Эпоха перемен 2

– И тебя тоже? – удивился Семён.

– Да я сам нафиг уйду! Батя хоть убедится, что не надо было меня в военку пихать! Перейду в МГУ на журфак, всего и делов, – он вздохнул, вроде бы успокаиваясь. Но потом случайно задел рукой труп и вздрогнул.

– Хреновый расклад… – констатировал Семён. – Что делать-то будем, а, ребят?

Повисло напряжённое молчание. В конце концов, я решил вмешаться и сказал:

– Надо бы сделать так, что этого всего будто бы никогда не было.

Семён и Серёжа переглянулись.

– В смысле? Куда ты этих денешь? – спросил он, кивнув на трупы. – Мы, блин, в центре лагеря, на секундочку!

– Туда, откуда они пришли, – ответил я. – Надо только до забора дотащить. А там уже не наша проблема. Мало ли какие разборки в лесу бывают?

– В этом есть смысл, – кивнул Семён. – Если трупы найдут там, дело, скорее всего, постараются замять.

– Надо осторожно только… – сказал Гуменюк. – Кто дневальным сейчас?

– Вроде Матросов… – ответил Семён.

– А, ну тогда без проблем – он дрыхнет стоя, и так, что фиг добудишься, – улыбнулся Серёжа.

– Ну что, пошли тогда? – предложил Скопцов, спрыгивая с нар. – Хорошо хоть форму не заляпало…

– Обождите, – неожиданно вмешался Дукин.

– Ночь не бесконечная! – заметил Гуменюк.

– Я вот думаю, что, если выбросим за забор, следы могут остаться. А если с собаками искать будут? Быстро на нашу палатку выйдут…

– Да кому это надо! – Скопцов всплеснул руками.

– Ментам-то, может, и не надо, – возразил Дукин. – А если их хозяева про нас прознают, а? Стопудово до конца дело доведут, они же кровники, все дела.

– Это они нас убить пытались, – резонно заметил Гуменюк.

– И чё? – ответил Дукин.

– Ладно, – сказал я. – Что предлагаешь-то?

– Смотрите, пацаны, какая маза есть… – он заговорщически понизил голос. – В котельной мужик всегда бухой ночью. Вусмерть. Он на ночь грузит уголь, много, так что температура до максимальной доходит. А утром чистит, как в себя приходит. Я там в наряде был на прошлой неделе – знаю, что как… в общем, в топку тело запихнуть – как нефиг-нафиг! И жарит лучше любого крематория!

Снова повисло тягостное молчание. Мы переваривали информацию.

– Вроде звучит лучше, чем просто кинуть за забор, – неожиданно поддержал идею Скопцов.

– Слушайте, а я знаю, как склад РХБЗ открывается… – вмешался Семён. – Там с учений масса напалма неучтённого осталось. Его толкнуть хотели, но учёт никакой не ведётся, точно знаю…

– Ребят… – после небольшой паузы сказал Гуменюк. – Слушайте, мы вот сейчас серьёзно, да? Обсуждаем, как спалить трупы?

Снова молчание.

– Нет, ну а какие варианты? – первым заговорил Семён, всплеснув руками. – Лучше уж сейчас с этим разделаться. А утром забыть это, как кошмар…

– Ну не знаю… – прошептал Гуменюк. – Люди всё-таки…

– Люди? – прошипел Вова; судя по шипящему голосу, его снова обуяла ярость, – Люди?! Блин, ты на нож его посмотри! Скопцов уже дохлым бы был, он ему в шею метил! Ты понял? В шею, как барана!..

– Ладно, ладно, – Гуменюк поднял руки, будто сдаваясь. – Я согласен… только… давайте как-то поскорее с этим, что ли?

Амбалы оказались тяжёлыми. Хорошо, что мы догадались использовать плащ-палатки, которые входили в набор полевого снаряжения, вместо носилок. Заодно и завернули их, так, что не сразу можно было понять, что это такое мы тащим.

Если вдруг встретится дежурный – всегда можно отмазаться, что мы наказанные из наряда, мусор со склада таскаем.

Котельная находилась за столовой. Это было приземистое кирпичное сооружение. Достаточно старое: стены покрыты мхом, краска местами полностью облетела.

Сзади котельной торчали две не очень высокие трубы. Из одной шёл густой дым, подсвеченный взошедшей Луной.

– Б…ть, тяжелый-то какой! – причитал Скопцов, – может, передохнём, а?

– Успокойся, – ответил Шанцев. – Чуток осталось…

– Да, блин, какие нафиг остановки… – прошипел Дукин.

