Привет, счастье!

В школе было интересно, я любил учебу. К тому же, мне повезло с учителями. Почти всех своих учителей я помню до сих пор. К сожалению, многих из них уже нет в живых, но я верю в воскресение мертвых, праведных и неправедных (Деяния 24:15), поэтому с уверенностью смотрю в будущее и очень надеюсь еще поучить своих учителей тому, что сам узнал из Библии. Очень хочу так их отблагодарить за то, что они в меня вложили. Про Елену Андреевну я уже писал, а теперь вспомню еще о четверых, хотя я мог бы целую книгу о них написать, а может, еще напишу, какие мои годы! Наша школа была одна из немногих, где мужчин-педагогов было больше, чем женщин. Например, были годы, когда все предметы, кроме английского языка, у меня вели исключительно мужчины. Вот о них и поговорим. Точнее, о некоторых из них.

Итак, первый – это Игумнов Вячеслав Иванович. Его смело можно назвать учителем с большой буквы. Так, как учил он, можно смело описывать в методичках для обучения тех, кто решил стать учителем. Ты любишь алгебру и математику, мой дорогой читатель? Если да, то мы с тобой уникумы, потому что за всю свою педагогическую карьеру больше не встретил таких любителей. Другое дело труды, физкультура и пение с рисованием. Мало кто любит алгебру, но я любил, потому что Вячеслав Иванович умудрялся даже безнадежным двоечникам объяснить, как решать сложные уравнения. Он никогда не заставлял учить наизусть правила и формулы, но очень много внимания уделял практике и разъяснению, как этими правилами и формулами пользоваться при решении задач. На его уроках постоянно использовались разные наглядные пособия и приспособления, часто придуманные и сделанные самим Вячеславом Ивановичем. Кроме того, он был моим соседом по улице, что позволяло часто общаться с ним дома.

Александр Иванович Анисимов – учитель физики и наш классный руководитель. У него я учился не физике -алгебра затмевала физику и химию в моей учебе. У него я учился тому, как увлечь ребят, казалось, самым скучным делом. Например, обязательные в те времена политинформации. После того, как он проводил этот формальный для многих пункт школьного расписания, я стал смотреть «Международную панораму» по телевизору! Вот так можно зажечь интерес там, где им и не пахнет.

Николай Антонович Евглевский – учитель рисования и трудов. Его знаменитая фраза: «Мальчик, я тебя сейчас расчешу!» и настораживающее постукивание щеткой для чистки верстаков по широкой мозолистой ладони ясно давало понять, чем будет производиться расчесывание. Ну, а на рисовании и черчении, где расчесок не было, в ход шли богатырские руки Антоныча, как мы его величали меж собой. Он был огромным и очень сильным, поэтому обычно шел через класс к озорнику напрямую, раздвигая парты вместе с учениками. При этом он высказывал своё тайное увлечение фигурным катанием, потому что обычно говорил: «Сейчас, мальчик, ты у меня сделаешь из класса двойной тулуп!» В итоге получались даже четверные, так что у нас в школе четверные крутили не хуже, чем у Тутберидзе. Я его помню больше за то, что он привил мне любовь к труду и творчеству. Николай Антонович любил творить и заряжал нас своей любовью.

И последний, о ком я хотел вспомнить, – это Александр Васильевич Бурьянов – молодой учитель физкультуры, позднее ставший моим другом. Саша научил меня играть в футбол, волейбол и хоккей. Он заложил в меня новую мечту – стать спортсменом. Эти и другие учителя нашей школы зародили во мне еще одно желание – стать учителем. Об этом тоже будет отдельная глава.

А пока вернемся в наш класс. Он был очень дружным. Даже спустя сорок лет мы находим время иногда собираться вместе, чтобы вспомнить былые годы. Ведь в нем я себя когда-то чувствовал, как в семье. Тогда мы не делили друг друга по национальности и материальному достатку. Все были одинаковые, но, в тоже время, такие разные. От этого жить и учиться было очень интересно!

