скачать книгу бесплатно
Был у нас один маляр, большой поклонник «зеленого змия». Он чувствовал себя в таких условиях вполне комфортно. Можно в подобных случаях приглашать на работу токсикоманов. Им респираторы тоже не понадобятся.
Косметический ремонт производственного цеха – одна из моих любимых работ. От погоды не зависишь. Как говорится, светло, тепло и мухи не кусают. Чем выше цех, тем лучше. Что заказчик может увидеть на уровне семи, десяти метров? Неплохо, если есть мостовой кран.
Однажды произошел забавный случай на заводе «Эскалатор». Такие работы часто проводились в ночную смену, и нам выделили крановщицу. План был такой. К грузозахватному устройству мостового крана, высота которого от пола метров восемь, цепляем железный ящик для перевозки различных грузов, запускаем краскораспылитель типа «Вагнер» или «Финиш». Профессионалы, кто работал с ними, с теплотой вспоминают об этих трудягах. Далее садимся вдвоем в контейнер, один держит пистолет с удочкой для распыления краски, другой во время движения крана постоянно должен поправлять шланг, цепляющийся за различные препятствия. Итак, вперед на стены!
Железный ящик с помощью тросов и опытных рук крановщицы перемещается вверх-вниз, вперед-назад, краска ровным слоем ложится на стены. Все было хорошо, но вдруг женщина запаниковала и наотрез отказалась работать. В чем причина?
– Вожу вас в ящике, – объясняет она, волнуясь, – а представляю, что в гробу.
Мы посмеялись, но переубедить не смогли. Может, ей вспомнились кадры из фильма «Вий», где панночка летала в домовине по церкви? Два грязных «черта» в респираторах, глухая ночь, удочка с факелом краски и черные шланги… Или краски нанюхалась? Как бы то ни было, работать дальше крановщица отказалась. Мы отпустили женщину домой спать, один из нас сел в кабину крана, управлять которым проще простого.
Если нет мостового крана, тоже ничего. Достаточно кран-балки. Управляется она с пола кнопочным пультом и проста в обращении. Вешаешь сидуху на крюк, размещаешься в ней, надеваешь монтажный пояс, и опять – вперед на стены. В одной руке пульт, в другой – пистолет от краскораспылителя. Возишь сам себя. Какой же русский не любит быстрой езды?
С точки зрения техники безопасности, этот способ, конечно, не выдерживает критики. При движении можно зацепиться тросом за какое-нибудь препятствие – последствия непредсказуемы. Однажды у меня залипла кнопка пульта, и я не мог остановить движения. Если попадешь факелом краски от распылителя на троллеи с высоким напряжением, проходящие рядом с подкрановыми путями, тоже мало не покажется. Начальство наши трюки знает, но закрывает на них глаза. Нас использовать намного выгоднее, чем строить дорогостоящие леса. Высотники ведь, куда угодно залезут.
Водителей автомобилей погибает намного больше, чем всяких промальпов, но их работа регламентирована. У нас же, после несчастных случаев, во время разборок с милицией, начальство в объяснительных записках несет такую ахинею, призывая на помощь свою фантазию, что и вспоминать не хочется. Якобы мы по ошибке или собственной инициативе полезли на высоту. Курам на смех. И все это приходится подписывать.
26 февраля 2011 года
Снег падает медленно-медленно. Отдельные снежинки можно пересчитать по пальцам. Три дня светило солнце, ночью – яркие звезды. Это значит, что в ближайшее время погода не изменится. Мы с Саней чистим козырек над входом в корпус. Под нами девушка, вся из себя, косметика – блеск, и все такое прочее. Хочет войти в здание. Опираемся на лопаты, склоняемся в приглашающих поклонах: пожалуйста!
Девушка, придерживая накинутую шубку, пробегает. Сверху видно, как она втягивает голову и напряженно сводит плечи, словно ждет снежка за шкирку или белой россыпи на голову.