Вход в котельную был в густой тени. Ламочка снаружи давно перегорела. Мы положили плащ-палатки с телами на ближайший газон.

– Пойду посмотрю, что сторож в отключке, – сказал Дукин.

– А я пока к складу метнусь, – добавил Семён.

– Слушайте, а, может, без этого… без напалма? Лишнее вроде…

– Фиг знает, – Дукин пожал плечами, – но, думаю, Семён прав. От обычного кокса температуры может не хватить… а так скелет гарантированно сгорит!

– Ладно, – согласился Игорь. – Ждём.

Ребята ушли. Мы же, оставшиеся, неотрывно смотрели на плащ-палатки.

– Ущипните меня… – тихо сказал Серёжа, вздохнув.

Игорь, недолго думая, ловко ухватил его за предплечье и сильно ущипнул.

– Но ты, блин! – прошипел Серёжа.

– Сам просил, – резонно заметил я. – Чего жалуешься.

– Ладно, – вздохнул Гуменюк. – Полегчало вроде. Спасибо.

– Обращайся, – кивнул Скопцов.

Наконец, из котельной показался Дукин.

– Всё в порядке, – шепнул он. – Затаскивай!

Мы не стали дожидаться, пока вернётся Семён. Очень уж хотелось побыстрее всё это закончить.

Внутри было душно и сумрачно. Зловеще светилась красным открытая топка единственного работающего котла. Других источников света внутри не было.

Мы подошли вплотную к котлу и положили плащ-палатки с телами на железный пол.

– Ну что? Сейчас или Сеню дождёмся? – спросил Дукин, зловеще ухмыляясь.

– Надо дождаться бы… – ответил Скопцов. – Лучше сначала облить хорошенько, а потом уже запихивать. Эффективнее будет. А то, если снаружи лить будем – только с одного конца достанем.

– Разумно, – с умным видом кивнул Серёжа.

– Стойте! – снова заговорил Вова. – Надо же ножи их грёбанные достать! Там же сталь, фиг сгорит, а?

– Надо, – кивнул я, сетуя на себя, как мог забыть об этой детали.

– Достанешь? – с надеждой глядя на меня, спросил Вова.

Я поглядел на мальчишек.

И без того виноват перед ними, так ещё и заставлять делать это… нет уж, лучше сам.

– Достану, – кивнул я.

Из горла кинжал вышел легко. Только кровь снова начала медленно вытекать, впитываясь в одежду трупа на груди.

– Блин, надо было сначала Сеню дождаться… – сказал Серёжа. – Кровь с пола надо убрать будет.

Словно в ответ на его слова в помещение, ступая тихонько, на ципочках, вошёл Семён. В каждой руке он держал по прямоугольной жестянке с напалмом.

– Добыл? – снова ухмыляясь, спросил Дукин.

– Как видишь… – ответил Семён. – А вы что делаете?

– Извлекаем вещественные доказательства, – ответил я.

– Ясно, – кивнул Семён. – Ну, извлекайте.

Он поставил жестянки на пол и начал открывать их специальным ключом.

Я же попробовал достать кинжал из грудины второго боевика. Это оказалось неожиданно тяжело: даже представить сложно, как тщедушный Дукин смог развить такую силищу.

Наконец, я справился. С чавкающим звуком кинжал вышел. Булькнула кровь, вышел большой сгусток.

Серёжа схватился за рот и согнулся.

– Не вздумай! – прошипел Вова.

Но Серёжу было уже не остановить. Единственное, что он мог сделать, это подбежать к топке и проблеваться туда, внутрь.

Послышалось шкворчание; запахло палёной едой. Я сам почувствовал, что к горлу подкатывает комок.

– Знаете, только не!… – начал было я, но меня перебил Семён.

– Ни слова, Иванов! – он поднял в воздух указательный палец левой руки. – Ни слова!

Остальные стерпели.

– Ладно, – кивнул Семён после паузы. – Заливаем?

– Угу, – кивнул я. – Сначала этого, – я указал на боевика, которого убил сам.

Семён поднёс жестянку и начал аккуратно наносить горючий гель на одежду убитого.

– А с плащ-палатками что делать? – спросил он.

– Постираем, – ответил Дукин. – На их всё равно не видно. Просто если прое…ть, то залёт будет.

– Факт… – кивнул Семён.

Мы вытащили из-под трупов плащ-палатки.

Наконец, оба тела были покрыты напалмом. Несколько капель упало на железный пол, но мы не обратили на это внимания.

