Другая война

– Странное время сейчас настало, – подумав об этом, продолжал таксист. – Не скажу, что раньше лучше было; нет, не лучше, хотя и, конечно, спокойней. Все или почти все были нищими, стоя в бесконечных очередях за дефицитом. А покупка машины вообще сравнивалась с получением Нобелевской премии. Тогда о собственном автомобиле я и мечтать не мог. Помню, как мы со своей Веркой покупали стенку в гостиную. Три года ждали очереди в месткоме, наконец, дождались, а когда привезли домой; недели две поверить не могли в своё счастье. Или помнится, как в Горбачёвские времена за водкой в очередях давились; с утра очередь занимали, мужики злые как черти, всем на опохмелку надо, до драк доходило. Да что там водка, колбасу меньше чем за два часа и не купишь, чтобы всё было по-честному, на руках номерки писали. Помню, бывало, идёшь по городу, увидишь очередь и сразу, не раздумывая, встаёшь в её хвост. Всё дефицитом было, и чтобы ты не выстоял, было нужно. У меня у знакомого в то время мать в Урене жила. Приехала как-то она в город и, идя по улице, увидела длиннющую очередь. Она тут же к этой очереди и пристроилась и почти весь день простояла. А когда до прилавка добралась, узнала, что это дают пианино. А куда ей потомственной доярке пианино? И ведь купила, зря что ли стояла, так до сих пор музыкальный ящик в сарае пылится. В общем, хреновые были времена, но и теперешние не лучше, когда всё с ног на голову перевернулось. Я работаю, пашу с утра до ночи, а какие-то козлы молокососы, записавшиеся в бандюки меня «доить» пришли. Эх, была б моя воля, Иван, всех бы их перестрелял. Поставил бы в шеренгу и одного за другим в затылок.

– Рука устала бы, если всех, – рассматривая мелькающий за окном придорожный пейзаж, Иван краем уха слушал болтовню водителя. От нечего делать, всё равно до Озерков ещё прилично ехать, он поддерживал разговор.

– А я бы подменился, когда бы устал.

Иван впервые внимательно посмотрел на решительного таксиста. На вид Матвею было лет сорок пять – сорок семь. Небольшого, сравнительно с самим Добровым, роста, крепкий, угловатый в движениях он производил впечатления настоящего русского мужика. Хотя разрезом глаз Матвей и походил больше на представителя скорее Азии, чем Европы. К его бы лицу добавить длинные мусульманские усы, и получился бы настоящий янычар. Подумав так, Добров внутренне усмехнулся.

– Думаешь, мало желающих найдётся? – тем временем продолжал развивать свою теорию построения безуголовного общества водитель такси. – Ошибаешься, Ваня, много на свете людей, кому эти ублюдки опротивели. Возьми того же Жириновского. Вот люблю Жирика, всегда за него голосую. Всё правильно говорит, наш человек.

– Я политикой не интересуюсь.

– А зря, надо интересоваться. Вот ты откуда едешь? Из Чечни. И кто тебя туда послал? Политики!

– Меня туда никто не посылал. Я сам добровольно по контракту.

– Сам? За большой деньгой? Тоже хорошее дело.

– Деньги? Кто их знает; заплатят или нет. Пока что кроме как считанных копеек на дорогу ничего не выдали.

– Вот и я о том же. У кого деньги? У таких, как эти придурки на вокзале. У Качанов всяких.

– А кто такой этот Качан?

– Ясно кто – бандит. Но сам-то он пешка.

– Матвей, откуда ты всё это знаешь?

– Слухами земля полнится, Ваня. Я же таксист, а таксисты знают всё. И вот что тебе скажу: Качан он хоть и крутой, но по сравнению с его хозяином Храповцевым – ноль.

– Храповцевым?!

– Ага. Он же Пашка Храп. Ранее бандит, сейчас бизнесмен. Они перевёртыши сейчас все в бизнесмены подались. Времена меняются, порядок какой-никакой постепенно наводится, и напрямую заниматься разбоем становиться невыгодно.

