Нашла себе принца

Когда ведущий объявил лот – редкую первозданку XIX века, – Катя негромко, но чётко, так, чтобы её услышали соседи, сказала Марку:

«Какая удивительная работа.Прямо как та, о которой рассказывала моя мама. Она ведь тоже увлекалась искусством, пока работала бухгалтером. В «Волков-Холдинге», кажется?»

Тишина вокруг них стала звенящей. Арсений Волков, стоявший в паре метров, замер. Его спина стала неестественно прямой.

Марк сжал её локоть, сигналя ей быть осторожней. Но было поздно. Семя было брошено.

Волков медленно повернулся. Его лицо было маской вежливости, но глаза выдавали шок и жгучую настороженность.

«Прошу прощения,я, кажется, не расслышал. Ваша мать… работала в моей компании?»

Катя повернулась к нему, её улыбка была безобидной, почти наивной.

«О,да. Лена Орлова. Она очень вас уважала, Арсений Петрович. Говорила, вы… человек строгих принципов.»

Она видела, как кровь отлила от его лица. Как зрачки сузились. Он узнал имя. Услышал послание.

«Лена Орлова… Да, припоминаю», – его голос был тягучим, как смола. – «Очень жаль, что её карьера так трагически оборвалась.»

«Да, страшное совпадение», – Катя наклонила голову, и её взгляд стал твёрдым, стальным. – «Сразу после того, как она обнаружила некоторые… несоответствия в финансовых отчётах филиала в Цюрихе.»

Вокруг них воцарилась мёртвая тишина. Шёпот затих. Даже ведущий на сцене замолчал, почуяв неладное. Арсений Волков смотрел на Катю, и в его глазах не осталось ничего, кроме голой, животной ненависти. Он всё понял. Это была не случайная встреча. Это была атака.

«Какие удивительные истории ты находишь, мой мальчик», – прошипел он, обращаясь к Марку. Потом его взгляд вернулся к Кате. – «Надеюсь, вы понимаете, в какие игры играете, юная леди.»

«Я всегда довожу игры до конца, Арсений Петрович», – тихо ответила Катя.

Он развернулся и ушёл, отступая, но его уход был похож на затаившуюся пружину. Представление было окончено. Война была объявлена открыто.

Марк выдохнул. Его лицо было пепельным.

«Ты только что подписала себе приговор.»

«Нет, – Катя смотрела вслед удаляющемуся Волкову. – Я только что подписала приговор ему. Он теперь знает, что я знаю. И что я не боюсь. Это делает его уязвимым. Он будет действовать сгоряча. И совершит ошибку.»

Она повернулась к Марку. В её глазах горел огонь, который больше не был просто гневом. Это была решимость.

«А мы будем готовы.»

Тишина в зале длилась, возможно, всего секунды, но она показалась вечностью. Арсений Волков удалился, но напряжение не спало, а сгустилось, как перед ударом молнии. Катя стояла, чувствуя, как адреналин пульсирует в висках. Она сделала первый выпад. Теперь всё зависело от того, сумеют ли они парировать ответный удар.

Марк схватил её за локоть и потащил прочь, к выходу. Его лицо было маской ужаса.

«Он сейчас отдаст приказ.Нас не выпустят из здания», – его голос был сдавленным, почти беззвучным.

Они миновали толпу опешивших гостей, вышли в холл. И тут Катя увидела то, чего боялась – у главного выхода встали двое крепких мужчин в костюмах, скрестив руки. Охранники Волкова.

«Чёрт», – выругался Марк, оглядываясь в поисках запасного выхода.

Но Катя вдруг остановилась. Её план был рискованным, но другого шанса не было. Она резко развернулась и пошла не к выходу, а обратно, вглубь здания, туда, где на стене висел пожарный шкаф.

«Что ты делаешь?» – шипел Марк, следуя за ней.