– Ну что? – спросил Семён. – Кидаем?

– Угу, – сказал я, после чего опустился перед первым трупом на корточки и схватил его за плечи.

Семён и Дукин взяли его за ноги.

Поначалу всё шло хорошо. Напалм вспыхнул не мгновенно, что дало нам фору. Вот только боевик оказался слишком широкоплечим, и никак не хотел пролазить в топку.

Понимая, что вот-вот он начнёт гореть прямо внутри котельной, благодаря напалму, я отчаянным усилием сломал ему ключицу и всё-таки запихнул в топку.

Семёна тоже чуть не вырвало, но он сумел подавить позыв.

Пламя в топке загудело. Тело упало вниз, на горящие угли, оставляя достаточно места для второго трупа.

– Нормально пошло! – осклабился Дукин.

– Давайте уж скорее и с этим… – жалобно попросил Серёжа, кивая на второй труп.

– Может, сразу того… поломать? – спросил Игорь.

– Да вроде у этого плечи не такие широкие, – заметил Игорь.

Плечи у него действительно пролезли. А вот часть комбинезона зацепилась за какой-то крюк под топкой, и ни за что не желала отрываться.

Пока я догадался попробовать отрезать её кинжалом, было упущено драгоценное время.

На трупе занялся напалм. Дотронуться до него стало невозможно.

Хуже того: пара огненных капель упали на пол. Потом занялась дорожка из капель, которую мы случайно оставили в темноте, пока несли труп. По этой дорожке пламя неожиданно быстро добралось до оставшегося в жестянках напалма.

Полыхнуло так, что по лицам ударил жар.

Столб огня поднялся прямо посреди котельной, упираясь в потолок.

– Кочегар! – первым сориентировался Семён. – Надо спасти кочегара!!!

Глава 6

Кочегар так и не проснулся, пока мы его тащили. Нам повезло. Даже думать не хочу о том, что случилось бы, если бы он открыл глаза и разглядел нас.

Вернувшись в палатку, мы, как могли, убрали следы ночного происшествия: вытащили в лес и прикопали испачканные кровью ветки, нарубили новый лапник, заново выстелили пол. Я постирал одеяло и постельное бельё. Полностью следы крови, конечно, не сошли – но, по крайней мере, теперь не так бросались в глаза. Утром я даже застелил постель так, что со стороны и не скажешь, что с ней что-то не то. Да, одеяло было влажным – но это можно определить только если его потрогать.

Остаток ночи мы, конечно же, не спали.

А утром, на построении, нам объявили об общем собрании лагеря на стадионе. Народ из соседних палаток, благополучно проспавший всю ночь, начал возмущаться насчёт того, что сначала неплохо было бы завтрак организовать, а потом решать остальные дела…

В воздухе плыл отчётливый запах гари, но никто не обращал на него внимания.

Старшина построил курс. Потом к нам вышел опухший и помятый Снегирёв. Оглядев строй, он вздохнул и сказал:

– Так, есть кто-то, кто сегодня ночью видел что-то необычное? – спросил он.

Курсанты начали растерянно переглядываться. Мы тоже постарались изобразить недоумение, даже не сговариваясь.

– Ясно… если что вспомните – доложить сначала мне. Я должен знать всё до следователей. Иначе… да понятно, что иначе, – он махнул рукой и снова вздохнул. – Это ясно?

– Так точно, товарищ капитан! – ответили мы хором.

– Ну ясно… курс! Нале-во! Шагом марш! Левое плечо вперёд! – скомандовал он.

И мы направились в сторону стадиона.

Обычно построения проводились на плацу, возле столовой. Почему теперь людей не повели туда понятно: сгоревшая котельная слишком близко. Всё, что произошло ночью, можно сказать, на виду. А ведь там наверняка следователи работают…

При мысли о следователях мне опять стало не по себе. Да, мы постарались не оставлять улик: протёрли замки на складе РХБЗ, запутали следы, выходя в лес, через забор и несколько раз перепрыгивая через рвы и ручьи. Но полной гарантии, что на нас не выйдут, разумеется, не было.

Коробки курсов расположились вдоль трибуны, прямо на поле. Возле каждой стоял начальник подразделения.

Как обычно, все ждали начальство, назначившее построение.

– Сань… – ткнул меня в бок стоящий рядом Серёжа Гуменюк. – Слушай, я вот что подумал… а что, если бы их было много? Что, если бы пытались перерезать всех наших?..

– Видел же, что нет, – ответил я шёпотом.

