Обречённые души: Книга II. Паутина Интриг

– Мы потом договорим с тобой, – предупредил Люксимура Бромар, не поскупившись на скрытую угрозу.

– Я так не думаю, советник, – с омерзением выпалил в ответ придворный рыцарь и, оттолкнув плечом преграждавшего путь Бромара, убрался прочь.

– Бесцеремонный наглец, – возмутился Бромар. – Ничего, он поплатится за свою дерзость! – выругался советник, медленно поднимаясь по лестнице. Когда его шаги поглотила тишина, Флёр сползла спиной по стене, обхватила руками колени и, обессилено уронив на них голову, заплакала так, как никогда раньше себе не позволяла.

Глава 3

Фивисвэйл… при одном только произношении этого слова граждан Тавринии передёргивало так, точно их колотил озноб. С этим городом были связаны самые мрачные и кровавые события, запечатлённые на страницах истории. Некогда могущественный город, прославленный героями войн, архитекторами, ювелирами и мастерами по корабельному делу запятнал себя разразившимся, как неискоренимая болезнь, рабством. С тех пор главным объектом торговли на рынке стали человеческие жизни, продаваемые знатным мужам порой чуть ли не за бесценок. Дорогими были лишь куртизанки публичных домов и бойцы арен; к слову, гладиаторские состязания изначально были традиционными в Альвионии, но, не вытесняя рыцарских турниров, они прижились в Фивисвэйле.

Однако к достояниям Фивисвэйла, помимо флота и омрачившего город своей грозной пугающей тенью работорговли, относились элитная пехота и стрелецкие полки. Прославленный своим бессердечием и непревзойденным искусством вести войну легендарный легион «Чёрных Псов» обрёл бессмертие не только в детских страшилках и летописях. По сей день Фивисвэйл не брезговал прибегать ко многим методам этих выдающихся жестоких солдат. На подготовку войск и их содержание правительство затрачивало колоссальные суммы. Мало кто осмелился бы оспаривать тот факт, что по военной мощи Фивийсвэйл превосходил все города в Форлианде, упорно соперничая лишь со столицей Вэтфэльда.

Морепродукты, икра и соль ежегодно пополняли казну этого мрачного грозного города. Высочайшим спросом за границей пользовались не только рабы и корабли, но и драгоценные и поделочные камни, обмениваемые на специи, дорогущие шёлка и заказные изделия из слоновой кости. Знатные горожане верили, чуть ли не до фанатизма, что подобные фигурки обладают мистической силой и позволяют связываться с богами и действуют как мощные обереги от тёмных сил.

Построенный на берегу моря и обнесённый толстой желтоватой стеной с оборонительными зубчатыми башнями по побережью, Фивисвэйл напоминал клык, сужавшийся от севера к югу. Город тянулся по окраине каменистого полуострова Фúвирбэл, к ребристым породам которого вклинивались лестницы, ниспадавшие ко второму по величине порту с множеством верфей и пришвартованных к ним кораблей, отличавшихся пестротой парусов, диковинной резьбой мачт и узорчатой росписью бортов.

Север Фивисвэйла, возвышаясь над морем Фóрлос, точно грозный государь над своими вассалами, состоял из тесных улочек, где высокие узкие серокаменные здания с чёрной или бурой черепицей окружали замок, будто кольцо воинов своего командира. Занимая центральное место на скале, замок Ноктборг, построенный из чёрного отполированного гладкого камня, величественно вздымался к небесному куполу изящными черепичными крышами трёх башен с закрученными бордовыми шпилями. На многие мили виднелись игривые солнечные зайчики, отражавшиеся от прямоугольных окон из алого стекла и восседавшего на пике донжона тёмно-красного яшмового дракона, украшенного поразительными узорами цвета рубина.

