Те же яйца, только в профиль

Альбрехт фон Херцеле в 19 веке провел другой эксперимент.

Он положил зерна растений в колбы с дистиллированной водой, а для чистоты эксперимента он фильтровал воздух, поступающий в колбы.

Через некоторое время он обнаружил, что в зернах появились химические элементы, которых не было в подкормках и которые не могли попасть в растения через фильтруемый воздух и из очищенной, дистиллированной воды.

Благодаря загадочно появившимся химическим элементам зерна сохраняли жизнеспособность почти две недели.

Рудольф Хаушка пошел дальше. Он не только повторил опыты Херцеле, но и обнаружил, что скорость роста зерен зависит от фаз Луны и времён года.

После этого он как бы в шутку публично заявил на одной из международных научных конференций, что если понять природу трансмутации, то в будущем можно будет силой мысли превращать одни виды энергии в другие, а человека можно будет вообще, при желании, трансформировать в огненное или невидимое существо, создав из обычного бюргера сверхчеловека.

Было ли это розыгрышем?

По крайне мере, Хаушка в шутливой, сказочно-игровой форме, под хохот академиков, смог отвести от себя гнев элиты международного научного сообщества.

А это удавалось немногим.

Поскольку академическая наука несмотря на любые доводы относилась даже к понятию «трансмутация», как к чему-то несерьезному, неприличному, эпатажному.

Публикации по этой теме в специализированных журнала были официально запрещены.

В те годы в кругу ученых-новаторов поползли слухи о том, что запрет лоббируют американские нефтяные магнаты.

– Они ведь никому не дадут лишить себя сверхприбылей от продажи угля и нефти – так поговаривали критики ортодоксальной науки и добавляли, – Если дать зеленый свет развитию теории трансмутации, то рано или поздно человечество научится превращать невидимые энергии в видимые и заставит технику работать на полученной бесплатной энергии. А значит, дорогостоящие уголь и нефть станут никому не нужны, как и нефтяные магнаты.

Справедливости ради надо отметить, что их разговоры имели косвенное подтверждение.

Так в начале 20 века американские миллионеры «зарубили» проект беспроводного электричества Николы Теслы, который на практике доказал, что электричество можно передавать не по дорогостоящим высоковольтным проводам, а совсем иначе, причем почти бесплатно.

Во время своего эксперимента Тесла транслировал электричество на расстояние с помощью электромагнитных волн через приемо-передающие станции, состоящие из генерирующих устройств.

Нефтяные магнаты все как один выступили против этого изобретения – они уже вложили свои капиталы, чтобы под строгим научным контролем внедрять технологии, основанные на использовании нефти, газа и угля, – то есть тех источников энергии, на которые у магнатов была монополия…

А всё, что связано с получением альтернативных, бесплатных источников энергии для них, естественно, являлось крайне невыгодным и подлежало уничтожению….

Не исключено, что развитие направления «биологической трансмутации» также воспринималось как попытка очередного «переворота в энергетике», которую нефтяные короли активно подавляли…

… Вилли Кепплер как ортодоксальный инженер-химик не верил в волшебство и скептически относился к понятию «трансмутация».

Хотя в молодости он сам проводил разные опыты и убедился, что куры продолжают нести нормальные яйца с крепкой скорлупой, даже если им давать корм без извести, то есть без кальция. Получалось, что кальций образовывался в организме курицы каким-то чудесным образом. Но наука ведь не верит в чудеса!

Однако в 1941 году Кепплер ознакомился с секретными докладами немецкой разведки.

В них говорилось об экспериментах американских физиков, которые с помощью ускорителя тяжелых частиц обстреляли нейтронами ртуть.

Результат ошеломил – из ртути получилось золото!

Оно правда оказалось радиоактивным, то есть, крайне опасным для здоровья.

К тому же вскоре оно перестало быть золотом, распавшись на изотопы ртути.

Однако, как подчёркивали в секретном документе специалисты Аненербе: «Искусственная трансмутация удалась!».

Вилли Кепплер горел желанием разобраться в этом феномене. В нём вдруг стала расти вера в чудо. А интуиция подсказывала, что растущие яйца в подвале Вевельсбурга, возможно даже имеют к таинственной трансмутации прямое отношение.

Мог ли Рудольф Хаушка помочь ему в этом непростом вопросе?

Кепплер надеялся на это. Поэтому и решил посетить его лабораторию в окрестностях Людвигсбурга.

Он давно чувствовал, что Гиммлер что-то от него скрывает в казематах Вевельсбурга и возможно эта тайна связана с какими-то прорывными технологиями, полученными в результате многочисленных экспериментов, к которым приложили свою руку эсесовские оккультисты.

