Прогулки по воде

Сергей Магнус

Прогулки по воде

Вместо предисловия

Вечерние сумерки за окном. В открытом окне шум проезжающих машин. Тусклый свет настольной лампы. Порыв ветра врывается в комнату и разбрасывает по комнате листы исписанной бумаги. Я встаю, что бы закрыть окно и оставляю сиротливо чадящую сигарету в пепельнице. Холодный воздух бьет в лицо. Сверкает молния. Откуда-то издалека, как будто из прошлого, слышен гром. Шум дождя заполняет маленькую комнату. Брызги летят мне в лицо. Потоки воды омывают асфальт. Беспечные люди прячутся по домам. Я люблю дождь. Одиночество. Счастье.

Сегодня я ехал на трамвае. Смотрел в окно. Любовался тем, как над городом медленно и величаво проходят ряды туч. Вдруг мое внимание привлекли два бегущих на встречу друг другу человека: парень и девушка. Они бросились в объятья друг другу. Девушка прильнула к его плечу. Он гладил ее золотые волосы. Потом трамвай тронулся, они исчезли из вида, а внутренний голос все твердил мне: "Ну и что? И ты обнимал девушек. И ты целовался с ними. Но осталось ли что-нибудь у тебя в сердце? Так зачем все это?"

Мои встречи. Мои женщины. Я пережил их всех. Кто-то вызывал во мне раздражение, кто-то – страсть или простое любопытство. Я не врал, говорил то, что думаю, что чувствую в данный момент. Если кого-то любил – то искренне, преданно, беззаветно. И никогда не отказывался от любви, не предавал ее. Боролся за нее до конца. О многих я смогу вспомнить в старости, но лишь об одной буду говорить с прежним трепетом в голосе. С тоской и не увядшим восторгом.

Лучший друг, который поймет тебя с полуслова. В тоже время – яд и месть, страсть и игра. В начале она была сильным противником. Но побеждает тот, кто меньше себя жалеет. Ненависть, которую я питаю к себе помогла мне выиграть. Но зачем?

1. Дежурство

Деньги опять начали заканчиваться. В этот раз меня выручил знакомый, устроивший "в ночную"на автостоянку. Работа не пыльная, никакой суеты. Жги всю ночь свет, распугивай пьяных полуночников. Если что серьезное – звони ментам. Благо телефон, единственный на всю округу, в будке на стоянке. Так что в дополнение к ночной прохладе – теплая компания из соседних домов, желающая с кем-нибудь пообщаться.

Я стоял на пороге своей сторожки и курил. В эту ночь ветер шумел листвой тише и грустнее чем обычно. Он как будто знал, что должно произойти. Сначала раздались легкие шаги. Затем из мрака вынырнул темный силуэт и превратился в симпатичную молодую девушку. Рядом с ней шла черная овчарка. Девушку я знал – она жила в соседнем доме, и несколько раз заходила позвонить. Пса я видел в первый раз.

– Спаси меня, – взмолилась соседка. – Эта собака меня преследует.

– Красивый и умный пес, – заметил я. – Что тебе не понравилось?

– Я боюсь его. Он уже давно идет за мной.

– Наверное, ты ему понравилась, и он выбрал тебя хозяйкой.

Пока мы так разговаривали, пес вышел на свет. Шерсть на его задних лапах почти полностью отсутствовала.

– Наверное, он больной, – предположила Анна.

– Нет, егомашинасбила, – ответил я и добавил, вдруг встретившись глазами с псом. – Мне нужна веревка.

– Зачем? – удивилась она.

– Принеси веревку, – повторил я. – И иди спать, уже три часа ночи.

Анна ушла. Мы стояли с псом посреди ночи, при свете полной луны, пока она не вернулась.

– Пошли, брат. Я сделаю то, зачем ты пришел.

