Дорога Рока

– Хорош мяться, мы их тут никак не поставим! А управлять некому!

– Да я даже машиной не знаю как управлять…

– Чувак, расслабсья, здесь проще! Всего одна лошадиная сила!

Последний удар с треском проломил засов. Третьяк схватился за две стальные скобы и потянул на себя. Сразу за ними оказалась лошадь. Она фыркала, брыкалась и отворачивала голову в сторону, явно напуганная происходящим. Убежать животному не давали оглобли телеги, в которую она была запряжена. Третьяк поднял голову.

И вдруг визг какого-то, казалось, ужасно огромного животного отозвался звоном в головах всех вокруг. Никто даже не успел схватиться за уши, ведь мгновением позже, без всякого сомнения, сами небеса обрушились на землю с оглушительным ревом:

– …ПРЕД-ТЕ-ЧЕЙ ЛЖИ!!!

***

Предтеча (Orbit Culture – Flight The Fireflies)

Лошадь испугалась не меньше людей. Животное рвануло со всей силы, утягивая повозку вперед за собой. Оглобли ударились о ворота, распахивая их настежь. Мужик, что сломал засов, едва успел отскочить в сторону.

Музыканты ударили все разом. Две гитары и бас работали как один инструмент, ударяя по самым толстым струнам одновременно на первую и третью доли, скользя пальцами вверх по грифу, опуская ноту еще ниже, и после каждого удара возвращаясь на четвертый лад. Волны низкого звука били по земле как молния, попадающая в одно и то же место. Перо тянул слово скримом, полностью захватив средние и верхние частоты силой своего голоса. Телега с пятеркой музыкантов набирала скорость.

Структурный элемент металл-музыки, известный как брейкдаун, был самой тяжелой частью любой песни. Даже среди металлистов брейки нравились не всем из-за их тяжести. Чего уж говорить о толпе деревенщин, которые вообще впервые слышали звук электрогитары. Эффектности происходящему прибавила и погода: молнии сверкали где-то среди туч, но грома не было слышно, ведь музыка перекрывала его. Большая часть людей разбежалась, в ужасе крича, половина из оставшихся упала на колени, начав молиться.

Но были и те, кого напугать не удалось. Несколько мужчин погнались за телегой, рты искривлены беззвучной бранью. Троим удалось догнать их. Самый шустрый умудрился опередить транспортное средство и напал сразу на извозчика.

Пуля с трудом удерживал вожжи, и понятия не имел, как управлять перепуганной лошадью. Он слышал, что у Мастера был какой-то опыт на ипподроме, но тот сейчас был занят запиливанием эпического соло на гитаре. Поскольку устанавливать барабаны на движущейся повозке не было ни времени ни места, барабанщик мог стучать только вожжами по спине животного. Однако, вскоре появилось еще кое-что: лицо разъяренного деревенщины, который попытался запрыгнуть на повозку. Смачный удар ребристой подошвой в лицо отправил недоброжелателя на обочину.

– Ву-ху! – прокричал Пуля.

Музыка грохотала, сверкали молнии, телега неслась прочь из деревни. Казалось, что сейчас он и его друзья могут свернуть горы!

Саня обернулся и успел заметить, как от вокалиста отскочила массивная деревянная дубина! Перо потерял равновесие и чуть не свалился на землю. Тот, кто совершил бросок, с удивительной легкостью запрыгнул на борт и… Пуля не увидел, что случилось дальше – в этот момент лошадь потянула телегу куда-то в сторону, и барабанщику стоило немалых усилий заставить ее вернуться на дорогу. Когда он снова смог оглянуться, Перо уже хватался за кисть правой руки. Агрессор валялся прямо на их рюкзаках, без сознания. Судя по лицу вокалиста, рука болела неслабо, и когда он поднял микрофон опять, новый крик хорошо отражал его чувства.

