Предсказания, говорят, сбываются

– Как ты узнал о пожаре в доме Осипа Петровича? Он мне говорил, но я не совсем уверена, правда это или же…

– Теперь твой черёд удивляться, – грустно усмехнулся Семён, – как и ты, увидел.

Александра была потрясена.

– И в тот раз, когда спас своего знакомого от смерти, тоже видел?

– Да, сестрёнка, с тобой лучше не ссорится. Всё-то ты знаешь. Да, видел. По всей видимости, это у нас семейное. Думаешь, почему отцу всегда удавалось

совершать удачные сделки и находить добропорядочных партнёров?

– Неужели и он видит?

– Не могу точно сказать, но в делах ему всегда необычайно везёт.

– Сем, ещё один вопрос. Можно?

– Давай, если уж на то пошло.

– А ты случайно никогда не слышал о некой Александре Филипповне Кирхгоф?

– О тебе что ли? Как же, слышал и видел даже.

– Хватит ёрничать, я серьёзно.

– Вроде отец как-то упоминал, что это наша пра. На этом всё.

– Знаешь, ведь именно она помогла мне обрести эти способности и я с ней недолго общалась.

– На этот раз ты прокололась. Она умерла.

– Не совсем, мне она сказала, что её убили и не так уж давно. Вот как раз она-то и была видящей. По всей видимости, её дар неким образом перешёл и к нам, но у меня он оказался более сильным.

– Почему ты так решила?

– Я с ней разговаривала и она кое-что поведала о нашей семье, но об этом ничего не скажу, пока сама всего не пойму. Ну что, братик, пусть этот разговор будет нашей тайной. Договорились?

– Согласен. Никто не доложен знать об этом. Иди домой, займись чем-нибудь, а мне нужно отъехать по делам.

– Как я поняла, отправишься на Сухаревку к своему знакомцу.

– Да, надо отблагодарить его за моё спасение и заодно узнать, может, он узнает, кто похитил меня.

Глава 6

Вояж в Петербург

После того, как уехал брат, Александра прошла к себе и устроилась в кресле, открыла книгу, но хватило её на пару страниц, как раздался мелодичный звон. Девушка повернулась к зеркалу, заметила, что оно покрылось рябью. Подошла ближе. Вскоре снова раздался тот же звон, и в зеркале появилась женская фигура. Это была пожилая особа в старинном платье.

– Ну, здравствуй ещё раз, правнучка, – произнесла она.

Девушка удивилась, но не особо. Ведь раньше она разговаривала со своей прабабкой. Теперь вот видит. Что в этом удивительного? Всякое может случиться.

– Здравствуй, бабушка. Ты хотела о чём-то поговорить?

– И да, и нет. Поговорить придётся, но чуть позже, а сейчас просто смотри.

Старуха исчезла, и появился какой-то размытый пейзаж. Вскоре он стал более чётким, но, тем не менее, не стал понятным. Определить, где находилось это место, было невозможно. Затем показалась дата – 1941 год. Это ни о чём не говорило Александре. Ну, 1941 год, и что с того? Однако последующие события, отобразившиеся в зеркале, прояснили ситуацию, оставив некую недоговорённость.

Вот появляется юноша. Он улыбается, проходит в палатку, садится за стол, что-то пишет. Затем сворачивает листок треугольником, выходит, высматривает кого-то. Увидел мужчину с сумкой на плече, идёт к нему и передаёт письмо.

– Опять жене? – спрашивает мужчина.

Парень кивнул.

– Она в Ленинграде. Написал, чтобы уехала, пока это возможно, к моей матери.

– И куда же?

– В Москву. Что-то у меня нехорошее предчувствие.

– В чём дело?

– Немцы скоро подойдут к Ленинграду, возьмут город в кольцо. Выбраться оттуда будет невозможно. Сгорят продуктовые склады, наступит голод. Многие не доживут до снятия блокады.

– Да что ты говоришь. Не может такого быть. Война скоро закончится.

– Ладно, думай, как думаешь, но я останусь при своём мнении. Постарайся, чтобы письмо ушло сегодня. Осталось чуть больше месяца, и тогда она не успеет.

– Филипп, я тебя услышал. Впрочем, хочу предупредить. Больше никому об этом ни слова, ни полслова. Я промолчу. Знаю, что твои слова иногда и сбываются, ты не раз выручал и не только меня. Добро я помню. Другие могут не понять и донесут куда следуют. Ладно, отправлю сегодня. Должна через неделю получить.