скачать книгу бесплатно
Он, радостно улыбнувшись, набросал варианты. Мы сошлись на синем пламени. Обрисовали под стиль Дорны так, что даже Эрикне признал. Мандраж воцарился в царстве балагана, старики по тихой ослабляли нервишки вином, прочие повторяли номера, стараясь отвлечься от мыслей. Гимнасты делали растяжки, размягчая забившиеся мышцы. Оркестр визуализировал игру без инструмента под взмахи дирижёра. Матерь животных тайком перешёптывалась с невольными, создавалась иллюзия что они отвечали ей нежным рыком и мирным взглядом. Клинки Эрика не знали промаха, порхая в утонченном танце. Шталмейстер жестикулировал под заготовленную речь, расхаживая по арене. Тряслись только мимы, изображая страх под одеялом. Не найдя себе места, решил скрыться в коморке, смиренно дожидаясь удара гонга. Слишком много мыслей блуждало в голове, а дневник назло куда-то запропастился. Хорошо хоть от безглазого осталась парочка листов.
Парадокс событий, если бы не его заговор, то я остался бы в своем кабинете до скончания жизни, а так познал сокрытый мир от большинства, резюмируя его в листах: «Даже, если и конец свершится так, путь был по-своему прекрасен».
Удар гонга оживил пустой зал, а скрежет шестерней перекрыл звуки балагана. Затишье, тухнет общий свет, оркестр бьёт наплывом звука труб под барабанную дробь. Шталмейстер, поправив цилиндр, вышел в свет, слегка поддав из горла кувшина.
– Доброго вечера нашим гостям и особых дней счастья прекрасной леди Беннингтон!
Зал возвысил свои аплодисменты к куполу, раздаваясь перекликающимся эхом по коридорам, но миссис с первого балкона подняла устройство на плечо и с хлопком выстрелила по лицу шпрехшталмейстера, заливаясь смехом. Оркестр замял происшествие веселым переливом, послужив сигналом для клоунады. Представляющий вытер помидор с заплывшего глаза белым платком и, широко улыбаясь, поклонился публике, отчебучив джигу, после чего скрылся в зоне за кулисами.
Закурив там, он злобно материл «Леди тварь» по всем красноречивым эпитетам сравнения со свиньями и прочему грязному скоту. Смех кружился в стенах милых дам и сеньоров, выжидавших более серьёзных развлечений. Анагель стервозно ожидала конца представления, заправляя свою пушку. Судя по всему, выставка изобретений понравилась ей куда больше.
Шталмейстер успел переделать сценарий под требовательную гостью, но балаган послал его на все четыре стороны, не желая бессвязного хаоса на сцене.
В этот раз он, выйдя под притухший свет, ломал комедию рассказом про жизнь атлета Опеласа, возлюбившего женщину небес. Он обернулся птицей и взлетел, минуя преграды её братьев ураганов, бурь и смерчей. Он бился от града и снегопадного вихря, кружась в пируэтах.
Гимнаст на сцене словно слился с рассказом, повторяя движения в строках акробатическими приёмами. Любовь его вела через звуки драматичной скрипки слышались порывы завывающих ветров и раскаты грома, а молнии ослепляли вспышкой света. Женщина, при виде страданий птицы, обратилась мощным ястребом красного пера, стремясь на помощь бедной твари. Но от любви ко всему живому, желая их спасения, она впилась когтями в плоть Опеласа, поломав перешеек.
Братья, увидев слезы своей сестры угомонились и пожалели её.
Но девушка, отвергнув их, устремилась к лесным тварям и навсегда осталась с ними, скорбя о любимом. Гимнасты, переплетаясь канатами в одну фигуру, спускались на сцену под мощными красными перьями.
Анагель осмеивала абсурд этой мысли, утверждая, что любовь – это просто забава и шутка. Зал, быстро отошедший от раздумий и переняв точку зрения именинницы, не пожелал казаться непросветленным в глазах рода Беннингтонов.
Удушенная скрипка сникла в смехе, а помидоры не заставили себя долго ждать. Гимнасты, перебитые грустью в слезах, бежали со сцены. Всё катится в бездну, но Рыло счастлив – людям весело.
Переполненный ненависти Эрик попросил печальную Трисс выкатить его тело, держащееся на клинках, вонзённых в мишень. Он кричал в толпу, вглядываясь в балкон.