В просторном замке правителя Фивисвэйла царил безгласный полумрак. Стены тёмно-серых коридоров украшали оружие и росписи из переплетающихся меж собой чёрных и красных узоров, сильно напоминавших языки огня. Холодный мраморный пол устилали бархатные ковры цвета яркого кармина. Полупрозрачные чёрные занавеси колыхались в дыхании морского ветра едва ли не в каждой комнате этого мрачного места. Суровое убранство замка нагоняло тревогу и страх на пребывавших здесь гостей.

Тронный зал освещали узкие прямоугольные окошечки в виде щелей и окаймлённые пиками по краям чугунные чаши, с клокотавшим в них пламенем. Они были подвешены на цепях к когтям огромного железного дракона, затаившегося на сводах потолка. Пол, выложенный дорогим чёрным мрамором, по центру пересекала, будто струя огня, дорожка, сшитая из шкур весьма ценных рыжих альвионских лисиц. Она тянулась от самых ворот зала до гранитного трона, напоминавшего своими формами зазубренный кусок скалы, украшенный ребристыми пиками обсидиана и чёрного оникса. Окончания подлокотников были выполнены в виде ящеричных голов с разинутыми пастями.

Льющийся через окошечки алый свет заката холодно касался дорогого бордового платья, окаймлённого на вороте, длинных рукавах и подоле завитками чёрного бархата. Лучи осеннего солнца, прокрадываясь через густые каштановые пряди волос герцога Нокта Бэллуса, озаряли его немолодое лицо, расчерченное морщинами. Пышная чёрная борода опускалась мужчине на грудь, под серыми глубоко посаженными глазами, напоминавшими грязные кусочки льда, пролегли фиолетовые круги. С самого утра Нокта Бэллуса осаждала апатия, вызванная жалобами надоедливых горожан. Правитель, опершись левым виском на кулак, изнурённо восседал на троне и отрешённо слушал, как двое зажиточных мужчин вели яростный спор между собой, каждый упорно доказывая ему свою правоту.

– Ваше Сиятельство, этот бессовестный наглец, требует, чтобы я отдал ему свою лавку на центральной торговой площади, и ладно, если бы просто требовал, так он незаконно заграбастал её и не подумывает даже отдавать её мне! – Возмущённо заявлял одетый в расшитое золотом огнисто-рыжее платье тучный мужчина. Множество звенящих цепочек и браслетов из драгоценных металлов, явно говорили о его состоятельности.

– Ваше Сиятельство, уверяю вас, ничью лавку я не отбирал, торговец, что владел ей, сам же мне и подписал на неё права, – защищался высокий темноволосый мужчина в бордовом платье, украшенном чёрными узорами. Ответчик вёл себя совершенно спокойно. Он был сдержан и уверен в своей правоте, в отличие от своего соперника, покрасневшего от злости и изливавшего негодование своими пламенными громкими речами.

– Зачем ты врёшь, пёс окаянный! – возражал тучный купец, осуждающе размахивая рукой в сторону ответчика. – Торговец этот – змей подколодный, не имел ни малейшего права распоряжаться чуждым ему имуществом, а ты выиграл у него мою лавку в карты, когда он к тому же ещё и пьян был!

– Ну и что с того, что он пьян был?! – усмехнулся темноволосый мужчина. – Ваше Сиятельство, торговец выдал мне расписку, где чёрным по белому указал, что в случае проигрыша отдаёт мне свою лавку, вот, собственно, эта самая бумага, – объяснил ответчик, передавая пергамент облачённому в доспехи стражнику, спустившемуся со ступенек, ведших к трону.

– А лавочник этот где? – тяжело вздохнув, устало произнёс герцог Бэллус, мрачно поглядывая на ссорящихся купцов из-под своих кустистых чёрных бровей.

– За дверью ожидает, Ваше Сиятельство, – сообщил стражник, предъявив правителю бумагу ответчика.

– Приведите его, – принявшись с трудом разбирать ужасный почерк, приказал государь, потирая виски пальцами правой руки. В этот момент стражники ввели в тронную залу лавочника, ещё не успевшего как следует протрезветь с недавней гулянки.