Несмотря на то, что Генрих Гиммлер называл его своим другом, Вилли прекрасно понимал, что он для рейхсфюрера всего лишь денежный мешок, один из доноров существующего режима.

Начиная с 1936 года группа промышленников и финансистов, координируемая Кепплером, ежегодно жертвовала в фонд СС около 1 миллиона дойчмарок для использования их «вне бюджета». Эти деньги уходили на поощрения чиновников, на исследования Аненербе и прочие нужды, обозначенные Гиммлером.

– Господин обергруппенфюрер, через пятнадцать минут мы будем на месте! – прозвучал по радиосвязи раскатистый голос пилота.

Вилли посмотрел в иллюминатор.

Слева от него летел истребитель сопровождения.

Вилли опустил глаза, прижав лоб к окну воздушного судна. Земля приближалась быстро. Уже просматривались кварталы Штутгарта с покосившимися и полуразрушенными домами – результат воздушных налетов англичан…

… Кепплер почувствовал громадное облегчение, ступив на землю и вздохнув полной грудью. Его даже не смутило, что утренний холодный воздух был пропитан не хвойными ароматами, а гарью от городских пожарищ. Напротив, едкий запах даже помог ему отвлечься от дурных мыслей о предстоящем полете обратно.

Громко заскрипели тормоза. Рядом со встречавшей Вилли служебной машиной, где сидела его охрана, остановился еще один автомобиль.

Из него вышел человек в гражданской одежде. Улыбаясь, он направился к Кепплеру. Вилли сразу узнал в нем Отто Олендорфа – начальника Третьего управление РСХА, которому подчинялась внутренняя разведка и контрразведка СД.

Но почему Олендорф в Штутгарте, а не в Берлине? – подумал он с удивлением.

… Вилли Кепплер не стал докладывать о своей поездке Гиммлеру.

Он потом в личной беседе мог объяснить это тем, что не хотел тревожить рейхсфюрера по пустякам, да еще в ставке Гитлера.

На самом деле Вилли интуитивно чувствовал, что если он позвонит напрямую, то Гиммлер под любым предлогом его никуда не отпустит.

Перемещаться же инкогнито в Третьем рейхе человеку его положения было строго-настрого запрещено. В противном случае его отсутствие вызвало бы подозрения и адский гнев рейхсфюрера, что обычно ставило крест на карьере его подчиненных.

Поэтому Вилли поступил хитрее. Он перед отлетом позвонил начальнику внутренней разведки имперской безопасности, предупредив о своей поездке.

Вилли прекрасно знал, что Отто Олендорф проинформирует об этом Гиммлера.

И получалось, что Кепплер предупредил рейхсфюрера, только не напрямую, а обходным путём.

– Не желаете прокатиться в моей машине? – Олендорф продолжал улыбаться.

– Почему бы и нет – Кепплер с трудом натянул на свое лицо ответную улыбку.

Еще каких-то семь лет назад, когда Отто Олендорф возглавлял сектор экономики в Главном управлении СД, он с присутствующим ему фанатизмом строчил доклады и почему-то считал, что кляузы на товарищей по партии могут исправить недостатки существующего режима.

Олендорф отмечал всё, что по его представлениям, было недостойно молодого нацистского государства. А недостатков было хоть отбавляй.

Особо доставалось в этих докладах германским промышленникам.

Олендорф ругал их за то, что они разоряют мелких предпринимателей, которые, как известно, первыми поддержали нацистское движение и стали его фундаментом.

Дошло до того, что Вилли Кепплер не сдержался и обратился к Гиммлеру с просьбой унять зарвавшуюся особу, поскольку промышленники уже косо посматривают на СД.

А в такой обстановке у них может пропасть желание щедро финансировать рейх.

Гиммлер вызвал к себе возмутителя спокойствия и устроил тому разнос, запретив лезть в дела промышленников и в дела партии.

Униженный Олендорф с потным пунцовым лицом выбежал из кабинета Гиммлера и тут же решил подать прошение об увольнении из СД.

Однако Рейнхард Гейдрих считал Олендорфа талантливым организатором.

Он не отпустит его, и как только будет создано Главное управление имперской безопасности РСХА, Гейдрих назначит Олендорфа начальником Третьего управления, которому подчинялась внутренняя разведка и контрразведка СД…

– Не ожидали меня увидеть, господин Кепплер?