– Ну а если? – настаивал он.

– Тогда бы нас уже не было, – ответил я.

– Они даже дневального не убили… – продолжал шептать мне на ухо Серёжа. – Значит, специально в нашу палатку лезли. Им нужны были мы, понимаешь?

– Тш-ш-ш… – прошипел я.

И вовремя: Снегирёв как раз обернулся в нашу сторону. А на стадионе появился комендант лагеря: заместитель начальника Университета, целый генерал-майор.

Скомандовали «равняйсь-смирно!», последовали доклады. И команда «Вольно!»

Генерал-майор, которого большинство присутствующих увидели в лагерях впервые, встал перед строем и начал говорить. Слышно было плохо, ведь никакой аппаратуры не было, но все стояли, затаив дыхание, поэтому слова всё-таки можно было разобрать:

– Сегодня ночью произошло чрезвычайное происшествие, – начал он. – На территории учебного центра сгорела котельная. В этой связи нарушено горячее водоснабжение, в том числе в столовой и в помывочных. Таким образом, учебный центр не может продолжать полноценно функционировать. В этой связи, по согласованию с руководством Университета, мой принято решение о временном прекращении работы учебного центра до устранения последствий аварии. В ближайшее время руководители подразделений организуют раздачу питьевой воды и полевых рационов. До конца дня учебный состав представит предложения по закрытию учебных дисциплин, после чего личный состав будет отправлен в летний каникулярный отпуск. До конца дня необходимо свернуть всё оборудование и передать на хранение ответственным лицам.

Генерал прокашлялся и поглядел на стоящих перед строем офицеров. Потом продолжил:

– На территории работают представители военной прокуратуры. В случае появления у них вопросов к личному составу руководителям подразделений прошу оказать всемерное содействие. У меня всё.

Генерал кивнул, развернулся и направился в сторону административных корпусов.

Ребята переглядывались в строю, не сдерживая радостных улыбок.

– Вот это поворот… – шёпотом прокомментировал Женя, который стоял у меня за спиной.

– Да уж… – согласился я.

Когда мы строем пришли со стадиона, Снегирёв раздал указания: кому заниматься сбором и сдачей палаток, матрасов и прочего имущества, кому – уборкой территории. На всё он выделил три часа.

Мы начали работать. Без завтрака было некомфортно, но никто не жаловался: так неожиданно и приятно начавшийся отпуск грел душу.

Впрочем, через полчаса в расположение пришёл прапорщик со склада. Перед собой он катил громыхающую тележку, где были в беспорядке свалены картонные коробки самого подозрительного вида.

Оказалось, что это были обещанные сухпайки. Внутри нашлось по паре консервов и пакетик сухариков, пропитанных какой-то дрянью.

Я это есть не рискнул. Но кто-то из ребят попробовал и, вроде бы, даже без последствий. По крайней мере, быстрых и очевидных.

Со сбором палатки и подготовкой территории наше отделение справилось за час. После этого просто сидели на кирпичных бортиках бывшей палатки и ждали, когда руководство изволит о нас вспомнить.

– Ребят, кто куда в отпуск едет? – спросил Серёжа, выковыривая алюминиевой вилкой остатки мяса из банки с тушёнкой.

– Я в Турцию! – ответил Скопцов, мечтательно вздохнув. – С отцом поговорю, может, удастся поменять вылет, чтобы пораньше… на море хочу!

– Везёт… – грустно сказал Семён. – А я домой полечу. Билеты взяли ещё в январе, фиг поменяешь… придётся неделю в Москве тусоваться.

Все знали, что Семён из Хабаровска, и добираться туда совсем не просто.

– Что, в казарме останешься? – обеспокоенно спросил Вова.

– Ни в жизни! – Семён отрицательно мотнул головой. – К деду в Алтуфьево поеду.

– А, точно, у тебя же дед в Москве… – кивнул Серёжа.

– А сам куда? – Семён заинтересованно посмотрел на него.

– К дядьке в Киев, – ответил он. – Давно собирался.

– Ну и что там хорошего? – Скопцов пожал плечами.

– На футбол хочу сходить, – ответил Серёжа. – А там посмотрим… может, до Крыма доеду.

– Вот это дело!.. – одобрил Семён.

В это время в расположение пришёл Дима Картошкин. Ребята, скучавшие, как и мы, по бывшим палаткам, сразу замолчали.

В руках у Димы была толстая пачка жёлтых листиков.