– Ах ты, пьянь проклятая! – взревел от злости тучный купец, с превеликим трудом воздерживаясь от того, чтобы не задушить провинившегося торговца. Сдерживал его, по сути, грозный пронизывающий взгляд стражника с алебардой.

– Тебе эти люди знакомы? – требовательным тоном спросил Нокт Бэллус, сердито посмотрев на лавочника.

– Да, Ваше Сиятельство, – уверенно ответил торговец, виновато потупив взгляд.

– Кто справа от тебя, а кто слева? говори, не гневи правителя, не видишь, устал он от подобных,… – буркнул стражник, проглотив возмущение, вертевшееся на языке.

– Слева который, нанял меня в лавке торговать, гроши платил, а ещё брат двоюродный называется, – колючее огорчение прозвучало в голосе лавочника.

– Да какой ты мне после этакого позора родственник?! – насупился купец, свирепым взглядом разрывая виноватого торговца. Герцог раздражённо покачал головой в стороны, явно не в силах уже слушать гневные вопли толстяка.

– А справа… – сделал паузу лавочник, – человек, которому я крупно задолжал, – его голос зазвучал робко.

– И ты проиграл ему лавку своего двоюродного брата в карты? – задал вопрос Нокт Бэллус.

– Да, – тихо и совсем несмело вытолкнул это слово торговец.

– Узнаешь? Твоей рукой подписано? – спросил герцог, показывая бумагу, которую ему предоставил темноволосый мужчина. Лавочник покорно кивнул.

– Вам есть, что противопоставить этой бумаге? – вдруг спросил правитель тучного купца, хмуря брови.

– А что я обязан предоставить, подтверждение о том, что лавка моя? – удивился толстяк. – Вот оно, – довольно заявил он, достав из-за пазухи скрученный в трубку пергамент.

– Вообще-то, договор, в котором разрешается управлять лавкой посреднику, – уточнил герцог, переводя взгляд на ответчика.

– И он у меня при себе, но ведь там, ни слова о том, что он может продать мою лавку? – взволнованно ответил купец, вынув из-за роскошного платья второй пергамент.

– А вы его внимательно перечитайте! – повелел правитель.

В следующий момент от напряжения и тревоги морщины на лбу купца изогнулись, чуть ли не дугой.

– Если бы вы его читали, то вам, наверняка, было бы известно, что торговец, нанятый вами, имеет частичные права на вашу лавку, – объяснял герцог. – Он так же может сдать её в аренду или продать, пока вы в отъезде, но деньги обязан всё равно отдать вам, так что, сетуйте на родственника, а не на этого гражданина, – подытожил Нокт Бэллус. Ответчик победно заулыбался, отчего купца чуть не вывернуло наизнанку. Разочарованный и ввергнутый в омут ярости, он разорвал свои пергаменты и, крепко схватив своего брата за плечо, с силой поволок к выходу.

– Благодарю, Ваше Сиятельство, за справедливый приговор, – раболепно произнёс темноволосый мужчина, приклонив колено и утайкой сунув кошель с золотом под дорожку из лисьих шкур. После чего он быстро покинул тронный зал. Едва двери затворились, как утомлённый правитель расправил плечи и расслабленно вжался в спинку трона, обшитую мягким соболиным мехом.

– Порой слушать их невыносимая пытка, – признался герцог, не скрывая презрения и раздражения. Закрыв веки, Бэллус неожиданно провалился в нежные успокаивающие объятия дремоты. И вдруг голос стражника разорвал эти сладостные мгновения, подобно мечу рассекающему плоть. Сердце Бэллуса яростно забилось, а в глазах заискрился гнев.

– Ваше Сиятельство, к вам советник со срочными донесениями! – оповестил охранник.

– А до завтра он подождать не в силах?! – огрызнулся герцог. Морщины от возмущения так и заиграли на его лице, будто гребни волн в дуновении ветра. Видя мрачность своего государя, стражник, с осторожностью присущей мыши, категорично покачал головой.