Она не ответила. Дёрнув на себя ручку, она разбила стекло и схватила огнетушитель. Весь её вид, её решимость были такими безумными и неотвратимыми, что люди расступались перед ней.

Она подбежала к центральному щиту управления звуком и светом, где суетился техник.

«Простите»,– только и сказала она, прежде чем направить струю пены из огнетушителя прямо в аппаратуру.

Раздался оглушительный хрип, скрежет, и зал погрузился в полумрак, освещённый только аварийными лампами. Поднялась паника. Крики, шум, толчея. Идеальная неразбериха.

«Теперь!» – крикнула она Марку, хватая его за руку.

Они рванули к служебному выходу, который она заметила ещё днём, изучая план здания. Дверь была заблокирована, но отчаянный удар плечом Марка выбил её.

Они выскочили в холодную ночь, в переулок, где их уже ждала неприметная машина – та самая, которую Марк подготовил на всякий случай.

Сидевший за рулём водитель резко тронулся с места, едва они захлопнули двери. Катя, задыхаясь, прислонилась к сиденью. Её руки дрожали, по платью расползалось белое пятно от пены.

Марк смотрел на неё с невероятной смесью ужаса и восхищения.

«Ты…ты сошла с ума.»

«Сработало?» – только и спросила она, глотая воздух.

«Сработало», – он выдохнул и неожиданно рассмеялся, коротко и нервно. – «Отец теперь в ярости. Но у него хаос. И… у нас есть это.»

Он достал из внутреннего кармана пиджака маленький, тонкий флеш-накопитель. Не тот, что был у Кати. Другой.

«Пока ты устраивала представление,я обменял флешки. Подошёл «проверить», не напуган ли он после твоего заявления. Он был так взбешён, что даже не заметил.»

Катя смотрела на флешку. На самое прямое доказательство, которое он так долго искал. Финансовые схемы, приказы, всё, что связывало Арсения Волкова с убийством её матери.

«Что теперь?» – спросила она. Опасность никуда не делась, но теперь у них был меч, а не только щит.

«Теперь мы идём до конца», – твёрдо сказал Марк. – «Мы везём это в прокуратуру. К специальному следователю, которому я доверяю. И мы уничтожаем его. Официально.»

Машина мчалась по ночному городу, увозя их от прошлого и прямо навстречу буре, которую они сами и вызвали. Но теперь они были вместе. Не принц и невеста из сказки, а союзники. Воины. И на этот раз у сказки должен был быть другой конец.

Офис прокурора оказался обычной серой коробкой на окраине города. Машина остановилась в сотне метров, в тени разросшихся клёнов.

«Жди здесь», – Марк сжал в кулаке флешку, его костяшки побелели. – «Если через двадцать минут я не выйду…»

«Я знаю, что делать», – Катя кивнула. У неё на телефоне уже был готовый сигнал к отправке её подруге-хакеру.

Она смотрела, как его фигура удаляется к подъезду, и молилась всем богам, которых знала. Минуты тянулись, как смола. Пятнадцать. Шестнадцать. Семнадцать.

На девятнадцатой минуте её телефон вибрировал. Неизвестный номер.

«Уезжайте.Сейчас.»

Голос был чужим, сдавленным. Связь прервалась.

Ледяная волна прокатилась по её телу. Это была ловушка. Они попались.

Она рванулась к водителю, чтобы крикнуть ему, но в этот момент из подъезда выскочил Марк. Не шёл, а бежал, сбивая с ног прохожего. Его лицо было искажено гримасой ярости и паники.

Дверца машины распахнулась, он ввалился внутрius.

«Гони!Это провокация! Следователь – его человек!»

Машина рванула с места, едва он захлопнул дверь. В тот же миг из-за угла вынырнул чёрный внедорожник без номеров и ринулся в погоню.

«Они знали, Марк! Они нас ждали!» – Катя вцепилась в подлокотник, глядя в боковое зеркало.