Услышав знакомую фамилию, Иван ненадолго отвлёкся от навязчиво разговора с болтливым водителем. Неужели это тот самый Пашка Храповцев из параллельного «Б»? Вот какие фортеля жизнь выкручивает. Пока Иван воевал в Чечне, его давний недруг вернулся в Нижний и уже успел здесь засветиться в качестве экс-бандита и бизнесмена.

Добров хорошо помнил, с чего у него начался конфликт с Пашкой Храпом. Было это в классе восьмом. Рослый Храповцев слыл на всю школу первым хулиганом. Не особо успевая в учёбе, Пашка, тем не менее, мечтал в этой жизни преуспеть. По вечерам качая мускулы в подвалах, зло колотя боксёрскую грушу, он стремился стать самым сильным и вскоре добился в этом немалых результатов. С ним не рисковали связываться даже старшеклассники. Собрав вокруг себя небольшую шайку, Пашка Храп терроризировал более слабых учеников, вытряхивая из их карманов мелочь, выданную на завтраки. Постоянно дежуря за школой, в кустарнике около примыкающей к основному зданию столовой, – там, где всегда можно было спокойно покурить, поматериться всласть, не боясь вездесущих учителей – его шайка, словно хищник, высматривающий дичь, караулила очередную жертву.

В тот раз в качестве жертвы должен был стать Иван. Шестого урока не было, учительница по русскому заболела, и Добров спешил к остановке. Дома у него оставалось одно незаконченное дело – недопаянный радиоприёмник, и Иван собирался смотаться в магазин, чтобы прикупить недостающие радиодетали. Деньги, отложенные на этот случай, лежали в кармане. Миновав злополучную столовую, Добров сразу же наткнулся на Храпа и его шайку – троицу чрезмерно перекаченных для своих лет парней. Стараясь не обращать внимания на отлипнувших от стены и двинувшихся в его сторону парней, Иван слегка ускорил шаг. Наслышанный о Пашке Храповцеве он знал, что встреча с ним не сулит ничего хорошего. Поэтому Иван старался встречу эту избежать, хотя и не трусил. Иван не был трусом никогда, чувство страха отсутствовало у него полностью. И хоть говорят: не боятся только дураки, Иван, тем не менее, дураком не был. Просто было что-то в его характере, не позволявшее ему бояться. Может это и патология, но Иван всегда отличался поразительным хладнокровием. И в детстве, и в молодости, когда служил срочную, и в зрелые годы, когда воевал в Чечне, его пульс никогда не учащался при виде опасности. Добров не волновался, не переживал даже когда смотрел самой смерти в глаза.

Не боялся Иван и в тот раз, просто очень спешил. Ускорив шаг, он надеялся избежать стычки. Не удалось.

– Слышь, чувак, куда спешишь? Разговор есть, – Пашка Храп окликнул семенившего вдоль стены Ивана. Тому пришлось остановиться.

– Чего надо?

– Подкинь денег. Курить страсть как охота, а нам на сигареты не хватает.

– У меня лишних нет.

– А нелишние, значит, есть?

Троица сподвижников, окружившая Ивана, громко заржала.

– Да и вообще – курить вредно. Всякий дебил это знает, – бросил Иван и, развернувшись, собрался продолжить путь к остановке.

Дальнейшее произошло мгновенно. Помощники без команды, заученным движением разом набросились на Доброва. Не успел Иван опомниться, как оказался зажатым, словно в тисках. Двое из подручных Храповцева держали Ивана за руки, третий обхватил туловище. Добров пробовал вырываться, но всё тщетно. От обиды кусая губы, он видел лишь, как подскочивший Храп шарил у него по карманам. Найдя деньги, он расплылся в мерзкой улыбке.

– Были денежки ваши, стали наши, – сказал довольный собой Храп, спрятав купюры в карман.

Храповцев хотел ещё что-то добавить, но вместо этого, щёлкнув челюстями, полетел лицом вниз. На месте только что стоящего Храпа мелькнуло гибкое тело лучшего друга попавшего в беду Доброва. Лёшка, к тому времени несколько лет занимавшийся каратэ, – нелегально, поскольку тогда этот вид самообороны был запрещен – одним ударом сбил на землю зазевавшегося потрошителя чужих карманов. Вторым ударом он вправил нос хулигану, державшему Ивана за руки. Добров в свою очередь незамедлительно коротким тычком локтя достал державшего его сзади противника.