– Пусть заходит, – недовольно буркнул Бэллус, безнадёжно махнув рукой. Едва ворота отворились, в залу торопливой походкой влетел, подобно соколу, пикирующему за добычей, охваченный какой-то странной тревогой мужчина средних лет в дорогом атласном платье, цвета тёмного шоколада. Советник спешно поклонился, после чего в несколько прыжков, минуя дорожку из лисьих шкур, подскочил к герцогу и прошептал ему на ухо свои важные донесения. Лицо Бэллуса тут же исказилось пламенной злостью, глубокие борозды морщин, пролегавшие на лбу, нависли над бровями, точно солдаты над пленными, а глаза засверкали дикой яростью. Правитель сжал от напряжения кулаки так, что щёлкнули пальцы, и держался изо всех сил, чтобы не выплеснуть из себя скопившуюся бурлящую, точно океан во время шторма, неистовость.

– Благодарю за столь ценные сведения советник, – грудным басом произнёс герцог, нервозно проскрипев зубами.

– Гарвель! – резко обратился к телохранителю Бэллус. – Немедленно найди мне капитана Бальма, пусть срочно прибудет в мой кабинет! – распорядился герцог. Стражник, отложив алебарду к стене, стремглав помчался выполнять поручение своего господина. Сам же правитель вскочил с трона и спешно удалился из тронного зала в свой кабинет.

Герцог Нокт ворвался в просторную комнату с плотными чёрными занавесями, подобно свирепому урагану, беспощадно сметающему всё на своём пути. Не щадя сил хлопнув дверью, Бэллус за пару широких шагов подскочил к высокому шкафчику из эбенового дерева, распахнул его, резко дёрнув за ручки из слоновой кости, и вытянул глиняный кувшин, расписанный алыми узорами. Затем правитель подошёл к лакированному дубовому столику на вогнутых навстречу друг другу полукруглых ножках и доверху наполнил рубиновым вином, стоявший в одиночестве фужер.

– Кромат Тронэр, этот жалкий напыщенный индюк! Мало того он унизил моего сына, мне нанёс оскорбление, которое теперь подобно гноящейся ране мучает меня, так оно ещё и Вэйтстоун к рукам своим прибрал! – разозлено ворчал герцог, жадно утоляя свой гнев креплёным Темеросским вином. Но даже этот дорогостоящий напиток не мог унять бушующий шторм ненависти в сердце правителя. – Вэйтстоунские псы, они полагают я буду прыгать перед ними на задних лапках, словно покорная собачонка, да ни за что на свете! – распинался перед собой Бэллус. – А этот самоуверенный предатель Фрост,… пусть только посмеет посягнуть на мои владения, он познает всю мою ярость, когда я своей рукой в железной перчатке сдавлю ему горло, он ощутит разящую кару меча Фивисвэйла, обращающего его войско в груду трупов! А если ещё и Вэтфэльд протянет руку этому вероломному выскочке, то его столица обратится в груду камней!

– Ваше Сиятельство, вы желали меня видеть? – осторожно постучав в дверь, боязливо спросил капитан, позвякивая латами.

– Заходи! – приказным тоном разрешил Бэллус, жадно осушив фужер с вином и звонко поставив его на стол. Сдавленный кулаком лёгкого трепета, Бальм – невысокий худощавый мужчина с чёрными кудрями, окаймлявшими его узкие плечи, нырнул в кабинет и застыл, как ледяное изваяние, пригвожденный свирепым взглядом правителя.

– Близится рыцарский турнир в Вэйтстоун и мне нужно, чтобы голова Кромата Тронэра болталась у меня на пике! – с пылкой категоричностью выставил свои требования Нокт Бэллус. – А посему безотлагательно свяжись с Близнецами и обсуди с ними этот весьма деликатный вопрос.

– Как будет угодно моему государю, – преданно посмотрев на Бэллуса, безропотно отчеканил капитан.

