Амадзин

– Я сам приду. – Твёрдо произнёс Лайон. – Не позднее следующего вечера. Клянусь! Только отдам распоряжения офицерам и пошлю послание братьям.

Дворф выставил кулаки оттопырив большие пальцы и часто закивал. Да я и сам согласен. Мерик рассказывал что слову бастарда доверять можно.

– Уговорил. – Милостиво кивнула моя великость.

Как бы теперь ретироваться эффектней? Не через полог же из шатра на улицу соваться, нас дозорные постреляют. Через отхожее место при глазеющем на нас бастарде тоже неудобно как-то – авторитет теряется. Напарник проблему просто решил. Шмяк Лайону по темени, подхватил упавшее тело под руки и уложил на свободный топчан.

– Надеюсь не пристукнул? Я тут вспотел его уговаривать, а ты бам и нету короля. – Вытер я выступившею на лбу испарину. – Вся работа насмарку.

– Неизвестно ещё кто его уговаривал. – Хмыкнув, проворчал дворф, проверяя пульс Лайона. – Ты или он сам себя.

Вылезая из шатра, я мельком кинул взгляд на разрез. Жаль нельзя бесследно заделать, чтобы ещё больше людей запутать. Вроде как мы из ниоткуда внутри появились и в никуда канули.

***

Выбрались из лагеря просто. Луна ещё не взошла – темень непроглядная. Дозорные себя фонарями выдают. Никто горцев в гости не ждал. Тем более никто не ждёт, что мы уже уходим. Выскользнули тихо, даже не прятались особо.

– Что ты про великую тропу говорил? – Поинтересовался дворф когда мы нырнули в скальные коридоры. – Это что?

– Бабушка рассказывала в детстве.

– Ааа. Мне тоже мать рассказывала. Я думал, ты что-то большее знаешь.

– Откуда?

– Ну, ты же амадзин.

– А ты дворф.

– Резонно, – вздохнул Волан.

Глава 14

Лайон пришёл, как и обещал, к вечеру следующего дня. До самого входа его сопровождала пара гвардейцев, но внутрь вошел сам. К лубку на руке и перевязанному бинтами плечу добавилась повязка на голове.

Встречали его чуть ли не все горцы Сталагора, но в основном прятались за колоннами и разглядывали короля издалека. Впереди стояли лишь амадзины и несколько дворфов.

От меня не укрылось как бастард недовольно зыркнул на Волана сразу же выделив его из толпы. Сердится за удар по темечку. По большому счёту можно было и не бить, но как вспомню сколько горцев полегло в стычке с людьми, стоило и ещё добавить.

Лайон сразу угадал старшего среди нас и повернулся к Хларту.

– Разговаривать нам не о чём. Я не дипломат, а воин. Да и зона моей ответственности море, тут я оказался волей обстоятельств. Через два дня прибудет наше посольство для переговоров.

– Переговоров о чём? – Прохрипел старый амадзин.

– Обо всём. Я у вас есть, можете требовать что угодно, в разумных пределах само собой. Теперь попрошу проводить меня в мои апартаменты. Раны знаете-ли не до конца затянулись.

До покоев король не дошел, свалился. Осмотревшая его Малка удивилась, что он вообще добрался до столицы. Рука в трёх местах сломана, плечо насквозь пробито, на голове огромная шишка и скорее всего сотрясение. В таком состоянии сидеть противопоказано, не то, что по плато прогуливаться.

Унесли бастарда не в отведённый для него покой со стражей, а в общий лазарет оккупированный Малкой и некоторыми разбирающимися в целительстве женщинами. Там он и провалялся все два дня до приезда посольства.

Прибыло десять разнаряженных словно петухи толстых дядьки. С золотыми цепями на бочкообразных шеях и кипами бумаг свёрнутыми в рулоны. Отдельно несли ларец с королевской печатью – договоры заверять.

В переговорах я практически не участвовал. Сразу после начала прений (это оказывается так называется) мной была позорно утеряна нить разговора. Десятая часть слов, которую использовали наши старшие и людские дворяне, мне не известна вовсе. Я немного помялся в сторонке и маленькими шажками вымелся из зала.

Назад меня сумели затянуть только через три дня на заключительную часть – приложение печатей Квезы и Сталагора под договор. Мероприятие чисто формальное, но строго необходимое – после оттисков договор о мире и добрососедстве вступал в силу.