Пес послушно двинулся за мной в глубь пустыря. Он шел медленно. Слишком медленно для такой большой собаки. Но ему уже некуда было спешить. Я шел рядом и не торопил его, зная о чем, он сейчас думает. Вдруг он оступился и упал. Забился на земле, пытаясь подняться, и взвыл в бессильном отчаянье.

Я не помогал ему.

Пес лежал на боку и тяжело дышал. Нам оставалось пройти несколько шагов. Собравшись с силами, он поднялся на передние лапы и пополз, помогая себе вырывающимися из горла стонами. И вновь упал.

– Мы пришли, – сказал я ему, надевая на руки перчатки. – Здесь подойдет?

Он осмотрелся по сторонам и промолчал. Я кивнул. Затем быстро накинул ему на пасть удавку и затянул. Этой же рукой прижал его шею к земле.

– Прощай. Пусть там, куда ты идешь, тебе будет легче.

Он не ответил. Только вздохнул поглубже.

В этот момент я выхватил из-за спины нож и ударил его в грудь.

Он задергался. Заскрипел зубами. Но я крепко держал его. Из рваной раны хлынула кровь. Короткое лезвие не дошло до сердца. Я ударил еще раз. Судорога прокатилась по его телу, а через секунду мышцы расслабились и он перестал биться, затих.

Страшная боль пронзила меня. Я упал лицом в грязь. Все, что недавно чувствовал этот пес, проходило через меня. Я принял на себя его ужас и страх. Он стал свободен. Я получил знание смерти. Я стоял на том пороге, через который он перешагнул. Я видел то, что он оставил здесь и что встретил там. Теперь я знал путь туда и обратно. Холод, отчаянье и боль стали моими проводниками.

Вокруг все было в крови, но я не обращал на это внимания. Срезал дерн ножомистал рыть ямуруками. Когдавсёбыло кончено, я дошел до колонки и подставил свое тело под струю воды, смывая грязь и кровь.

В соседнем дворе скорбновзвыла собака.

Я вернулся в сторожку. Комнату заполнял сумрачный свет настольной лампы в грязном абажуре. В кресле, полулежа, дремала Анна. В свесившейся вниз руке тлела недокуренная сигарета. Подол её серогоплатья немного задрался, обнажив загорелые икры. Девичье лицо источало спокойствие и умиротворенность. Все это так контрастировало с только что пережитой болью, что я еще резче почувствовал произошедшие во мне перемены.

Я взял из еёруки бычок и бросил его в консервную банку, изображавшую из себя пепельницу. Сел напротив. Закурилсвою «Астру». Только что я видел смерть невинного животного. Теперь передо мной была сама жизнь. Юность прелестна своей чистотой и неискушенностью. Когда-то я сам был таким. Чистым и беззащитным. Время и люди изменили меня. Теперь я уверен, что неуязвим для злобы и ярости. Это стало возможным благодаря тому, что когда-то я вступил в борьбу с тем, что меня окружало. Но это противостояние сделало меня подобным своим противникам. Моя любовь к людям стала безжалостной. Как волк отгрызает себе лапу, попав в капкан, так я избавился от качеств мешающих победить в этой борьбе. Доброта, мягкость, сопереживаниеушли в прошлое, хотяименно за них я боролся. Нотеперь решимость победить во что бы то ни стало отправилапервоначальную цель на второй план. Чистые намерения сменили звериные законы выживания. Чтобы продолжать войну я вынужден есть сырое мясо.

Анна заворочалась в кресле. Ее колени разошлись в стороны, и я увидел белую полоску трусов, скрывающих ее тайну. Язык прошелся по пересохшим губам, рождая смутные желания. Через секунду я уже знал, что хочу сделать. "Глупо было бы не воспользоваться ситуацией. Ты сделаешь все так, что она будет благодарна тебе. Ты сделаешь это гораздо лучше полупьяного подростка на одной из вечеринок. Все равно рано или поздно это произойдет. Так почему не сейчас? Все равно это не будет сказкой. Так пусть будет хотя бы чуть-чуть похоже на неё …"

– Почему ты не ушла домой, как я тебе велел? – спросил я, когда все закончилось.