Парни не прекращали играть. Все были одинаково разгорячены случившимся. Даже Пуля, за неимением бочки, просто тарабанил ботинками о подножку. Телега пересекала поле, деревня осталась далеко позади, больше за ними никто не гнался. Тучи рассеивались, и путь уже озарял яркий лунный свет. Мастер закончил соло и три гитары вышли на последний припев:

И голосами предков

Разверзлись небеса!

Пылают молний ветви

Их свет несет гроза!

И страх благоговейный

Их спутник навсегда!

Склонились поколения

Пред силой Перуна!

Перед силой Перуна!

Эхо последнего аккорда разлетелось по округе, трава вокруг пошла рябью, словно поверхность воды. Восторг распирал всех пятерых изнутри как заряд тока, но усталость после всего произошедшего тоже давала о себе знать. Парни переглянулись, улыбки сияли в лунном свете. Вуди принялся хлопать всех по плечам, бормоча что-то вроде “Чувак, да это же вообще! Ну вы прикиньте! Это же чума вообще, бро-о-о…”. Все уселись на мешки, лежавшие в телеге все это время. Слава снова взял на руки курицу, которая все это время пряталась, вжавшись между бортом телеги и каким-то мешком. Пуля осторожно потянул вожжи на себя, и лошадь сбавила скорость. Какое-то время они ехали в тишине, нарушаемой лишь цокотом копыт и скрипом самого транспортного средства. Редкие деревья стали появляться вдоль дороги. Они приближались к перекрестку на опушке леса, когда Пуля осторожно потянул вожжи, останавливая лошадь.

– Бензин кончился? – ухмыльнулся Перо.

– Как бы мы сами не кончились, – пробормотал возница-музыкант – на нас оттуда пялится кто-то.

Все сощурились, вглядываясь в тень от дуба, что рос у обочины впереди. Там действительно кто-то был. Силуэт, явно выше человеческого, на тонких ногах и в балахоне, почти не шевелился. Глаза сверкнули во мраке подобно кошачьим. Пуля вскочил с места и отполз спиной вперед к самой корме телеги.

– Ай! Чел, ты прям на колено надавил! – возмутился Вуди.

– Пацаны, я предлагаю кинуть тут манатки и бежать назад, – Пуля будто не слышал товарища – Деревня Дураков не так пугает, как эта дичь.

– Че смотришь, э? – крикнул Перо.

Несколько секунд ответа не было. А потом силуэт заговорил, сделав шаг вперед:

– Знаю я породу вашу… Не обманешь меня! Что мое по праву не забрать вам, как ни старайтесь!

Они узнали этот хриплый голос. Из тени вышел Кривда верхом на черном коне.

– Давайте поговорим как разумные люди, – Мастер вышел вперед – Мы не хотели попадать… сюда, где бы это ни было. Но когда мы здесь оказались, то встретили вас.

Было видно, как он старательно подбирает каждое слово. Вслух говорить о путешествиях во времени все еще не хотелось.

– Если вы имеете какое-то отношение к нашему появлению здесь, то мы бы очень хотели узнать, как нам вернуться назад.

Человек по имени Кривда взглянул на каждого члена группы по очереди. Он сощурился, сморщил нос. Затем медленно и с каким-то нехорошим бульканьем в легких набрал воздух и заговорил:

– Вернуться вам не выйдет, пока волю Его не исполните. Уж не ведомо мне, почему Он вас выбрал… Да только неправ Он! Вы ни чина вашего не достойны, ни силы! Я первый там буду, первый Его имя там произнесу! Вам не угнаться за конем моим вороным, да за решимостью моей неколебимой! Гибели! Гибели вам желаю бесславно-о-о-о…

В подтверждение своих слов, он дернул вожжи, заставив коня встать на дыбы, развернулся и ускакал дальше по дороге в темноту лесной глуши. Все это время он продолжал тянуть последний слог, а звук “й” музыканты так и не услышали. Они смотрели ему вслед, пока стук копыт не стих.