Как я понял из сбивчивых объяснений Мерика (вот он принимал в переговорах деятельное участие – настоящий амадзин), в редкие минуты когда ему удавалось отлучится и перекусить в общей столовой: Сталагору отходила вся местность выше Горнара и Нарагора, ну и сами посёлки. Ниже горный хребет принадлежал Квезе. О землях севернее люди любезно предоставили нам разрешение договариваться со снежниками самим. Ещё бы, кому эти Ледяные Пустоши нужны?

Обе печати бахнули по столу, заверяя два одинаковых экземпляра желтоватой бумаги. Каждый длинной шагов по пять и исписан мелким почерком. Прозвучали заверения в любви, преданности и всё такое. Дворяне кланялись и друг за дружкой степенно ретировались. За столом остался сидеть один единственный молодой человек. Практически точная копия портрета на монетах Квезы. Квеизакотл сыновей с помощью форм для литья делал что ли?

– Ну, раз официальная часть окончена и все довольны. – Парень развалился в кресле закинув ногу на ногу. – Позвольте представится, король Стех. Я курирую горы.

– Хотите забрать брата? – поинтересовался Мерик.

– И это тоже, но позже. Я осведомлен о его состоянии. Лучше если пару недель он побудет у вас. Путешествия могут только навредить.

– Ну, если сойдёмся в цене за постой, – усмехнулся кто-то из старших.

– Это же мой брат, любезные. Цена меня не беспокоит. Но я бы хотел говорить не с толпой, а с … персонами (нашелся Стех) могущими принимать решения без споров. С теми, кто обличён реальной властью. Если в вашем обществе таковые имеются конечно.

Повисла неловкая пауза. Старшие переглядывались, Хларт громко кашлянул и зал как по мановению Слезы Гор очистился от лишних ушей. Остались амадзины, Оттан, Карет. Двое последних имеют не меньше авторитета чем Хларт и уж точно больше чем я. Волан тоже остался, хотел уйти, но я его за рукав дёрнул. Пусть поприсутствует, он среди людей все-таки жил.

– Слушаю, – кивнул Хларт.

– Все эти договоры и дипломаты хороши для интриг и холодных войн. У меня этим целый отдел занимается, но когда дело доходит до «горячей» войны, предпочитаю действовать лично.

– У нас намечается конфликт? – Дед уселся на одно из кресел перед королём.

Один за другим мы все последовали его примеру. Не знаю как там у людей принято. Стоять при короле или кланяться. Но лично мне всё равно – он сидит и я сижу. Впрочем, Стеха наше поведение не возмутило и продолжил он совершенно буднично.

– Наоборот. У нас мир и дружба. В связи с этим нахождение наших войск на вашей территории недопустимо. Я уже отдал соответствующие распоряжения. Единственное исключение прошу оказать десятку наездников, позже они заберут Лайона. Вы же не выгоните больного? – Вопрос видимо был риторический, так как Стех продолжил без паузы. – Естественно и от вас мы ждём доброй воли. Например, враждебные войска не должны просачиваться с вашей земли на мою.

– Речь о снежниках?

– И иных тварях с Ледяных Пустошей.

– Ты же понимаешь, что мы не сможем охватить пространство от Нарагора до Горнара, нас слишком мало.

– Раньше бы посмеялся и ответил, что это уже не мои проблемы, а ваши, но в свете последних событий, – заметив, что Оттан хочет возразить, Стех поднял ладонь. – Я не имею в виду наше недолгое противостояние. Есть другие проблемы, а это так мелкая пограничная стычка. Предлагаю относится к ней именно так.

Мы промолчали. Было желание сломать королю пару рёбер, только это уже ничего не изменит, не вернёт погибших, не отменит семьдесят лет форменного рабства. Однако последняя фраза заставила горцев напрячься. Король это сразу заметил и думаю, сделал выводы. Если не сделал – то на будущее остаётся вариант с рёбрами.

– Тут я могу помочь. Вернее подсказать. Это можно рассматривать как некую услугу с моей стороны…

– Мы уже преисполнились. – Бесцеремонно перебил я монарха. – Можешь переходить к делу.

– Я имел в виду…

Что мы тебе будем должны. – Теперь короля перебил Мерик.

– Я бы не был столь категоричен в суждениях…

– Если информация ценная. – Хмуро оборвал Стеха дед. – Мы не скряги, выкладывай.

– Так! – хлопнул по столу король. – Я смотрю с этикетом у вас туго, тогда к бесам этикеты.

Стех вынул из сумки у стула рулон бумаги и развернул на столе.

– Это подробная карта местности вокруг горы. Актуальность три недели. Можете представить себе, сколько труда положили наездники, чтобы её составить.