– Они заперлись на крючок, – мягко улыбнулась она. На ее лице не было ни тени сожаления, что так случилось.

– Тебе разрешают гулять по ночам?

– Им наплевать, лишь бы под ногами не путалась. Сестра иногда ругается, когда раньше меня домой приходит. А так – никаких проблем.

– Весело живете.

Она посмотрела мне в глаза и промолчала.

– Я пожалуй пойду, – произнесла она через некоторое время.

– Дверь же закрыта.

– А я через чердак.

– Не сорвешься?

– Не первый раз.

Я пожал плечами. Я еёне задерживал. Она взобралась на крышу сарая, прижавшегося к дому, и исчезла за покосившейся дверкой чердака.

Утром я обнаружил на джинсах две маленькие капельки. Чья это была кровь? Не знаю.

Пока не пройдете вы по жизни, исполняя волю его, пока не истратите сил своих, в поисках покоя. Лишь после этого станете свободными от власти его. Пожелаете то, что даст он вам. Будет между вами рознь, ибо тот, кто прошел по пути его, лишь двумя владеет желаниями: служение или смерть. Адом станет для вас отсутствие света его, раем – приказ умеретьв его славу.

2. Знакомство

Яркое солнце бьет в окно, старается залить все уголки своим мягким светом, подарить людям радость. Наша группа почти в полном составе собралась на задней парте, послушать магнитофон, который притащил Брат. "Гуд бай, Америка!"гремит вовсю. Лекция должна была начаться минут пятнадцать назад, но преподавателя всёнет, и это дает нам надежду на смелые предположения о его болезни. Я рассказываю анекдот, парни смеются.

И вдруг тишина. Кончилась кассета. Скрипнула неожиданно открывшаяся дверь, заставила нас оглянуться. В аудиторию входит незнакомая девушка. Не обращая внимания на устремленные на нее взгляды, и ни слова не говоря, она подходит к свободной парте и выкладывает из сумочки тетрадь и ручку. Наконец она поворачивается к нам, солнечные зайчики резвятся в еёволосах.

– Привет! – наконец произносит она. – Меня зовут Лена. Я буду учиться в вашей группе.

Парни постепенно закрывают рты и начинают здороваться. Мой взгляд чуть прищурен. Очень хочется плюнуть на правила и закурить прямо в классе. Наконец, я могу оторваться и прошептать Брату: "Я – не я, если она не будет моя". Я не узнал свой голос. Я не поверил, что это сказал. Брат улыбается, хлопает меня по плечу. Он всегда улыбается, когда я начинаю говорить стихами и говорит: "Ну-ну". Виталик, услышав мои слова, вставляет: "Если не ты, то кто же". "Да уж, – поддерживает его Шурик. – Только смотри – с такими спят одни отличники". Кто-то ухмыляется старой шутке. Я опускаю глаза вниз и цежу сквозь зубы: "Значит, я стану отличником".

Минут через двадцать приходит Анастасия Борисовна и сообщает, что занятий сегодня не будет, но завтра состоится шефская поездка в летний лагерь, нужно приготовить его к заезду. Кто-то ворчит, мол, мы собирались пить пиво. "Одно другому не мешает", – говорю я. Народ с пониманием улыбается.

– Возьмем пивка, потом водочки, а там и знакомиться начнем, – предлагает Брат.

– Не мы начнем, а я начну, – поправляю его. – И без фокусов, знаю я тебя. Как натуральная блондинка, так дружка в штанах удержать не можешь.

– Ладно, ладно, – смеется он. – Только, ты вроде всегда по брюнеткам западал.

– Мне кажется, в этот раз, стоит изменить правила. К тому же дело не в цвете волос, а в том, что под ними.