– Честно говоря, удивлен…

– Я тоже удивлен такому совпадению. Вы позвонили в Берлин в тот момент, когда я собирался вылететь в Штутгарт. Здесь много нерешенных экономических вопросов.

Помимо работы в разведке Олендорф имел докторскую степень и плотно сотрудничал с министерством экономики, участвуя в их выездных совещаниях.

– И все же он что-то не договаривает, – подумал Кепплер.

… Шума колес и мотора в кабине было почти не слышно. За окном автомобиля пробегали заснеженные деревья, словно лесные звери с огромными лапами и белоснежным мехом.

– Это сколько же времени мы не виделись с вами, господин Кепплер?

– Наверное… – Вилли поднял голову и слегка погладил подбородок, делая вид, что считает, – … Наверное, года два…

– Ну, никак не меньше. С сорок первого мы точно не виделись, я был в длительной командировке… С благотворительной миссией… Отправлял неполноценных в чистилище…

Кепплер был осведомлен, что в 41 году, тогда еще штандартенфюрер СС Отто Олендорф, оставаясь во главе управления РСХА, был назначен начальником айнзацгруппы «Д», спецподразделения по уничтожению на русской территории евреев, цыган, других меньшинств, а также коммунистов и попавших в окружение красноармейцев.

В эсесовских расстрельных списках было официально зарегистрировано, что только с июля 1941 по август 1942 – всего одна айнзацгруппа Олендорфа уничтожила около 90 тысяч евреев на территории Бессарабии, Украины, Крыма, Северного Кавказа!

Это равносильно уничтожению населения целого города!

А ведь таких эскадронов смерти, нацеленных на ликвидацию населения, было четыре, общей численностью более 3000 солдат.

Они делили между собой восточный фронт по географическому признаку и шли за наступающими частями вермахта, проводя на оккупированных территориях карательные чистки.

Айнзацгруппа с литерой «А» истребляла расово неполноценное гражданское население в Прибалтике.

«В» – в Белоруссии, а также в Смоленском и Московском регионе.

«С» – на Украине, включая Киев,

«D» – в Бессарабии, на юге Украины, в Крыму и на Северном Кавказе.

– Наслышан о ваших успехах, – Кепплер не знал, что сказать, но надо было как-то поддерживать разговор.

– Да, мы потрудились на славу. Но мы могли сделать гораздо больше!

Олендорфу видимо стало жарко. Одна его рука оставалась в кармане пальто, второй он снял с головы стильную шляпу, положив её донышко на колени так, что проявилась бирка дорогой итальянской фирмы «Борсалино». Через секунду бирка пропала под утонувшим в шляпе сжатым кулаком Олендорфа и тот продолжил:

– «Газвагены» слишком малы, чтобы выполнить задачу руководства по ликвидации пяти миллионов евреев. Нужны другие средства для казни недочеловеков!

Улыбка слетела с лица Олендорфа, его глаза расширились, а речь стала громкой и заметно ускорилась. «Газвагены», о которых он упомянул, представляли из себя грузовики с будкой, куда загоняли коммунистов, женщин, стариков, детей, и травили угарным газом.

– Мы гораздо эффективнее убивали евреев в 41-м. Мы их массово расстреливали в противотанковых рвах и ямах. Но Гиммлер приказал использовать «Газвагены»! – голос эсэсовца слегка дрогнул, словно где-то в глубине души он был раздосадован «милосердным» приказом рейхсфюрера.

Кепплер не думал, что произнесенная им дежурная похвала так возбудит собеседника и вызовет его на откровенные признания.

Но Олендорф ко всему в жизни относился серьезно, даже к дежурной похвале.

Не просто же так Гиммлер называл его «охранником Идеи Грааля», правда в уничижительном смысле, имея в виду, что Олендорф не понимает юмора, всерьез считает, что знает больше других и почему-то вообразил себя рыцарем, который охраняет Святой Грааль.

Однако вместе с этим Гиммлер не раз ставил в пример Олендорфа как фанатичного строителя тысячелетнего рейха, особенно после того, как тот принял активное участие в акции «Милосердная смерть».

Сегодня эта акция известна как «Проект Т-4» – евгеническая программа Третьего рейха, направленная на улучшение человеческой популяции.

… Кепплер вспомнил Берлин конца тридцатых годов и свое любимое летнее кафе, где он заказывал прохладное «Шорле» и нежные мясные тефтели в сливочным соусе.

Всего в двух кварталах от этого заведения, где пили и веселились немцы, проходила Тиргартенштрассе, на которой в доме номер 4 находился тщательно охраняемый ведомством СС центр управления по уничтожению неполноценных граждан.