– Блеск! – всплеснул руками Пуля – Хапанули крипоты, а нового ничего не узнали. Что делать будем?

Все переглянулись. Веселье постепенно выветривалось, уступая место беспокойству.

– Можем еще его спросить… – тихо предложил Слава, свободной рукой указав на валяющегося меж сумок деревенщину.

– О, а я и забыл про него! – усмехнулся Вуди,улыбаясь – Классная идея, Славян… А ты чего так смотришь? Бро, ты мне курятник до сих пор не простил, что ли?

– Да не… – пожал плечами владелец пернатого питомца – Просто… ты, вроде бы губу разбил?

Басист потрогал нижнюю губу, которая была абсолютно гладкой.

– Ха, ну да… Уже зажила, по ходу!

Меж тем, Перо уже держал случайного пленника за грудки и пытался его разбудить.

– Слыш! Доброе утро, соня!

Мужик стал подавать признаки жизни. Глаза медленно открывались и закрывались, пытаясь сфокусировать взгляд. Рука неуклюже поплыла к голове, едва не пролетев мимо.

– О-ох… Мучаете почто? – едва различимо пробубнил он.

– Каков наглец! Это кто кого мучает? Вы из нас шашлык чуть не сделали! – возмутился Пуля.

– Не… Нечисть поганая… Губите уж, не томите!

– Делать нам нечего, – Перо отпустил мужика и сел на борт телеги.

Вместо него, рядом опустился на корточки Мастер. В руках он держал что-то вроде небольшого мешка с горлышком. Он выдернул пробку и дал понюхать мужику. Тот сначала слегка отпрянул, но почуяв пары принюхался получше.

– Ол? – спросил он, недоверчиво хмурясь.

– Откуда мне знать? – пожал плечами Мастер – Я ее здесь нашел, в вашей телеге.

– Не моя она, а Ратислава, – буркнул мужик, прикладываясь и делая пару глотков – Да, точно ол ратиславов… Так вы не нави чтоль, получается?

– Сто очков Гриффиндору за остроту ума! – деланно воскликнул Пуля с явными нотками агрессии – И минус пять за скорость. Ай!

Рома ткнул товарища локтем в плечо.

– Нет, мы обычные люди. Издалека, – ответил Коля, вновь переключая на себя внимание собеседника – Здесь мы оказались не по своей воле и виной тому – Кривда.

– А, богослов-то наш? А какого лешего вы ему понадобились, чудные такие?

– Мы хотели спросить у тебя…

– Бажен я.

– Николай, – кивнул Мастер и они пожали руки.

– Вы уж не серчайте на нас, праздник все-таки! Питье рекой, а стенки на стенку не было еще… А беда-то ваша в чем, а?

Мастер оглядел спутников, чтобы убедиться, что все доверяют ему с рассказом, потом снова обернулся на Бажена. Его интервал между глотками содержимого фляжки постепенно сокращался.

– Ну, если коротко… Мы были в своем вре… доме. Играли нашу музыку. Потом оказались на высоком холме возле вашей деревни. Там был круг с камнями, дуб и Кривда. Он там куриц резал.

– А, ну так понятно, чего он их резал-то!

Бажен с двух попыток привстал и уселся на борт телеги напротив Пера.

– Он Глас Перуна зазывал.

Парни переглянулись.

– И для чего он его… зазывал?

– Чего морды-то вытянули? Ай, вы ж не отсюда! – Бажен звонко хлопнул ладонью по колену, не менее звонко рыгнул и выпил еще глоток – Певчий Слет уж через месяц как будет! Грозник-месяц уж чай закончился, а как Ревун начнется…

– Чего? – лицо Пули сморщилось от непонимания – Грозник, ревун…

– Июль и Сентябрь, – сказал Мастер, не оборачиваясь.

– Чего? – теперь настала очередь Бажена морщиться.

– У нас так называются эти месяца. Продолжай, пожалуйста.