Если Лекомцев занимался каратэ, то Иван сходил с ума по боксу. Не пропускал ни одной тренировки, по вечерам дополнительно колотил грушу в гараже, зная наизусть все бои Мухаммеда Али и боготворя Ласло Паппа. В общем, едва почувствовав свободу, Иван ринулся в атаку на ошеломлённых внезапным нападением хулиганов. Схватка была короткой и весьма эффектной. Враги оказались повержены, а деньги вновь вернулись к Доброву.

– Эх, Россия, куда ты катишься, – прервал таксист воспоминания Ивана. – Такая страна, такие ресурсы, такой народ, а живём, как последние нищие. Русский человек вроде неглупый, а постоянно даёт себя кому-нибудь поработить. То Батый, то большевики, а то эти новоявленные бандюки. Веришь ли, Иван, но злость берёт; за что думаю, такая несправедливость? Почему какой-то Храповцев живёт припеваючи, деньги лопатой гребёт, жрёт от пуза и баб красивых трахает? Почему он, тварь ползучая, имеет всё, а я, и такие как я, ничего не имеем? Чем я хуже этого новоявленного бизнесмена? Тем, что никогда не зарюсь на чужое; что чту заповеди; не граблю, не убиваю ближнего? Тем, что честно, с раннего утра до позднего вечера, вкалываю, как проклятый? Где, Ваня, справедливость?

– Справедливости, Матвей, никогда не было и не будет.

Матвей ненадолго задумался, припомнив, как когда-то в далёкие уже теперь советские годы вместе с коллегами по работе застукал начальника гаража за кражей запчастей. И хоть это было в то время, когда народом правила единственно верная партия, никакой справедливостью даже не пахло. Несмотря на то, что его поймали буквально на месте преступления, начгар отделался лёгким испугом, а Матвей и его друзья наоборот едва не вылетели с работы. Такая вот жизнь тогда была «справедливая».

– Возможно, и нет в жизни справедливости, – вспомнив всё это, согласился таксист. – Но всё же элементарный порядок, когда человек получает по труду, а не по наглости и близости к кормушке, можно навести? Был бы я президентом, я бы такой порядок быстро навёл.

– Если бы да кабы. Кто ж тебя туда пустит?

– Согласен. Тогда я бы Жирика на эту должность поставил. Видно, старается, радеет за Россию.

Подумав про президента, Иван мысленно его представил. Главу государства он видел на расстоянии вытянутой руки, когда тот прилетал в их часть в Чечне. Верховный Главнокомандующий лично наградил рядового Доброва медалью «За отвагу». Такое вряд ли забудешь.

– А пока наш нынешний доберётся до всех этих Храповцевых, жизни не хватит. Они же, как тараканы расплодились. Их травишь в одном месте, они выныривают в другом. Их снова давишь, а они выскальзывают из третьей дыры. Неистребимое племя.

«Действительно, неистребимые», – подумал Иван, частично соглашаясь с доводами таксиста. Такие как Храповцев были, есть, и будут всегда есть. Причём исключительно чёрную икру. Так, наверное, было со времён библейского Хама и будет до нынешних времён современных Храповцевых. Так уж устроена жизнь, её не переделаешь. Единственное, что можно сделать, так это ставить на место зарвавшихся наглецов. Как сегодня утром у вокзала и как тогда в далёкой молодости на выпускном вечере.

После первой стычки с Иваном и Лёхой, всё последующее время Пашка Храп не рисковал связываться с друзьями. Лекомцев к тому времени достиг определённого совершенства в изучении каратэ; коричневый пояс что-нибудь да значил. Добров к выпускному классу добился звания кандидата в мастера спорта по боксу. Часто ездил на соревнования, на областных не раз становился призёром, на городских часто выигрывал. В открытую связываться с такой парочкой не хотелось даже самому заядлому забияке.

