняться на четвереньки. – У сука.

Старшина пнул его зелёным сапогом в спину. Руки чёрного неуклюже соскользнули и он стукнулся о пол. Коллинз схватил его за плечо и перевернул. Материал балахона шевелится как обычная мягкая ткань, но стоило приложить к ней вибрирующее лезвие и она стала твёрдой как сталь. Задребезжавший от соприкосновения клинок даже вырвало из пальцев старшины.

Костюмчики из какой-то нано-материи способной быть мягкой, но становящейся непробиваемой при ударе.

– О, – уважительно воскликнул Жаб. – Что-то такое Голос рассказывал, но сейчас уже не вспомню.

– Надеюсь это не какие-нибудь аграфы из-за которых порешат и нас, и Тайрела, и гильдию наёмников заодно? – прокашлялся я. – Как бы нам свобода поперёк горла не встала.

– Щя глянем, – Коллинз медленно потянул капюшон с одного, а потом с другого пленника.

Уши не острые. Слава Богу! Лица вполне человеческие, а вот кожа какого-то перламутрового цвета, словно тусклый жемчуг. И глаза большущие, на половину лица, как у персонажей японских мультфильмов.

Балахон что лежит у стены без движения, похоже женщина – очень мелкие черты лица. А там, кто их разберёт этих инопланетян? Лично я, таких рас ни разу не встречал. Вопросительно киваю Жабу, он то всё знает.

– Первый раз вижу, – обломал меня Жаб. – Но это точно не аграфы.

– Тогда я их кончаю, – выдал Коллинз подымая и включая выпавший вибронож. – Лишние свидетели.

Мерзко, но он прав, люди Тайрела всё-равно их прикончат, да и всех кто не является работниками нанимателя тоже. Стандартная практика наёмников – не оставлять тех кто в будущем сможет отомстить. Но вот лично у меня рука не поднимется добить поверженного врага. Как-то это недостойно мужчины что ли. В нашей слаженной команде функцию палача исполняет Коллинз, потому и терпим ублюдка.

Да, я бессовестно посылаю новобранцев прямо в пекло, но ведь меня тоже туда гоняли, а шанс выжить имеется у любого рекрута, нужно лишь быть внимательнее и не тупить на ровном месте. Если же постоянно прятаться за спиной сержанта, то рано или поздно тебя замучат в рабских бараках за бесполезность.

Так или иначе, а новички всё-равно хлебнут дёгтя и отсеются, независимо от того пошлю я очередного бойца проверять коридор или нет. А вот прикончить пленного который не может защититься – дело другое, по крайней мере для меня.

Я долго размышлял на тему – чем я лучше если позволяю подобному случаться? Просто перекладываю свою вину на другого? Может и ничем, но оправдание у меня есть, может не убедительное и эгоистичное, но есть. На мне ответственность за другого, и умирать мне никак нельзя, а это случится если покажу слабину.

Коллинз приподнял голову женщины, та слабо застонала.

– Пощады, – громко зашептал второй балахон и потянулся к сержанту.

– Пощады? – хохотнул Коллинз. – Природе это слово неизвестно.

И перерезал горло женщины от уха до уха. Странно, но кровь из раны не хлынула, а лишь слабо засочилась. Распахнулись огромные голубые глаза и начала чернеть кожа. Тёмное пятно появилось на переносице и разошлось в стороны покрывая все видимые участки лица.

В то же время лицо другого балахона начало багроветь. Скулы налились ярко оранжевым, глаза яростно засверкали. Он попытался рвануться к старшине, но ему в подбородок впился клинок виброножа. Красный цвет кожи плавно сменился чёрным.

– Хамелеоны какие-то, – ехидно улыбнулся Коллинз.

Его улыбка вызвала во мне вспышку недовольства. Конечно, если будет очень нужно, я тоже смогу кого-нибудь добить. Но старшина не просто убивает по необходимости, он получает от этого удовольствие, садист.

– Смотрю я на тебя, янки, – Жаб брезгливо отвернулся от трупов. – И думаю, что обычай снимать скальпы с поверженных врагов пришел не от индейцев. Это вы его придумали, грёбанные извращенцы.

– Пошел ты, лягушатник, – отмахнулся Коллинз. – В следующий раз когда Лепка прикажет наказать кого-то из новобранцев я не буду марать руки, сам займёшься или твой добренький дружок Шёпот.

– Завали хлебало Коллинз, – гаркнул я пока не началась очередная перебранка. – И ты не заводись Жаб. Нам уже не придётся наказывать новобранцев. Мы без пяти минут свободные люди.