– Осторожно, – говорю напарнику. – Посматривай вниз, вдруг кто-нибудь из дверей пойдет.
– Ничего страшного, – беззаботно отвечает Саня, – снегом никого не убьешь.
– Но прическу испортить можно.
– Если бы я так думал, не познакомился с будущей женой.
– Это как?
…Дело было в далеком 1994-м на углу Малого проспекта и десятой линии Васильевского острова. Сашка, совсем еще молодой, шкурил наждачной бумагой фасад над парадной. Делал он свою работу с упоением – поскрипывал лесами, смахивал ладонью мучнистую пыль шпаклевки, отходил назад, любовался матовой гладкостью стены, склонял голову то влево, то вправо. Из созерцания ремонтного шедевра его вывел возмущенный возглас. Склонившись вниз, он увидел под лесами миловидную молодую женщину – она стояла в открытой двери парадной и вытряхивала пыль из волос. Сашка смутился и рассыпался в извинениях. Женщина сдержано ворчала, поглядывала на Сашку и не спешила уходить.
Сашка проворно спустился вниз и, галантно склонив голову в рваной шапочке, попросил прощения. Вежливость, учтивость и дырявый головной убор не остались без внимания – Сашку пригласили в гости с обещанием зашить шапочку. Парень задумался. Зарабатывал он хорошо, но в его карманах уже неделю гулял вольный ветер. Всем известно: хорошо зарабатывать и хорошо получать вовсе не одно и то же. Женщина робко повторила приглашение, упирая на рваную шапочку, которая совсем не красит молодого человека, и сделала вид, что собирается уйти. Сашка быстро прикинул, что терять ему нечего, кроме своих волос, и согласился. После работы его ждал романтический ужин: два кусочка сала, два куска хлеба и стакан теплой водки на двоих. Пока хозяйка рукодельничала, Сашка решил блеснуть способностями к электричеству и взялся чинить настольную лампу. Короткое замыкание случилось неожиданно, как и последовавшая за ним страстная любовь.
Света в комнате не было неделю – Сашка приносил разный инструмент, тестеры, новые провода, изоляционную ленту, но, завидев улыбающуюся хозяйку, быстро забывал про всё и совсем не тяготился сумраком белой ночи, быстро переходящим в рассвет.
Короткое замыкание оказалось длинным – Сашка починил электричество только на десятый день, когда твердо убедился, что нашел жену.
Так будущий промышленный альпинист обрел семью.
1марта2011года
По радио сообщили, что сорвался с крыши и погиб очередной чистильщик снега. Опять не повезло узбеку. Точно не знаю, но думаю, что причина в недостаточной технической оснащенности и отсутствии нормальной подготовке приезжих. Мало иметь альпинистское снаряжение, надо еще уметь им пользоваться.
5 марта 2011 года
Город снова засыпан снегом. Вчера природа словно взбесилась. Пурга бесновалась во всех районах. Сегодня утром все застыло в белом безмолвии и недоумении. Городские службы, как всегда, не справлялись с последствиями разгула стихии. Братья наши меньшие опять не могли спокойно справить нужду, запутавшись короткими ногами в рыхлой напасти. «Лады», «лексусы» и «лендроверы» долго буксовали, пытаясь выбраться из снежного плена.
Но город упорно движется по своим проложенным логистическим маршрутам. Урчат моторы, снуют пешеходы. Тропинки, протоптанные по снегу три месяца назад и засыпанные этой ночью, с упорством осваиваются заново.
И так изо дня в день. То светит солнце и стучит весенняя капель, то, уже через пол дня все вокруг заволакивает белая мгла. Сегодня опять текло с крыши. Сырость в ногах, а особенно повыше их, приводят к мрачным мыслям о простатите, гриппе и мечтам о водолазном костюме.