– Что ты за неё хочешь? – Спросил Хларт.

Непонятно только зачем? Я запомнил половину карты, как только мой взгляд упал на бумагу. Не сомневаюсь, что Мерик уже запомнил другую половину, что ближе к нему. Ну и Волан, само собой, проконтролирует. Стех поспешно свернул бумагу. Наивный. Ты её уже нам подарил.

– Дарю. – Кинул король рулон на колени деду. – Эта карта гроша ломанного не стоит без постоянной разведки. У вас всё равно разведывать некому. Через неделю другую, её правдивость упадёт вдвое.

– Ты нам предлагаешь роту волкогонов придать? – Догадался Тарб.

– Возможно, но не так сразу. Для начала мы должны убедиться в лояльности друг друга.

– Короче. – Стукнул Татью об пол Хларт. – Что предлагаешь и что хочешь, балаболка?

Не в норове дядьки ходить вокруг да около. Сразу в глаз. Я думал Стех взорвётся, но он пару раз глубоко вздохнул и взял себя в руки. Помотал головой, зуб даю, что в это время его губы шептали: «долблёные гномы». У деда тогда в битве точно так же двигались мышцы лица.

– Если внимательно посмотрите, – начал король совершенно спокойным тоном. – То сможете заметить, что никаких проходов между северной и южной частью сталагорских коридоров нет. Единственное место где твари могут просочится это плато вокруг горы.

– То-то они тут пробегают чуть ли не каждый день. – Оттан снова развернул карту на столе.

Я уже не глядя могу сказать, что король прав. Потому и к лагерю людей мы прямых троп не нашли. Единственная, что вела, была уже с южной стороны горы, да и там пришлось через огрызок скалы карабкаться.

Горцы склонились над картой, внимательно изучая коридоры. Карет водил по бумаге пальцем. Мерик закатил глаза увидев это действо.

– За последние пятнадцать лет в коридорах не появилось ни одного прохода мимо плато. Есть и более старые карты, думаю там, то же самое. – Заявил Стех. – Живые Горы меняются не хаотично, а подчиняясь определённым правилам. Они будто защищают Квезу от того, что находится там – за хребтом.

– Тогда дело проще. – Пожал плечами дед. – Плато мы удержим.

– Может быть да, а может и нет. Последние десять лет активность тварей пустоши стала возрастать. Пять лет назад пришлось даже освободить амадзина Карета из темницы.

Кстати, я и забыл уже при каких обстоятельствах мы встретились, а ведь дед Тарба работал на Стеха. И что значит выпустить из темницы? Карета не видели после падения Сталагора.

– Он что просидел в темнице семьдесят лет? – Дошло до меня.

– Шестьдесят пять. – Поправил король. – Пять лет он работал на меня, до этого я не подозревал, что у нас в тюрьме такая знаменитость. Сам Карет Крепкий Щит. Ключник в темнице сменился и проводя инвентаризацию обнаружил неучтённого узника. Я освобождаю тебя от твоего слова, амадзин Карет.

– Я уже свободен. – басом возразил дворф. – Я обещал подчиняться только если моим родственникам не будет угрозы. Угроза случилась. И я уже не амадзин.

– Как так? – Удивился Стех. – Разве такое возможно?

– В ГОРАХ возможно всё. – Усмехнулся Хларт.

– Может быть. – Кивнул король. – В любом случае меня это не касается. Важно то, что Карет может подтвердить: за последние пять лет набегов стало в три раза больше. В последнее время наездникам еле удавалось сдерживать их, хотя я увеличил их численность вдвое.

– Так ещё я могу подтвердить, что волкогоны ему. – Карет ткнул пальцем в Хларта. – На один зуб.

– Я наслышан о вашей боеспособности и меня это радует. Вы не представляете, сколько стоит скрытно держать войска в горах. Дешевле удвоить флот и завоевать побережье Манаки. Даже побрякушки ваших кузнецов не покрывают расходов полностью. Но вы должны понимать мои опасения: я не хочу чтобы твари пустоши ударили в спину моим подданным. Вам же достаточно укрыться в горе и вы в безопасности.

– Много слов. – Закатил глаза Хларт.

– Так. – Стех, совершенно не по королевски сплюнул на пол. – С вас гарантии безопасности моей границы – с меня мир, дружба, торговля. Торговля на ваших условиях, лезть к купцам не буду – только стандартная торговая пошлина. С таким условием мои через месяц дорогу к любым товарам наладят. Манакских устриц ложками будете жрать, если захотите. А хотите – сами торгуйте, граница для ваших купцов открыта. Пошлина та же.