– Точно! – аж подпрыгнул Коллинз. – Нужно пройтись тут на предмет хабара, свободным наёмникам положена доля.

Старшина начал снимать балахоны с трупов. Быстро соображает паскудник – похоже эти чёрные накидки самое ценное что осталось в этом зале. Исключая продырявленную иглами панель управления энерго-орудием, но подобный трофей нам точно не светит.

Под балахонами на мертвецах лишь подобие набедренных повязок. Ну на женщине ещё топик прикрывающий упругую грудь. Кожа переливается перламутром, посмертное потемнение затронуло только лица инопланетян.

А ещё на спине женщины оказался небольшой продолговатый кейс пристёгнутый лямками на манер рюкзака.

– О как, – Коллинз растянул улыбку ещё шире. – Бонус.

Правда снять контейнер нахрапом не получилось и старшина начал вполголоса ругаться, грозя разделать труп на куски. Наконец он вспылил, включил вибронож и отсёк трупу руки по плечи, чтобы снять кейс.

– Придурок, – уже беззлобно покачал головой Жаб. Мы уже привыкли к странностям Коллинза и стараемся не обращать внимания. Главное чтобы этот маньяк к нам не лез. – Пора бы доложить Лепке о выполнении приказа, а то он нас сожрёт. Чёрт, тут сигнал не ловит, браслет говно и здание экранирует. Сейчас что-то придумаю.

Жаб прицепил свою винтовку к магнитным скобам на спине и отошел к окнам, закрытым стальными плитами. Нашел подходящую дыру и высунул в неё руку с браслетом связи.

– Лейтенант Лепка! Задание выполнено! Ждём приказов, – выслушав ответ засунул руку обратно. – Урод обещал сам прибыть. Видимо хочет урвать кусок от нашей славы. А ведь мы, блин, спасли всю армию «Черепахи». Три раба, нашу мать, спасли операцию. Мы круты!

Я попытался было раскупорить один из коконов в который замотало новобранца, да только где там. Зелёная мерзость полупрозрачна и видно что она впилась в кожу, набилась в глаза, рот и уши. В общем, все залепленные однозначно мертвы или вот-вот скончаются от механической асфиксии. Отодрать «сопли» получится только вместе с кожей.

Коллинз наконец открыл кейс и застыл. Крышка откинулась в сторону Жаба, так что ему невидно что внутри. Зато я стою с боку и отлично рассмотрел большие чёрные шарики катающиеся по бежевым внутренностям кейса.

Жаб ещё что-то говорит, а я во все глаза пялюсь на тёмные звёздные жемчужины. Штук тридцать, не меньше. Теперь понятен и лучевик, и кроссовер-орудие пуляющее сферами. Удивительно, что тут не расквартирован аграфский полк особого назначения. Такое богатство просто не может принадлежать каким-то задрипанным корпам, что копают руду на планете Намир. Тут попахивает правительством какой-нибудь богатой империи или мощной республики.

Кажется мы встряли по самое не балуй. Замечаю неадекватное лицо старшины. Уж не хочет ли этот идиот прикарманить…

Коллинз вскинул пистолет и выстрелил не ждущему подвоха Жабу в голову. Потом хотел повернуться ко мне, но краем глаза заметил направленный на себя ствол моей винтовки и, как бы между прочим, поставил своё оружие на предохранитель и спрятал в кобуру, будто и не собирался в меня стрелять. Хотя на его лице я прочитал совсем другое намерение – двоим нам живыми из этого зала не выйти. Хорошо хоть свои игольники он уже разрядил и прекрасно знает что моя пушка прошибёт его броню. Не в любом месте, но прошибёт.

– Сам понимаешь, приятель, – заискивающе улыбнулся старшина. Небось сейчас судорожно пытается вспомнить сколько я раз стрелял и остались ли у меня ещё заряды. – Что знают трое, то знает и свинья. Поделим пополам.

– Ага, – согласился я и надавил гашетку. Шёёёп. С влажным чмоканьем голова Коллинза разлетелась фонтаном брызг. – Только эта поговорка звучит несколько иначе. Приятель.

Обезглавленное тело Коллинза завалилось на спину. Крышка кейса захлопнулась. Я глянул на Жаба, вдруг жив? Дисковый пистолет старшины оставил едва заметный разрез на лбу сержанта, входное отверстие почти не видно под волосами, но быстро вращающийся плоский снаряд с изменяемой траекторией полёта, без вариантов повредил содержимое черепа. После таких попаданий не выживают.