9 марта 2011 года
Многие потешились над высказыванием губернатора Санкт-Петербурга о борьбе с сосульками (сосулями, как выразилась Валентина Ивановна) с помощью лазера. Мне по этому поводу представляется футуристическая картина: по улицам движется циклопическое сооружение с квантово-оптическим генератором внутри, а наверху его из пушки вырывается луч концентрированных фотонов и сжигает ледяную напасть. Может быть, появится что-то более компактное, а, скорее всего, об этом забудут. Но, в любом случае, это дело будущего, и человек с ломом и со снеговой лопатой на крыше так же, как и человек с ружьем, которого, как сказал Ульянов-Ленин не надо бояться, еще долго останется приметой зимнего сезона.
Впрочем, прогресс в кое-каких направлениях движется. Ребята рассказывали, что по договоренности с фирмой, нанявшей их для уборки льда и снега, они мобильным телефоном фотографировали кровлю до очистки, потом себя, работающих на ней, затем снимали ее же, очищенную и, наконец, номер дома и название улицы. Далее из своего домашнего компьютера они отправляли снимки на электронный адрес фирмы. Там их изучали. После этого им засчитывалась выполненная работа. Теперь, чтобы проконтролировать нашу работу, кое-кто может не выходить из кабинетов и совсем не отрывать кое-что от стульев. Каждому свое.
10 марта 2011 года
Если увидите на «Светлане» человека в каске, то это, скорее всего, я. Даже строители их редко носят, не говоря об остальных. А вот мне она жизненно необходима. В этом убедился во время последнего падения. Четырехметровая лестница была приставлена к толстой снежной шапке, сползавшей с крыши ангара. Мы ходили по ней, протаптывая лесные тропинки, – все было удачно. Но вот, когда я очередной раз поднимался по лестнице, снег шелестящей лавиной поехал навстречу, опрокидывая меня на землю. Удар о металлическую стену был такой, что загудело в голове.
Прав был Виктор Степанович, главный инженер «Светланы-Рост», когда говорил, что мне надо чаще заглядывать в паспорт, чтобы не забывать о возрасте. Я поднялся, сделал несколько вихлястых шагов и обнаружил признаки амнезии. Знал, что нахожусь на «Светлане», но не помнил, где конкретно. Понимал, что упал и ударился головой, но никаких подробностей: где и как это случилось, куда идти и что делать. Сколько времени находился в ступоре, понял лишь потом, когда глянул на часы. Два часа пробродил по закоулкам, стараясь не попадаться никому на глаза и сообразить, где мое рабочее место. Чтобы удостовериться, что остатки разума меня не покинули, проверял себя на знание таблицы умножения. Туман и снежная каша в голове не проходили. Лишь когда случайно набрел на тот самый ангар и увидел коллегу на крыше (это был Ярослав), гребущего снег, все вспомнил. Не стал объяснять, где меня носило. Он человек малоразговорчивый, тоже не поспешил с расспросами.
Вот такой интересный медицинский факт, который не спешу сообщить медикам и начальству. На вопросы коллег, почему я стал носить на работе каску, пожимаю плечами: «Так положено». А что еще скажешь? Действительно, положено.
На днях мы ремонтировали вентиляционную трубу, которую разбили льдиной 12 февраля, вчера устанавливали над ней металлический защитный козырек. Особенность этой работы такая, что здесь кроме снегопада и ледопада наблюдается еще и камнепад. Это здание «Полупроводников» давно нуждается в ремонте. Из года в год кирпичи выкрашиваются и падают. Да мы еще беспокоим их ногами. Небольшой кирпичик, отвалившийся и попавший коллеге прицельно по голове в каске, еще раз убедил в необходимости соблюдать технику безопасности и надевать защитные головные уборы.
Ну, прямо, как в горах. Вот, помню, однажды, на Памире, при восхождении на пик Победы… Ладно, шучу.
11марта 2011года
Сильный ветер, временами снегопад. Чистим крышу от сосулек и снега на здании гостиницы по адресу Энгельса 34. Опор в виде печных и вентиляционных труб вполне достаточно, чтобы привязать веревки. Это хорошо. Наклон крутой, около тридцати градусов. Это плохо.