Брат смеется во весь голос, видно не понял шутки.

Меня никогда не интересовал секс как таковой. Физические упражнения отнимают не меньше калорий, а пользы от них гораздо больше. «А удовольствие?»– спросите Вы. «Какое уж удовольствие от этих нелепых телодвижений?»– спрошу я Вас. Наибольшее удовольствие приносит не физическая близость, а сознание того, что человек оказался в вашей власти. Вот сейчас она готова подчиниться каждому движению твоей руки. Еётело больше не властно над собой. Оно подчинено животному желанию. Страсть кипит в еёкрови, заставляя с тобой соглашаться. Власть над человеком – вот что приносит настоящее наслаждение.

Но еще большее наслаждение приносит власть не над телом, а над душой жертвы. Заставьте хоть раз полюбить Вас. Пусть она забудет себя. Забудет прежние привычки и привязанности. Пусть для неёв этой жизни останется лишь один кумир, один бог и судья. Пусть она превратится в покорную куклу в Ваших уверенных и тёплыхруках. Выпейте все еёсилы до дна. Пусть она без Вас уже не сможет дышать. И вот когда еёбессмертная душа новорожденным птенчиком затрепещет у Вас на ладони, тогда Вы поймете, что такое наслаждение.

Полное слияние душ и беспечная открытость – вот, что люди называют настоящим чувством. Любовь – вот, что я предлагаю своим жертвам, и чего я добиваюсь. Только один момент я не открываю им. Когда они отдаются моей власти, моя душа остается как прежде холодной и безучастной. Как вампир я впрыскиваю им в кровь болеутоляющий яд любви и пью их душевные силы. Они настолько счастливы, что не замечают, как сгорают в пламени холодного огня, у которого я пытаюсь согреться в бесконечной ледяной пустыне одиночества.

Его мир – огонь, превращающий всё в пепел прошлого. Твой мир – лёд, сохраняющий души для будущей вечерни. Он есть свет. Ты погибнешь, если прикоснёшься к нему. Но пока не примешь его, в твоей душе будет тьма.

3. Субботник

День выдался жаркий, а завхоз с пониманием. С самого начала он подвел нас к огромной куче мусора и сказал: "Уберёте и уедите, а пока нет машины, перетаскайте-ка весь остальной мусор сюда". Мне и Шурке достались носилки. Иван с Лёхой взялись за лопаты. Андре возился со своей собакой. Брат при раздаче инструмента нагло отсутствовал по уважительной причине. Девчонкам, как всегда, ничего не досталось, так что Оксанка с Машкой стали играть в теннис. Ленча со Светкой пошли кататься на качелях и о чём-то болтать.

Я смотрел на качели, которые взлетали все выше и выше. Их скрип всё сильнее отдавался в моих ушах. Ленкины волосы развевались на ветру. До меня доносился ее веселый смех. Что-то в этом видении было не правильно. Не естественно. Между нами было метров пятнадцать, а я четко видел каждую черточку ее лица. Мог расслышать каждое ее слово… Шурка шлепнул меня по плечу, и мир вернулся в первозданное состояние. Время вновь потекло как обычно. Расстояния вернулись в систему СИ.

Когда работа была закончена, все собрались на поляне. Пока нет автобуса, решили попить чаю и уничтожить привезенные с собой запасы. Так, рассказывая анекдоты, до автобуса и просидели.

Когда пришло время ехать в город, вдруг обнаружили что нет Андре и Машки. Стали кричать, что бы они поторопились. Я краем уха слышал, что они собирались пойти к роднику, и пошел к ним навстречу. Спустился в овраг. Но их там не оказалось. Что-то ярко красное блестело рядом с водой. Я подошел поближе и отшатнулся. Растерзанная птица, раскинув крылья, лежала на траве. Окровавленное тело, лишенное сердца…

Уже в автобусе Ленча предложила продолжить сегодня вечером у нее. Обсуждение затянулось до конца дороги, но в целом сошлись на том, что стоит встретиться. Она написала адрес на обрывке бумаги и отдала мне.