«Он проверил флешку… и сразу позвонил. Я увидел это в его глазах», – Марк, тяжело дыша, достал пистолет. Катя никогда не видела оружия вживую. Оно выглядело уродливо и окончательно.

Погоня неслась по спящим улицам. Водитель, бывший военный, нанятый Марком, виртуозно петлял, но внедорожник не отставал.

«Куда мы можем деться?» – крикнула Катя над визгом шин.

«У меня есть одно место. Дальняя дача. Её нет ни в одних документах», – Марк перезаряжал обойму, его руки не дрожали. – «Но нам нужно оторваться.»

Водитель резко свернул в узкий проезд между гаражами. Внедорожник пронесся мимо. Они выскочили на другую улицу и рванули к выезду из города.

Час спустя они были в дремучем лесу, у старого бревенчатого дома, спрятанного от мира. Машину загнали в сарай, замаскировали ветками.

Внутри пахло пылью и одиночеством. Катя трясущимися руками включила свет – тусклая лампочка осветила убогую обстановку.

Марк стоял у окна, отодвинув край занавески, и смотрел в ночную тьму.

«Они найдут нас.Это вопрос времени.»

«Что было на флешке?» – спросила Катя, опускаясь на продавленный диван.

«Всё. Приказы. Отчёты. Платежи киллерам. И… кое-что ещё.» Он обернулся. Его глаза были пусты. – «Там были фотографии. Твоей матери. До… и после.»

Катя замерла. Воздух выстрелил из её лёгких.

«После?»

Он молча кивнул. И в этом молчании был весь ужас, вся безысходность их положения. Они держали в руках не только доказательства преступления. Они держали в руках её боль, её кошмар, материализованный в цифровом коде.

Она поднялась, подошла к нему и вырвала занавеску из его рук.

«Хорошо.Пусть ищут.»

Её голос был тихим, но в нём больше не было страха. Был холод. Была решимость.

«Они думают, что мы загнанные звери. Что мы будем прятаться и бояться.» Она посмотрела на пистолет, лежавший на столе. – «Но они ошиблись. Они показали нам своё самое грязное дело. И теперь у нас нет выбора.»

Она взяла оружие. Оно было тяжелее, чем она думала.

«Ты научишь меня стрелять.»

«Катя…»

«Они убили мою мать, Марк!» – её голос впервые сорвался на крик, полный многолетней боли. – «И они придут за нами. Так пусть хотя бы пожалеют об этом.»

Он смотрел на неё – эту хрупкую девушку с глазами, полными слезами и ярости, сжимающую в руках оружие, – и понимал, что точка возврата пройдена. Они больше не беглецы. Они – враги. И враг должен быть уничтожен.

«Хорошо, – тихо сказал он. – Но сначала мы должны найти того, кто предупредил тебя. Этот голос на телефоне… это наша единственная ниточка.»

За стенами дома поднялся ветер. Лес шумел, предвещая бурю. Они стояли друг напротив друга в тусклом свете, два изгнанника, два союзника, два солдата в войне, которую никто из них не начинал, но которую они были полны решимости закончить. Их убежище стало крепостью. Их отчаяние – оружием. А тишина за окнами была обманчивой, ведь в ней таилась целая армия.

Тишину в доме пронзил визг старого проводного телефона, спрятанного в шкафу. Марк рванулся к нему, схватил трубку.

«Да».

Он слушал, не перебивая, его лицо становилось всё напряжённее. Катя, сжимая в руках холодный металл пистолета, наблюдала, как каждая секунда отпечатывается на его лице новой складкой.

«Понял», – наконец бросил он в трубку и резко положил её.

«Кто?» – односложно спросила Катя.

«Тот, кто предупредил тебя. Он нашёл нас. Или его нашли. Он говорит, у него есть доступ. К системам отца. К его переписке в реальном времени. Он знает, что сюда выехала группа. У нас час. Максимум.»