В детстве и молодости я панически боялся высоты. Было даже предчувствие, что от нее и погибну. Паника прошла, когда стал посещать альпинистскую секцию. Страхи развеялись после альплагеря в Северной Осетии.
… Штурмуем пик Черевиченко. Высота так себе, меньше четырех тысяч метров. Маршрут не сложный. Но все же. Идем тремя связками во главе с инструктором. На крутых участках один из тройки обязательно страхует остальных: крепится к опоре и ждет, когда остальные поднимаются.
При спуске с вершины наш руководитель словно «съехал с катушек». Только и слышно было от него: «Быстрее, не тормозите». Неужели, на обратном пути меньше опасностей? О страховке пришлось забыть. Сам он, как будто, парил в воздухе над нашей суетой, по склонам шел, как по ровной поверхности, и его не касались законы гравитации. Тогда где-то в подсознании отложилась мысль, сформированная образом безбашенного инструктора: если не бояться, все получится.
Все же сознание подсказывает: жизнь сложней, и не все так просто. Удача зависит от многих факторов. Что касается давнишних предчувствий, вопрос остается открытым.
18 марта 2011 года
«Светлана» – завод электронного приборостроения. Но здесь еще производят зефир, мебель, блины, зеркала и все такое прочее. Это мне не интересно. А вот электроника… Я всегда с любопытством читал о нитридных кристаллах или модулях для силовых электроприводов на основе чипов. Жаль, что в этом ничего не понимаю. В естественных науках всегда был безнадежным троечником. Мой удел – карабины, самохваты, ломы и лопаты. Прискорбно. Я ведь с придыханием произношу такие словосочетания, как, например, «испытание мощных полупроводниковых лазеров инфракрасного диапазона». Как таинственно и круто это звучит.
Сегодня мы с Вовой по внутренним помещениям и лестницам поднимаемся на крышу одного из корпусов, где производят подобную продукцию. Названия его не скажу, чтобы ненароком не выдать государственной или военной тайны. Запутанный путь по затемненным коридорам. Закрашенные стеклянные и деревянные перегородки скрывают столы с оборудованием, над которым колдуют мужчины и женщины в белых халатах. Туда, в гермозоны, таким, как мы, вход заказан. Ну, а нам еще предстоит долгий подъем по темной и мрачной лестнице наверх, где надо осторожно идти, чтобы не оступиться и не повредить ноги. Нас останавливают:
– По той лестнице не идите, – говорит женщина со строгим лицом и в неизменном белом халате, показывая куда-то в сторону, – там сейчас поднимаются военпреды.
Она уходит. Мы останавливаемся, хотя та лестница, о которой она говорит, нас и не интересовала. Но все же… Военпреды… Мы с товарищем вопросительно смотрим друг на друга. Призрачный свет от флуоресцентных ламп отражается и блестит на металле наших ломов и очках Вовы.
– Военпреды, – шепчет коллега таинственно.
– Военпреды, – вторю я строго, подчеркивая важность момента.
– Франкенштейны, големы, вурдалаки, – говорит Володя.
– Типа того, – шмыгаю носом. – А может, и круче. Но, скорее всего, оборотни в погонах.
И мы, подхватив инструмент, ныряем в темень лестничной клетки, чтобы скорее выйти на крышу – там свежий воздух и простор.
20 марта 2011 года
Саня рассказывает о событиях пятилетней давности. Он работает на Петроградской стороне, сбивает сосульки с крыши, затем слышит внизу во дворе дома шум, выглядывает и видит такую картину: его непосредственная начальница из ЖЭКа спорит с молодой шикарно одетой женщиной, показывающей пальцем наверх. Рядом стоит, по всей видимости, ее муж, полуобернувшись ото всех. Ему, наверное, неприятно поведение жены.
Из воплей и гвалта Александр понимает, что находится сейчас над квартирой супружеской пары, крыша протекает, и хозяйка требует, чтобы, наконец, отчистили кровлю от снега. Но у него конкретное задание: сбивать сосульки и больше ничего. Он видит, что она вдруг срывается с места и исчезает в подъезде.
