скачать книгу бесплатно
То ли власть – и чёрту душу,
То ли святость и вериги,
То ли море, то ли сушу,
То ли пламя,
То ли книги.
Я от выбора шалею,
У меня глаза собаки,
Я без веры сатанею,
Только вера нынче – враки.
Задыхаюсь в перебранке
Депутатского цунами,
Боже, раздели буханку
Хлеба между всеми нами.
Чтобы каждому досталось,
Чтоб по голове не били…
Слёз на всех уж не осталось,
Жребий брошен:
или-или.
Динамит
Во мне заложен динамит,
И чёрных дней черёд постылый
Бесшумным выстрелом навылет
Дырявит мозг…
Фитиль горит.
Ох, как же хочется взлететь
На воздух бешено и звонко,
Чтоб разрывались перепонки
У тех, кто шельмовал: «Не сметь!»
Разбить оскал добрососедства,
Уютной и удобной лжи,
Швырнуть в немые этажи
Орущее от боли сердце.
И скорбно дом покинуть свой,
Где боль и радость так знакомы…
Я стану на пороге дома
С неувядающей свечой.
Фитиль зажжён,
Фитиль горит…
Во мне заложен динамит.
Брод
Солнце.
Не пойду по мосту, а вброд.
Рот —
Неостывшая глина, и хочется пить,
Плыть.
Всё же не пью. Я целую реку
В щеку.
«Не трогай эту струну…»
Не трогай эту струну.
Играй на других – а эту не трогай.
Если она оборвётся, чьё-то сердце замолкнет,
И судорожно сжатый рот не выдохнет воздух…
Не трогай эту струну.
Играй на других —
а эту не трогай.
Ассиметрия
Мы жаждем чуда —
нет чудес.
Они нам веком не позволены.
И симметрично светел лес,
Рекой, как лезвием, раздвоенный.
Разрез двух глаз, размах двух рук
И лет зеркальная тождественность,
Со знаком равенства заслуг
Оригинальность и посредственность.
Пусть грянет в окна-этажи
Слепящий коготь рваной молнии,
Хочу услышать какофонию
В оркестре сердца и души.
Чтоб все премудрости симметрии
Крест-накрест зачеркнули бы
Назло законам геометрии
Две параллельные судьбы.
Зренье
Тайны —
не для огласки,
Критики —
не арбитры.
Глаза свои, словно краски,
Выплесну на палитру.
Цвет драгоценно редкий,
Холст закричит из рамы,
Пусть колеблются ветки,
Малёванные зрачками.
Радужная оболочка —
Да оживут портреты!
Так взрываются почки
От зелёного цвета.
Гамма оттенков – фронда,
Зрячесть слепого – притча:
Смотрит с холста Джоконда
Не на нас —
на да Винчи.
Становление
Как в людях утверждается
Естество?
Мозоли превращаются
В мастерство.
Пылают души Троями —
Сплошь следы…
Становятся героями
В час беды.
Светло гореть поэтому
Бересте,
Становятся поэтами
На кресте.
«Поисписался…»
Поисписался?
Суеверье!
Всё под рукой, чтоб ни просил:
Листки, летящие с деревьев,
И облака белее перьев,
И лужи полные чернил.
Голгофа
Молва.
Молва, довольная собой.
Чужая слава – яблочко мишени.
Подсудно чьи-то выкорчевать вены,
А если исподволь?
Не бритвой, так волшбой?
Толпа клыкаста,
филигранно зла,
Сквозь гниль зубов процеживает сплетни
И новой болью, как свинцовой плетью
Ударит по лицу из-за угла.
Превознесёт сомнений горьких дни,
– Будь славен! – прокликушествуют глотки,
А эхо повторит стократ:
– Будь проклят!
Ату его!
Распни его!
Распни!
Они придут к Голгофе.
Много тех,
Довольных, сытых,
с ликом скорбно-лживым,
Ткнут под ребро копьё,
Проверят —
жив ли?
– Что нового,
Ну как там на кресте?
«Как это дорого…»
Как это дорого —
прийти
Домой
и чувствовать, что дома,
Что на сегодня все пути
Закончились в дверном проёме.
Что гулкость комнаты пустой
Никто словами не нарушит,
Что можно быть самим собой
И врачевать покоем душу.
Что рыжий чай остыл давно,
Что свет погашен —
ночь ранима…
Курить в раскрытое окно
И знать:
всё в мире поправимо.
Вдруг вспомнить прошлогодний снег
С его несбывшейся любовью,
И одинокий лунный свет
Поцеловать у изголовья.
Равноденствие
Женщину златоустую
Не уличить в колдовстве,
Голуби богохульствуют
На церковном кресте.
Осени равноденствие
В сердце своём не просрочь.
Солнце полсуток главенствует,
А половину – ночь.
Жёлтой порой безалаберной
Здравый рассудок не в счёт.
Стану гостем негаданным
Тем, кто меня не ждёт.
Стану добычей лёгкою,
Проданный с молотка.
Осень сожгла мне лёгкие —
Два кленовых листка.