Помню совместный поход с ночевкой в соседнее татарское село. Мы были с параллельным классом. С ними было весело и увлекательно, но свой класс, как рубашка, – ближе к телу. Я до сих пор помню всех поименно, хотя прошло уже более 45 лет, как мы расстались.

Когда я стал комсомольцем, то в моем счастье завелась червоточинка. Мне стало казаться, что это не настоящее. Что-то во всех собраниях и комсомольских делах было искусственное с ощущением того, что это надо делать, потому что так надо, а зачем – так толком никто и не объяснил. Такие чувства не покидали меня все время, пока я был комсомольцем. А был я им очень долго, поскольку в морской пехоте служил секретарем комсомольской организации реактивного дивизиона. В школе даже воодушевляющие речи нашего комсорга Веры Сахновой не вдохновляли на подвиги. Хотя становилось стыдно, но ничего поделать с собой не мог. Я больше всего не любил притворяться тем, кем не был на самом деле. Комсомольцем я значился, но так им и не стал. А значок висел себе и висел на моей рубашке, его тоже не надо было завязывать в особый узел.

Закончилась моя школа в 1976 году. После восьмого класса, сдав успешно экзамены и получив аттестат всего с четырьмя четверками и остальными пятерками, я поехал поступать в художественный техникум осуществлять свою давнюю мечту – быть художником-мультипликатором. Для начала надо было стать хоть каким-то художником. Мама повезла меня в Украину, в Прикарпатье, учиться на резьбяра. Само собой, когда спешишь к мечте, не особо смотришь на то, что оставляешь позади. Однако, это уже другая история. И, если я тебе еще не надоел, мой дорогой читатель, то жду в следующей главе. А сейчас, как обычно, бонус за прочитанную – небольшой стих из тюремных зарисовок и отрывок из письма того же периода:

Небо утонуло в синей глубине.Облака осели на крутой горе.Остывает вечер на углях костра,Расправляет Млечный ночные паруса.Мастер постарался и шедевр создал,Подарил эмоций, восхищенья шквал!Сколько ни любуйся, сколько ни смотри —Не вместить мне в сердце всей его любви!

«Шестилетний сын ничего не понимает из того, что говорит его годовалый брат и спрашивает: «Мам, а ты уверена, что он русский?» (из Сибири)

Глава 4

Дедушка, бабушка и каникулы

«Помню твою искреннюю веру. Такая вера вначале была у твоей бабушки Лои́ды и у твоей матери Эвни́ки, и я уверен, что она есть и у тебя». (2 Тимофею 1:5)

Продолжим? Только прежде, чем перейти к студенческой жизни, давай, дорогой мой читатель, покончим с детством. А какое счастье в детстве без каникул? У меня летние каникулы не обходились без дедушки и бабушки по папиной линии. Они жили на моей малой родине, в Елани, на берегу местной речки с загадочным названием – Терса.

Я обожал каникулы и дедушку с бабушкой! Дед Леня был шофером. Он работал водителем автобуса и всегда из рейсов привозил нам гостинцы от зайчиков и лисичек, которые встречались ему на пути. Повзрослев, я понял, что это был обычно бабушкин компот и несколько конфет, которые с удовольствием съедала Лариса. А я выпивал очень вкусный компот. Еще дедушка воевал и имел несколько медалей. О войне он нам никогда не рассказывал. Зачем портить счастье? Дедушка был очень мастеровитым и большим выдумщиком. Каких только приспособлений не было в его дворе! Хитроумные механизмы и сооружения всегда увлекали меня. Очень нравилось наблюдать, как он работает. А еще дедушка мог выполнить любой заказ. Надо саблю, как у Чапаева – получи. Надо ружье, как у Чингачгука – пожалуйста! Шпагу Д'Артаньяна – не вопрос! Дедушка мог сделать все, что пожелаешь. Ну как не любить такого кудесника! А еще он был очень веселый, много шутил и часто смеялся. Бабушка Шура тоже была мастерицей по вязке и вышиванию. Она могла связать свитер с таким замысловатым узором, что он напоминал сказочную картину, а не одежду. А еще она была очень доброй бабушкой. Бабушка разводила цветы и участвовала в районных конкурсах цветоводов, где часто становилась победителем. В ее саду одних георгинов было около ста видов. А еще гладиолусы и другие яркие, красочные цветы. Вечером возле крыльца дома распускались ночные фиалки. И вокруг стояло такое приятное благоухание, что не хотелось уходить с этого места. Удивительно, что бабушка никогда не торговала цветами и своими поделками, которые ценились в то время не меньше, чем сейчас. Всё вязалось и выращивалось для дарения. И это тоже немаловажная составляющая моего счастья, которому я у неё научился. Всё дарилось родным и знакомым. Детей у дедушки и бабушки было шестеро: три старших брата и три младших сестры. Это тоже важная составляющая моего счастья. На каникулах все они часто съезжались со всего Советского Союза в родительский дом со своими детьми. Почти всё лето сад и огород были похожи на палаточный туристический лагерь – так много народа было в гостях!