– Саша, – слышится снизу голос работницы ЖЭКа, – не пускай ее.
Через минуту в чердачном окне появляется прическа разъяренной скандалистки. Она протискивает себя и свою норковую шубку, выходит на наклонную крышу, размахивает руками, чтобы удержать равновесие, затем начинает каблучком своих дорогих сапог неистово долбить слежавшийся снег.
– Саша, – кричит начальница срывающимся голосом, – убери ее оттуда, – я заплачу.
Саня улыбается и пожимает плечами, он не привык воевать с женщинами. Кончилось тем, что хозяйка квартиры все же победила. Саня получил деньги и очистил кровлю над ее жилищем от снега и наледи…
А эта байка, наверное, тянется еще из «лихих девяностых», хотя Саня и утверждает, что все видел собственными глазами. Он с бригадой сбивал сосульки с крыши над рестораном, рядом с которым парковались «мерсы» и «бумеры». Как ребята ни старались работать осторожно, льдина попала по одной из крутых тачек.
Завопила сигнализация. Парни застыли в тревожном ожидании, сдерживая желание смыться с места происшествия. Думали, сейчас из дверей заведения появятся не менее крутые хозяева машин в малиновых пиджаках и учинят разборки.
Но произошло удивительное. Из ресторана стремительно выскочил всего один из посетителей, влетел в свое пострадавшее авто и тут же нажал на газ. Он улепетывал с такой скоростью, что казалось, ожидал получить вслед за сосулькой еще и пулеметную очередь.
Ребята посмеялись, вздохнули с облегчением и продолжили работу.
21 марта 2011 года
Сегодня работаем новым способом: поливаем наледь и сосульки из шланга горячей водой. Так можно регулировать количество отваливаемого льда и сберегать висящие ниже коммуникации: газовые и вентиляционные трубы, а также кондиционеры. Но получалось все очень медленно. Производительность на порядок ниже. Перефразирую известное изречение: «Кроме лома нет приема».
3 июня 2011 года
На работу и обратно по рекомендации врача перемещаюсь с помощью трости. В Удельном парке прячу ее в кусты и по «Светлане» хромаю без всяких подручных средств.
Еще недавно, пару недель назад, когда я ходил на костылях, мне часто предлагали помощь прохожие и соседи по дому. Вот и сегодня, когда опираясь на палочку по пути на работу, спускался с железнодорожной платформы «Ланская», молодая женщина осведомилась, не помочь ли мне. Я вежливо отказался, подумав при этом, что если бы она меня увидела через пару часов, карабкающегося на строительные леса на пятиметровой высоте, то прочитал бы в ее глазах немой вопрос: «Чего придуриваешься?» Ничего подобного. Просто пытаюсь хоть в какой-то мере следовать советам доктора и снижать нагрузку на правую ногу, в бедре которой, как написано в выписке из больницы, вкручены так называемые канюллированные винты. Сам видел на рентгеновском снимке. Четыре винта сантиметров по двадцать.
Болезнь свою я называю Падучая. Она не связана с эпилепсией, а лишь с моими проблемами с законом. Законом всемирного тяготения. В результате за несколько лет куча переломов и ушибов. В последний раз – в начале апреля – перелом шейки бедра и полтора месяца на костылях. Организм со всем этим успешно справлялся благодаря тому, что высота падений ни разу не превышала трех метров. И только с лесов и лестниц.
В позапрошлом веке, пардон, в прошлом, примерно, в девяностом году, как сейчас помню, это было на заводе ЛОМО, подо мной «поехала» лестница, приставленная к стене здания. Долей секунды хватило для того, чтобы оценить обстановку, взглядом найти на земле, уставленной железными конструкциями, свободный пятачок и спрыгнуть на него без всяких последствий. Сейчас такие кульбиты не проходят. Реакция уже не та, координация нарушена. Выражение «мои года – мое богатство» не для этого случая. Хотя, был бы я Брюс Уиллис, которому и двадцать метров высоты нипочем, тогда другое дело. В Голливуде физические законы действуют по-другому.