«Почему он это делает? Почему помогает?»

Марк с ненавистью провёл рукой по лицу.

«Он был любовником моей матери.Пока она не «случайно» упала с лестницы. Он ненавидит отца больше, чем я. И хочет его уничтожить, но чужими руками. Мы для него – идеальное оружие.»

Так вот что двигало этим голосом из темноты. Не благородство, а жажда мести. Они были пешками в чужой игре, но теперь у этих пешек был свой ход.

«Что он предлагает?» – Катя почувствовала, как в груди закипает знакомая ярость. Их снова использовали.

«Координаты. Место, где отец хранит свои самые ценные архивы. Не цифровые, а бумажные. Он не доверяет компьютерам. Если мы сможем их достать…»

«…это будет конец», – закончила за него Катя. – «Но это ловушка. Очевидная.»

«Да. Но какая разница?» – Марк горько усмехнулся. – «Они и так найдут нас здесь. Мы либо сдохнем в этой конуре, как крысы, либо пойдём в атаку и хотя бы выберем, как нам упасть.»

Он посмотрел на неё, и в его взгляде был вопрос. Последний вопрос.

Катя опустила пистолет. Она подошла к столу, где лежала флешка с фотографиями её мёртвой матери. Она взяла её в руку, сжала так, что пластик затрещал.

«Я не хочу умирать в темноте», – тихо сказала она. – «Я хочу смотреть ему в глаза, когда всё это рухнет. Даже если это будет мой последний взгляд.»

Решение было принято. Они не просто бежали. Они шли на встречу с драконом в его логове.

Марк кивнул, и в его глазах вспыхнула та самая решимость, что была в них в самом начале, под дождём. Он достал карту, развернул её на столе.

«Хорошо. Тогда слушай. У нас один час, чтобы перестать быть жертвами. Один час, чтобы стать бурей.»

За окном, в тёмном лесу, уже слышался отдалённый, но неумолимый рокот моторов. Охота началась. Но теперь добыча сама превращалась в охотника.

Логово оказалось старым заброшенным цехом на окраине промышленной зоны. Ржавые каркасы, разбитые окна и давящая тишина, которую нарушал только вой ветра в пролётах. Именно здесь, по словам голоса из телефона, в подвале, за бронированной дверью, Арсений Волков хранил свои самые страшные тайны.

Они подъехали с задней стороны, заглушив двигатель. Дождь, начавшийся ещё по дороге, теперь хлестал по железу крыши, превращая ночь в кромешный ад.

«Группа из четырёх человек. Вооружены. Смена через два часа», – Марк, прищурившись, смотрел в тепловизор. – «Они не ждут гостей.»

Катя проверила затвор пистолета. Тот самый, стрелять из которого Марк учил её в лесу вокруг дачи. Всего несколько часов тренировок, но её движения уже не были неуверенными. В них была холодная точность.

«План?» – её голос был ровным. Страх никуда не делся, он был тут, комом в горле, но теперь он стал её союзником. Острый, обостряющий чувства.

«Тихо снять двоих на входе. Остальных – по обстановке. У нас есть пятнадцать минут, пока не прибудет подкрепление.»

Они вышли из машины, сливаясь с мокрыми тенями. Дождь был их союзником, скрывая шаги. Первого охранника, курившего у угла, Марк взял бесшумно и быстро – один резкий движение, и тело бесшумно осело в грязь. Катя, прикрывая его, увидела второго, выходящего из здания. Её сердце заколотилось. Он что-то говорил в рацию, не видя их в темноте.

Марк жестом показал: Твой.

Она прицелилась. Руки не дрожали. Она представила лицо матери. Представила этого человека, стоящего на страже лжи, которая уничтожила её семью. И нажала на курок.

Глухой хлопок, приглушённый глушителем. Второй охранник рухнул.