С Братом и Лёхой мы встретились часов в пять. Пошли к Ленке.

– Что-то ты уверенно идешь, – сказал Брат. – Наверное, был уже у неё.

– Просто город хорошо знаю.

– А я тебя хорошо знаю. Небось, признавайся: наводил мосты?

Я пожал плечами.

– И почему тебя бабы любят? Не понимаю, – завёл Брат свою старую песенку.

– Потому, что я их люблю.

– А я разве не люблю? Нет, ты скажи, брат. Кто их не любит? Но не ко всем же они ластятся!

– Так я их ещё и людьми считаю …

Брат споткнулся и начал смеяться.

Рядом с подъездом сидел и старательно облизывал лапы красивый чёрный кот. Он не обращал внимания на прохожих и шум машин. И только при нашем появлении поднялся с насиженного места, грациозно выгнул спину и побрел по своим делам. Словно гордо отступал, оставляя нам поле битвы. Или предупреждал о чем-то.

В квартире уже хозяйничали Светка и Ленча. Чуть позже подошел Вовчик. Но вечеринка всё никак не начиналась. Чувствовалась какая-то натянутость. Примерно полчаса смотрели телевизор, девчонки суетились на кухне, а потом позвали пить чай. Тут Брат сморщился и заявил, что хотелось бы чего-нибудь посущественнее.

– А что есть? – заинтересованно спросила Светка.

– Да.

– Так что же ты молчишь, телевизор смотришь! – замахнулась она газетой.

– А вы спрашивали?! – уворачиваясь от ее ударов, проворчал Брат. – Будешь драться – не скажу, что у меня в сумке лежит.

– Хватит тянуть – доставай. Полвечера из-за вас потеряли.

Он начал выкладывать на стол наши припасы.

– Раз такое дело, я, думаю, стоит переместиться в комнату, – осмотрев всё это и заметно повеселев, предложила Ленча.

Так и поступили. И пиво, и водка оказались как нельзя к стати. Да и прежнее напряжение куда-то ушло. В комнате болтали и смеялись. Потом стали готовить "кровавую Мэри". У каждого оказался свой рецепт. Так что перепробовали массу вариантов, но так и не сошлись во мнениях. Курить выходили на кухню. Так как все табуретки перетащили в комнату, сидеть пришлось на паре ящиков из-под бутылок. Посреди кухни поставили трехлитровую банку с водой, бычки кидали в неё.

Постепенно стемнело. Ленча взяла гитару и стала петь. Ее голос заполнил притихшую квартиру, прикоснулся к каждому сердцу. Она пела красивую песню о любви, о верности, о безоблачном счастье.

Я остался на кухне один. Смял пустую пачку и достал новую. Едкий дым сигареты попал в глаза. Горький смолистый вкус врезался в горло. Стакан любимого русского напитка, выпитый мелкими глотками, принес облегчение. Но не решил проблем.

На кухню зашел Брат, сел рядом.

– Ну, что сидишь? – улыбнулся он. – Девушки там скучают. А ты здесь прохлаждаешься.

– Что-то со мной не то, – откликнулся я.

– Перепел что ли?

– Да нет. Наоборот, что-то не бьет.

– Бывает.

Мы замолчали. На кухню начали подтягиваться остальные участники вечеринки. Последними пришли Светка и Ленча. Им места уже не было. Светка, не долго думая, уселась на колени к Вовке. Я глазами показал Ленке, что ей тоже есть место. Она улыбнулась и оказалась в моих объятиях.

– Ну вот, а ты грустил, – прокомментировал Брат.

– Ты грустил? – спросила Ленча.

– Мне просто очень понравилось, как ты поёшь. Жаль, что в жизни так не бывает.