4 июня 2011 года
Заметки о природе.
Хватит о грустном, лучше об удивительном, которое, как известно, рядом.
Сегодня на «Светлане» я поднимался по пожарной лестнице на крышу невысокого здания, расположенного в глухом, безлюдном, заросшем буйной растительностью месте, и – о, чудо! На железной перемычке расположилось птичье гнездо. А в нем неоперившееся создание с клювом невероятных размеров, устремленным к верху, которое требовало еды. К сожалению, моих орнитологических знаний не хватило, чтобы определить вид птицы, и не нашлось, чем ее подкормить. У вершины заводской стометровой трубы мы иногда замечали летающих воронов. Возможно, здесь было одно из их гнезд.
Жаль, не было времени навестить птенца еще раз.
С определением принадлежности птенцов из гнезда, расположившегося на крыше первого корпуса, проблем никаких. Чайки-родители при нашем появлении поднимают такой крик, что далеко слышно. Детеныши у них совсем другие, размером поменьше и очень пушистые. Одного из нас недавно агрессивная мамаша (впрочем, это мог быть и папаша), атаковала и ударила крылом.
Ребята рассказывали, что чаек и их птенцов иногда атакуют вороны. Одного детеныша они якобы выпихнули из гнезда на землю, но родителям удалось вернуть его на место. Высота здания не менее двадцати пяти метров.
Наблюдаю за этим с интересом, но без эмоций. А вот Саня чуть не устроил забастовку, когда из-под разрушенной нами кровли, вышел на слабых ножках птенец неизвестного вида и жалостливо зачирикал. Подобное случилось, когда при очистке стены от буйных зарослей мы были вынуждены разорить гнездо шмелей. Саня готов отказаться от работы и денег ради спокойствия какой-нибудь живности.
О животных можно рассказывать и собирать свидетельства очевидцев бесконечно. Саня как-то раз в производственном помещении штукатурил стену. За станком, обнаружив дыру, заложил ее кирпичом, затем заделал цементно-песчаным раствором. На следующий день обитатели цеха засыпали парня благодарностями. Оказывается, утром здешняя крыса стащила у одного зазевавшегося станочника сумку со снедью (главное, что там, кроме всего прочего, была бутылка водки) и бросилась, как обычно, к дыре. Но, сами понимаете, не тут-то было. Бросив сумку, грызун поспешно убрался восвояси. Мужики остались с обедом.
Часто такие рассказы обрастают невероятными подробностями. Например, крысы, оказывается, могут бегать по вертикальным стенам.
20 июня 2011 года
Продолжаю тему о природе. Есть у нас один интересный вид работ. Мы его называем «валка леса». На крышах брошенных производственных зданий, внешний вид которых напоминает кадры из научно-популярного фильма «Земля без людей», березы вырастают до трех, четырех и даже более метров. С мелкой порослью тоже возни много. Корни, прокладывая себе дорогу между кирпичами, обживаясь там, разрушают кладку.
Между такими зданиями, в зарослях, по моим прикидкам, может спрятаться небольшой партизанский отряд.
Я у себя под окном квартиры посадил более десяти деревьев. Прижился только один клен, и тот какой-то чахлый. А здесь, на крышах и стенах, рубишь их, рубишь, тупишь топоры о камень, и толку никакого. Через месяц то же самое. Живучесть растений поразительна. Корни притягивают пыль, накапливают ее, впитывают дождевую влагу, разрушают кровельный материал. Пыль постепенно превращается в земляные пласты. И вот вам все условия для жизнедеятельности.
Неплохо чувствует себя мох. Насыщается влагой и пылью. Образуется болото, шумит камыш, не хватает только квакающих лягушек.