– И ещё, впредь я более не желаю видеть на пороге моего города этих выродков в красных плащах из ордена Нэраэля! – посуровев, дополнил герцог настоятельным тоном, смешанным с презрением и надменностью.

– Можете уже не беспокоиться по этому поводу, – уверил Бальм.

– Посмотрим, – невнятно пробормотал градоправитель. – А то я уже даже не знаю что хуже, надвигающаяся война или восшествие на трон Кромата Тронэра, – в замешательстве произнёс Бэллус. Затем он вскочил с кресла, будто кнут вот-вот отведает его спины своим жгучим шероховатым языком, и принялся суматошно расхаживать по комнате, с новой силой продолжая разгневанно бунтовать:

– Мои предки издревле властвовали на Ардоре, а затем Фросты бесцеремонно обрушили свои задницы на престол! И всё бы ничего, но нет ведь, теперь эти мерзопакостные Тронэры со своим Вэйтстоуном! Если они надеются, что я отдам им хоть малую дольку своей армии, то они глубоко заблуждаются. Пусть крепко держатся за яйца и отбиваются собственными силами! Даже под страхом смерти я не признаю власть этих высокомерных выскочек! Ни за что!

– Господин мой, с вашего позволения я хотел бы откланяться и как можно скорее выполнить ваше поручение, – вмешался в иступлённое излияние колючего недовольства своего правителя, капитан, боязливо косясь на Бэллуса. По правде говоря, горячность герцога многие не любили, но боялись его твёрдых обещаний, сказанных «в сердцах», а особенно с каким-то жёстким кровавым рвением.

– Тогда, во имя Дэрэгруса, почему, ты ещё не убрался?! – огрызнулся Нокт, взглядом испепеляя подчинённого. Бальм, стараясь не испытывать терпение государя, немедленно выскочил за дверь, за которой ещё какое-то время слышались гневливые крики градоправителя.

Глава 4

Вечер. Солнце клонилось за горизонт. Грузная пелена серых туч почти растворилась в голубых волнах небес. Даридий, терзаемый ознобом, накинул капюшон, чтобы укрыться от надоедливых лучей. Грустно посмотрев на пустую деревянную кружку, мужчина устало вздохнул и хлопнул ею по столу.

– И почему же, чёрт возьми, я не могу напиться и забыть обо всём этом хоть на один вечер! – гневно буркнул охотник. В таверне было тихо, так что мужчины, сидевшие неподалёку, удивлённо обернулись на странного незнакомца.

– Трактирщик, подай ещё одну! – махая пустой деревянной кружкой над головой, потребовал Даридий, притворившись захмелевшим, – и жареной рыбы принеси!

Пузатый, невысокий лысый мужчина с серыми усами в белом фартуке, испачканном жиром, суетливо поспешил обслужить гостя. Когда деревянная кружка и тарелка хлопнулись на стол, Даридий медленно протянул пару серебряников и зажал их в дрожащей ладони, прежде чем отдать.

– Скажи мне, трактирщик, – огорчённо посмотрев на мужчину, вяло произнёс гость, – почему все так неблагодарны тем, кто несёт в этот развратный предательский мир свет и добро? Почему людям так мало обретённой власти, они хотят ещё и ещё, больше и больше! Зачем?! – рассерженно прикрикнул Дэрд, впиваясь взглядом в мужчину, точно желая разорвать его.

Трактирщик, пожав плечами, испуганно взглянул на странного гостя и быстро одёрнул руку от серебряников, будто бы от раскаленного чугуна.

– Да не бойся ты, – как-то разочаровано взглянув на хозяина трактира, отмахнулся Даридий и двинул монеты к краю стола. С опаской, как набедокуривший пёс, трактирщик глянул на вспыльчивого гостя, немедленно взял плату и, не оборачиваясь, поспешил обслужить других посетителей. Дэрд равнодушно посмотрел на кружку, из которой вытекала пышная белая пена.