– Заманчиво, а какие с нас гарантии?

– Твоё слово, старик. – Чуть подумав добавил. – И слово каждого амадзина.

– А с тебя какие гарантии? – Это дядька намекает, что после действий Квеизакотла слову людей мы не поверим.

– А с меня гарантии не нужны. – Отмахнулся Стех. – Вы в крепости, войска я увёл, пускать к себе никого не прошу. Торжище и на плато устроить можно. Поведу себя не верно – предупредите посланием, оставлю вам почтовых птиц. Не поможет – пропускайте тварей. Всё просто.

– Хех. – Усмехнулся дядька. – Послание можно и со снежниками передать.

– Лучше не стоит. Всегда можно договориться – может просто произошло досадное недоразумение.

– Семьдесят лет назад…

– А вот что было семьдесят лет назад я не знаю. – Теперь король грубо оборвал Хларта, пользуясь нашим же оружием. – Мне намного меньше, но если отец поступил так, а не иначе, значит у него были на то веские удовлетворительные причины.

Карет и Тарб порывисто поднялись, да и дядька попытался вскочить. Это же надо такое ляпнуть при горцах. Выходит Квеизакотл ещё и прав был – уничтожив Сталагор. Сейчас случится классический мордобой. Вот раздумываю принять участие или нет, раздумываю не потому, что не хочется, просто королю и так достанется по самое не могу, не успею скорее всего – забьют без меня.

Стех развернулся и, не вставая с кресла, ударил в тяжелый стол двумя ногами. Его кресло отъехало в одну сторону – стол в другую, а ещё отъехавший стол сбил всех встающих обратно на сиденья.

– Я его не оправдываю! – Бежать король и не думал, а встал против всех, выказывая этим недюжинную отвагу, и закинул одну ногу на столешницу, подперев сидящих. Теперь чтобы встать нужно или кресло отодвигать или стол. – Но и порицать отца не буду! Вам предлагаю завязать новые отношения, а не за старое глотки рвать. Будете вести себя разумно и осторожно – никто вам ничего сделать не сможет, а если слабы и глупы – один бес сдохнете.

Пока Стех говорил, горцы уже поостыли. Да и прав он по большому счёту. Вроде как и бить уже не за что. Переглянулись друг с другом.

– Уговорил. Слово. – Хрипло ответил Хларт за всех.

Надо признать сыновья у Квеизакотла молодцы. Один дротик не побоялся словить, второй на толпу горцев, можно сказать, накинулся. Пускай и морально, но всё равно. Ещё и разговаривать может в нашем стиле – смело, никому в рот не заглядывая, да к тому же по уму. Таких парней не стыдно и в гости позвать.

Эпилог.

Праздновали свободу мы около недели. Потом к стенам Сталагора потянулись первые людские купцы. Вот уж быстрые шельмы. Видимо, самые проворные и так догадывались, чем закончиться столкновение. Ждали на границе вместе со своим товаром, чтобы первыми быть. У первых выше шанс урвать прибыли. И ведь дорогу заранее знали. Тут видимо волкогоны подсуетились – лишняя копейка никому не помешает, а военная секретность с троп снята.

Пешком к Сталагору много не унесёшь. Не удивлюсь, если скоро те наездники, что раньше тропы разведывали – теперь перевозчиками станут. Оно ведь у волкогонов как: вступил в армию, получил зверя, отслужил десять лет и свободен, зверь тебе остаётся. Можешь дальше служить за повышенную плату, а можешь наняться гонцом или ещё куда.

Дым над плоской вершиной теперь постоянно. Стены толстенные – куй хоть ночью, а соседей не побеспокоишь. Копоть по специальным каналам отходит, по другим подводится свежий воздух. Всегда тепло. Всегда безопасно.

В столице всё чаще стали попадаться новые лица. Не все горцы жили в посёлках, многие искали счастья среди людей. Теперь же услышав о восстановлении Сталагора, отшельники потянулись к себе подобным.

А вот мне сразу стало как-то скучно. В охрану столицы – Тарб Крепкий Шит со своими. Снежников ещё на подступах шлёпают – Хлар Тать и Мерик Разрушитель (это он сам придумал, никто его так не называет). Проводниками теперь сплошь и рядом наездники. Кузница мне давно надоела, да и после радужной наковальни ничто занятным уже не покажется, а убивать втихую вроде как и некого. Покудова некого.

3 мая 2015 года.

Посвящается моей любимой дочери Даше, заставляющей меня верить в сказки.