– Так, народ! – сказал он. – Кому надо в город – часа через три обещают автобус до территории. Кто хочет своими силами с вещами добираться – можно отсюда стартовать. Увольнительные раздаю сейчас. Иногородние не забывайте отмечаться по месту пребывания!

Через пару минут я уже был обладателем заветной бумажки, означающей свободу на следующий месяц и ещё неделю сверху.

Из лагеря хотелось уехать как можно скорее. Но я представил, как толкаюсь в автобусе со своей сумкой… потом в электричке… или как голосую на дороге, как тогда, в прошлом году – и решил остаться ждать автобус.

В итоге из нашей группы прямо из лагеря срулил один Скопцов. Каким-то образом он договорился с начальником курса, чтобы позвонить домой, и отец выслал за ним машину, которая добралась раньше обещанного автобуса.

– О том, что было – даже по пьяни не вздумайте никому… – сказал он шепотом нам перед тем, как направиться в сторону КПП.

Никто ему не ответил.

Где-то через полчаса в расположение пришёл Снегирёв, кого-то озабоченно выискивая взглядом.

У меня сердце упало, когда он остановился на мне.

– Иванов? – сказал он, подойдя ближе. – Иди за мной.

– Так точно… – автоматически ответил я, беспомощно оглядываясь на молчащих товарищей.

Я раздумывал, стоит ли спрашивать о том, куда мы идём, но начальник курса меня опередил.

– К тебе там кто-то на КПП приехал. Если что потом за вещами сбегаешь, если забирать. Важные люди.

С этими словами он кивнул в сторону выхода из лагеря, после чего быстрым шагом направился в сторону офицерского общежития.

Я же пожал плечами, отходя от только что пережитого стресса. Ведь уже представлял себе разговор с военными прокурорами… но, кажется, всё обошлось.

На КПП я показал увольнительную и вышел за территорию.

Прямо напротив ворот стоял шестисотый «Мерседес». Я попытался обойти его, оглядываясь по сторонам в поисках знакомого лица и гадая про себя, кто бы мог меня вызвать?

В этот момент задняя дверца автомобиля распахнулась.

– Саша, подойди сюда, – произнёс из салона знакомый голос. – Садись.

Оглянувшись, я сел на заднее сиденье.

Рядом со мной сидел Березовский. Он выглядел немного усталым, но спокойным. В салоне была перегородка между местом водителя и салоном; сейчас она была поднята.

Некоторое время он смотрел на меня своими проницательными карими глазами. Мне вдруг стало неуютно от этого взгляда, но я постарался не подать виду.

– Саша, тут кое-что случилось вчера ночью. Скажи, ты что-нибудь слышал? – мягко спросил он.

– Котельная сгорела… вроде… – ответил я, изображая растерянность.

– Ясно, – кивнул он.

Последовала ещё одна долгая пауза. Вообще молчание, как я успел заметить, было не очень для него характерно. Он предпочитал говорить: много, быстро, отдавая бесконечные распоряжения.

А тут молчал.

– Очень серьёзные вещи тут произошли, – продолжал он. – Я вспомнил, что дочка Бадри говорила про тебя. Что ты можешь быть здесь. А я привык защищать свои инвестиции. Понимаешь?

– Да, – я кивнул.

– Значит, ты точно ничего такого не видел, верно? – он резко подался вперёд, снова заглядывая мне в глаза.

– Точно, – в этот раз уверенно ответил я. После чего добавил: – А… что именно случилось? Известно?

Березовский улыбнулся.

– Хороший вопрос, – сказал он. – Ты знаешь, что человек, в чём-то виновный, резко теряет любопытство? А это ведь базовое человеческое качество, знаешь ли… многие на этом прокалываются. Впрочем, тебе я расскажу. Ночью тут были очень серьёзные разборки. Пострадали люди, которые контролировали налаженный канал поставок героина в Россию и дальше, через Питер и Финляндию, в Европу.

Он внимательно наблюдал за моей реакцией, видимо, оценивая не только степень моей настоящей осведомлённости в событиях, но и человеческие качества.

– Ясно, – кивнул я. – Шакалы перегрызли друг другу глотки?

Березовский снова улыбнулся.

– Мыслишь правильно. Только знаешь, что… ты вот познакомился со мной, с Бадри, и тебе, наверное, кажется, что мир большого бизнеса полон таких вот интеллигентных людей, кандидатов наук, да?

Он резко изменил выражение лица и снова подался вперёд.

– Но ты должен понимать с самого начала, как оно всё работает. Мы до сих пор живы, потому что мы страшнее этих шакалов. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул я.