– Неужели тебя и вправду так сильно волнуют задаваемые вопросы? – удивился Морк, разразившись металлическим громом в голове полудемона.

– Ты всё равно не поймёшь, как ни старайся, – Дэрд попытался избежать нежеланного мысленного разговора с древним духом. Тем не менее, превозмочь неутомимый интерес Морка ему оказалось не под силу.

– Это странно,… ты – существо куда могущественнее, чем эти жалкие людишки, так почему ты не пытаешься изменить мир, в которых они, на твой взгляд, абсолютно неправы. По какой причине ты, напрасно убиваясь, лицезреешь, как они пляшут на своём выдуманном апогее?

– Я не мой брат! – категорично заявил Даридий, сжав кулаки с такой злобой и силой, что даже костяшки побелели. – Думаешь, меня не посещали подобные мысли? Очень и очень часто, едва ли не каждую ночь они клевали мой разум, подобно коршунам, пока я не уразумел, что мне не следует вмешиваться в порядки нынешнего мира. Я пережиток истории, потерявшаяся во времени деталь. У меня нет прав ставить людей на колени и ни у кого их быть не может, кроме как у богов. Я лишь могу оберегать этот мир от мистических потусторонних сил, желающих навредить установившему порядку. Я затворник на границах совершенно разных вселенных.

– Но ведь гнетёт тебя совсем не это?

– Да…не это, – признался Даридий, устремив взгляд, омрачённый печалью и злостью, к солнцу, плавящемуся в горне вечера, где золотые лучи обращались в раскаленную алеющую реку. – Я нарушил клятву, давным-давно данную самому себе, – с горьким презрением мысленно ответил Дэрд. – Безудержная ярость сломила мой стержень терпения и завладела мной. Моими руками она свершила свою праведную кару. Убив насильников в лесу и правителя Вилдфорта с частью его охраны, я не просто предал свои убеждения, я подчинился демону, которого божился держать в темнице собственного зла. Теперь он рьяно просится наружу, и я боюсь, что не смогу его сдержать. Знаешь, а ведь мой брат был прав, я чужой в этом мире, люди боятся меня, я никогда не стану для них своим, – грустно подумал полудемон, уставившись на пиво, ползущее змейкой по столу. – А что если я на самом деле сражаюсь ни за что?

– Немедленно прекрати говорить этот вздор! Ошибки бывают у каждого, но это не повод, чтобы сбросить всё в беспросветную пропасть поражения. Защищай этот мир, ставший тебе домом, и не позволяй разрушить его, даже собственному брату! – наставил Даридия Морк.

– Я так и сделаю, только сперва силы восстановлю. Выпускать демона наружу, знаешь ли, имеет свои нехорошие последствия, – мрачно усмехнулся Даридий, поднося кружку с пивом к подрагивающим губам.

Внезапно заскрипела дверь, и в таверну вломилось трое задиристых напыщенных стражников в дорогих кольчужных доспехах с латными пластинами на плечах, предплечьях, бёдрах и голени. Поверх звонкого металла, на торс было надето сюрко в чёрно-зелёную клетку с изображением золотого коронованного восстающего грифона (гербом Вэйтстоун). На ремнях у каждого стражника укрёплённые металлическими бляхами и полосами висели ножны из чёрной кожи, из которых выглядывали матово-серые гарды рапир.

Мужчины важно ступали меж цепочек столиков, бренча коваными сапогами, по дощатому полу, надменным взором окидывая гостей таверны. Корча злобные гримасы, и угрожающе постукивая пальцами по ножнам, задиры тешились над захмелевшими посетителями, которые не решавшимися пойти с ними на конфликт. Самый высокий и худощавый из стражников, чьи русые вьющие волосы ниспадали на плечи, устремил похотливый пожирающий взор на симпатичную черноволосую женщину в ситцевом бледно-алом платье, убиравшей со стола пустые тарелки и кружки. Лукавой и одновременно нахальной улыбкой он дал знак своим товарищам для зачина беспорядка. Они выгнали некоторых посетителей с их мест, после чего с грохотом перевернули деревянную утварь. После этого задиры соединили следующие два стола, выставили перед ними скамьи и, сняв с головы стальные шлемы с бармицей, нарочно позвякивая кольчужными кольцами, надменно поставили их на столешницы. Затем они важно расстелись на скамьи, раздевая озорными сластолюбивыми взглядами понравившуюся женщину.