– А чего я говорил-то? А! Ну так и соберутся все богословы, колдуны, яги да гласы и песни будут петь, богов своих славить! В начале Синеб… Ну Ревуна, короче. Вот мы чего вас за навей-то и приняли! Они с конца Первоцвета начинают в Явь пролезать, у них же там этот… Шабаш случается! Тьфу!

Их деревенский приятель становился пьянее уже не по глоткам, а с каждым сказанным словом.

– Мда… Вот и бродят они по земле-матушке все лето. А потом Певчий Слет случается, где богов наших представляют их богословы, да гласы… И чей доверенный лучше бога своего покажет, тот бог нечисть и разгонит потом… А может и не разгонит, они же разные… Боги…

Последнее слово Бажен практически хрюкнул. Он сначала сгорбился, заваливаясь вперед, но потеряв баланс на краю телеги он тут же повалился назад. Перо здоровой рукой поймал его за рубаху и уложил туда же, где мужик лежал до пробуждения.

– Понятно, что ничего не понятно, – пожал плечами Вуди – Бабки Ежки какие-то у него песни поют… Может, во фляге что-то галлюциногенное?

– Тебе лучше знать! – усмехнулся Пуля.

– Сань, ну завязывай…

– Короче, нужно Кривду этого догнать и выбить из него наш билет домой! – барабанщик ударил кулаком в ладонь – Он же, выходит, нас сюда притащил, пускай и назад отправит! Ромах, у тебя отлично получится с ним договориться, как недавние события показали!

Перо поднял отбитую кисть правой руки, попытался сжать кулак, и тут же зашипел от боли.

Вуди подался вперед:

– Не сломал?

– Не знаю, – честно сказал Перо – надо было кольцо снять, прежде чем бить… Теперь палец опух…

– Это очень нехорошо… Дай заценю.

Перо неохотно протянул ушибленную конечность басисту.

– Может и перелом, – хмыкнул он – с виду, вроде, не сломана… Но может быть типа трещены. Я когда вожатым в лагере был видел такое часто…

– Что значит “часто”? – Пуля поднял брови – Что у вас за лагерь такой был? То люди среди ночи теряются, то кулаки ломают…

– Ну, смотря про какой ты спрашиваешь…

– Так… а что нам сейчас-то делать?

Все опустили головы. Слава ласково гладил по спине курицу, которая выбралась из убежища, чтобы поклевать рассыпанную Славой горстку крупы. Второй гитарист замялся, оказавшись в центре внимания.

– Нам же… В деревню не вернуться уже… А мужика того не найдем уже, наверное…

Мастер сел на мешок рядом.

– Я думаю, – осторожно начал он – Я думаю, нам не нужно искать самого Кривду. Мы можем отправиться туда, где он скоро будет.

– А где он скоро будет? – удивился Вуди.

– Ты же слышал Бажена, – Мастер махнул рукой на храпящего гостя – Певчий Слет. Судя по всему, известное мероприятие.

– Все равно не понимаю, – пожал плечами басист.

– Да, у меня тоже вопросы есть, – Пуля поднял руку – и не один.

Лидер группы вздохнул, собирая в кучу все, что требовалось объяснить.

– Вот, что, я думаю, случилось. Со слов Бажена, в конце Первоцвета по земле начинает ходить нечисть, “нави”. А что в конце Апреля празднуют язычники и сатанисты?

– Вальпургиеву ночь, – кивнул Перо.

– Вот. Певчий Слет – это, как я понял, такая анти-Вальпургиева ночь. Фестиваль почитателей богов Славянского пантеона, где они прогоняют нечисть обратно в Навь. Песнями, обрядами или жертвоприношениями – это предстоит выяснить. Теперь про Кривду…

Коля помассировал пальцами виски. Это была очень долгая ночь, и сконцентрироваться становилось очень трудно. Особенно, когда нужно было объяснить то, что еще несколько часов назад казалось невозможным.