– Почему ты так думаешь?

– Не разу не видел, что бы любовь заканчивалась радостно.

Ленча поняла двусмысленность фразы.

– Да ты пессимист, – улыбнулась она.

– Тогда держи полупустой стакан, – вмешался в наш разговор Брат.

– Что ты, я – реалист. Трудно быть пессимистом, когда у тебя на коленях сидит такая девушка.

Было видно, что комплимент пришелся кстати. Мы выпили, и она, наклонившись к самому моему уху, прошептала:

– Смотри, не влюбись.

Я улыбнулся и так же шепотом ответил:

– Что ты, я секретное слово знаю.

Вместо ответа она закрыла глаза и приникла к моим губам. В нашей тесной дружеской компании вдруг стало как-то тесно и неуютно. Я кивнул на спальню:

– Пошли туда?

– Пошли.

Как я и ожидал, в спальне стояла широкая кровать, шкаф, трюмо и пара кресел. У трюмо причесывалась Наташа. Ленча села на кровать и, не обращая внимания на посторонних, откинулась на спину. Я оказался рядом, и наши губы вновь нашли друг друга. Поцелуй длился целую вечность. Наташа посмотрела на нас и решила удалиться не попрощавшись…

Жмурясь от яркого света, мы вышли на кухню. Чуть позже появились Светка и Вовчик. "Ну, как?"– спросила Светка глазами. "Класс", – ответила Ленча. Они заметили, что я перехватил их немой разговор, рассмеялись. Вовчик в это время разливал водку по стаканам.

Вечер затянулся почти до утра. Когда стало светать, все уже устали и решили, что пора бы и вздремнуть. Стали расползаться по комнатам. Мы вновь остались с ней одни.

– Что бы тебе постелить? – задумчиво спросила Ленча, держа в руках подушку.

– Пожалуй, я лучше пойду домой, – ответил я.

– Может быть останешься?

Я покачал головой.

– Куда ты пойдешь? Поспал бы, а там и транспорт начнет ходить.

– Спасибо, но нет. Я сплю только в своей постели, – улыбнулся я. – Пока!

Я брёл по пустынным улицам, пока меня не нагнал первый трамвай. "Может быть, стоило остаться и продолжить?"– спрашивал я себя. "Что-то все слишком просто", – отвечал сам себе. – "Быстрое решение не оставляет следа. Нужно подождать, чтобы она посильнее заглотила наживку". – "А не сорвется?"– "На то и игра. На то и риск". Дома я принял душ и проспал до полудня.

Из огня приходит сила его и в огне она гибнет. Когда бы ни посмотрел ты на него, всегда он будет против тебя и лицом к тебе. Не жди, что бы длань его простерлась над тобой, ибо она будет причиной гибели твоей.

4. Хмурое утро

Темный туннель. На его дне плещется вода. Я выглядываю из неё, приподнимая над водой только глаза. Прямо на меня бежит девушка. Шоколадная кожа и кудряшки волос выдают в ней африканское происхождение. В её глазах страх. Сверху пробивается рассеянный свет люминесцентных ламп. За её спиной вырисовываются фигуры четырех преследователей. Выстрелов я не слышу, просто она вдруг спотыкается и летит прямо на меня. Я не могу пошевельнуться. Брызги поднимаются вверх. Её лицо рядом с моим. Я даже могу прикоснуться к нему. Один из них подходит и толкает её тело носком солдатского ботинка. Она мертва.

Она была красива. Мне даже немного жаль её. Но что может поделать маленькая болотная лягушка, когда вокруг такие жестокие люди? Слава богу, я не из их породы. Мы не убиваем друг друга. Мне не надо бояться своих друзей …

Я открываю глаза. Я просыпаюсь на своем диване. Еще некоторое время лежу, стараясь разобраться, где же настоящая реальность. Холодная вода умывальника окончательно возвращает меня в этот волшебный мир. Внезапная вспышка говорит о том, что лампочка на кухне всё. Довольствуюсь светом из коридора. Закипевший чайник обещает горячий кофе, я бросаю в него кубики люда. Никотин кусает пустой желудок, но он не в силах побороть мою дурную привычку.