– Чур, я первый! – по-мальчишечьи вскочив со скамьи, заявил русоволосый стражник, глупо улыбаясь.

– Помнится, ты в прошлый раз уже выпускал своего червяка, так что остынь, – попытался задержать товарища яйцеголовый щекастый бородач с залысинами.

– Да ладно тебе, он всё равно недолго! – отпустил острую шутку юноша с прилизанными тёмно-русыми волосами. Холеричный стражник злобно ощерился и пригрозил ему кулаком, после чего вприпрыжку приблизился в женщине и медленно провёл по её бёдрам к ягодицам. Наглое движение руки было остановлено смелым ударом. В ответ стражник бесцеремонно схватил её за шею и прислонил к себе, щекоча языком ухо своей «добычи». Раздался глухой грохот падающей деревянной посуды, а вмести с ним громкий шлепок. Мужчина ошеломлённо стоял перед полыхавшей гневом женщиной и неспешно вытирал большим пальцем кровь с разбитой губы. Его товарищи неодобрительно расхохотались.

– Значит, любишь, когда с тобой обращаются грубо, хорошо! – похотливо протянул стражник, крепко схватив обеими руками женщину за талию и с необузданной страстью пытаясь поцеловать её в губы. Тишину разорвал болезненный надломленный мужской крик. Стражник разъярённо оттолкнул от себя женщину и обнажил меч, прикрывая ладонью окровавленную шею. Даридий, мирно сидя за столом неподалёку, терпеливо наблюдал за развязкой опрометчивого бардака.

– Собираешься прирезать её прямо на глазах у всех, как опрометчиво… – осудительно посмотрев на наглеца, вмешался Дэрд, жаля каждой иголочкой сарказма.

Стражники оглянулись на незнакомца. Яйцеголовый мужчина, поглаживая свою пышную каштановую бороду, сделал шаг к Дэрду. Он злобно произнёс, перекосив губы в омерзительной гримасе:

– Жрал бы ты лучше свою рыбу да помалкивал!

– Да, ребята, манерам вы скверно обучены, – пропустив угрозу, как песок сквозь пальцы, покачал головой Даридий.

Стражник с обнажённым мечом, сердито нахмурив брови, подошёл к назойливому незнакомцу и, вылив ему на голову пиво, злобно предупредил:

– Как только я закончу с ней, дело и до тебя дойдёт!

Но Даридий не обратил внимания на стекающий по волосам алкоголь.

– Ты? – освободив очередную усмешку изо рта, глумливо выпалил он. – Да ты наверняка по нужде один присесть боишься, всегда дружков своих берёшь!

Стражник сморщил от гнева лицо и крепко сжал рукоять оружия. По скулам забегали желваки, точно зароились живые черви.

– Ты всегда такой обидчивый? Смотри от злобы юбку не намочи! – саркастически усмехнулся Дэрд, скрестив руки у груди.

Подобный жест сделал усмешку много оскорбительнее, низвергнув сознание стражника в бездну необузданной ярости. Он отступил на шаг от стола, где сидел Даридий и размахнулся мечом, вложив в удар всю силу. Сталь вклинилась в деревянную мебель, взметнув в воздух брызги из щепок. Полудемон, благодаря своей ловкости, избежал смертоносного удара, пригнувшись на скамью. Немедля, он резко вскочил с неё, схватил со стола кружку и со всей силы метнул её обидчику в голову. Утварь с треском развалилась на несколько кусков, ударившись о лоб мужчины, который тут же бесчувственно грохнулся на пол.