– Вы знаете, почему мы приехали именно на ту поляну в четырех часах едзы от города. Это ритуальный круг, где поклонялись Перуну до крещения Руси. И дубу тому не меньше 900 лет. Когда случилась эта… дичь с кабаном, мы оказались на том же месте, но дуб стал меньше, лес вокруг поредел. Бажен сказал, что Кривда приехал сюда, чтобы вызвать Глас Перуна…

– …А явились мы! – закончил Перо.

– А явились мы. – кивнул Мастер.

– А мы – это… – протянул Пуля – Глас Перуна, получается? Ты сейчас всерьез говоришь, что нас запустил сквозь время славянский языческий бог грома и молний?

– Хм, да, да, все логично, – с умным видом закивал Вуди, почесывая подбородок – у нас и название “Перкунас”, и поем мы… про всякое такое…

– Вот только Кривда как будто не рассчитывал на наше появление. Может быть, в его манипуляциях что-то пошло не так… Он сказал, кажется, “Что мое по праву, вам не забрать”, и “Вам не вернуться, пока не исполните Его волю.” И что он первый будет “там” и первый произнесет его имя. Он точно направляется на Певчий слет.

– Там-то мы его и схватим за шары! – Пуля снова шлепнул кулаком о ладонь – За глаза, я имею в виду… Он их так пучит, аж мурашки!

– Схватим и заставим отправить нас назад! – кивнул Вуди – А если нет – то на Слете точно будет кто-то, кто сможет нам помочь.

Ночь на опушке леса только казалась тихой. Как только голоса стихли, стал заметен шум насекомых и далекое уханье совы.

– Колян, я тебя, конечно, уважаю, – вздохнул Перо – но ты сейчас предлагаешь нам броситься в погоню за жрецом Перуна через лес среди ночи, основываясь на кучке предположений со слов двух сумасшедших?

– Да брось! – Мастер развел руками – Вспомни хотя бы этого драного кабана! Что это было? Почему наши телефоны, и даже твой с турбо-спутником, перестали ловить связь, где она недавно была? Когда ты в последний раз видел, чтобы дома строили так, как там? Кто-нибудь видел в той деревне хоть какие-то признаки современного мира? Пластиковый пакет? Кусок дсп? Хотя бы кирпич? Я уж не говорю про домокатную одежду всех, кто там живет.

Мастер перевел дыхание.

– Да чего я вообще тут распинаюсь… – он махнул рукой, указывая куда-то вверх – Небо чистое. Вадик, что ты там про Большую Медведицу говорил?

Вуди слегка опешил.

– Э-э-э… Ну, типа, что в лагере мы ориентировались по ней…

– Сколько там звезд?

– Семь…

Басист задрал голову, в поисках созвездия. Много времени это не заняло.

– Погоди… Не, это не оно, получается… Или…

Остальные тоже посмотрели вверх. Медведица была на месте, но звезд в ней было не семь. Вторая звезда от конца рукоятки ковша была не одинока: вплотную к ней сияла восьмая звезда, находясь почти вплотную.

– Это Альхор или Алькр… Как-то так она называется, если я не путаю. Она потускнеет через тысячу лет, и к две тысячи двадцать первому году ее станет почти не видно. Но сейчас она на пару с соседкой светит почти как Полярная.

Перо вздохнул:

– Все-то ты знаешь.

– Недавно смотрел видос про потухшие звезды, – пожал плечами лидер группы – Еще вон там, в созвездии Льва две звезды пропадут.

Вся группа смотрела на небо под шумы ночного леса рядом и храп Бажена. Со звездами всегда так, что чем дольше смотришь – тем больше их видишь. Группой (еще до появления в ней Славы) они несколько раз выезжали далеко за город, где к двум часам ночи можно было хорошо рассмотреть Млечный Путь. Вид, открывающийся им сейчас казался невозможным: с каждой секундой небо казалось все ярче.