– В своём мастерстве я оспариваю такие вещи, как новаторские механизмы. Будучи мелким сопляком, я упражнялся в ловкости каждый раз добывая себе хлеб на улицах в вашем идеальном обществе. Меня не взяли на службу из-за низкого рода, но это только подогревало мой интерес стать быстрее пули. Кто осмелиться выстрелить в меня из сидящих?
Анагель, не дослушав его речи, направила механизм и произвела выстрел под окончание реплики.
Эрик рассек его пополам с неимоверной скоростью, две идеальные половинки овоща упали на пол пред мишенью под восторженные аплодисменты.
– Говоришь быстрее пули? Я даю тебе шанс отречься от высказывания, попросив прощения, в противном случае мы проверим твою гипотезу опытным путём.
– Я…
Рыло, проведя пальцем по шее, намекнул, что даже если у Эрика это выйдет – расплата не заставит долго ждать.
– Я не уверен, что… настолько подготовлен, прошу прощения госпожа Анагель.
– Значит, как я и думала, спишем твоё достижение на большое везение, могу поспорить, что этот ты не остановишь.
Зал замер в разрешении спора, под интригующие клацанье механизма, но разумный Эрик по своему взгляду дал понять, что не будет ничего делать.
– Дам тебе фору, готов?
– Да, госпожа.
Помидор размазался по груди белоснежной рубахи.
– Если бы такие, как вы служили на благо королевства. Оно бы выиграло совсем случайно одно сражение, но никогда бы не выиграло войны! Поэтому радуйтесь, что вы не побеждённый народ, обреченный в рабство, а всего лишь циркач!
Под её слова шут, сжав маленькими ручками бубенцы, залился слезами, и стуча башмачками по полой бочке, проронил из кармана грязный потрёпанный клоунский нос.
Под очередные овации чистокровных.
– Я притомилась, сколько еще по программе?
Обратилась она к Рылу.
– Ещё примерно с два часа, леди Анагель.
– Нет, я нахожу это скучным, прервемся на антракт и да, надеюсь, что вы удивите нас самым лучшим что, осталось из программы.
– Даю слово чести, вас не разочарую, а, чтобы было еще интереснее, предлагаю выдать всем вашим друзьям такие же устройства из тира.
– Очень рада что среди всего этого балагана есть настоящий джентльмен. Попрошу отца позже уважить вас.
– Вы несказанно добры, леди Анагель.
Она, кивнув ему, покинула зал. Рыло, показав руками крест, отдал оркестру приказ прерваться. Удар в гонг объявил антракт.
Балаган замер, завидя Рыло. Тихо хлопая в ладоши, он говорил:
– Браво, какие же вы сегодня бесподобные, можете ведь когда захотите. Эта игра, эти неподдельные чувства, эмоции, молодцы.
Но леди Анагель утомилась и попросила показать лучший номер, который у нас есть.
Дорна начала подготовку к своему номеру, шипя от радости.
– Отец, я постараюсь оправдать ваши ожидания, спустя столько лет тренировок.
– Угомонись, твой час еще не настал, а вот Фред.
Я думаю ты готов и сделаешь этот вечер запоминающимся для всех из нас.
– Но отец, я…
– Умолкни, если не хочешь меня разгневать. И приготовь гиен к выходу! Удачи идущий в мрак.
Дорна в истерике сбежала к своим клеткам.
– До выхода десять минут, не подведи.
Слегка пританцовывая, Рыло вышел в холл. Оголённый Эрик, держащий в руках парадную рубаху, произнес:
– Что-то здесь не так, чует моё трусливое сердце.
– Случится то, что должно. Крепись дружище.
Балаган с последней надеждой провожал меня на возвышающийся канат. Дорна выкатила загон, сложив его ножки. Клетка плотно впилась, заняв почти всю сцену. Ослеплённые от голода гиены заполнили решётку, накидываясь друг на друга и желая урвать кусок мяса. Заперев дверь на ключ, обнаженная матерь зверей, сокрытая плащом, уселась на сцене с флейтой, ожидая удара в гонг. Огонь восторгался моему присутствию, жаль, возможно, я увижу его в последний раз, как и всё кругом. Повязав измученную потом повязку на глаза, я взял факелы и, ожидая трепета гонга, замер перед решением фортуны.
Рыло, дождавшись стихшего гонга. Говорил размеренно тихо, но его слышал каждый.