Но связаться всё же пришлось. Всё произошло на выпускном. После окончания школы Иван решил поступать в Политехнический, на факультет электроники. Воспитывался Добров все последние годы у тётки Тани – маминой сестры. Мать Иван потерял рано, запомнив лишь её красивое, но почему-то всегда грустное лицо. Наверное, от того, что она знала диагноз своей болезни, в то время звучавший как приговор – белокровие. Рано оставшись сиротой, похороны мамы Иван не запомнил, словно кто-то стёр из его памяти мучительные воспоминания. Отца Добров и вовсе знал лишь по фотографиям – тот рано ушёл из семьи и сгинул где-то на севере. Так что бездетная тётка Таня заменила Ивану всю его семью. В молодости Иван мало задумывался над этим; тётя его очень любила и частично заменила потерянную мать. Впрочем, тогда, по окончании школы, у Ивана на уме было другое: госэкзамены сданы, аттестат зрелости в кармане, впереди новая неведомая жизнь.

А пока настало время веселиться. Вечер по поводу окончания школы был в полном разгаре. Из спортивного зала, где проходил вечер, слышались веселые реплики; выпивалось разрешённое по поводу праздника шампанское; танцевались последние школьные танцы. Там на скамейке, в зале сидящую в стороне от общего веселья и увидел Иван непонятно почему грустящую Алину. Он знал, что она из параллельного «Б» класса, и что фамилия у неё немного смешная – Галкина. Алина Доброву давно нравилась, но он всё не решался с ней познакомиться. Сейчас же, разгорячённый первым в жизни выпитым вином Иван решительно подсел к невесёлой Алине и, как мог, попытался развеселить девушку. Иван никогда не отличался неразговорчивостью, скорее даже наоборот – в компании слыл остряком. Симпатичный, спортивного телосложения он пользовался определённым успехом у одноклассниц. Алина не стала исключением. Через несколько минут она уже оживлённо болтала с Добровым. Ещё через некоторое время смеялась над его шутками. А спустя полчаса, они вышли на крыльцо школы, чтобы подышать свежим воздухом и чем чёрт не шутит – поцеловаться.

Там и столкнулся Иван с Пашкой Храпом. Храповцев, в отличие от одноклассников, принявший на грудь вовсе не шампанское, а добрую порцию водки, находился в совершенно неуправляемом состоянии. Мало того, что его гвардия куда-то слиняла, оставив вожака одного, ко всему прочему Алинка Галкина, по которой Пашка сох уже не один год, отказалась провести с ним этот вечер. А Храп очень не любил, когда ему отказывали. Допив из горла бутылку, он, отбросив звякнувший разбитым стеклом сосуд, направился в школу, чтобы навести ясность в этом вопросе: хочет она того или нет, но Алина сегодня будет его. Увидев мило беседовавшую на крыльце парочку – стройную в красивом красном платье Алину и скинувшего пиджак, в чёрных брюках и белоснежной рубашке Ивана, Пашка замер от неожиданности. Глядя на оживлённо разговаривающих, смеющихся, не обращающих на него никакого внимания Ивана с Алиной, Храп стоял как вкопанный, постепенно наливался злобой. Сговорились голубки и когда только успели: так болтают, словно всю жизнь знакомы. Даже за руки держатся. На миг Храповцеву показалось, что Иван поцеловал девушку в щёчку.

С криком «Убью!» – расталкивая обступившие крыльцо парочки, Храповцев кинулся, словно бык на тореадора, на своего главного обидчика – Ваньку Доброва. «Ну, Добряк, ты допрыгался», – крикнул Пашка и, вложив всю силу, ударил в спину ничего не подозревающего противника. Не ожидавший нападения Иван отлетел к дверям и, больно ткнувшись о створки, едва не потерял сознание. С трудом найдя в себе силы чтобы развернуться, он увидел грузную тушу Пашки Храпа, сразу припомнив слышанную где-то фразу, что Храповцев бегает за Алиной Галкиной и всё понял. Что ж, старый недруг решил расквитаться с обидчиком, заодно и от девушки отшить. Вопрос только в том, хватит ли у тебя, Храп, на это сил.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.