– Певчий Слет, значит? – Пуля нарушил молчание – Сборище певцов и прочих странных людей, чтобы вместе побеситься и решить, кто круче? Если там будет выпивка, то эта затея ничем не отличается от поездки на фестиваль!

Барабанщик вытянул руку вперед ладонью вниз.

– Серьезно? – усмехнулся Перо, наблюдая как сверху на нее приземлилась пухлая ладонь Вуди.

Мастер тоже добавил свою. Слава едва дотянулся, не имея возможности сделать шаг вперед из-за курицы, что устроилась у него на ботинке. Перо закончил бутерброд из рук, который тут же начал раскачиваться по вертикали.

– ПЕР-КУ-НАС! – хором проорали пятеро музыкантов, поднимая руки к небу.

Лошадь фыркнула и топнула копытом то ли от испуга, то ли выражая согласие. Бажен фыркнул еще громче и перевернулся на другой бок.

– Надо бы его домой отправить… – хмыкнул Вуди.

Глава 4

В пути

Дорога пронизывала лес насквозь. Проехав какое-то время в свете фонарей, телега выехала в очередное поле, конца которому не было видно. Небо светлело, приближался рассвет, и трое из пяти музыкантов решили уловить остатки ночи, устроившись на или между мешками. Вуди, Славу и Пулю срубило моментально. Рома сказал им, что не устал, но на самом деле спать он не хотел по другой причине.

Вокалист осторожно сжимал и разжимал опухшие пальцы правой руки. Вид поврежденной при ударе руки напоминал о Бажене, о которого в том числе рука и была повреждена. Проснулся ли он? Спать на обочине, где они его оставили – не самое приятное дело, но фляга ола наверняка согрела крестьянина. Как сильно будет болеть его челюсть? Рома усмехнулся, и машинально потер опухшую конечность. Боль не уменьшалась. Возможно, безымянный палец уже начал синеть, но в предрассветных сумерках трудно было различить, а подсвечивать телефоном почему-то не хотелось.

Чтобы не думать о боли, Рома стал глазеть по сторонам. Небо становилось светлее с каждой секундой, но земля как будто игнорировала его, оставаясь темной. Редкие облака и деревья вокруг делали пейзаж достаточно монотонным. Телега неторопливо двигалась по единственной дороге без поворотов и перекрестков, но подпрыгивала и тряслась при этом так, будто они гнали под сотку. Время, казалось, ползло еще медленнее, чем телега.

– Жрать хочешь?

Мастер, сидевший на месте возницы, резко выпрямил спину и обернулся. Похоже, что он тоже задремал.

– Да… Да, не отказался бы… – пробубнил он – Только вот, что?

– Там были яблоки. Наверное, еще что-то есть.

Почти вся телега была завалена мешками разной степени плотности. Свободное пространство на ней закончилось когда участники группы Перкунас добавили к грузу свои рюкзаки и собранную барабанную установку. Рома потянулся к ближайшему мешку, в котором оказались какие-то корнеплоды. В соседнем – смесь из нескольких круп. Еще один мешок у самого борта был под завязку набит яблоками. Вокалист оглядел телегу еще раз. Нет, осматривать все он не будет из-за риска раздавить либо содержимое самих мешков, либо конечность одного из спящих товарищей. Разве что… Он дотянулся до еще одного. Там оказалась плетеная корзина без крышки, и стоящие один на другом горшки внутри. Рома достал один и понюхал содержимое.

– Бинго!

– Неужели нормальная еда? – удивился Мастер.

– Пахнет как рыбный пирог… Подгорелый, правда…

– Рыба? Может не стоит тогда? Холодильников-то у них тут нет, а сколько он там стоял – неизвестно.

Осознание разлилось волной неприятных мурашек по груди и позвоночнику. Рома как будто забыл, что они не просто в какой-то глухой деревне. Куда ни пойди – будет глухая деревня. Они не в привычном им мире.