Восстань и свергни его с души своей. Ибо тот, кто пришел, не тот за кого себя выдает. А тот, кто придет во след ему, будет страшнее его. Семь голов – это семь холмов, на которых распнут их. И лишь двое будут бродить среди нищих, призывая на бой. Но никто не услышит их, ибо кровь будет в реках, а вода в жилах.

5. На закате

Неделю мы вели себя, будто половой акт еще не повод для знакомства. Но сегодня, как гром среди ясного неба, раздался звонок в дверь. На пороге стояла она. Красивая улыбка искажала её лицо.

– Привет, – сказала Ленча. – Может, впустишь в дом?

– Проходи. Рад тебя видеть.

– Я проходила мимо и тут вспомнила, что не взяла ключ от дома. Так что теперь нужно дождаться пока не придет Светка.

– А вы не вместе?

– Что ты! Она с Вовкой загуляла.

Намек я понял, но вида не подал. Пожал плечами. Мы прошли в комнату. Спокойные зеленые обои на стенах, в тон им плотные шторы на окнах. Напротив дивана телевизор и видеоплеер. В её руках букет.

– Это мне? – удивился я.

– Нет, – улыбнулась она, рассматривая цветы. – Шла сейчас по улице, и какой-то парень подарил мне его. Сказал, что пока он не завянет, я буду самой счастливой на свете. Нужно поставить в воду, а то вдруг счастье мимо пройдёт.

– Да. Теперь его надо беречь как зеница око, – улыбнулся я и взял букет.

– У тебя есть что-нибудь попить?

Я кивнул и удалился. На кухне поставил букет в вазу. Вернулся с двумя стаканами и бутылкой сладкого вина. Она уже включила музыкальные клипы.

– Я вообще-то не это имела ввиду.

– Унести?

– Оставь.

Я разлил вино и протянул один стакан ей.

– За что пьём?

– За встречу. А потом для настроения. Только учти – это вино действует не так как все.

– Рискну, – улыбнулась она.

Я предупредил не случайно. Это вино делал я сам. Дорогие марочные вина лишь легко кружат голову, но не создают настроения. Они хороши в больших компаниях и на официальных приемах. Моё же рассчитано на то, чтобы его пили вдвоем. Первый стакан развязывает язык. Второй – убирает запреты. Третий – вызывает желание. Это вино нужно пить маленькими глотками, смакуя и чувствуя, как мягкий огонь наполняет тебя изнутри. Как превращает мир в благоухающий сад. Она явно оценила этот напиток.

Вскоре диван был разложен. Она перекинула подушку к стене. Прилегла. Я сел у неё в ногах.

– Расскажи мне о себе, – попросила она.

– Что?

– Все, что захочешь.

– Я не люблю рассказывать о себе. Да это и не интересно.

– Почему я не верю тебе?

– Потому, что я говорю правду. Когда я вру, мне все верят.

– Ужасная доля, – улыбнулась она.

Я же ненавязчиво переместился поближе и прилег рядом. Моя рука скользнула к её груди. Лифчика не было. Она посмотрела на меня и, улыбнувшись, сказала:

– Решил воспользоваться тем, что у меня руки заняты?

Я пошевелил пальцами. Ее сосок тут же благодарно напрягся и стал твердеть. Она сделала последний глоток и отставила фужер в сторону. Наши губы соединились. Я почувствовал вкус недавно выпитого ею вина. Стал расстегивать пуговицы блузки. Больше она меня не останавливала …

На улице темнело. Вечер вступал в свои права. Тени деревьев переросли своих хозяев. Солнце пыталось спрятаться за горизонт.