Саня рассказывал, что когда-то на Кировском заводе на одной из крыш, на образовавшемся из-за забитых стоков озере, расположившемся у березового леса, гнездилась огромная колония чаек. Они чувствовали там себя хозяевами и не терпели присутствия людей.
Все собираюсь сходить на один из давно брошенных корпусов «Светланы», на крыше которого давно шумит густой лес, посмотреть, нет ли там грибов.
5 июля 2011 года
Медицинская тема.
Когда еще два месяца назад я ходил на костылях, загадал, что в июле начну делать пробежки. Теперь понимаю, что в ближайшее время вряд ли получится. Хромой бегун – это нонсенс. Приходится задумываться над происходящим. Анализировать. Да, и просто интересно вспомнить.
Как я уже отмечал, в конце января 2008-го произошел очередной приступ моей «падучей». Компрессионный перелом позвоночника, двух ребер и ушиб головного мозга. Соскочил элемент строительных лесов, и я оказался на цементном полу. Ничего не поделаешь.
Смутные воспоминания: о первых часах в больничной палате нейрохирургического отделения после реанимации. Голова зашита, в бинтах. Капельницы и все такое прочее. Перед отбоем после вколотых и пероральных антибиотиков и снотворных обнаружились большие проблемы с мочеиспусканием. Медсестра быстро приняла решение: катетер в соответствующее место. Но так, с ходу у нее не получилось. Пришла более опытная, среднего возраста медсестра, дородная женщина, взгляд которой говорил: «Сейчас все будет в ажуре, не впервой» и тут же приступила к делу. Я вскрикнул от боли.
– У тебя что, простатит? – спросила.
– Ну да, – сознался неожиданно для себя.
Зато все получилось у убеленного сединами старого доктора, по-видимому, вызванного из соседнего отделения. Опыт, как говорится, не пропьешь. В последующие недели с малой нуждой не было проблем.
Не понимаю, зачем нужны VIP палаты. Скукотища. Поговорить не с кем, кроме, как с телевизором, который и дома надоедает. А тут все-таки коллектив. В компании, как говорится, и помирать легче. Есть кому стакан воды подать. Для меня, когда я еще не мог оторваться от койки, это делал молодой узбек. Помню, он неплохо говорил по-русски, но тут же забывал язык, когда доктор спрашивал его о документах. Когда я немного пришел в себя и мог уже ходить, перенял эстафету у узбека и стал подавать стакан с водой соседу справа, семидесятилетнему старику, которому машина за день до этого переехала ноги. Он был в скверном состоянии, и я помогал ему чем мог. Он благодарил меня бесконечно, и я устал от его благодарностей. Устал повторять банальную фразу, что так на моем месте поступил бы каждый. Сожалею, что позже, после выписки не позвонил деду, как договаривались. Даже не знаю, выжил ли он.
Однажды в палату прибыл астролог с пробитой головой. Обычный с виду парень очень волновался, что перед походом к пивному ларьку не обратился к звездам, не заглянул в гороскоп. Всем советовал это делать, говорил, что без этого никак нельзя. Я, как любознательный человек, пользуясь случаем, стал выспрашивать подробности. Что такое астрология? Зачем? Почему? Но ничего не понял. Возможно, потому что, если чем-то интересуешься, надо, хоть немного верить в предмет интереса. А может быть, дырка в моей голове была виновата.
На место выписавшегося узбека привезли из реанимации товарища с вмятиной в черепе на четверть головы. Причиной происшествия также был поход к ларьку. А вот к какому, конкретно: пивному или водочному, он не помнил. Наверное, часть мозга, отвечающая за подробности, теперь отсутствовала. На следующий день, первым делом, шатающейся походкой он отправился в курилку.
Мне кажется, что в нашей стране одним из самых уважаемых и соблюдаемых прав человека является право курильщиков осуществлять свою пагубную привычку. И никакие постановления правительства не изменят сложившегося положения. По моим наблюдениям, как бы ни был плох больной, если у него есть силы добраться до места для курения, медперсонал никогда не станет ему препятствовать.