– Ща… – выдохнул он, подавляя это чувство.

Второй горшок тоже пах пирогом, но рыбы там явно не было. Оба при этом имели подгорелый душок и были покрыты очень плотной черной коркой. У Ромы ушло добрых полминуты, чтобы пробить ее пальцами, так как ни ложек ни ножей под рукой не было. Это действительно было подобие пирога с морковью. Молниеносно поглотив половину, вокалист отдал остальное гитаристу. Приятное чувство насыщения разлилось по телу. С плеч как будто спал груз – фоновый стресс, который довлел над ним последние несколько часов. Рома размял плечи и потянулся, делая глубокий вдох. Воздух действительно был чище! без терпкости и полон… воздуха. Как будто одного вдоха могло хватить на целый день! Будто в нем было больше… воздуха. Будто одного вдоха могло хватить на весь день! Улыбка сама растянулась на лице.

Он опустил руки и правую ладонь пронзила острая боль, кака только она коснулась штанов.

– Воу, ты чего там? – с набитым ртом спросил Мастер, оборачиваясь на шипение и брань.

Рома не ответил. Он тихо ворчал проклятия себе под нос, баюкая конечность.

– Ох, люблю пение красивых качков по утрам… – вздохнул Пуля, садясь среди мешков и протирая глаза – Что за кипиш?

– У Пера рука совсем плоха, судя по всему.

– Да хрен бы с рукой, – прошипел Рома – кольцо с пальца снять не могу.

– А какой палец-то? Безымянный?

– А есть разница?

– Ну, смотри, – барабанщик принял протянутый Мастером горшок с едой – Если указательный отвалится – то нечем будет в носу ковыряться, средний – будешь ограничен в выражении негативных эмоций, мизинец – нельзя будет красиво бокал вина держать. А вот если безымянный – то можно спрятанный клинок на его место поставить и стать ассасином! Ай!

Яблоко врезалось в плечо Пули и он продолжил есть молча. Из щели между мешками, куда оно упало, послышалось возмущенное кудахтанье.

– Чуваки, поспать дайте, а? – мромямлил Вуди, но чуть открыв глаза тут же спросил – Ромах, ты чего?

Рома уже не мог сидеть на месте. Боль фокусировалась лишь на половине кисти его руки, но с каждой секундой становилась все сильнее. Руку хотелось просто снять, как перчатку, полную битого стекла! Он сполз с борта телеги и повалился боком на один из мешков, стон прорвался сквозь сжатые зубы.

– Так, Перо, завязывай! – Саша подскочил к товарищу включая подсветку телефона – Е-мое! Да у тебя палец расу сменил! Нам пасатижи нужны или вроде того, кольцо надо снимать!

Мастер остановил лошадь и телега замерла под небольшим наклоном.

– Это тебе не трактор, чтобы тут хоть какие-то инструменты валялись… – нервно сказал он, но все равно стал активно рыскать по всей телеге.

Проснулся Слава и теперь уже искали все. Хоть что-нибудь, чем в теории можно было бы снять металлическое кольцо с пальца, раздувшегося почти вдвое. Все понимали, что ничего такого найти не удастся, но продолжали искать. Лучи четырех фонарей качались и тряслись в предрассветном тумане.

– Пацаны! – выдавил Рома – Пацаны, да поехали, пройдет само?

– Мы все аплодируем твоей выдержке, – усмехнулся Саня.

– Не пройдет, братан, – голос Мастера был мрачнее тучи – твой палец уже синий. Когда он почернеет – начнется заражение крови. А пенициллин откроют только лет через девятьсот…

– Ребят… Я кресало нашел…

Все молча уставились на Славу. Он держал в руках кусочек металла и небольшой камень, при помощи которых можно было быстро развести костер. Оглядев товарищей, он повернулся к предмету, что торчал из борта телеги еще с момента их побега из деревни. Покрытый грубоватой гравировкой боевой топор блеснул в белых лучах фонарей.