Они ворвались внутрь. Пустое пространство цеха, залитое тусклым светом одиноких ламп. Где-то впереди, у лестницы, ведущей вниз, стояли ещё двое. Услышав шум, они обернулись.

Дальше всё было огнём и сталью. Выстрелы грохотали, отражаясь от голых стен. Катя прижалась за станком, пули со свином впивались в металл позади неё. Она видела, как Марк, двигаясь от укрытия к укрытию, планомерно сокращал дистанцию. Он был профессионалом. Холодным и безжалостным.

Один из охранников крикнул что-то в рацию, прежде чем пуля Марка настигла его. Второй попытался отступить к лестнице, но Катя перекрыла ему путь, встав во весь рост. Его удивлённое лицо, увидевшее её, было последним, что он успел осознать.

Тишина, наступившая после перестрелки, была оглушительной. Пахло порохом и кровью.

«Подкрепление уже в пути», – тяжело дыша, сказал Марк, подходя к бронированной двери в подвал. – «У нас минуты.»

Дверь была оснащена кодовым замком. Марк достал из кармана небольшое устройство, подсоединил к панели. Цифры поползли в быстром темпе.

Катя в это время прикрывала вход, её взгляд метался между дверью цеха и Марком. Где-то вдали уже слышался рёв моторов.

Щелчок. Дверь отъехала.

Они спустились вниз. Подвал оказался не сылым и тёмным, а современным архивом с кондиционером и стеллажами с папками. И в центре этого архива, в кресле, спиной к ним, сидел человек.

Когда кресло медленно повернулось, Катя застыла.

Это был не Арсений Волков.

Перед ними сидел седой, измождённый мужчина с умными, усталыми глазами. Тот самый «голос» из телефона. Помощник прокурора, Игорь Семёнович.

«Я предупреждал, что это ловушка», – тихо сказал он. – «Но вы, как и ваш отец, Марк, не умеете слушать.»

Марк поднял пистолет.

«Где архивы?»

«Архивов нет», – старик горько улыбнулся. – «Есть только я. Я и есть живой архив. Я знаю всё. Каждое преступление, каждое убийство. Я был его правой рукой. Пока он не перешёл черту, которую нельзя переходить.»

Он посмотрел на Катю.

«Твоя мать была последней каплей.Она была… светлым человеком.»

Рёв моторов заглушался уже прямо у ворот цеха. У них не было времени.

«Зачем ты заманил нас сюда?» – прошептала Катя.

«Чтобы дать вам единственное, что может его уничтожить. Не бумаги. Свидетеля. Меня. Но для этого вы должны были прийти сюда. Одни. И вы должны были выжить.»

Он встал, его движения были медленными, как у человека, несущего неподъёмный груз.

«Теперь бегите.Через старые вентиляционные тоннели. Они выведут вас за территорию.»

Сверху послышались крики, грубые команды. Они здесь.

Марк схватил Катю за руку.

«Идём.»

Она на мгновение задержалась, глядя на старого человека. Он был не союзником. Он был таким же грешником, как и Волков. Но он был их единственным шансом.

Они нырнули в тёмный провал в стене, в вонючий, тесный тоннель, как снаружи раздались первые выстрелы. Игорь Семёнович остался там, наверху. Их разменная пешка в этой страшной игре. И их последняя надежда.

Они выползли из тоннеля в холодные сумерки наступающего утра, покрытые грязью и чужой кровью. Рядом, в канаве, их ждала старая, неприметная машина – запасной план, о котором знал только Марк. Они молча ввалились внутрь, и только когда машина тронулась, увозя их от ада, Катя начала трястись. Сначала тихо, потом всё сильнее, пока её тело не стало биться в немой истерике.

Марк молча обнял её, прижал к себе. Он не говорил пустых слов утешения. Он просто держал, пока волна шока не отступила, оставив после себя ледяную пустоту.