– Эту сказку нам рассказывали бабушки перед сном. В ней фигурировали такие слова, как:
Честь, а вам наверно, возмутившийся сэр, скорее знакома отвага. Леди не спешите делать выводы, ведь история соткана из нитей судьбы и любовных интриг. Детей учат быть сильными, располагая умом, избегая риски и азарт, но всего не избежать. Ведь фортуна у каждого своя. Оказавшись в мраке непредвиденных событий, мы уповаем на неё, смирившись с любым её исходом.
Влюблённые опору давали друг-другу, так повелось и в радость и горе, но ночь постучала в их дом, смерть держа под руку. С рассветом две сестры бежали, забрав с собой девушку, а муж, завидя её охладевшее тело, не мог смириться с кончиной и отправился в путь северных народов…
Застывая в снежных бурьянах, его навестили сёстры.
Продолжение вы знаете сами, а кто не в курсе расспросите соседа. Пока танцует нагая жена, объятая пламенем, он шел по ледяному расколу в порывах ветров над пропастью изголодавшихся тварей. Если оступится, взглянув на неё, упадёт и накормит смерть, а если же нет, он сгорит в объятиях любимой, потешая ночь.
– Так встречайте же идущего в мрак!
Этот шум шестерёнок дополняет оркестр перекатывающимся стуком, воют гиены вгоняя меня в животную дрожь. Интересно, а Дорна танцует? Мне не слышно её флейты.
Забудь, вдохни, иди…
Шаг…
Застыл балаган
Тьма накрывает меня
Вгоняя воем в страх
В бою получая экстаз
Меня греет пламя
Пронзая нотным станом изнутри
Разрывая рождение плоти из крови
Шаги…
Над пропастью раздаётся скользящие эхо
Веретена под босыми ногами
Возгласы музыки смешались в кашу потока
Экспрессией над горизонтом взрываясь
Пустынной энергией чувств
Пустота послужила точкой отсчёта
Нарушает единство чей-то отвратительный принцип
«Я не смог и тебе не подвластно»
С криком, пронзающим воздалось сознание
Защитит рикошетом решето подсознания
Идущего в мрак
Возвращаясь единым круговоротом
Обрастая истинным чувством единения
С роком судьбы и итога.
Стоя на твёрдой доске, я поставил факелы в битые кольца и сорвал повязку. Я живой и в гробовой тишине смотрю на удивлённые лица с высоты красной птицы. Угомонились гиены, насладившись плотью друг друга. А в их крови лежат побитые помидоры. Я спускаюсь на сцену по длинной верёвке и застываю в поклоне, ощущая скачущий пульс на полном грудном вдохе. Скрипач, терзая струны вдохнул жизнь в оркестре, насытив людей шумом аплодисментов.
Я ушел за кулисы, встретив слёзы радости. Шут, сняв колпак поклонился до пола.
В моей комнате под дверью вновь появился конверт с тайной печатью. Он был вскрыт без каких-либо раздумий.
«Начнётся пир, испей кувшин шута до дна, близка наша встреча и ты найдёшь ответы, придав конверт с письмом огню»
Избавившись от письма, я вышел на пустую арену. Леди Ангела и Рыло пили чай и были заняты общением, пока я не попался им на глаза.
– Подойди
Леди позвала меня к застолью раздраженным голосом.
– Скажи, как получился трюк? Сколько лет ушло на подготовку?
– Шесть полных дней…
– Абсурд! Ладно, будь по-твоему, желаешь-ли ты мне служить?
– Служу балагану. У меня договор с господином Рыло.
– Какая прекрасная дрессировка, отдаю вам должное, Рейло. Что-что, а управлять людьми вы умеете. Сколько просите за его душу?
– Зачем вам заведомо беглый раб?
Смутно ответил, заикаясь, рыло.
– Сбежишь?
– Скорее наложу на себя руки, сбежав от вас, я попаду к другому и так по кругу, спасибо за предложение, но мне придётся воздержаться.
Не желая слышать отказ Ангела настаивала на своём.
– Что тебя здесь держит? Друзья, девушка, мальчонка? Выкуплю каждого, кого посчитаешь нужным.
Рыло подавился чаем, но в разговор не лез.
– Есть вещи, которые не продаются…
– Всему есть своя цена, а сколько стоит твоя смерть?
– Ничтожно мало, госпожа.
– Проваливай. Рейло, что вы им обещали за это выдающиеся представление?
– Вы будете смеяться…
– Кроме шуток!
– Мы заключили пари на пир для всех живущих здесь.
– Будет вам пир! В лучших традициях чистокровных, ждите к полуночи. Сюда приедет моя свита, услуга и яства с лучшим вином в королевстве.