В огромной беседке, какой она мне тогда казалась, весь этот «кильдим», как любила выражаться моя мама, гомонил, смеялся и копошился во время приёмов пищи, а вечерами – за игрой в карты. Хохот, шутки и никаких забот! Это сейчас я понимаю, каких трудов стоило накормить и разместить такую ораву! Щи варили в огромном чугуне, литров на десять. И кашу тоже. И еще тазик салатов, несколько трехлитровых банок компота, и десятилитровая бутыль дедушкиного вина, которого я так ни разу и не попробовал из-за незрелого возраста. Картошку жарили на огромной сковороде, а чай заваривали в пятилитровом алюминиевом чайнике. Чай всегда был настоен на мяте и стоял на кухне для обычного питья. Всё готовилось на двух керогазах. Такие сейчас только в музеях краеведческих можно увидеть, а мне посчастливилось видеть их каждые каникулы.

А ещё я ждал каникулы из-за рыбалки. Удивительно, но даже живя в Цареве на реке Ахтуба, где до Волго-Ахтубинской поймы и ее многочисленных озёр и ериков рукой подать, и где рыбалка на зависть всем рыбакам России, я с нетерпением ждал лета, чтобы, приехав к дедушке, схватить удочку, сбежать в огород к речке, закинуть снасть и, сев на маленький стульчик, который смастерил мне любимый дедушка, сидеть полдня, чтобы поймать несколько малюсеньких плотвичек и окуньков, и быть на седьмом небе от счастья! Что там ахтубинские килограммовые подлещики и судаки! Пескарик – вот самый желанный трофей для меня. Да, тогда я уже понимал, что счастлив.

Ещё к моему счастью приложился мой старший двоюродный брат Олег. Его папа, мой дядя Николай Алексеевич Косьяненко, был военным и служил не только в СССР, но и лет пять в Монголии. Я очень любил дядю Колю за доброту и радушность. Лето без Олега не обходилось, и когда он приезжал, мое счастье росло в арифметической прогрессии. С ним было очень интересно. Это и рыбалка с лодки, новые знакомые, взрослый пляж, походы в лес и кинотеатр, а иногда и на вечерние сеансы, поездки к родственникам и многое другое. Больше всего мне нравилось играть с ним в разные игры. Олег на пять лет старше меня, поэтому учил меня играть в очень серьезные игры: шахматы, разные виды преферанса, кинг, тысяча, покер и многое другое. С тех пор я очень люблю головоломки, потому что очень хотел быть похожим на старшего брата. Олег во многом был моим учителем. Благодаря ему я в школе сильно опережал одноклассников в решении задач. Однажды даже выиграл районную олимпиаду по математике, решив все задачи на час быстрее остальных, потому что неудачно в тот день позавтракал. Или, наоборот, слишком удачно, и мне посреди олимпиады срочно надо было выйти. Почему – я стеснялся признаться, поэтому выбрал более простой путь: быстро решил задачи и побежал искать туалет. Через неделю мне сообщили, что я как победитель олимпиады поеду на весенних каникулах в Волгоград на областную олимпиаду по математике.