«Он мёртв», – наконец прошептала Катя, уткнувшись лицом в его плечо. – «Тот старик… Игорь…»

«Он знал, на что идёт», – голос Марка был хриплым. – «Он выбрал искупление. Это больше, чем он заслуживал, но… это всё, что он мог нам дать.»

Они приехали на съёмную квартиру на другом конце города – ещё одно убежище, подготовленное с тщательностью параноика. Пока Катя стояла под обжигающе горячим душем, пытаясь смыть с себя запах смерти, Марк связался с оставшимися лояльными ему людьми. Новости были и хорошими, и ужасными.

Игорь Семёнович успел передать через своего человека цифровые копии ключевых документов. Этого было достаточно для возбуждения дела. Прокуратура, наконец, сдвинулась с мёртвой точки, увидев неопровержимые доказательства. Но сам Игорь погиб в перестрелке. И, что было хуже всего, Арсений Волков исчез. Его не было на месте, когда приехали силовики. Он почуял ловушку и ушёл, как крыса в подполье.

Катя вышла из ванной, закутанная в простыню, с мокрыми волосами.

«Он сбежал.»

Марк кивнул, сжимая телефон так, что казалось, он вот-вот треснет.

«Да.Но теперь он в розыске. Его империя рушится на его глазах. Акции падают, союзники бегут. Он мёртв как сила. Но как человек… он всё ещё опасен.»

Катя подошла к окну. Начинался новый день. Обычный городской рассвет. Люди шли на работу, дети в школу. А их мир лежал в руинах.

«Он придёт за тобой», – тихо сказала она. – «Он будет мстить. Ты – свидетель. Ты – предатель.»

«Он придёт за нами обоими», – поправил он, подходя к ней. – «Ты – живое доказательство его падения.»

Она повернулась к нему. В её глазах не было ни страха, ни ярости. Была лишь усталая, бесконечная решимость.

«Значит, мы его найдём первыми.»

Она взяла его руку и прижала её к своей щеке. Его пальцы были холодными.

«Мы начали это вместе.Мы и закончим.»

Он смотрел на неё, на эту девушку, которая прошла через огонь и не сломалась, которая потеряла всё, но не потеряла себя. И в его сердце, изуродованном годами ненависти и боли, что-то окончательно встало на своё место.

Он любил её. Не как тень прошлого, не как долг. А как человека. Сильного, хрупкого, несгибаемого.

«Я знаю, где он», – тихо сказал Марк. – «Есть одно место. Остров. Он купил его years назад, под чужим именем. Бункер. Он всегда говорил, что туда он отступит в последнем бою.»

«Тогда нам пора собираться», – Катя отпустила его руку. – «Но на этот раз мы делаем всё по-моему.»

Она подошла к столу, где лежал пистолет. Она больше не смотрела на него как на чужой и страшный предмет. Это был инструмент. Инструмент для того, чтобы вырывать сорняки.

«Мы не будем его убивать, Марк. Мы его похороним заживо. Мы отнимем у него всё, что у него осталось. Свободу. Власть. Даже надежду. И тогда мы оставим его в том самом бункере, запертым, с призраками всех, кого он уничтожил.»

Она посмотрела на него, и в её взгляде была нечеловеческая холодная ясность.

«Пусть сам станет своим архивом.Своей собственной тюрьмой.»

Марк содрогнулся. Это было страшнее, чем любая месть. Это было правосудие, выкованное в аду, через который они прошли.

Он кивнул.

«Хорошо.»

За окном вставало солнце. Оно освещало город, который ничего не знал о войне, что бушевала в его тени. Но для них это был рассвет последнего дня. Дня, когда они навсегда покончат с призраками. Или станут ими.

Глава 3.

Остров оказался голым скальным выступом в холодном сером море. Ни деревца, ни признаков жизни – только чайки да ветер, вывший в ущельях. Бункер был встроен в скалу, его вход маскировался под груду камней. Они подошли к стальной двери, закамуфлированной под гранит.