– Вот и отлично. Теперь смотри какое дело: вы с Ликой – наши люди. У нас и наших партнёров были интересы рядом с этим каналом. Мы настраивались на некоторую… скажем так, реструктуризацию. Здесь копать будут очень глубоко: для твоего понимания, финансовые потоки от этого канала доходили до верха Министерства обороны. Как только обнаружат малейшие контакты с нами – случиться может всё, что угодно. Это понятно?

– Понятно, – снова кивнул я.

– Молодец, – улыбнулся Березовский. – Что понятно, молодец. А не то, что умудрился рядом оказаться к этому всему дерьму… короче, я тебя предупредил. Сейчас у вас вроде как отпуск организовался. Ты вали как можно быстрее и как можно дальше. Только не в дальнюю заграницу – по аэропортам вычислить как два пальца… вали куда-нибудь в СНГ: Казахстан, Грузия, Украина… где тебе больше нравится.

– Хорошо, я думаю, что… – начал было я, но Березовский меня перебил.

– Даже знать не хочу! – сказал он. – Куда поедешь туда поедешь. В глушь. И забейся там. Не высовывайся месяц. Есть шанс, что за это время все ключевые фигуранты друг друга перебьют.

– Понял, – кивнул я.

– Если хочешь знать, что произошло, то вот тебе для размышления. Двоих людей, которые контролировали канал, сожгли заживо в печке. Ты понял?

– Да.

– Ещё вопросы есть?

– По проекту, – ответил я. – Я тут с космонавтами познакомился.

– С космонавтами? – Борис Абрамович удивлённо округлил глаза. – Серьёзно? Здесь?

– Да, – кивнул я. – Пообщались в неформальной обстановке.

– Шустрый ты.

– Там была одна женщина. Елена зовут.

– Хорошее имя, – одобрил Березовский, переходя к своей обычной многословности.

– Да… она недавно в космос летала. И у неё есть мысли заняться политикой. Хочу использовать её в проекте Жириновского.

– Да, – кивнул Березовский, почесав подбородок, – молодец. Да, можно… вообще ты же знаешь, чей он проект, да?

– Кто? Жириновский? – спросил я.

– Ну не Зюганов же! – он всплеснул руками. – В общем, гэбист он. Сидит плотно. Но у меня есть мысль, как бы его к нам переманить. Он вроде вменяемый мужик. Лично с ним контачить не буду, в этом смысле удобно, что есть ваша прокладка… но вот что: президент из него хороший бы получился. Ты начинай думать об этом.

– Ясно, – кивнул я.

– С космонавткой одобряю! Народ на это падок. А теперь всё, беги, у меня дела.

– Спасибо, – кивнул я прежде, чем открыть тяжелую бронированную дверцу.

– Давай, давай, отработаешь, – сказал Березовский. Потом, будто спохватившись, добавил: – да, что у тебя там с этим ФСОшником было? Интересно, как разрулил, я не понял… хотя ладно, неважно. Всё, беги!

У меня на лице не дрогнул ни один мускул. Похоже, я начинал адаптироваться к этой игре.

Когда я вернулся в расположение, народ строился на «взлётке» с вещами. Уже в гражданке.

– Блин, Сань, ты где пропадал? – встретил меня Серёжа. – Автобусы через пять минут будут!

– Ого! – кивнул я, после чего пулей метнулся в сторону каптёрки, на ходу расстёгивая «комок».

Я догнал строй уже возле центрального проезда, где уже стояли белые ПАЗики.

Когда рассаживались, я специально подгадал так, чтобы сесть на одно сиденье с Серёжей. Тронулись, выехали за территорию.

Несмотря на отсутствие нормальной еды, настроение у ребят было приподнятое: все улыбались, громко обсуждая планы на отпуск.

– Тебе есть куда сегодня ехать? – спросил я Серёжу.

Тот тоскливо посмотрел на Солнце, которое уже начало клониться к закату.

– Наверно, в казарме придётся… – вздохнул он. – Пока билет куплю… не на вокзале же ночевать?

– А давай ко мне, если хочешь! – предложил я.

– Куда, в Егорьевск? – удивился Серёжа. – Тебе же тоже ехать не близко.

– Не, у меня отец с невестой квартиру в Крылатском снимают. Там не то, чтобы много места – но мы вдвоём поместимся. Да и на одну ночь всего…

– С невестой?.. – удивился Серёжа.

– Долгая история, – ответил я.

– Ты не говорил, что мама у тебя… – он грустно вздохнул.