Собственно, по первой букве улицы и номеру дома акция «Милосердная смерть» в послевоенных документах станет значиться как «Проект Т-4».

Она началась со стерилизации, а закончилась физическим уничтожением «неполноценных» немцев.

В Третьем рейхе не щадили никого: ни младенцев, ни стариков.

Дети-олигофрены, алкоголики, инвалиды, умственно отсталые, душевно больные – каждый, кого узкая группа экспертов называла «биологической угрозой для Великой Германии», подвергался беспощадному уничтожению.

«Проект Т-4» сменила операция «Рейнхард», в которой была поставлена задача массового уничтожения польских евреев на территории Польши.

Пока в концлагере Аушвиц полным ходом шли опыты по стерилизации мужчин и женщин, в Праге произошло эпическое событие.

На идеолога Холокоста, начальника Главного управления имперской безопасности РСХА Рейнхарда Гейдриха, было совершено покушение…

После смерти шефа Олендорф передаст свои полномочия начальника айнзацгруппы оберфюреру СС Вальтеру Биркампу и вернётся в Берлин.

… Сидя в машине, Вилли Кепплер вдруг вспомнил кадры кинохроники прощания с Гейдрихом в Праге.

Глухо били барабаны, в чашах полыхал огонь. Теплое июньское солнце освещало приспущенные имперские флаги, силуэт Генриха Гиммлера и многотысячную толпу, которая несла к гробу Гейдриха цветы, отдавая ему последние нацистские почести.

Потом его тело перевезут в Берлин и вся верхушка рейха, включая Кепплера, примет участие в церемонии погребения, на которой Гитлер скажет прощальную речь, называя Гейдриха «рыцарем с железным сердцем».

Однако за всей этой парадностью, чинностью и торжественностью Кепплер усмотрел что-то притворное, ненастоящее, похожее на сценическую бутафорию.

Он смотрел на лицо покойного и не узнавал его.

Кепплера еще долго не покидало странное чувство, что в усыпальнице лежит кто-то другой.

Но ведь не может быть такого. Не может! Или может?!

Конечно, может! – подумал Кепплер, – если вдруг инсценировка понадобилась Гиммлеру для выполнения какой-то важной, только ему известной миссии.

Гейдрих ведь не погиб на месте покушения!

Почему-то в тот роковой день у диверсантов в нужную минуту заклинило автомат, а брошенная граната попала в колесо, не долетев чуть меньше метра до открытого кузова автомобиля с высокопоставленным пассажиром.

По мнению Кепплера, выглядело это, по меньшей мере, очень странно.

К тому же Гейдрих после покушения пролежал в больнице целую неделю и всё указывало на то, что его самочувствие улучшается.

И вдруг приходит весть, что его не стало… А если это какая-то хитроумная комбинация?

Вилли Кепплер так глубоко ушел в свои раздумья, что даже не вздрогнул от резкой жгучей боли в области шеи. Это Олендорф, воспользовавшись удобным моментом, незаметно вынул шприц из кармана и быстрым движением руки воткнул ему в шею инъекционную иглу.

– А у меня для вас сюрприз, господин Кепплер – маленькие глазки Олендорфа забегали от радости, его подбородок выступил вперёд, а нос в профиль походил на крысиный. Таким Олендорф выглядел всегда, когда испытывал наслаждение. А наслаждение он испытывал всякий раз, когда кому-то причинял боль или страдания.

Кепплер ощутил под кожей что-то очень прохладное.

Он попытался сопротивляться, но тело не слушалось, конечности онемели – его буквально парализовало. Тошнота подступала к горлу, словно он сидел в самолете и проваливался в глубокую воздушную яму.

Перед глазами поплыли странные существа и яркие пейзажи, непохожие на земные. Вилли вдруг услышал стук колес, как это бывает в вагоне поезда.

Он сделал над собой усилие, попытавшись понять, откуда взялись железнодорожные составы на этой, казалось бы, тихой лесной дороге, но силы покидали его.

Он погрузился в сон…

– Обратно на аэродром? – раздался в тишине вопрос телохранителя, сидящего спереди.

– Нет. Направляйтесь к объекту «Нойштадт» – Олендорф выглядел умиротворенным, но в его голосе звучал металл…

Объект «Нойштадт» находился неподалеку от Людвигсбурга, на берегу реки Неккар. Там надежно охранялся один из засекреченных порталов.

В «Нойштадте» на глубине более ста метров пролегала гигантская паутина подземных тоннелей с оружейными заводами и железными дорогами. По ним можно было добраться в любой замок Германии, в любую ставку фюрера.